Гай обернулся туда, где стояла Анна. Прислонившись к грот-мачте, она смотрела на него сверху — и улыбнулась сдержанной, гордой улыбкой, как мать, выходившая больного ребенка. Гай улыбнулся в ответ. Его поражало то, что она обыкновенный человек, простая смертная — так беззаветно он верил в ее непогрешимость и правоту. А больше всего его поражало, что она принадлежит ему. Он посмотрел на свои сцепленные руки и стал размышлять о больнице, над которой продолжит работать завтра, о всей будущей работе, всех будущих событиях, уготованных судьбой.
Бруно позвонил через несколько дней. Сказал, что он неподалеку и хотел бы зайти. Голос у него был трезвый и печальный.
Гай спокойно и твердо объявил, что ни он, ни Анна не желают его больше видеть. Он уже чувствовал, как переполняется чаша его терпения, а с трудом приобретенное душевное равновесие рушится на глазах — потому что безумием являлся сам факт этого разговора.
Бруно знал, что Джерард еще не выходил на связь с Гаем. Он не сомневался, что возможный допрос займет всего несколько минут. Он хотел предупредить Гая, что Джерард знает его имя, что его могут вызвать на допрос, хотел заверить его, что впредь будет встречаться с ним только тайно и только с его позволения. Но Гай оборвал его так холодно, что Бруно не смог обо всем этом даже заикнуться.
— Я понял, — глухо произнес он и нажал на отбой.
Не успел Гай перевести дух и закурить, как телефон снова зазвонил. Он воткнул сигарету в пепельницу и взял трубку.
— Добрый день. Вас беспокоит Артур Джерард, частное детективное бюро. Скажите, могу ли я приехать? Я должен задать вам несколько вопросов.
Гай в испуге обвел взглядом гостиную. У него возникло бредовое подозрение, что дом на прослушке, Джерард в курсе всех их разговоров и уже поймал Бруно.
Он поднялся наверх предупредить Анну о том, что у них будет посетитель.
— Частный детектив? — изумленно переспросила Анна. — Что ему нужно?
Гай на секунду растерялся. Предательская растерянность, как часто она нападала на него не вовремя! Какого черта Бруно не мог держаться подальше?!
— Не знаю.
Вскоре прибыл Джерард. Он галантно поцеловал Анне руку, извинился за вторжение, похвалил дом и прекрасный сад. Гай несколько растерялся. Джерард выглядел глуповатым, усталым, каким-то неопрятным. У Гая закралась мысль, что Бруно не зря отзывается о нем с таким пренебрежением. Отсутствующий вид и медлительная речь не вязались с образом блестящего детектива. Но когда Джерард устроился в кресле с сигарой и бокалом виски, Гай заметил во взгляде его светло-карих глаз проницательность, а в короткопалых руках — энергию. Тогда Гай занервничал по-настоящему. Джерард был непредсказуем.
— Вы дружите с Чарльзом Бруно, мистер Хэйнс?
— Я с ним знаком.
— Вы, наверное, знаете, что в марте убили его отца и убийца до сих пор не найден?
— Я этого не знала! — воскликнула Анна.
Джерард медленно перевел взгляд с нее на Гая.
— Я тоже об этом не знал.
— То есть вы не близкие знакомые?
— Нет.
— Где и когда вы с ним познакомились?
Гай покосился на Анну.
— В Институте искусств Паркера. Насколько я помню, в прошлом декабре.
Гай чувствовал, что сам загнал себя в ловушку. Он зачем-то повторил версию, которую Бруно выдал Анне на свадьбе — а ведь Анна, вероятно, уже про нее забыла. Джерард явно не поверил ни одному его слову. Неужели Бруно не мог предупредить? И почему они не договорились об ответах? Бруно ведь когда-то предлагал врать, что они познакомились в баре…
— А потом? Вы продолжали общаться?
— Нет, потом я встретил его лишь на своей свадьбе в июне.
Гай напустил на себя озадаченный вид, словно не понимал, к чему Джерард клонит. К счастью, он успел заверить Анну, что Бруно называет себя его другом не всерьез. И добавил на всякий случай:
— Мы его не приглашали.
— То есть он просто взял и явился? — без удивления спросил Джерард. — А на вечеринку в июле он тоже пришел без приглашения?
— Он позвонил и напросился, — пояснила Анна. — Я возражать не стала.
