Когда же совсем рассвело и Вальтер поднялся с постели, он собрал владык и мудрецов на совет. Прежде всего он попросил открыть двери темницы, накормить и одеть нуждающихся и устроить пир для всех подданных – благородных и простолюдинов, богатых и бедных, затем Вальтер совещался о многих делах, и все удивлялись пытливости ума и мудрости короля. Были и некоторые недовольные новым королём: они видели, что сами во всём уступают ему, но более мудрые только радовались и желали Вальтеру много лет царствия.
На этом история заканчивается, и не будет больше сказано мною ни слова о делах, совершённых Вальтером, о его радостях и горестях и о том, как он вновь увидел Лангтон-он-Хольм, и о том, что случилось там.
Вальтер поселился в городе Крепкой стены и царствовал в нём. Народ любил своего короля, а враги его сильно боялись. Вальтеру пришлось вести борьбу и в своей стране, и с соседями, но он не опускал рук до тех пор, пока не заснул прекрасным тихим сном, с которым оканчиваются все дела мира. Нельзя сказать, что нуждающиеся оплакивали его, ибо к этому времени нуждающихся больше не было в его стране, также почти не осталось и врагов, которые ненавидели бы его.
Что же до его королевы, то красота её и доброта только прибывали со временем, и каждый, кто случайно видел её на улице или за городом, целый год радовался этому, как удаче. Со дня брака вся колдовская сила покинула её, хотя многие знания она сумела сохранить, и ей не приходилось уговаривать или прибегать к хитростям, чтобы её волю выполняли. Поистине, в народе так любили её, что всякий готов был выполнить поручение королевы с радостью. В целом, она была сокровищем страны, хранительницей мира в городе и благословением народа.
По прошествии какого-то времени королева вспомнила о том, как она обманула медвежий народ. Это стало беспокоить её, и она задумала искупить содеянное.
Итак, на второй год после своего воцарения в Крепкой стене королева отправилась с некоторыми из подданных к горному проходу, ведущему в страну медвежьего народа. У перевала она оставила охрану и дальше пошла в сопровождении сорока мужей, освобождённых ею от неволи в городе Крепкой стены. Когда же они достигли земли медвежьего народа, она оставила и их в одной из долин вместе с повозками, лошадьми, зерном и железными орудиями, а сама в одиночку спустилась к поселению великанов. Теперь волшебство уже не защищало её, и надеяться королева могла только на свою красоту да доброту. Одета она была так же, как тогда, когда бежала из Леса за Гранью Мира – в короткое белое платье, оставлявшее неприкрытыми руки и ноги, но теперь платье это было расшито цветами шёлковой и золотой нитью и украшено драгоценными каменьями, поскольку магия покинула королеву.
Когда королева пришла к медвежьему народу, её сразу же узнали, ей поклонялись, её благословляли и боялись, но королева сказала, что у неё есть дар для детей Медведя, что она пришла облагодетельствовать свой народ. Она поведала им об искусстве возделывания земли и настаивала на его изучении. Когда же её спросили, как можно такому научиться, королева рассказала, что в горах ждут люди, которые просят медвежий народ принять их к себе как своих единокровных братьев, тогда они смогут научить их этому искусству. Дикари обещали своему божеству исполнить всё, о чём она просит, и королева привела их туда, где поселились освобождённые невольники, которых медвежий народ принял в своё племя с радостью и любовью.
Дикари и бывшие невольники вместе отправились в долины медвежьего народа, а королева вернулась к воинам, которые проводили её обратно, до города Крепкой стены.
Позже она не раз передавала медвежьему народу дары и послания, но сама уже никогда более не видела их, так как сердце её сжимал холодный страх, который, впрочем, она успешно скрывала при последнем посещении этого племени. Ей казалось, что госпожа избежала своей злой участи и теперь снова строит козни против неё.
