Ну чисто в познавательных целях перечислим и других, кто должен был спасать столицу Третьего рейха. Французский добровольческий штурмовой батальон «Шарлемань»; морской батальон, присланный гросс-адмиралом Деницем; 15-й литовский фу-зилерный батальон; 57-й крепостной полк; 1-я зенитная дивизия «Берлин», личная охрана Гитлера; полк «Гитлерюгенд», поспешно сформированный из берлинских пацанов и не имевший никакого отношения к одноименной дивизии СС. Как ни странно, тут же застряла и личная охрана Гиммлера. Вот и все...
Им противостояло примерно полтора миллиона закаленных солдат 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Впервые немцы имели полное право говорить о десятикратном превосходстве противника. Детально описывать сам ход боев за город, наверное, нет смысла, так как это сделал в нескольких работах
А. Исаев, хотя все проповедуют одну нехитрую истину: Берлин взял Жуков, еще раз Жуков и снова Жуков. А остальные при сем лишь присутствовали.
На самом деле все, конечно, обстояло сложнее. Начнем с того, что гонка к Берлину все-таки имела место. В доказательство я приведу два приказа, отданные с интервалом в два часа. Пусть говорят сами участники событий, а выводы читатель сумеет сделать самостоятельно.
БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 1-ГО УКРАИНСКОГО ФРОНТА КОМАНДУЮЩИМ 3-Й И 4-Й ГВАРДЕЙСКИМИ ТАНКОВЫМИ АРМИЯМИ О НЕОБХОДИМОСТИ ВСТУПЛЕНИЯ В БЕРЛИН РАНЬШЕ ВОЙСК
1-ГО БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА
20 апреля 1945 г. 19.40
Войска маршала Жукова в 10 км от восточной окраины Берлина. Приказываю обязательно сегодня ночью ворваться в Берлин первыми. Исполнение донести.
Конев
Крайнюков
РФ. Ф. 236. Оп. 2712. Д. 359. Л. 36. Подлинник.
БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 1-ГО БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА КОМАНДУЮЩЕМУ 2-Й ГВАРДЕЙСКОЙ ТАНКОВОЙ АРМИЕЙ С ТРЕБОВАНИЕМ ПЕРВЫМИ ВОРВАТЬСЯ В БЕРЛИН
20 апреля 1945 г. 21.50
2-й гвардейской танковой армии поручается историческая задача: первой ворваться в Берлин и водрузить Знамя Победы. Лично Вам поручаю организовать исполнение.
Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте им задачу: не позднее 4 часов утра 21 апреля 1945 г. любой ценой прорваться на окраину Берлина и немедля донести для доклада т. Сталину и объявления в прессе.
Жуков
Телегин
РФ. Ф. 233. Оп. 2307. Д. 193. Л. 88. Подлинник.
Причем, заметьте, Жуков отлично понимает значимость доклада «по начальству» и газетного пиара. Интересно, что генерал Лелюшенко в своих мемуарах чуточку подправил приказ Конева, вырезав из него слово «первыми», либо это сделали за него редакторы.
Тем временем в немецком командовании никак не могла прекратиться лихорадка смены командующих. 22 апреля Гитлер снимает генерала Реймана, заменяя его полковником Эрнстом Кетером, за один день произведя его сначала в генерал-майоры, а потом и в генерал-лейтенанты. В этот же день он отдает приказ о расстреле командира LVI танкового корпуса генерала Вейдлинга, не удержавшего рубеж обороны на Одере, и тут же отменяет свой приказ. После этого фюрер решает взять лично на себя командование гарнизоном Берлина, а потом назначает на эту должность Вейдлинга. Такая череда событий ясно показывает, что ставка фюрера превратилась просто в сумасшедший дом. При всей сложности ситуации в разгар битвы за Москву, при панике, возникшей в советской столице (было, было!), до такого маразма наше командование не дошло.
Вейддинг разделил город на восемь оборонительных секторов, чтобы облегчить управление обороной. Однако уже ничто не могло остановить советские войска. 23 апреля 8-я гвардейская армия Чуйкова форсировала Шпрее и при поддержке 1-й гвардейской танковой армии генерала Катукова начала наступать в направлении Нойкёльна. 24 апреля 5-я ударная армия генерала Берзарина тоже форсировала Шпрее в районе Трептов-парка. Остатки LVI танкового корпуса, которым все еще по совместительству командовал Вейдлинг, попытались контратаковать, но были просто уничтожены. В тот же день после мощнейшей артподготовки — 650 орудий на километр! Больше никогда в истории такая плотность артиллерии не встречалась! — советские войска перешли в решительное наступление. К вечеру Трептов-парк был занят.