Джерард поинтересовался, от кого из общих знакомых Бруно мог узнать о вечеринке, и Гай назвал миссис Честер Болтинофф, которая встретила Бруно с такой ужасающе радостной улыбкой. Больше ему никто в голову не пришел.
Джерард с улыбкой откинулся на спинку кресла.
— А он вам нравится?
Гай молчал. Вместо него ответила Анна.
— Да, вполне, — сказала она тактично.
— Ну да, — подтвердил Гай, поймав на себе взгляд Джерарда. — Хотя он бывает назойлив.
Он подумал, не осматривает ли Джерард его лицо на предмет шрамов, и порадовался тому, что правая бровь у него в тени.
— У него есть склонность находить себе кумира. — На этот раз улыбка у Джерарда вышла неискренней, хотя, вероятно, она с самого начала такой и была. — Извините, что побеспокоил вас, мистер Хэйнс.
Через пять минут за ним захлопнулась входная дверь.
— И как это понимать? — спросила Анна. — Он подозревает Чарльза Бруно в убийстве?
Гай закрыл дверь на задвижку.
— Скорее кого-то из его знакомых. Наверное, думает, что Чарльз покрывает убийцу. Чарльз ненавидел отца. По крайней мере он сам мне так говорил.
— И ты полагаешь, он знает убийцу?
— Ну, тут можно только гадать. — Гай вытащил сигарету.
— Боже мой… — Анна остановившимся взглядом смотрела на диван, на котором сидел Бруно на новоселье. — Что у людей случается в жизни!
36
— Послушай! — резко сказал Гай в трубку. — Послушай меня, Бруно!
Бруно был пьян, еще пьянее обычного, но Гай твердо решил достучаться до его замутненного сознания. Потом он подумал, что за плечом у Бруно вполне может стоять Джерард, и опасливо понизил голос. Он выяснил, что Бруно звонит из телефонного автомата и рядом с ним никого нет.
— Ты говорил Джерарду, что мы познакомились в Институте искусств?
Бруно ответил, что да. По крайней мере Гай так понял из его пьяного бормотания. Он хотел приехать! Гай никак не мог донести до него, что Джерард уже являлся сюда с расспросами. Нашел время звонить!
Гай с грохотом опустил трубку на рычаг и ослабил ворот. Джерард придавал грозящей ему опасности конкретную форму. Прекратить всякие контакты с Бруно теперь было важнее, чем продумать с ним легенду об их отношениях. Самое неприятное, из бессвязной речи Бруно Гай так и не понял, что там у него стряслось или хотя бы в каком он настроении.
Они с Анной были в студии на втором этаже, когда затренькал дверной звонок. Гай приоткрыл дверь слегка, но Бруно ударом распахнул ее, ввалился в гостиную и рухнул на диван. Гай застыл над ним, лишившись дара речи — сначала от гнева, потом от омерзения. Воротник рубашки впивался Бруно в отекшую, красную шею. Он напоминал раздутый труп, даже веки у него настолько опухли, что глубоко посаженные глаза неестественно выкатились. Гай подошел к телефону, чтобы вызвать такси.
— Гай, кто там? — шепотом спросила Анна со второго этажа.
— Чарльз Бруно. Пьяный.
— Ничего и не пьяный! — возразил Бруно.
Анна спустилась до середины лестницы.
— Может, его наверх отнести?
— Я не хочу видеть этого типа в своем доме. — Гай листал телефонную книгу в поисках номера такси.
— Хочеш-ш-шь, — прошипел Бруно, как лопнувшая покрышка.
Гай обернулся. Бруно смотрел на него одним глазом. Кроме этого глаза в распростертом теле не осталось ничего живого. Бруно бубнил что-то речитативом себе под нос.
— Что он бормочет? — Анна подошла поближе к Гаю.
Гай схватил Бруно за ворот рубашки и попытался поднять. Его выводило из себя тупое бормотание, к тому же Бруно напустил слюней ему на руки.
— Вставай и убирайся! — прорычал он.
И тут наконец разобрал, что Бруно мямлит.
— Я скажу ей, я скажу ей, я скажу ей, я скажу ей, — повторял он и таращил на Гая бешеные, красные глаза. — Не смей выгонять, а то скажу ей.
С отвращением Гай разжал хватку.
— В чем дело, Гай? Что он бормочет?
— Уложу его наверху.
Он попытался взвалить Бруно себе на плечи, но, даже собрав все силы, не смог сдвинуть с места безжизненную тушу. В конце концов Гай сдался и уложил Бруно на диване. Причем у дома не стояло никакой машины, — Бруно как с неба свалился. Он спал на диване, беззвучно дыша, а Гай сидел рядом, смотрел на него и курил.
В три часа ночи Бруно проснулся, сделал пару глотков виски, чтобы прийти в себя, и вскоре выглядел уже вполне нормально, если не считать отеков. Узнав, что он в доме у Гая, очень обрадовался — он совершенно не помнил, как сюда попал.
— Выдержал еще один раунд против Джерарда, — сообщил Бруно с ухмылкой. — Три дня подряд. Газеты читаешь?
— Нет.
— И не читай, у тебя все в ажуре. Джерард уверен, что взял след. Есть у меня один приятель с не самой лучшей репутацией — Мэтт Левайн… Герберт считает, что он похож. Я три дня провел в разговорах с этой троицей. Думаю, Мэтта повяжут.
— И казнят?
— Вряд ли, просто он сядет. Это не первое убийство на его счету.
Гаю захотелось схватить пепельницу и обрушить ее на эту опухшую рожу, дать выход накопившемуся напряжению. Вместо этого он крепко взял Бруно за плечи.
— Уйдешь ты отсюда или нет? Больше я тебя впускать не намерен!
— Не уйду, — тихо ответил Бруно.
Он сидел без движения, ничем не выражая намерение сопротивляться, и Гай увидел в его глазах то же безразличие к боли и к смерти, как и в тот вечер, когда дрался с ним в роще возле дома родителей Анны.
Гай закрыл лицо ладонями.
— Если этот твой Мэтт сядет, — прошептал он, — я пойду в полицию и выложу все от начала до конца.
— Да не сядет он. У них не хватит доказательств. Я пошутил. — Бруно расплылся в улыбке. — Тип подходящий, да улик мало. А против тебя улик много, зато ты тип уж больно неподходящий. Ты важная птица! — Он вытащил что-то из кармана и протянул Гаю. — Вот, попало мне в руки на прошлой неделе. Молодец!
Гай смотрел на фотографию Питтсбургского универмага в брошюре Музея современного искусства. «Гай Дэниэл Хэйнс, молодой архитектор, которому нет и тридцати, достойный продолжатель традиций Фрэнка Ллойда Райта. Его яркий собственный стиль отличается строгой простотой, не уходящей при этом в аскетизм, а также грацией, которую сам он называет певучестью…» Гай поморщился. Пассаж о певучести не имел к нему никакого отношения.
Бруно убрал брошюру в карман.
— В общем, ты большой человек. Если будешь держать нервы в узде, тебя никто не заподозрит.
Гай посмотрел на него сверху вниз.
— И все-таки зачем ты сюда явился?
Впрочем, он знал ответ. Их жизнь с Анной вызывала у Бруно восхищенное любопытство. А для него самого общество Бруно было пыткой, в которой он находил извращенное утешение.
Бруно будто прочел его мысли.
— Ты мне нравишься, Гай. Но помни, улик против тебя у них гораздо больше, чем против меня. Если пойдешь в полицию, я выкручусь, а вот ты уже нет. Герберт тебя узнает. Анна вспомнит, что ты как-то странно себя вел. Царапины, шрам, еще куча мелочей, которые тебе предъявят всем скопом. Револьвер, обрывки перчаток… — Бруно перечислял не спеша и с нежностью, как любовно хранимые воспоминания. — Если и я буду против тебя…
37
Гай сразу понял по голосу Анны, что она заметила вмятину. Вообще-то он собирался ее выправить и забыл. Сначала он попробовал сделать вид, что ничего не знает о вмятине, потом сдался. Сказал, что выходил в море на прошлой неделе и наткнулся на буй.
— Не надо «очень извиняться», — передразнила Анна и взяла его за руку. — Это ерунда. Эгон сказал, что ты брал яхту. И скрыл это от меня из-за дурацкой вмятины?
— Ну да…
— И что же, ты выходил в море один? — Анна чуть улыбнулась.
Она знала, что Гай не достаточно хорошо управляется с яхтой для морских прогулок в одиночку.
