Мотор Моторыч вздохнул. В это время, улучив момент, прошелестело и Облако:
- И про облака поэты тоже очень любили писать стихи...
- Конечно! - воскликнул Ветер, который чуть не сдул шляпу с самого Пушкина. - Да еще как писали - заслушаешься!
Он тысячу раз листал страницы книг и слушал, как школьники учили стихи или отвечали у доски.
- Хотя бы это: «Тучки небесные...
- Вечные странники...» - поддержала его Светка, поглядывая в бинокль. За это стихотворение Лермонтова она даже получила пятерку. Правда, с минусом.
- А это! - восхитился Ветер. - «Ночевала тучка золотая на груди утеса великана...»
- Это, может быть, про меня, - вздохнуло Облако.
Но тут Ветер прислушался к звукам из атмосферы и рассмеялся:
- Ха-ха! Китобойная шхуна «Банзай - мару» уже выступает со срочным сообщением про ино¬
планетян. А разбойничек-гарпунер даже демонстрирует по космическому телевидению синяки от веника, шишки от зонтика и царапины от когтей из космоса!
- Запомнил! - довольно проурчал потомок пушкинского кота, и Светка засмеялась, но заметила:
- А вот как они собирались бить китят, не скажут!
И вдруг Ветер резко сказал:
- Братцы, меняем курс! Тревога! SOS!
Он улавливал все без аппаратуры.
Моторыч, заметив внизу большой косяк красноперки, проворчал:
- Только соберешься разматывать леску, обязательно оторвут от дела...
И Облако выдохнуло:
- Только знай, туда-сюда, сюда-туда...
- Бессердечный народ! - выпалил Ветер, будто у него самого билось горячее сердце. - Там, может быть, тайфун, беда, гибнут люди!
Светка скомандовала:
- Всем на палубу! Полный вперед!
И облачный Пушкин посмотрел вслед дружной команде.
КОГДА КРИЧАТ «АРИГАТО!»
Они мчались что было сил и скоро оказались над тонущей рыбацкой шхуной. На верхушке мачты уже сидел маленький раскосый мальчишка, следом карабкались старые рыбаки, они забирались все выше, но не забывали давать подзатыльники стоявшему внизу рулевому: по его вине судно налетело на скалу! Пойманная рыба уходила в пробоину, спасательная шлюпка качалась в стороне, а они отпускали шлепки и кричали: «SOS! SOS!»
- Нашли время для шлепков! - сердито сказала Светка, подтянулась зонтом к мачте - и через мгновение малыш качался на покряхтывающем от нового груза Облаке.
Ветер умело подогнал к мачте шлюпку* и Моторыч захрипел слетевшим в нее рыбакам «Мотор заводите, заводите мотор!», потому что в шлюпке тарахтело не от мотора, а от шлепков бе- долаге-рулевому.
Светка опустила в шлюпку мальчугана, которому совсем не хотелось покидать необыкновенное уютное место и, достав из рюкзака, сунула ему в ладошку кусок хлебной краюхи.
Наконец мотор шлюпки весело затараторил. Рыбаки, разом прокричав: «АригатоЬ - что по- японски всегда означало «Спасибо!», помчали в сторону синевших вдали японских островов. Оттуда навстречу им торопились вызванные Ветром спасатели. И только тут рыбаки начали открывать в изумлении рты и наконец-то сообразили, что и девочка, и кот плывут на облаке.
А Облако поднатужилось, довольный Ветер запел «По морям, по волнам», Моторыч запустил свой мурлыкающий моторчик, и по Светкиной команде друзья тронулись по своему маршруту. Светка была довольна собой, а еще больше—друзьями. Ей подумалось, что энергичные действия их экипажа могли бы понравиться даже бывалому капитану Солнышкину. Никто не терял времени. Все действовали! Как настоящие пушкинские витязи!
Правда, один из витязей неожиданно запустил в воду леску и, подцепив выбравшегося из пробоины окуня, начал с удовольствием хрустеть свежей рыбкой. Все-таки он был кот! А Светка достала остаток краюхи и стала потихоньку отщипывать от нее крошки.
Тем временем солнце по самый пояс опустилось за горизонт. Вода покраснела, небо стало синеть. В нем проснулись первые звезды. И Облако резонно заметило:
- Пора бы подумать о ночлеге.
