Что за диво! Как мог юноша в закрытую бутылку влезть?
А ведь правда, как ни стереги, не убережешь молодую красивую жену!
НАКАЗАННЫЙ МОНАХ
Как-то раз приглянулась одному монаху жена крестьянина. И вот весной, когда крестьянин в поле рассаду высаживал, подошел к нему монах, постоял, помолчал, а потом говорит:
- Сын мой, тяжело небось целых три, а то и четыре месяца кряду в поле работать, мозоли натирать. Куда вольготней нам, монахам, живется: читай себе молитвы, бей в колокол да странствуй, где хочешь. Благодать! Живем в высоком храме, к небу ближе, от земли дальше, не то что вы, смертные!
Выслушал крестьянин монаха и думает: «И впрямь житье у монахов вольготное», - и решил тоже в монахи податься. Воротился домой, все, как есть, жене рассказал. Услыхала жена, что вздумалось мужу монахом сделаться, давай его ругать:
- Дурень ты старый! Ведь настрадаешься, целыми днями будешь сидеть взаперти в монастыре. Да разве усидишь ты без дела?! Воистину, увидел ты, как монахи лепешки едят, да не приметил, как они постриг принимают. Выбрось из головы эту блажь!
Думает крестьянин: «А жена-то ведь права», - и расхотелось ему в монахи идти.
На другой день опять пошел крестьянин в поле работать. Скоро полдень. Собрала жена обед - чашку рисового супа с клецками, - мужу в поле отнесла. Сели они на меже, клецку за клецкой палочками из супа вытаскивают, едят.
А монах тут как тут. Смотрит, как милуются крестьянин с женой, зависть его разбирает. Пуще прежнего взыграла в нем кровь! Прошел он раз, прошел другой, а женщина и головы не повернула. Приметил крестьянин, что монах на его красивую жену поглядывает, сразу смекнул, в чем дело, и решил его проучить.
Поели они. Собрала жена чашки и палочки в корзину, к дому пошла. Подошел тут монах к крестьянину, спрашивает:
- Ну, как? Пойдешь в монахи? Вчера у нас с тобой про это разговор был.
Отвечает крестьянин:
- Я-то не прочь, жена не соглашается. Вот если бы торговцем стать, тогда другое дело.
Обрадовался монах и говорит:
- Что же, займись торговлей!
- А деньги где взять?
- Я тебе в долг дам, даже процентов не возьму. Из первой выручки вернешь. Лучше всего открыть мелочную лавку. Очень прибыльное дело. Так что отправляйся поскорее за товарами.
Обрадовался крестьянин и говорит:
- Коли и вправду денег дашь, спасибо! А принесешь когда?
Видит монах, что его заветное желание того и гляди исполнится, решил не мешкать и говорит:
- Дело срочное. Я тотчас за деньгами сбегаю!
Высадил крестьянин еще несколько кустиков рассады, домой воротился.
Только поел, входит монах, двести серебряных юаней 1 несет. Пригласил его крестьянин сесть, велел жене чай приготовить. Жена сразу смекнула, в чем тут дело, решила помочь мужу. Заваривает чай, сама на монаха поглядывает лукаво, а у того аж сердце замирает.
1 Юань - с конца XIX в. основная денежная единица в Китае.
Говорит крестьянин:
- Потолковал я с женой, она согласна. Завтра же в путь отправлюсь, через месяц ворочусь, за все тебя отблагодарю.
Отвечает монах:
- Какая еще благодарность! Что за церемонии!… Ведь мы друзья!
Посидел монах недолго, распрощался и ушел.
Собрала жена мужа в дорогу, на рассвете вышел он из дому.
Монах, только завечерело, бросил все дела, к жене крестьянина пошел. Сидят они, разговор ведут, смеются. Монах только и ждет случая, чтобы о чувствах заговорить. Да никак не решится. Уж очень неприступный у женщины вид, аж «кости размягчаются и мышцы слабеют», как это в пословице говорится, слова в глотке застревают. А женщина взяла вдруг монаха за руку, наверх повела. Но только хотел он ее обнять, кто-то изо всех сил в ворота застучал. Трясется монах от страха, сразу смекнул, что муж воротился. Спрятала женщина монаха в пустой ларь для риса, где нынче терновник держали. Впились колючки в жирного монаха, а он терпит, охнуть боится.