Медвежий народ благоденствовал и умножался. Наконец, начался раздор между ними и другими народами, потому что они стали сильны, особенно в битвах. Временами они встречались на поле боя и с жителями Крепкой стены, побеждая их или терпя от них поражения, но это было уже спустя долгое время после смерти королевы.
К сказанному о Вальтере и его возлюбленной больше не будет добавлено ни слова, разве только упомяну, что зачали они прекрасных сыновей и дочерей, и от них пошёл род благородных правителей города Крепкой стены. Род этот был таким сильным и так долго существовал, что к тому времени, когда его уже не стало, народ забыл свою традицию выбора короля, и после Вальтера из Лангтона уже не было у них правителя, который пришёл бы бедняком с Медвежьих гор.
1894
Юный Кристофер и прекрасная Голдилинд
Глава I
О короле дуболесья, его жене и сыне
В стародавние времена существовала страна, так густо заросшая лесом, что менестрели говорили, будто бы белка могла пройти её из конца в конец, перебираясь с дерева на дерево, и ни разу не коснуться земли. Потому и называлась эта страна Дуболесьем.
Повелитель той страны был суровым и славным воином. Ещё в юные годы он не находил удовольствия ни в чём, кроме сражений и турниров, но когда ему исполнилось сорок лет, он увидел дочь одного из покорённых им правителей. Её красота изумила короля, да так сильно, что он вернул отцу девушки всё, что отнял у того в битве, и попросил отдать ему дочь, дабы не пустовала королевская постель. На том и порешили. Король вернулся домой с невестой, и вскоре в Дуболесье справили свадьбу.
Рассказывают, что король не жалел о своей просьбе. Он любил жену так сильно, что целый год не притрагивался ни к доспехам, ни к оружию, надевая их только на турниры, проводимые по просьбе королевы.
Так проходили дни, и, наконец, королева понесла. Когда же приближалось время её разрешения, случилось так, что трое правителей, объединившись, пошли войной на Дуболесье, местные же вассалы и главы родов просили короля повести их в бой на врага, и он не мог им отказать.
Король разослал по своим владениям приказы, в которых призывал всех подданных явиться в столичный город. Когда же ополчение было в сборе, он распрощался с женой и нерождённым ребёнком и отправился на войну. Сердце его ожесточилось на захватчиков, и теперь в нём не было места для любви и радости.
На своей земле он вступил в бой с повелителем противника. Говорят, вражеские воины падали вокруг него, словно спелые колосья под ударами серпа, но когда он уже гнал врага, кто-то из отступавших обернулся* и метнул копьё. Оно угодило как раз в то место, где кольчуга была уже порвана. Рана оказалась глубокой, и король без сил пал на землю. Лорды и военачальники собрались вокруг него, знахари применили всё своё искусство, но всем было ясно, что душа короля покидает этот мир. Тогда король послал за священником и за коннетаблем. А коннетаблем в то время был очень знатный лорд, двоюродный брат короля. Умирающий король, не тратя лишних слов, попросил его присмотреть за ребёнком, который скоро должен был появиться на свет. Если родится муж, то коннетаблю надлежит взлелеять его и обучить всему, что подобает знать королю, а если родится дева, то следует выдать её замуж за достойного человека. Коннетабль поклялся на своём мече – на клинке и на эфесе поклялся он, – что выполнит волю короля и будет верным слугой его ребёнку, если таковой родится. Затем король попросил коннетабля принять на себя власть на то время, пока наследник не достигнет совершеннолетия, если другие вассалы не будут против такого решения. Коннетабль поклялся исполнить волю короля, и все находившиеся при этом лорды засвидетельствовали клятву. Тогда священник причастил умирающего. Король принял Плоть своего Создателя, и вскоре его душа отошла в мир иной.
Коннетабль же продолжил преследование врагов и в двух последующих битвах разбил их полностью, так что они запросили мира. В Дубфорде, столице Дуболесья, коннетабль был принят с большими почестями, но радости он там не увидел: все оплакивали короля, который никогда не был суров к своему народу. Королева, когда вести о кончине мужа, а затем и его тело, прибыли в Дубфорд, слегла от горя и страха и почувствовала, что пришёл срок родов. Разрешившись от бремени, она умерла, но её ребёнок, крепкий и здоровый мальчик, выжил.
Убитого короля и ту, что была убита его гибелью, похоронили в один день, а когда похороны закончились, маленького наследника принесли к купели и окрестили, дав ему имя Кристофер.
Затем коннетабль собрал всех, кто должен был принести присягу новому королю, и они явились, хотя присягать должны были всего-навсего младенцу, только недавно лежавшему в материнской утробе. Когда же присяга была принесена, коннетабль собрал мудрых людей королевства и сказал им, что умерший король отдал ему в опеку сына ещё до того, как младенец появился на свет, и поручил управление королевством до тех пор, пока принц не достигнет совершеннолетия. Коннетабль просил собравшихся назвать более достойного, если им не нравится выбор, сделанный перед смертью их правителем. Тогда все заявили, что коннетабль – самый достойный и самый могущественный из них, ведь его избрал сам король перед кончиной. Никого они не хотели видеть своим владыкой, кроме него.
Потом созвали большое народное собрание, перед которым был поставлен тот же вопрос, и никто не выступил против воли короля, никто не смог назвать другого человека, достойного понести бремя власти и управления государством, да ни один из собравшихся и не считал себя способным на это.
Итак, теперь коннетабль по имени Рольф стал властителем страны Дуболесья. Правил он хорошо, власть держал крепко и был мужественным воином. Многие из славных королей стали его друзьями, а прочие боялись нового правителя и его друзей. Простолюдины же замечали только, что в королевстве теперь мир, а об остальном и не ведали. Самого повелителя они видели редко, а управляющим и шерифам платили так мало налогов, как было возможно, хотя и больше, чем хотели бы. Так как на еду у них хватало, а во всём прочем их свободу не сковывали, они не могли быть недовольны. Коннетабль преуспевал и не чувствовал недостатка ни в чём из того, что полагается иметь королю, разве что не было у него королевского титула.
Глава II
О сыне короля
Вначале, когда прошло ещё немного времени с момента присяги, подданные часто видели ребёнка с няньками у стен дворца, но вскоре прошёл слух о том, что мальчик, якобы болезненный и слабый, отправлен на некоторое время за город. Говорили также, что жил он теперь в замке рыцаря преклонных лет по имени Ричард Тощий. Замок этот стоял в двенадцати милях от столицы, недалеко от северного края Дикого леса, но вскоре лорд Ричард оставил его и отправился на юг. О его уходе почти не говорили, так как он не был популярен при дворе. О маленьком наследнике тоже не заговаривали, молчали даже те, кто знал, что он рос у лорда Ричарда. А если и вспоминал кто о мальчике, то говорил себе, что никогда тот не будет королём.
Ричард же шёл через лес на юг до тех пор, пока не добрался до своего второго дома, стоявшего на открытом месте в лесу, там, где Дуболесье граничило с другой страной, называвшейся Лугодольем. Дикий лес не заканчивался на краю Дуболесья, а простирался и на большую часть Лугодолья. Пограничье же было самым диким краем.
Следует сказать, что среди тех, кто пришёл с Ричардом Тощим в эту лесную крепость, был и маленький король Кристофер, бывший на самом деле довольно крепким ребёнком. Там, в глуши, он и рос среди слуг и рабов замка Крайней марки*. Никто не обращался с ним как с сыном человека знатного происхождения, но многие, особенно женщины, были добры к нему. Мальчик рос, из года в год становясь сильнее и красивее и всё больше привлекая к себе внимание простолюдинов, не только женщин, но и мужчин, и, хотя он был ещё совсем мал, его очень сильно любили.