Моторыч тоже был не против такого предложения. Да и Светку, хотя она привыкла торчать у телевизора до самой взрослой поры, клонило от усталости в дрему.
Слева по курсу как раз выдвигался высокий берег, над которым покачивали хвоей причудливые сосенки. Скалы уходили вниз, как палуба тонувшего корабля. И Ветер вспомнил:
- Я знаю здесь отличную пещеру, сухую и теплую. И между прочим, очень интересную. Согласны?
Он подтолкнул невозражавшее на это предложение Облако к углублению среди скал. Моторыч повел задумчиво головой. В пещере могли бы наверняка найтись норы и одна-другая мышь. А Светка сказала:
- Хорошо! Ночь в таинственной пещере! - хотя ей, при всей ее смелости, было немного тревожно: не водится ли там кто-нибудь покруче мышей?
МНОГО-МНОГО ЛЕТ НАЗАД..
Ветер первым пустился в пещеру, проверил все углы и гостеприимно пригласил спутников за собой.
Моторыч, пройдясь по всем закоулкам, недовольно фыркнул: «Ни одной дыры, ни единой мыши!» К своду, правда, прилипла пара летучих, но летать самостоятельно, как известно, кот не умел.
Зато Светка распрямилась от неожиданного восторга. Вся пещера была полна радужных махаонов. Стены, потолок, углы, как живыми коврами, были выстелены переливающимися крыльями. А бабочки все влетали и влетали, усаживались друг возле друга и оставили на стене открытой только одну каменную полосу, на которой виднелись удивительные картины.
Высокие мужчины отбивались от чудищ длинными мечами, за ними стояли женщины в красивых, как крылья бабочек, халатах и взмахивали широкими рукавами. Мужчины постепенно погружались в воду, а женщины превращались в бабочек. Точь-в-точь таких, как те, что шевелили крыльями на стенах и улетали к стоявшей наверху с мечом в руке женщине с лицом луны.
- Что это? - изумленно спросила Светка, протянув к изображениям руку, на которую тут же опустился голубоватый махаон.
В последних лучах солнца на стенах сверкали яркие кристаллы, и казалось: пещеру начинает наполнять удивительная музыка.
- На этот счет я, кажется, на одном из южных островов слышал интересную легенду... —
вздохнул Ветер, но Мотор Моторыч недовольно проворчал:
- Неплохо бы сначала развести на берегу костер, хотя спички мы наверняка забыли, а потом уже рассказывать не очень правдоподобные сказки.
Но спички у старой походницы Светки тут же появились в руке. Выброшенный на берег хворост и старые корабельные ящики хорошо подсушило солнце. Вскоре наши спутники уже трудились над своим первым костерком. Кот сгреб лапами остатки случайных газет к кострищу. Светка подмела бережок, чиркнула спичкой - и через минуту Ветер раздувал удобное для всяких историй и сказок пламя. Над берегом уже покачивалась полная колючих звезд темнота. И выбрав наконец удачную минуту, Ветер таинственно заговорил:
- Много-много лет назад...
- ...на одном из красивых островов жило беззаботное племя прекрасных женщин.
- И красивых мужчин, - добавил в духе сказки кот.
- Женщины в любое время готовы были радоваться солнцу, звездам, цветам. Но больше всего они любили лунные летние вечера. В эти часы они надевали венки из ароматных цветов и кружились в танцах под плеск волн.
- Как всегда, - рассудил кот. - Да и что им ещё делать на таком счастливом острове! Мужики наверняка ловили неводом рыбу.
- Откуда ты все знаешь, Моторыч? - возмутился Ветер. - Рассказывай сам!
Но Светка улыбнулась. Об одном таком острове однажды им с дедом рассказывал Солнышкин. Там его приятеля Перчикова даже выбрали вождем племени! И Ветер продолжал:
- Мужчины действительно уходили на каноэ в океан ловить рыбу, и если возвращались с хорошим уловом, женщины украшали их венками из самых ароматных цветов и танцевали особенно весело.
Потом мужчины зажигали на берегу светильники, чтобы проходящие суда могли обойти скалы и благополучно добраться до своего берега. На это разъярились злые духи...
- Собаки! - не удержался опять Моторыч. - Как только появится вкусная рыба или хорошая подруга, обязательно вмешается какой-нибудь гад! Жди беды, - зевнул он, и Светка прикрыла ему рот ладонью.