Кстати, 22 апреля во время движения танковой армии Рыбалко к Берлину произошел любопытный эпизод, о котором сам генерал писал с нескрываемым огорчением: «Разведка у нас работала плохо. Мы даже не знали, что в Цоссене находилась Ставка германского Генштаба. Две бригады вошли в Цоссен, и Ставка на их глазах ушла из Цоссена. О Цоссене мы узнали от корреспондентов». Кстати, вот еще одна хорошая характеристика работы стратегической разведки! Какие, к черту, планы немецкого Генштаба, если не известно даже, где он находится.
Наступление продолжалось пусть не слишком быстро, но неотвратимо. При этом танки, введенные в город, несли высокие потери. Первая попытка лобового решения — посадить пехотинцев на броню — успеха не принесла, так как затрудняла действия самим танкистам. Тогда был найден более простой метод. Любой подозрительный дом просто уничтожался огнем тяжелой артиллерии — 152 или 203 мм. Жаль, что об этом методе наступления забыли пол века спустя, когда штурмовали Грозный.
Генерал Чуйков обладал большим опытом городских боев. Ранее он защищал Сталинград, а совсем недавно взял штурмом Познань, и теперь он старался применить полученный опыт в Берлине. Он подчеркивал, что штурм большого города нельзя рассматривать как обычную армейскую операцию, хотя стараниями Жукова и Конева штурм Берлина начался именно так. Он настаивал на ведении боя небольшими штурмовыми группами от 6 до 8 человек, которые вооружены автоматами, гранатами, кинжалами и саперными лопатками, то есть оснащены для рукопашного боя, который маловероятен в поле. В то же время Чуйков не отрицал необходимости применения танков, но во вспомогательной роли, фактически как штурмовой артиллерии.
«Перед танкистами 1-й гвардейской танковой армии стояла нелегкая задача. В уличных боях, когда площади и улицы пусты, когда противник организует свою оборону в зданиях, на чердаках и в подвалах, танкисты не видят противника, не могут проникнуть в здания, на чердаки и в подвалы. В то же время танки являются хорошей мишенью для бронебойщиков, вооруженных бутылками с горючей смесью и особенно реактивными гранатометами типа фаустпатрон. Это не значит, что танки и танкисты не нужны и не пригодны для городского боя. Я далек от подобной мысли. Они нужны, но не как самостоятельная сила, а для совместных действий с подразделениями других родов войск в штурмовых группах.
Только во взаимодействии со стрелковыми подразделениями, с артиллеристами, саперами и химиками танковые экипажи будут видеть, где их подстерегает опасность. Им подскажут об этом бойцы штурмовой группы. Подскажут и укажут — в каком здании, на каком этаже, чердаке и подвале засел противник, которого совместными усилиями надо уничтожить. И в этом тесном взаимодействии танки чаще всего должны использоваться как артиллерия на гусеницах, а танкисты как артиллеристы под броневой защитой».
Примерно то же самое говорит и генерал Рыбалко, хотя в документах его штаба прямо пишется о необходимости включения в состав штурмовых групп самоходных установок И СУ-122 при использовании танков лишь для закрепления успеха. То есть таковые пушки того времени (76 и 85 мм) были слишком малы для использования против капитальных каменных построек. Требовался более крупный калибр (122 или 152 мм), которым были вооружены только советские самоходки.
Немецкие войска пятились к центру города, сдавая одну улицу за другой. 26 апреля состоялся еще один безумный спектакль в фюрер-бункере. Гитлер приказал генерал-оберсту Роберту фон Грайму прилететь в Берлин, чтобы лично сделать его главнокомандующим Люфтваффе взамен впавшего в немилость Геринга. Фон Грайм приказ выполнил, хотя над Берлином был тяжело ранен осколком зенитного снаряда. Маленький «Физелер» посадила возле Бранденбургских ворот знаменитая Ханна Райч. Гитлер торжественно произвел его в фельдмаршалы и приказал вылететь из Берлина, чтобы арестовать другого изменника — Генриха Гиммлера. 28 апреля Райч подняла свой самолетик в воздух буквально на глазах у советских солдат, и фон Грайм получил возможность после войны сидеть в относительно комфортабельном американском плену.
27 апреля войска Чуйкова и Катукова форсировали Ландвер-канал, последнее препятствие на пути к фюрер-бункеру и рейхканцелярии. Внешнее оборонительное кольцо Берлина — кольцевая железная дорога — было прорвано со всех направлений. В этот день история еще раз зло пошутила. Площадь Бель-Альянс-плац обороняли эсэсовцы-французы из дивизии «Нордланд», но дело в том, что эта площадь была названа в честь союзной армии, разбившей Наполеона при Ватерлоо. Вечером этого дня генерал Вейдлинг предложил Гитлеру попытаться вырваться из Берлина под прикрытием ударной группы из 40 уцелевших танков. Фюрер отказался, приказав Вейдлингу продолжать защищать город. Чтобы замедлить продвижение советских войск, которые могли воспользоваться тоннелями метро, Гитлер приказал затопить их, что привело к большим жертвам среди мирных жителей, прятавшихся под землей.
28 апреля произошло событие, которое наконец-то положило конец соперничеству между маршалами.
Директивой Ставки была проведена новая разграничительная линия между 1-м Украинским и 1-м Белорусским фронтами. В результате весь центр Берлина с рейхсканцелярией отходил в зону действия войск Жукова. Генералу Рыбалко, командующему 3-й гвардейской танковой армией, даже пришлось поворачивать свой 9-й мехкорпус, чтобы не мешать Жукову.
30 апреля начались бои в самом центре города. Вейдлинг сообщил Гитлеру, что немецкие солдаты к вечеру израсходуют все боеприпасы, и снова попросил разрешения на прорыв. Гитлер наконец согласился. Сам фюрер в этот же день совершил самоубийство, назначив адмирала Деница рейхспрезидентом, а доктора Геббельса — рейхсканцлером. Никто не улыбнулся, хотя площадь всего тысячелетнего рейха к этому времени составляла несколько квадратных километров.
Вечером 30 апреля 150-я стрелковая дивизия генерала Шатилова при поддержке танков начала штурм Рейхстага. 1 мая над куполом было поднято Знамя Победы, хотя бои продолжались еще и на следующий день. Утром этого дня генерал Кребс обратился к Чуйкову просьбой о перемирии, но получил отказ. Вечером 1 мая Вейдлинг отдал приказ защитникам центра Берлина прорываться, однако практически все попытки были отбиты советскими войсками. Удалось просочиться лишь отдельным мелким группам.
2 мая в 6 часов утра генерал Вейдлинг в сопровождении офицеров штаба перешел линию фронта и сдался в плен. Он был доставлен в штаб генерала Чуйкова. После недолгих препирательств Вейдлинг согласился отдать приказ о капитуляции не только своего LVI танкового корпуса, но всего гарнизона Берлина. Отдельные перестрелки еще продолжались некоторое время, но битва за Берлин закончилась. Дольше всех продержался гарнизон зенитной башни «Цоо». Это было такое сооружение, которое не брали даже 203-мм снаряды, и все-таки во второй половине дня его гарнизон тоже сложил оружие.
Что же можно сказать об участии танков в штурме самого Берлина? Мне представляется, что решение Жукова и Конева ввести в город целые танковые армии было ошибочным и привело к ненужным потерям. Как справедливо заметил Чуйков, танки были нужны, но еще нужнее оказались бы штурмовые орудия. В этом плане ИС-2 с его 122-мм пушкой оказался гораздо ценнее прославленной «тридцатьчетверки». Еще лучше были бы, конечно, ИСУ-152... Во время боев за Берлин танки вернулись к своей первоначальной ипостаси 1916 года — оружия поддержки пехоты.
Идеальной же комбинацией было бы сочетание штурмового орудия с танковым бульдозером, которых в Красной Армии, увы, не было вообще. Кстати, их не было и в других армиях, если не считать американской. Англичане имели некоторое количество «Матильд» и «Черчиллей», переоборудованных в инженерные машины, но именно некоторое. Только у американцев имелось и другое идеальное оружие для данной ситуации — тяжелые самоходные гаубицы М41 и М43. Но я почему-то уверен, что даже американская армия, имевшая идеальную (на то время) бронетехнику для уличных боев, не справилась бы со штурмом Берлина не то что лучше, она не справилась бы вообще. Про остальные армии мы говорить даже не будем. Просто напомним, что немцы обломали зубы о Сталинград, и что могли сделать в Берлине всякие англичане и прочие разные шведы?
Потери танковых армий в этих боях оказались весьма серьезными. Генерал Рыбалко, очевидно, был не знаком с выводами А. Исаева, когда докладывал о потерях своей армии в ходе битвы за Берлин. «Выведено из строя 365/166 танков, в том числе от фаустпатронов 105/65. В числителе общие потери, в знаменателе безвозвратные», то есть, как нетрудно заметить, якобы ничтожные потери от фаустников составляют 28 процентов подбитых танков и 39 процентов безвозвратных потерь.
Наших полководцев одолела «фаустобоязнь» или они все-таки более реально представляли себе обстановку? Либо мы в принципе не верим ничьим мемуарам — ни «битых гитлеровских вояк», ни «прославленных советских полководцев». Если с первым все ясно, то за что попали в немилость вторые? Исаев приводит вроде бы убедительные цифры, но при этом он противоречит другим советским источникам, опирающимся на архивные данные. В книге «Георгий Жуков: последний довод короля», он пишет, что 1-я гвардейская танковая армия Катукова потеряла 232 единицы бронетехники, 2-я гвардейская танковая армия Богданова — 209 машин. Но А. Свирин указывает, что безвозвратные потери армии Богданова составили 289 единиц. Не слишком ли большое расхождение? Д. Шейн в своей книге «3-я Гвардейская танковая армия в боях за Берлин» приводит потери Рыбалко: 503 единицы, из них 198 безвозвратно. Но как это согласовать с данными книги «Гриф секретности снят», в которой говорится о потере 1997 единиц бронетехники? И еще одно смешное соображение: почему же тогда столь поспешно на вооружение Красной Армии был принят гранатомет РПГ-2, он же «Панцерфауст», если он так бесполезен?
В общем, как мне кажется, рассуждения А. Исаева в данном случае выглядят не вполне убедительно, и эта тема требует отдельного обстоятельного рассмотрения. Разброс в данных: потери от 10 до 49 процентов — слишком велик, чтобы согласиться с ним. А утверждение, что легенду о фаустпатронах породили недобросовестные мемуаристы, звучит легкомысленно и даже оскорбительно, если вспомнить, о ком именно идет речь.
Но наиболее серьезная проблема не в этом. Советская историография с пеной у рта опровергала саму возможность существования «юбилейных штурмов». Дескать, Киев брали совсем не к годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, просто так получилось, что 6 ноября. И Берлин не стремились брать к Дню международной солидарности трудящихся, случайно 2 мая вышло. Не следует даже пытаться найти соответствующий приказ Ставки, ну не идиоты же там сидели. Хотя, если вспомнить, традиция «юбилейных штурмов» родилась отнюдь не в Красной Армии. Напомню отрывок из старого стихотворения:
Там, где Плевна дымится, огромный курган —
В нем останки еще не догнили:
Чтоб уважить царя, в именины его
Много тысяч «своих» уложили...
Именинный пирог из начинки людской
Брат подносит державному брату;
А на родине ветер холодный шумит
И разносит солдатскую хату...
Это было написано в 1877 году после третьего штурма Плевны, который главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич устроил по случаю именин своего брата императора Александра II. В этот день русская армия потеряла больше солдат, чем в любом из сражений русско-турецких войн, которые тянулись четыре века. «Да, эта Плевна! Никогда ее не забудем. Что ужасно в этом штурме 30 августа, что даром пожертвовали такой массой дорогой русской крови, безрассудно, без всякой надобности. В этом я вижу не только безрассудство действий Главнокомандующего и его штаба, но преступление, за которое он и все виновники этого страшного дня должны будут отдать отчет не только перед всею Россиею, но и перед Самим Богом». Хорошие слова одного из непосредственных участников событий.
И здесь мы подходим к последней альтернативе Берлинской операции. Штурм? Да. Но не этот поспешный и сильно смахивающий на истерику. Главной силой должны были стать не пехота и танки, а артиллерия. Вам нравятся гаубицы Д-1 или Б-4? Хорошее средство ведения уличных боев. Гаубица-пушка МЛ-20 тоже ничего. Возможные потери населения? Ну, что поделаешь — «Kriegsraison». Да, берлинский гарнизон был слаб и измотан, но если бы советские армии действовали спокойно и методично, если бы Сталин не стравил командующих двумя фронтами, если бы не витал в воздухе «красный день календаря», штурм мог обойтись гораздо дешевле, пусть даже и затянулся бы еще на пару недель. Это не три-четыре месяца, как в предполагаемой альтернативе с осадой.