В славном да Великом Новгороде при Волхве-реке жил
кузнец Скоромысло, смекалистая голова, сноровистые руки. Жил—
не горевал, землякам-новгородцам железо ковал, ко-
му что надо: торговым людям — весы да запоры,
ратникам — мечи да копья, а ратаям — сошники да
орала. Никакое дело от рук Скоромысла не отбива-
лось, заморские гости, и те знали к нему дорогу. Три
молодца-сына отцу в кузнечном деле помогали, вся-
кую вещь на славу ковали, чтобы люди довольны
были.
Свое ремесло кузнечное Скоромысло широко по-
вел, железо и медь у боярина Мирошкиныча покупал,
а иной раз и под запись брал. А займодавец-боярин
все Кузнецовы долги на особой доске записывал и
пеню-проценты к ним присчитывал. И росли долги
кузнеца на деревянной доске, как тесто на хмельной
опаре. Только скопит деньги, чтобы с боярином рас-
квитаться, хвать — долги к тому часу втрое вырос-
ли! Вот так и попал честной кузнец в кабалу к боя-
рину. Начал заимодавец старого кузнеца стращать:
либо в долговой яме с железом на шее сидеть, либо
работать на боярина без срока, без отдыха, ковать
кандалы и цепи железные на строптивых новгород-
цев, на молодцов из вольницы.
Как поведал Скоромысло сыновьям о своей беде,
стукнули молодцы-кузнецы по наковальням молота-
ми тяжелыми и молвили:
— Не бывать тому, чтобы честной старик, наш
отец родной, с железом на шее у Мирошкинычей в
яме сидел! Не ковать нам кандалы да цепи на не-
счастных людей в угоду заимодавцу-боярину!
Подговорили кузнецы своих дружков из вольных
ушкуйников, пособрали инструмент кузнечный, баб
да ребятишек да и пропали из Новгорода темной но-
чью, словно в воду Волхова канули. Через леса и бо-
лота, речками да озерами, а где и посуху, волоком,
добрались кузнецы с ушкуйниками до истоков вели-
кой русской реки и с великим трудом до широкого
русла доплыли. Тут распрощались кузнецы-новгород-
цы с дружками из вольницы и на трех ушкуях вниз
по Волге поплыли. В конце весны причалили ко гра-
ду Радилову три ушкуя загруженные, с народом ста-
рым и молодым, с бабами и ребятишками. Княжья
стража к ним навстречу повысыпала, окружила и до-
ведываться начала, кто да откуда. Самый старый из
ушкуйников таково сказал, что плывут они от само-
го Новгорода с Волхва-реки, а об остальном только
самому князю поведает. Удивились княжьи люди-
стражники :
— Вот лютой какой — с князем говорить захотел!
А как ты да лихо задумал?
— Али вы басурманы какие, что русских людей
до своего князя не допускаете? — ответил старый
новгородец.
Потолковали между собой дружинники, окружили
кузнецов с бабами и детками и на княжий двор при-
вели, за стену частокольную, за ворота дубовые, же-
лезом кованные. Вышел на резное крыльцо терема
сам князь Юрий Всеволодович, гостей окинул взгля-
дом пытливым. Тут старый Скоромысло вперед шаг-
нул, низенько князю поклонился и о своей беде рас-
сказал. А закончил словом таким: «Не поднялась
рука ковать железы на братьев-новгородцев, хотим
ковать мечи и шеломы для твоих воинов!»
Приметил князь, что старый кузнец, разговари-
вая, изредка головой кивал, словно носом клевал или
шапку-невидимку с затылка на лоб стряхивал. И
спросил по-доброму:
— А отчего ты, старик, головой, словно дятел,
долбишь?
В ответ широко, от души улыбнулся старик:
— А я Дятел и есть! За привычку головой кивать
сызмала так прозвали. Скоромысло по имени, Дятел
по прозвищу. И все племя мое — детки со внучата-
ми — Дятлами прозваны! Нет и не было у нас, князь,
ни кубков золотых, ни ковшей заморских серебряных,
ни мечей булатных дамаскинских. Но привез я тебе
из Новгорода дар диковинный...
С теми словами достал кузнец из кожаной сумы
подкову конскую, в походах досветла избитую, и к
ногам князя положил:
— Мы, новгородцы, от заморских гостей примету
переняли: кто подкову найдет, тому счастье само при-
дет; кому подкову дарят, тому счастье в руки валят,
удачу в жизни сулят!
Поднял князь Юрий Всеволодович подкову даре-
ную, оглядел всю семью Скоромыслову и позадумал-
ся. Потом такое сказал:
— Невыгодно мне вас здесь на житье оставлять.
Да и вам тут, после жизни новгородской, тесно пока-
жется. Но поселю тебя, старый Дятел, на таком при-
волье, что князем во князьях будешь жить. Замор-
ского вина вам там не пивать, в шелка своих баб не
одевать, но житье будет вольготнее княжеского. Жи-
вут там рыбари, монахи да пахари, деревянными ора-
лами землю ковыряют, голыми руками жито с поля
убирают, на костяные крюки осетров ловят, а желез-
ный гвоздь да топор для них дороже золотого ковша!
Будешь там жить и ковать и ремеслом своим мне,
твоему князю, служить. А железом и милостью я те-
бя не забуду!
В тот же день кузнецы Дятлы с княжескими про-
вожатыми вниз по Волге поплыли до диких лохма-
тых гор, под которыми Ока в Волгу вливалась. Тут
бывалые княжьи люди место для причала выбрали и
высадили семью Скоромыслову при устье ручья, что
промеж гор по оврагу бойко бежал. Огляделись Дят-
лы и начали строиться да обживаться. На помогу ко-
ренные жители пришли — и русь, и мордва, и чере-
мисы с той стороны. Помогали и словом добрым тол-
ковым, и работой спорой. Оправдались слова князя
Юрия, что кузнецам напоследок сказал: «С русски-
ми уживайтесь и мордвой не гнушайтесь. С мордвой
брататься да кумиться грех, зато лучше всех! А у че-
ремис только онучки черные, а совесть белая!»
Скоро появились на склоне горы над ручьем но-
вые просторные избы с крохотными оконцами, а бли-
же к воде — кузницы. И ожили дикие берега при
слиянии двух могучих рек. Пылающие горнила куз-
ниц манили к себе людей, и со всех сторон потяну-
лись они к поселению новгородца Скоромысла. А ста-
рый Дятел и его сыновья с темна до темна ковали и
ковали все, что на потребу было русскому, мордвину
и черемису-заволжанину: мечи и орала, копья и мед-
вежьи рогатины, топоры и остроги, подковы и гвоз-
ди. И прошла о Дятловых кузнецах великая слава
вверх по Оке и в оба конца Волги великой.
Дремучие горы днем хмуро вековыми деревьями
зеленели, а по ночам сверкали пылающими горнила-
ми кузниц. И дивился народ радостно: «Куют и куют
наши Дятлы, рано встают, поздно ложатся и устали
не знают!» А когда волжские булгары русь и мордву
грабежами на полночь потеснили, кузнецам спать и
вовсе некогда стало. Побросавши жилье и добро, бе-
жал народ от булгар к Оке, новые места обживать и
у Дятловых кузниц по горам, как пчелы вокруг мат-
ки, селиться и роиться начали. И первым делом в куз-
ницу, ковать топор да мотыгу, острогу да рогатину.
Кузнечихи Скоромысловы тоже сложа руки не сиде-
ли. Научили они русских и мордовских баб замор-
ские кружева плести, цветные узоры по одежке вы-
шивать, шерстяные рубахи-подкольчужницы искусно
вязать.
Вольготно зажили кузнецы Дятловы, часто доб-
рым словом князя Юрия вспоминали.
А для князя Юрия Всеволодовича с того дня, как
Скоромысло ему подкову на счастье поднес, сплош-
ные удачи начались. Поначалу в Суздаль на княже-
ние перебрался, а потом и великим князем стал. Да-
реную подкову князь над порогом терема прибил и
Скоромысла не забывал. Как узнал он, что булга-
ры приволжский народ зорят и новым походом гро-
зят, послал по Оке челны с железом и людей с нака-
зом, чтобы наковали кузнецы подков и подковных
гвоздей на княжий полк. И только успели Дятлы тст
наказ выполнить, как от Владимира походом на бул-
гар дружина пошла во главе со Святославом, братом
князя великого.
На устье Оки остановился Святослав от пыли от-
ряхнуться, доспехи поправить, коней перековать. По-
звал князь к своему шатру всех кузнецов роду Ско-
ромыслова и спрашивает:
— Можете ли, хватит ли вашей силушки мой полк
заново перековать, боевым коням копыта подровнять,
старые подковы на новые сменить?
В ответ ухмыльнулся старый Дятел хитро таково:
— На то мы и кузнецы. Кто чего заслужил, "тому
так и сделаем!
И тут же кузнецы за дело взялись. Не заводя в
станок, с колена лихих коней ковали, сами работали
и воинам показом помогали! Потом как пошла Свя-
тославова рать на булгар, кони гололедь в брызги:
разбивали, из камней огонь высекали, вражьих коней
острыми подковами разили. Разбил, разогнал Свято-
слав вражью рать по чистому полю. После того бул-
гары миру запросили, много добра уплатили и зарек-
лись русь и мордву обижать. Княжья дружина домой
ко Владимиру поворотила с победой, а кузнецы Дят-
лы опять за мирную работу взялись.
Лето ли, два ли прошло, как вдруг нежданно-не-
гаданно опять дружина пришла, со князем Юрием
Всеволодовичем. Весь народ с гор спустился великого
князя встречать, а впереди других кузнецы Дятлы с
хлебом-солью на белой скатерти. Вот тут и сказал
князь Юрий старому Скоромыслу слово приветли-
вое:
— От подарка-подковы мне удача в делах и в жиз-
ни пошла. Мастерством своим помог ты, старик, ди-
кий край оживить, заселить и диких булгар усми-
рить. А теперь помогай этот край от врагов на веки
веков укрепить!
И поведал князь о том, что задумал он русское
поселение на приволжских горах валом да крепостью
обнести. В тот же день Юрий Всеволодович сам гору
обошел, осмотрел и указал, где башням быть, где кре-
пость городить, рвы копать, валы насыпать. И зашу-
мел народ вокруг Дятловых кузниц. Рады были лю-
ди, что их избы да клети будут городьбой обнесены,
частоколом из дубняка долговечного, и старались на
постройке крепости изо всей силушки. А кузнецы
Дятлы всю работу намертво железом скрепляли. От
весны до весны прожил князь Юрий под новым гра-
дом, доглядывал за постройкой вала и крепости с
башнями на шесть углов из бревен дубовых. И, за-
ложивши под конец на круче холма церковку, засо-
бирался князь ко стольному граду своему Володиме-
ру. Вот позвал Юрий Всеволодович к своему шатру
всех кузнецов рода Скоромыслова, за стол княжеский
пировать на прощание и молвил Дятлу старому:
— Ну, старина, попрощаемся! Ты мне подкову на
счастье поднес, а я тебе на горе подкову выстроил!
И кивнул князь на городьбу с башнями. Как гля-
нули Дятлы на ограду кремля, видят — и вправду
она подковой глядит. Повеселел князь, глядя, как
кузнецы дивуются.
— Это тебе за подкову, кузнец, целый Юрьев-град!
Доволен ли?
Ничего не ответил старый Дятел, но задумался.
Потом молвил не торопясь, раздумывая:
— Не надо, князь, града Юрьева. Не называй его
своим именем. Придет супостат, покорит, разорит, над
твоим именем насмеется, своим назовет. А нареки ты
наш град Новгородом, будет счастливое имя и долго-
вечное!
Тут князю Юрию Всеволодовичу пришла очередь
призадуматься. Но скоро он дело смекнул и сказал:
— От тебя, старик, не только удача да счастье —
и советы идут толковые. Быть граду Новгородом, а
старому Дятлу в нем заместо моего воеводы и посад-
ника!