- Они напали на остров, - сердито сказал Ветер. - Чтобы захватить прекрасных женщин и утопить мужчин. Храбро бились мужчины: глаза их сверкали, сердца горели. Но силы были неравными. Страшные волны и духи наступали со всех сторон. Не было спасения... И Луна пожалела своих любимцев. Взмахнула она сверкающим, как меч, лучом - и женщины вдруг превратились в прекрасных бабочек. Она сверкнула второй раз - и храбрые воины обратились ярко пылающими светлячками... И унесло их теплыми ветрами и волнами к тихим берегам.
Давно забыли бабочки, что были когда-то женщинами, но сохранили красоту и кружат над
островами в своих ярких платьях. Мужчины забыли» что были рыбаками и воинами. Но всегда рады посветить хорошему путнику. А если кто- нибудь из светлячков вспомнит, что был человеком, то обязательно поможет вспомнить другим и поведет их по лунной дороге к родному берегу, чтобы жить по-человечески. Работать и дружить.
- И ловить рыбу! - завершил Моторыч.
- Хорошо... - вздохнула Светка. И вдруг спросила: - А кем ты был когда-то, Ветер?
Ветер задумался. Он и в самом деле хотел вспомнить, кем он был, даже собирался сказать: «Наверное, и моряком, и путешественником, и воином», но покосился на дремавшее над скалой Облако и сказал:
- Я всегда был самим собой, ВЕТРОМ!
И взглянув на Светку, Ветер заметил, что она уже дремлет на куче хвороста.
Моторыч тоже хотел вздремнуть, но все подергивал глазом. Наверное, ему мешала горевшая впереди яркая звезда, и он пытался убрать ее лапой. Наконец и он уронил голову на песок.
А звезды разгорались все ярче и ярче. Это были уже целые созвездия. И Кассиопея, и Лебедь, и Большая Медведица. Тихо плескалось полное светляков море. Светила луна, посылая спящим друзьям и своим любимцам добрые лучи и добрые сны.
Потихоньку, чтобы никого не разбудить, Ветер оторвался от берега и полетел по тревожившим его делам.
ШИШКИ ОТ ИНОПЛАНЕТЯН И КРАЮХА ХЛЕБА
Снился Светке интересный сон. Будто в красивом кимоно она летела с медузы на медузу сквозь волны и за руку ее держал лучом светлячок, похожий на спасенного японского мальчишку. Летели они мимо сердитых морских коньков и осьминогов, ныряли в темноту от акулы, а впереди них плыл Мотор Моторыч со спичечным коробком в лапах и зажигал спичку да спичкой.
Светка пыталась сказать светлячку: «Вспомни, кто ты, вспомни, кто ты!» Но у нее ничего не получалось. Зато она слышала, как он говорил:
- Плыви! Ничего не бойся! Плыви! Я тебе еще посвечу!
Тогда во сне она стала делать зарядку с песенкой, под которую просыпался, бывало, в походе ее отец:
- Выбирайся из берлоги,
Поднимай повыше ноги,
Забывай ночные храпы,
Разминай смелее лапы!
Она сделала зарядку, набралась сил, вдруг крикнула светлячку:
- Ты человек! - и проснулась.
Напротив нее крохотный пучеглазый крабик вытягивал клешню, будто делал зарядку, выспавшийся Моторыч намывал лапой физиономию, Облако разминало мускулатуру, а вернувшийся
Ветер спокойно кружил рядом и насвистывал: «Светка, Светик, Светлячок...»
Он уже слетал к японскому берегу, удостоверился, что спасатели доставили рыбаков на место, что соне-рулевому прекратили наконец отвешивать подзатыльники. И мимолетом даже посмотрел сногсшибательную телевизионную передачу. Да и не посмотреть было просто невозможно! У всех телевизоров толпы японцев слушали рассказ ошарашенных рыбаков о их фантастическом спасении, о девчонке, спустившейся на облаке, о коте, исправившем моторную лодку. А веселый мальчуган в доказательство невероятных рассказов демонстрировал перед всеми краюшку хлеба, которой угостила его небесная гостья-сан и которую он сохранил, чтобы показать всей Японии.
Так за один и тот же день миллионы уважаемых японцев услышали две совершенно противоположных истории об одной и той же спустившейся на облаке компании, которая одним - неизвестно за что! - накостыляла веником и зонтом, как в японской сказке, шишек справа, шишек слева, а другим протянула свою последнюю краюху.