Тем временем женщина вниз спустилась, отперла ворота, вместе с мужем наверх поднялась.
Говорит муж:
- Лодка наша потонула, вот я и воротился. Да вдобавок воры напали, двести юаней отобрали, которые мне монах дал. Не повезло! Уж лучше мне по-прежнему в поле работать. Не знаю только, как с долгом быть? Эва! Придумал! Отдам-ка я монаху в счет долга этот ларь для риса!
Легли муж с женой и как ни в чем не бывало уснули. Только сейчас смекнул монах, что они задумали. Всю ночь в ларе промаялся, а наутро кликнул крестьянин двух монастырских служек, попросил их отнести монаху ларь. Продели служки шест в кольцо на крышке ларя, подняли его и, согнувшись в три погибели, потащили в храм. Несут, а ларь на шесте раскачивается из стороны в сторону. Подошли к храму, вдруг слышат - внутри кто-то кричит:
- Осторожней! Больно! О-ой-ой! Откройте скорее!
Тотчас подняли служки крышку. Что за диво! В ларе настоятель сидит весь в синяках да в кровоподтеках.
ГЛУПЫЙ МУЖ
Был у одной женщины глупый муж. Ничего делать не умел, за что ни возьмется, все у него вкривь да вкось.
Послала его как-то жена к родичам ткацкий станок взять. Идет он назад, притомился, сел у дороги отдохнуть. От скуки принялся станок разглядывать. Разглядывает и думает: «Чего это я тебя на себе тащу, коли у тебя четыре ноги? Ступай-ка сам, быстрее меня придешь».
Поставил он станок посреди дороги, сам домой пошел.
Воротился, а жена про станок спрашивает.
Отвечает дурак:
- Сам придет. У него четыре ноги.
Говорит ему жена:
- Что ты, что ты, разве может станок ходить, ноги-то у него деревянные! Беги скорей обратно!
А тут на дворе темнеть стало, и решил дурак утром сходить.
Пошел он на другой день за станком, смотрит - а станок от росы весь мокрый.
Говорит дурак:
- Бедолага! Аж вспотел, так спешил.
Сказал так дурак, взял станок, домой понес.
В другой раз соткала жена полотно, велела дураку на базар снести.
Идет дурак по дороге, смотрит: два столба стоят. А дурак те столбы за людей принял и давай кричать:
- Эй! Кому полотна?
Столбы, само собой, молчат.
А дурак опять кричит:
- Полотно купите!
Подошел он к столбам, положил полотно и говорит:
- Вот вам полотно, давайте деньги!
Неподалеку коза ходит, блеет: ме-е-е!
А дураку послышалось: «Не-ет!»
Говорит дурак:
- Сегодня не получу, завтра приду!
Сказал так и пошел домой.
Спрашивает жена:
- Кому полотно продал?
Отвечает дурак:
- Двум парням. Чудные какие-то! Стоят у дороги, молчат. А как про деньги спросил, сразу «не-ет» говорят.
Выспросила обо всем жена, смекнула, в чем дело, послала его назад скорее полотно принести.
Пришел дурак к столбам, а узла с полотном нет.
Вдруг смотрит - идет по дороге народ, видимо-невидимо, все в белое одеты, хоронят кого-то.
Поглядел дурак, подумал, что это они его полотно украли, и давай кричать:
- Отдайте мое полотно, не то всех изобью!
Услыхали это люди, подбежали к дураку, поколотили.
Воротился он домой, жене пожаловался, а она и говорит:
- Дурак! Ведь это ты похороны видал. Помог бы им гроб нести, они б тебя не побили, спасибо сказали.
- Ладно, - отвечает дурак, - наперед умней буду.
Сказал он так, прогуляться пошел.
Смотрит дурак - несут расписной паланкин носильщики, и как закричит:
- Эй вы! Дайте я вам гроб помогу донести!
Услыхали это носильщики, побили дурака.
Воротился он домой, плачет, а жена посмеивается:
- Ну и бестолковый же ты! Свадебный паланкин за траурные носилки принял, надо было улыбаться и в ладоши хлопать.
Ответил дурак:
- Наперед умней буду, - и лег спать.
Вышел утром на улицу, смотрит - у соседей дом загорелся. Побежал поглядеть. Нравится дураку, как пламя полыхает, заулыбался он и ну хлопать в ладоши да приплясывать.
Опять его поколотили.
Идет он домой, причитает:
- Бедный я, несчастный, все-то меня бьют, никому угодить не могу.
Услыхала жена, аж руками всплеснула и говорит:
- Дурак ты, дурак, кто ж на пожаре в ладоши хлопает? Взял бы лучше ведро с водой, залил огонь!
Услыхал это Дурак и думает: «Как увижу пожар - непременно потушу».
Пошел он по деревне, на кузницу набрел. Смотрит - огонь полыхает, искры во все стороны разлетаются. Схватил дурак ведро с водой, залил огонь. Прибежали кузнецы, давай его бить, так избили, что еле до дому добрался.
- Эх ты, - говорит жена, - кто ж в кузнице огонь заливает? Лучше б молотом по наковальне поколотил, тебе б кузнецы спасибо сказали!
Обрадовался дурак:
- Вот и хорошо, буду знать наперед, что делать!
Идет дурак, смотрит - дерутся двое, палками размахивают, кричат громко.
Подбежал дурак, схватил палку, давай их дубасить.
Забыли те двое про свою драку, кинулись на дурака, едва ноги унес.
А жена опять говорит:
- Дурачина ты, простофиля, не бить надо было - разнимать.
Запомнил дурак, что жена ему сказала, да сам не рад: сцепились два быка, а он давай их разнимать.
Поднял его бык на рога, на соседний пустырь забросил. Только к вечеру нашли дурака еле живого.
СКРЯГИ
Жили на свете муж с женой. Только и думали с утра до вечера, как бы разбогатеть. Скажет, бывало, жена:
- Давай портняжничать станем, одежду шить!
- Не дело это - портняжничать, - отвечает муж. - День-деньской иголку втыкать да нитку тянуть. Устанешь только, а заработаешь самую малость.
- Тогда давай займемся красильным ремеслом, - не унимается жена.
- Красильное ремесло и того хуже. И сами в краске, и вокруг одни краски. Что за жизнь! А корысти опять-таки никакой.
Спорили они, спорили и решили наконец устроить постоялый двор. Устроить-то устроили, и дела у них пошли неплохо, а богатства все равно не нажили.
Богатые гости добро привезут, да с собой увезут. А с бедняка что возьмешь? Он сам нищ да гол.
И вот забрел однажды на постоялый двор почтенный старец - борода белая, посох длинный, на посохе красной тушью иероглифы выведены: «Коли я войду в ворота, всех избавлю от заботы». Увидал муж, что написано на посохе, и думает: «Не иначе как это бессмертный предсказатель судьбы».
Не вытерпел он и спрашивает:
- Господин, а господин! Расскажи, как ты людей от забот избавляешь?
- Есть у меня одно зелье, - отвечает старец, - кто выпьет его - обо всех невзгодах забудет! Печали, тоски да забот - как не бывало!
Услыхали это муж с женой и стали просить старца, чтоб продал им волшебное зелье. Согласился старец, отвесил пол-ляна.
Взяла жена зелье и говорит мужу:
- Ну, теперь мы непременно разбогатеем, подсыпем богатым гостям этого порошка в рис или чай, и забудут они здесь свои мешки да тюки.
И надо же было так случиться, что прямо на другой день заехал на постоялый двор богатый купец. Ларцы жемчугом набиты, мешки - яшмой, ящики - кораллами да бирюзой. А украшений золотых и серебряных - не счесть! Разгорелись у жадных хозяев глаза. Пока муж смотрел, как купец в своей комнате бесценные сокровища возле кана складывает, жена на кухне в чай да в рис всыпала гостю весь порошок до капельки. Гость съел весь рис, опорожнил целый чайник чаю и спать лег. Жадные хозяева от нетерпения всю ночь дрожали и не сомкнули глаз.
А рано утром, только купец уехал, кинулись к нему в комнату: подле кана рыщут, на кане ищут - ничего найти не могут. По углам искать стали, пол разворотили, кан разобрали, все напрасно: не то чтоб драгоценностей, камешка - и то не нашли!