Дремали под небом и солнцем суровые горы, в
Оку да Волгу как в зеркало гляделись, словно любо-
вались новым венцом-подковой, что чело их венчала.
Дозорные воины с башен из-под руки во все стороны
зорко глядели, Новеград от ворогов стерегли. А в де-
ревянной церковке на темени горы божьи слуги мо-
литву Михаилу-архангелу возносили, покровителю во-
инства православного. И с каждым годом росло на-
селение за стеной кремля и в посадах вокруг города.
Булгары на Каме-реке смирно жили, издалека чувст-
вуя сильную руку князя Юрия, мордва заодно с рус-
ским людом поближе к Новому граду теснилась, рус-
скую веру и обычаи перенимала. Да и с левой сто-
роны Оки народу не страшно стало на правый берег
переселиться. Поредели вековые леса, кругом города
поля распахивались, посады и деревни выросли, тор-
говля и промыслы бойко пошли. Стучали, гремели,
огнями сверкали Дятловы кузницы, поспевая людям
служить: немало понадобилось новых сошников и то-
поров, копий и рогатин, подков и гвоздей. Старый
Дятел от молодых кузнецов в работе старался не от-
ставать, но и по граду пройти не забывал, крепость и
посады хозяйским оком окинуть. А кремль на ста-
рика исполинской подковой глядел и князя Юрия за-
бывать не велел.
Так прошло немало лет. Старый кузнец поседел,
в кузницах его сыновья да внуки наперебой молот-
ками стучали, а Новгород земли низовской мужал и
богател на радость жителям и князю Юрию.
Но настал, видно, час, подкова счастья над поро-
гом княжьего терема вдруг служить отказалась, и
пришла на Русь Суздальскую беда нечаянная, неми-
нучая. Доплеснулась волна ордынская и до Дятловых
гор, поразметала стены частокольные и в кремль-под-
кову ворвалась. Похватали басурманы-воины кузне-
цов, окружили и к своему хану Чалымбеку привели.
И приказал тот Чалымбек, чтобы кузнецы Дятлы без
сна, без отдыха подковы да гвозди для ханской кон-
ницы ковали. Да потребовал еще с каждой живой ду-
ши по паре подков и дюжине подковных гвоздей. За
это посулил хан города не зорить, не палить и людей
не угонять, а кто подковами не откупится, тому пле-
тей и неволи не миновать. И поскакали басурманы
дальше, на заход солнышка, остатки Руси топтать,
князей полонить.
А кузнецы Дятлы, не мешкая, принялись наказ
хана исполнять. Старый Скоромысло по кузням хо-
дил и всех учил, как подковы ковать и шипы нава-
ривать, чтобы недолго служили, скоро разлетались.
Да еще словом и делом показывал сыновьям и вну-
кам, как умеючи подковные гвозди ковать и затачи-
вать. Со всех сторон к Дятловым горам народ пова-
лил, несли люди последние топоры на подковы пере-
делывать, чтобы было чем от неволи и плетей отку-
питься. И ковали кузнецы-молодцы и подковы и
гвозди, как их старый Дятел учил.
Порыскавши по низовской земле, басурманы у
Дятловых гор станом на отдых стали, коней на новые
подковы перековали и снова на Русь ринулись, на
князя Юрия. Но конница ханская в пути вдруг хро-
мать начала, редела и таяла. А когда до битвы дело
дошло, подковы на части разлетались и копыта коней
калечили. И разбил Юрий Всеволодович рать Чалым-
бекову, как сокол ясный стаю серых ворон. Собрал
Чалымбек остатки своего войска, отступил и послал
гонцов к хану Бурундаю за помощью. Разоривши
Владимир-град, подвалил Бурундай и силой ратной,
как тучей темной, окружил рать суздальскую с од-
ной стороны, а Чалымбек — с другой. Тут и полегла
дружина княжеская в сече жестокой, а с ней и сам
князь Юрий Всеволодович.
Три дня пировали басурманы после победы на
Сити-реке, победой и зверством похваляясь. Потом
перековали всех коней на новые подковы, что с рус-
ских людей собрали, и пошли на Великий Новгород.