Наследнику повезло, что он взрослел именно в этом краю, так как, хотя место, где он рос, и было окружено дремучим лесом, оно не было безлюдным. На поляне, недалеко от замка и его пристроек, стояла деревушка – несколько домиков, расположенных вниз по течению красивого прозрачного ручья. Там жили земледельцы с пастухами. Это были славные люди, острословы с храбрым сердцем и приятной внешностью. Женщины их были красивы, добры и верны. Иногда проходили и путники, направляясь в Дуболесье или обратно, в Лугодолье. Среди них попадались менестрели, рассказывавшие, что происходило в те времена, когда мир, по преданиям, был более многолюден. Появлялись и коробейники. Они торговали с деревенскими жителями, обменивая заграничные товары на дары леса.
Так проходили годы, и король Кристофер был уже почти забыт в Дуболесье. В лесном же замке никто не был точно уверен в его королевском происхождении. Сперва, согласно приказу коннетабля Рольфа, от лорда Ричарда каждый год приходил посланник с письмом о здоровье и успехах Кристофера, но спустя пять лет коннетабль приказал присылать сведения о Кристофере раз в три года. Наступил двенадцатый год, а посланник сообщал о том же: ребёнок растёт и преуспевает во всём. Коннетабль уже уверенно сидел на престоле, и никто не смел ему перечить. Тогда лорду Ричарду было сказано, чтобы он больше не писал писем, ибо коннетабль уже достаточно наслышан о мальчике. Если он преуспевает, то это хорошо. Если же нет, то и это не плохо. Так проходили дни и годы.
Глава III
О короле лугодолья и его дочери
Рассказывают, что в стране, лежащей к югу от Дуболесья, в Лугодолье, правил в те дни король Роланд. Жена его умерла, оставив милую дочь года на четыре младше короля Кристофера. Роланд был хорошим королём: милосердным, щедрым, беспристрастным в решении споров. Люди любили его, но любовь их не могла продлить ему жизнь, и вот, когда его дочери исполнилось двенадцать лет, король смертельно заболел. Уверившись в том, что приближается его конец, он послал за мудрейшими из мудрецов своей страны. Со скорбью в душе они собрались во дворце столицы, которая называлась Лугфорд. Король попросил всех сесть ближе к его кровати и сказал:
– Верные мои вассалы, вы ясно видите, что наступает время нашей разлуки, ибо я отправляюсь в долгий путь, из которого уже никогда не вернусь, и я хотел бы, впрочем, это мой долг, оставить страну в хорошем состоянии. Кроме того, я желал бы, чтобы моя дочь, когда она достигнет надлежащего возраста, стала королевой Лугодолья и правила им. До её совершеннолетия уже недолго ждать. Я не думаю, что она может не справиться, ведь ей досталась мудрость её матери, а её мать была мудра так, как только возможно женщине. Но что скажете вы, господа?
Придворные дружно согласились, сказав, что не хотят видеть правителем никого, кроме их повелительницы принцессы. Тогда король продолжил:
– Слушайте внимательно, потому что время моё на исходе: сейчас она всего лишь молодая девушка, пусть и мудрая, поэтому требуется муж, который смотрел бы за народом и управлял страной от её имени до тех пор, пока ей не исполнится восемнадцать вёсен, муж, который стал бы для неё затем близким другом и мудрым советником. Кто из вас, милорды, подошёл бы для выполнения этой обязанности?
Все молча переглянулись. Король же поторопил их:
– Не бойтесь, пусть кто-нибудь выскажется, сейчас не время медлить.
Тогда слово взял один мудрец, старейший из собравшихся. Он произнёс:
– Повелитель, на самом деле, никто из присутствующих не подходит для этой должности. Прежде всего, никто из нас не годится для военных дел. Некоторые никогда и не были воинами, а другие уже не в том возрасте, чтобы вести войско в битву. По правде говоря, мой король, есть лишь один человек в Лугодолье, который мог бы выполнить то, что Вы хотите, и сделать это успешно. Он и мудр, и силён в бою, и уважаем народом. Это Джеффри, граф Южной марки.