Но одно японцы услышали уже бесспорно: землю наконец посетили инопланетяне.
Один из спасателей, правда, издалека даже снял на кинопленку похожее на летающую тарелку облако «Три поросенка», на котором был виден то ли мохнатый инопланетянин, то ли черный кот. И что интересно, как удалось расшифровать по выражению его морды, он намурлыкивал не- известную на нашей планете песенку «Хорошо быть кисою, хорошо - собакою...».
А инопланетяне тем временем плыли уже, не отклоняясь от намеченного курса, к цели, и Светка, напевая «Пять минут, пять минут», еще решительней обдумывала, как с ходу поставит на место нахального Волосатикова. Она даже на Облаке демонстрировала кое-какие приемы карате, которым еще на скале ее обучили и Ветер, и Мотор Моторыч, известный среди котов каратист.
Иногда Светка поглядывала по сторонам в бинокль, Ветер парил над океаном и прислушивался, не слышен ли снова крик «SOS!». Но на этот раз было все спокойно. Рядом с ними выпрыгивали из волн дельфины, чайки подхватывали прямо на лету хлебные шарики. И к вечеру друзья увидели перед собой за стоявшим на скале маяком длинную, как чулок, бухту, уставленную молчаливыми кораблями, и раскинувшийся среди сопок большой город. В центре его стоял на пьедестале высоченный бронзовый матрос. В одной руке он держал бескозырку, другой - опирался на тяжелый якорь.
Внизу как попало сбились троллейбусы и автобусы, вдоль берегов дремали трамваи. Но разглядывать все это было некогда: солнце снова скрылось за горизонтом, с востока опять подступала ночь, и молчавшее целый день Облако вздохнуло:
- Ну, где на этот раз будем ночевать?
ПРИВЕТ МОРСКОМУ ВЕТРУ
- Так где же мы на этот раз будем ночевать? - снова прохрипело Облако.
И» поглядывая неуверенно на город, где почему-то не загорались неоновые буквы: гостиница «Океанск», гостиница «Приморье», - Светка все- таки сказала:
- Ясно, в гостинице!
Ее родители, прежде чем попасть к деду на маяк, всегда ночевали в гостинице. И, опустив руку в карман, она достала несколько, оставшихся от покупки жвачек, аккуратно сложенных рублей.
- Мур-мур! - усмехнулся кот. - Да на эти рублики сейчас не купишь даже пары колбасных шкурок.
- Пожалуй, Моторыч прав, - согласился Ветер. Пускаться в дорогу с такими финансами было, конечно, легкомысленно. Но тут же он деловито оглядел бухту и решил: - Ничего! Только придется поискать какую-нибудь брошенную посудину, а там для морских бродяг каюта всегда найдется!
- Тогда веди! - проворчало Облако.
Посмотрев вниз, на гущу ржавевших в углу
бухты старых кораблей, Ветер скомандовал: «Пошли!» — и стал планировать к давно забытому пароходу «Светлячок».
Но там, как ни странно, из каюты иллюминатора уже торчала чья-то любопытная физиономия. Он вильнул к «Старому борщевику», но и там было битком набито.
Ветер оглянулся и собирался даже почесать в несуществующем затылке, как вдруг с мостков, ведших от берега к старенькому теплоходу «Кок Борщик», раздался удивленный хриплый голос:
- Ха-ха! Привет Морскому Ветру! Привет, бродяга! Ты что, не узнаешь старых друзей? Да это же я, Мишкин! - И в сумраке возникла огромная фигура в тельняшке на крепких плечах. От нее хорошо пахло машинным маслом, так что Моторыч с удовольствием вдохнул родной машинный запах.
- Ну что, узнал? Мы же с тобой и Солнышки- ным обошли чуть не весь свет. И Японию, и Антарктиду, а у острова Таити вместе насвистывали:
«У острова Таити Жил негр Тити-Мити...»
- Жил негр Тити-Мити и попугай Ке-ке! - подхватил весело Ветер - и бросился на шею огромному приятелю, с которым в самом деле обошел все океаны, пел и про Тити-Мити, и Ке-ке, и мисс Мери Биль-Боке. Да только ли это! Он хотел напомнить, как двенадцать негритят пошли купаться к морю, но тут Мишкин протер глаза и приблизился носом к самому Облаку: