– Давай! – решился Иван Иванович, и вновь закурил.
Пусть читает, ему-то, какая разница! Сейчас проблемы на работе уже не казались заместителю директора стоящими внимания. Хотелось сесть, и натоптавшийся за день Иван Иванович безуспешно попытался пристроиться на толстой ветке яблони, склонившейся до земли. Никогда раньше его ноги не уставали так от работы!
– Хилые сейчас все… – презрительно произнес Коля, наблюдая за приятелем. Человеческие слабости он подчёркнуто презирал. Себя Коля считал спортивным, он почти не курил, бывал на занятиях по каратэ и даже как-то купался в проруби.
– Давай, читай уже! – Ивану Ивановичу всё же удалось присесть.
Коля принял позу и начал декламировать стихи, размахивая правой рукой. Левую руку он постоянно держал в брюках. Из-за этой вредной привычки у него был постоянно надорван карман.
Стихи приятеля было положено похвалить.
– Что же, по-моему, неплохо! – рассеянно произнес Иван Иванович.
Он слушал невнимательно, «в пол-уха». Приятная атмосфера вечера начала исчезать. Среди причудливо изогнутых деревьев стали появляться другие компании, слышался смех, и доносилась ненормативная лексика подрастающего поколения, того самого, которое должен теперь воспитывать Иван Иванович.
– Я ещё хотел прочесть, – огорчился Коля, – у меня много всякого!
Ивану Ивановичу вдруг показалось, что в группе шумной молодёжи он увидел Лампасова.
А он-то, что здесь делает? – учитель вгляделся в вечерний сумрак внимательней.
Фигура, похожая на Лампасова, исчезла.
Почудилось, – с облегчением подумал Иван Иванович, – здесь-то он откуда?
Точно почувствовав момент, поэт неожиданно сменил тему.
– Что ты, как каменный сидишь, Иван? Может, ещё добавим? – Коля показывал ему опустевшую бутылку.
Иван Иванович кивнул головой, соглашаясь.
Приятели провели вместе весь вечер. Обсуждали политику, спорт, астрономию, экономику, непостоянство прекрасного пола, и многие другие темы. Переходя от одного киоска к другому, они дегустировали напитки в разноцветных баночках. За разговорами время прошло незаметно. Вероятно, именно из-за этого Иван Иванович не запомнил, как он попал домой.
Утром болела голова. Иван Иванович совсем забыл, что перед уроками в кабинете биологии должна состояться «летучка» для решения текущих вопросов.
Он опоздал, и теперь директриса демонстративно смотрела на полусогнутый средний палец – её часики были встроены в перстень вместо камня. На этот раз она играла роль слушательницы, а у доски выступала Галина Георгиевна. Собрание было в самом разгаре.
– Дорогие коллеги! – именно так именовала на собраниях учительский коллектив Галина Георгиевна, – хочу сказать по поводу журналов…. Пожалуйста, заполняйте их аккуратно! Никаких подчисток и зачёркиваний! Не ставьте в журнал точки, – нет такой оценки! И ещё, – её голос зазвучал вкрадчиво, – скоро у нас будет комиссия из департамента образования, так ради Бога, не ставьте в четвертях двойки! Успеваемость школы должна быть на высоте. Я закончила. Вопросы есть?
– Как это, без двоек? – поинтересовалась пожилая учительница русского языка и литературы, – да они так учиться совсем перестанут!
Иван Иванович вспомнил, что её зовут Аида Петровна – такое интересное имя он ещё не встречал.
– Значит, ставьте карандашом, а потом исправите. Понятно?
Учителя безмолвствовали. Разве стоило что-то выяснять, когда подобные речи говорятся из года в год? Всё равно все можно будет сделать по своему: – зачеркнуть, стереть, замазать, заклеить, поставить двойки и точки, – кто к чему привык. Когда будет надо, двойки быстро переправят на тройки. Для проверяющих устроят небольшой банкет. Деньги соберут с учителей, а как же иначе?
Комиссия сделает некоторые замечания и пойдёт всё, как и раньше шло. Много работников на такую зарплату не заманишь, и поэтому учителям никакие проверки не страшны. Пусть начальство беспокоится.
Из коридора ворвался оглушающий рёв звонка – начался первый урок. Иван Иванович встал. Грохоча тяжёлыми стульями, поднимались и другие.
Директриса остановила единый порыв привыкших повиноваться звонку учителей, выставив вперёд ладонь.
– Сядьте, я ведь не сказала, что летучка окончена!
Во внезапно наступившей тишине стали слышны выкрики школьников, опешивших от неожиданной свободы. Все сели, – приказ начальника – закон для подчиненного!
– В школе нет дисциплины. Мальчики в туалетах курят, пишут на стенах!
– Девочки тоже, – ехидно ввернул кто-то.
– В коридорах никогда нет дежурных учителей, – продолжала директриса, и поэтому учащиеся предоставлены сами себе. Надо немедленно навести порядок! Я считаю, что это прямая обязанность заместителя по воспитательной работе! – С этими словами Людмила Борисовна строго посмотрела на своего заместителя:
– Иван Иванович, немедленно составьте график дежурств! Вы лично должны каждую перемену проверять туалеты! И у девочек тоже! Нечего стесняться!
– Ну, это вы, наверное, погорячились, – растеряно сказал Иван Иванович, – я же не могу делать проверки в женском туалете!
– Подумаешь, какие церемонии… Я же захожу к мальчикам! И мало ли, что они сразу делают вот так! – директриса соединила ладони внизу живота, показывая, как именно.
Это выглядело забавно, и Иван Иванович усмехнулся. Многие учителя тоже не смогли удержаться от улыбок.
– С этого дня школа становится некурящей! Мы во всем должны показывать пример детям! – было похоже, что Людмилу Борисовну не на шутку разозлили смешки присутствующих. – Учителям запрещено курить в школе тоже! За курение будет взиматься штраф! – В голосе «директрисы» вдруг послышалась ирония:
– Проследить это, – именно ваша обязанность, Иван Иванович! Туалеты для мальчиков запереть, оставить только один, его и контролировать!
– Теперь, – всё! – Людмила Борисовна возвысила голос. – На летучки отныне будем собираться регулярно, каждую неделю. Торопитесь, разве не видите, что опаздываете на уроки!
Заместитель директора по воспитательной работе отправился выполнять обещание, так опрометчиво данное Лампасову.
У кабинета географии его поджидала Галина Георгиевна.
– Иван Иванович, а где Владимир Яковлевич? Я не вижу его в школе. Может быть, он вам что-нибудь говорил? – она упиралась в бока руками.
– Говорил, – согласился Иван Иванович, – просил передать, чтобы вы не ставили ему замену.
– Значит, вы будете работу выполнять, а он деньги получать? Не знаю, как там договаривались, но я сделаю, как положено. Когда придет, передайте ему, пусть пишет объяснительную записку! А то важный какой… Ни о чем не предупреждает, журнал и тот не заполнен до сих пор! А вы пойдёте на замену в первый класс!
– Куда я пойду? – переспросил с удивлением Иван Иванович. В начальную школу его ещё не посылали.
– Не волнуйтесь, – ухмыльнулась толстуха, заметив выражение его лица, – только на один урок. Все болеют, поставить некого, со второго урока замените географа, между прочим, у него сегодня одиннадцать уроков в две смены!
Чёрт бы его побрал! – подумал Иван Иванович. – Ну, авось, придёт до второй смены…
Галина Георгиевна развернулась и ушла. Несмотря на полноту, она очень быстро двигалась.
Теперь придётся объясняться с Лампасовым, он решит, что это я его выдал завучу, – думал Иван Иванович, – и принесла её нелёгкая.
Голова продолжала болеть. Иван Иванович открыл дверь в кабинет первого класса «А».
По кабинету с криками носились дети. С такими маленькими заместитель директора ещё не сталкивался. Казалось, школьники обезумели от свободы. Один школьник скакал на столе учителя. Некоторые дети дрались, а в углу заливался слезами какой-то мальчик. Классная доска была вся исчиркана мелом. Рассыпанный, раздавленный мел был всюду: на полу, партах, одежде и физиономиях первоклассников.
Иван Иванович сделал несколько попыток успокоить детей, но его никто не услышал. Неожиданно для самого себя заместитель директора заорал командирским голосом, который так безуспешно пытался выработать, когда служил в армии:
– Встать! Смир-рно! – Это не помогло, зато плачущих детей стало больше.
Всклокоченный Иван Иванович в отчаянии выскочил в коридор, чтобы найти Галину Георгиевну и отказаться от этой пытки. В коридоре от него шарахнулись в испуге две старшеклассницы. Это были взрослые на вид девушки, хорошенькие и умело подкрашенные, но разозлённый Иван Иванович не обратил на это никакого внимания.
– Кто такие? Почему не на уроке? – его голос в эту минуту мягкостью не отличался. – Прогуливаем?!
– Только физкультуру.… То есть, мы освобождены, – отчаянно натирая подбородок, сказала тоненькая девушка в джинсах. Её пышная причёска отсвечивала зрелым баклажаном.
Золотистые волосы другой девушки волной рассыпались по спине. В коротком розовом платьице она напоминала длинноногую куклу, из тех, с какими любят возиться дети.
– Не надо на нас кричать. Мы даже не знаем, кто вы такой?! – Блондинка оказалась смелее подруги.
Мысль пришла к Ивану Ивановичу, как озарение, – вот они-то и помогут!
– Извините! – сказал он спокойнее, – я новый заместитель директора. Для вас есть работа. Надо посидеть с детьми, а от физкультуры я вас на сегодня освобождаю!
– Мы согласны! – обрадовалась первая.
– Извинения принимаются, – с достоинством сообщила вторая, – а Вы действительно имеете право снять нас с урока?
– Имею!
Порядок в классе был восстановлен. Девушки проверяли каракули первоклассников у доски и ставили им оценки в тетради (только «четыре» и «пять», чтобы не плакали.), а Иван Иванович ходил по кабинету и следил за порядком. Это было занятием не из легких.
– Не надо разбирать стержень! – сказал Иван Иванович аккуратно одетой девочке, которая развинтила гелиевую авторучку. – Я же сказал, не надо… Ты будешь, как Хрюша! Не надо туда дуть… Я кому сказал! Ты же испачкаешься!!! Ну вот….
Крошечное создание рыдало, размазывая синий гель по щекам и белоснежному фартучку.
Одна из старшеклассниц увела её умываться, а Иван Иванович с удивлением и ужасом осознал, что мальчик, сидящий у окна, ест ластик. И не просто жует, а проглатывает кусочки резины.
– Прекрати немедленно! – испуганно закричал Иван Иванович. – Отдай ластик!
– Кушать хочу… – сказал тот, горестно качая головой.
Для мальчишки нашли яблоко. А Иван Иванович в это время уже отнимал карандаш у девчонки, которая попыталась воткнуть его соседу в глаз. Сосед, противный рыжий мальчишка с пятном от зелёнки на голове, отбивался пищащим мобильным телефоном.
Прозвенел долгожданный звонок. Иван Иванович был безумно рад призванной ему на смену учительнице начальной школы:
– И как вы тут работаете!? – Он повернулся к старшеклассницам. – Огромное спасибо, один я бы не справился, честное слово! Из какого класса, девочки? Как вас зовут?
– Мы из девятого «в», – кокетливо улыбаясь, сказала длинноногая школьница в розовом платьице, – меня зовут Вероника, а это Лена. Заходите, если будет надо помочь!
– Особенно вместо физкультуры или химии…. Мы будем рады! – улыбнулась Лена.
Подружки умчались по коридору, гремя высокими каблуками.
Девятый! – соображал Иван Иванович, – значит им лет по четырнадцать – пятнадцать. А выглядят на все семнадцать, вот это акселерация!
Хотелось пить. Он вспомнил, что в школе должна быть столовая. Может купить чего-нибудь? В детстве Иван Иванович часто покупал в буфете булки с маком или крошечные треугольные пакеты с молоком по восемь копеек.
Двери обеденного зала были открыты. За стойкой для раздачи еды, не спеша, двигались фигуры в халатах, бывших когда-то белыми. Иван Иванович поздоровался. Одна из тёток буркнула в ответ что-то не слишком любезное, вторая одарила нового заместителя директора оценивающим взглядом.
– Простите, пожалуйста, – сказал Иван Иванович, – нет ли у вас чего-нибудь, попить?
– Да ну? – насмешливо протянула тётка, которая была ближе. – И чего бы ты хотел выпить, родной?
– Кефира или может быть молока, – растерялся Иван Иванович, – в смысле я хотел купить…
– Ишь, чего захотел! – с непонятной яростью прошипела тётка – молока ему подавай!
Вторая тетка проявила солидарность по отношению к первой, возмущённо взмахнув мокрой тряпкой, – Совсем обнаглели! Ходят, клянчат тут! Попрошаек развелось! Молока ему захотелось!
Иван Иванович не знал, что современные школьные столовые еду не готовят и не продают, а лишь выдают стандартные ученические завтраки и обеды. Бесплатно едят социально незащищенные дети, остальные обязаны сдавать деньги заранее. При этом приготовленную на комбинате питания еду, обычно невкусную, надлежит должным образом документировать.
В конце каждого месяца большинству учителей приходится испытывать головную боль, составляя списки пообедавших. Иногда они даже не ставят в журналах прогулы, – а вдруг будет проверка, и обнаружится пропажа тарелки каши или булочки, которые не были съедены школьником! Тогда всё, до копеечки, вычтут из зарплаты проверяющие чиновники.
Учителям еды не полагается, и лишь некоторые храбрые классные руководители обедают вместо детей, да и то, если сумеют договориться со столовой. Ко всем желающим получить даровую пищу, работники столовой относятся весьма ревниво, ведь им тоже должно что-то оставаться.
А буфетам нужна выручка. Вот они и торгуют вместо еды шоколадками, жвачкой, вонючей пиццей, и кока-колой. Какой современный ребёнок захочет потратить карманные деньги на кефир и чёрствый пирожок? Словом, захотите нормально пообедать в школе, – приносите обед с собой!
Ошеломлённый Иван Иванович причину агрессивности работников столовой так и не понял. Перемена закончилась. Он выпил воды из-под крана в прокуренном туалете. Пора было отправляться в кабинет географии.
– Сегодня, вместо Владимира Яковлевича, урок проведу я. Меня зовут Иван Иванович. Я работаю заместителем директора, – объявил он детям уже привычно, – садитесь, пожалуйста!
Школьники ждали, сложив руки. Мальчик, который в прошлый раз поправлял географа, сидел за первой партой. Он смотрел серьёзно и выжидательно.
Заместитель директора почувствовал, что должен что-то сделать, ну хотя бы для этого мальчугана. Ведь мальчишка тогда был прав!
Семь бед, – один ответ, – подумал Иван Иванович и объявил тему урока, – Великие географические открытия. Путешествия Колумба и Магеллана!
Он хорошо помнил материал и подробно рассказал детям об открытиях и трагедии Колумба. А история о том, как Магеллан подавил бунт у берегов Южной Америки, превратилась в настоящий триллер. На дом Иван Иванович задал написать короткое изложение о прослушанных путешествиях и пообещал поставить оценки.
Это было некорректно, но разве он не заместитель директора?
Возьмет, да и поставит! В конце концов, ему наплевать на Лампасова! – время тянулось в этот день для Ивана Ивановича бесконечно долго. Одиннадцать уроков – тяжёлый труд даже для опытного учителя.
Во вторую смену учились только шестые классы. Мальчиков забрали на уборку опавших листьев во дворе, и в кабинете географии остались только девочки. Иван Иванович устал и ничего уже не рассказывал, поэтому школьницы были предоставлены сами себе. Они тихонько разговаривали о чём-то важном для них одних, и похмельному Ивану Ивановичу чудилось, что в кабинет залетела стайка щёбечущих птиц.