- Обманул нас проклятый старик! - в ярости закричала жена, - не волшебное это зелье, все купец с собой увез, ничего не забыл!
- Ах, черепашье отродье! - еще громче завопил муж. - Забыл! За постой уплатить забыл! Говорил нам старик: «Кто выпьет зелье, обо всех невзгодах забудет!» А мы эти его слова запамятовали!
Жадность, видать, память отбивает!
КАК ТРИ ЗЯТЯ ТЕСТЯ ПОЗДРАВЛЯЛИ
Было у старика три дочери. Старшую и среднюю он за сюцаев замуж отдал, а младшая за крестьянина вышла. И вот однажды решил старик день своего рождения справить. Все три дочери с мужьями пришли долголетия ему пожелать, только не глядят старшие зятья на меньшого. Сели все за праздничную трапезу, решили тут сюцаи себя показать, меньшого зятя посрамить, велели каждому стих сочинить. А кто не сможет, тому мяса не дадут, вина пить не дозволят.
Старший зять первым стих сочинил:
Дважды восемь - шестнадцать,
Первым съем кусок мяса.
Сказал он стих и очень довольный взял кусок мяса пожирнее, рюмку ароматного вина выпил. Вслед за ним второй зять стих сочинил:
Дважды девять - восемнадцать,
Два куска мяса одним махом подцеплю.
Сказал он стих и очень довольный два куска мяса сразу съел, две рюмки вина выпил. Дошла очередь до третьего зятя, взял он сперва в руки блюдо с закуской, а потом начал стих говорить:
Четырнадцать - дважды по семь,
Полное блюдо держу и ем.
Сказал стих - целое блюдо дочиста опустошил да кувшин вина - буль-буль - вылакал. Злятся ученые зятья, а сказать ничего не могут. Только не смирились они, дождались, пока закуску по второму разу принесли, и, когда гости за палочки взялись, сказали, что надо еще по стиху сочинить, а кто не сумеет, тому есть не дозволят.
Спрашивает тут третий зять:
- А про что сочинять?
Отвечает второй зять:
- Про все. И про птицу, которая в небе летает, и про зверя, который по земле рыщет, и про драгоценность, которая на столе лежит, и про человека, который у стола стоит.
Опять начал первый зять:
Птица в небе парит - это феникс, фэнхуан,
Зверь по земле бежит - это горный козел.
На столе сочинение лежит,
А по бокам красавицы стоят.
Второй зять подхватил:
Птица в небе парит - это гриф, пэнцзю,
Зверь по земле идет - это носорог, синю.
На столе «Весны и Осени» лежат,
По бокам две служанки стоят.
Потом третий зять стал стих говорить, спокойно, не спеша:
Тварь пернатая в небе боится ружья,
Зверь по земле бежит - это свирепый тигр,
На столе уголек раскаленный лежит,
По бокам юноши стоят.
Не успел он до конца сказать, захохотали ученые зятья, стих, говорят, чересчур грубый, да и рифмы никакой нет, не давать-де ему закусок. А третий зять отвечает:
- Погодите, дайте я до конца договорю, - и стал все сначала повторять: - «Тварь пернатая в небе боится ружья» - ружье может убить вашего грифа и феникса. «Зверь по земле бежит - это свирепый тигр» - тигр может загрызть вашего носорога и горного козла. «На столе уголек раскаленный лежит» - уголек может сжечь ваши «Весны и Осени» и другие писания. «По бокам юноши стоят» - они могут жениться на ваших служанках да красавицах.
Услыхали это сюцаи, аж рты поразевали, языками ворочают, а сказать ничего не могут. Хотели ученые мужи посрамить крестьянина, да самим от него досталось. Недаром говорится: не держи камень за пазухой - тебе же на ноги упадет. И поделом им!
ИМПЕРАТОР И МЫШЬ
Жил в прежние времена император, глупый был, ему бы только сладко поесть, нарядно одеться да народ обобрать, денег с него побольше получить.
И вот однажды завелась в золотых императорских покоях мышь. Испугался государь, потому как отродясь мышей не видывал, и решил, что это нечисть какая-нибудь. Со страху в дальних покоях схоронился, уж и не знаю, сколько дней в тронной зале не появлялся. Стали сановники военные да штатские совет держать и порешили, что во дворце оборотень объявился.