На самом деле Гаю тогда позвонил Бруно и настоял, чтобы они прокатились. Джерард зашел в тупик с Мэттом Левайном, его повсюду поджидали тупики, и Бруно хотел отпраздновать.
— Нет, не один. С Чарльзом Бруно.
С Чарльзом Бруно и револьвером…
— Я не сержусь. Только не понимаю, зачем ты решил с ним встретиться. Он ведь тебя раздражает.
— Сам не знаю, что на меня нашло, — пробормотал Гай. — Два дня сидел дома за работой, захотелось голову проветрить…
Конечно, она сердится. Анна всегда содержала «Индию» в безукоризненном порядке. Яхта сияла начищенной медью и белизной крашеного дерева, словно ее изваяли из золота и слоновой кости. Да еще Бруно! Анна теперь опасается Бруно.
— Гай, а помнишь, к нам зимой привязался какой-то человек возле твоего дома? — Анна шла за ним по палубе. — Это случайно был не Чарльз?
— Да, это был он. — Пальцы Гая бессильно сжались на лежащем в кармане револьвере.
— Что ему от тебя нужно? Он не особенно интересуется архитектурой. Мы говорили с ним тогда, на новоселье.
— Да ничего ему от меня не нужно. Он просто не знает, чем себя занять.
Гай думал лишь о том, как поскорее избавиться от револьвера. Тогда он сможет болтать с ней сколько угодно.
— И вы познакомились в институте?
— Ну да. Просто в коридоре столкнулись.
Однажды он запутается в щупальцах лжи, скажет что-то не то и потеряет Анну. Возможно, уже потерял. Вот она стоит у грот-мачты и наблюдает за ним. Гай закурил. Вес револьвера в кармане становился неподъемным. Собрав волю в кулак, Гай направился к носу яхты. За спиной послышались легкие шаги — Анна ушла в кубрик.
Низкое серое небо обещало пролиться дождем. «Индия» лениво покачивалась на волнах и за час как будто ничуть не отдалилась от берега. Опершись на бушприт, Гай взглянул на свои ноги в белых брюках, на синий китель с золочеными пуговицами, найденный им в рундуке на борту и, видимо, принадлежавший отцу Анны. А ведь он мог бы стать не архитектором, а моряком. В четырнадцать он просто бредил морем. И что же ему помешало? Какой была бы его жизнь без… Без кого? Конечно, без Мириам. Он нервно расправил плечи и достал револьвер.
Держа его на вытянутых руках над водой, Гай думал о том, как невинно это драгоценное творение человеческого разума. Он же, напротив… Гай разжал пальцы. С неизменной готовностью повиноваться, револьвер сделал один идеально сбалансированный оборот в воздухе и ушел под воду.
— Что ты туда бросил?
Гай обернулся. Анна стояла на палубе метрах в трех от него. И он не знал, совсем не знал, что ей ответить.
38
Бруно смотрел на стакан и колебался. Выпить или не стоит? Его не покидало ощущение, что стены ванной вот-вот разлетятся на тысячу осколков, словно они ненастоящие, или сам он ненастоящий.
— Ма! — позвал Бруно, устыдился своего жалкого блеяния и опрокинул в себя стакан.
Потом на цыпочках прокрался в комнату матери и разбудил ее, нажав кнопку звонка для прислуги. Этим звонком мать оповещала Герберта, что проснулась и готова позавтракать.
— О-о… — Она зевнула и улыбнулась. — С добрым утром.
Она похлопала сына по руке и пошла в ванную умываться.
Бруно молча сидел на ее постели, пока она не вернулась и не юркнула под одеяло.
— У нас сегодня встреча с турагентом. Как его там, Сондерс? Надеюсь, ты не отправишь меня к нему одну.
Бруно помотал головой. Они собирались в путешествие — сначала по Европе, а там, глядишь, и в кругосветное. Но сейчас эта идея утратила для него всю привлекательность. Вот если бы поехать вокруг света с Гаем… Бруно поднялся, раздумывая, не выпить ли еще.
— Как самочувствие?
Мать умела спросить не вовремя.
— Ничего. — Бруно опять сел.
Раздался стук в дверь, и вошел Герберт.
— Доброе утро, мадам. Доброе утро, сэр, — произнес он, глядя мимо них.
Подперев рукой подбородок, Бруно мрачно уставился на щегольские, до блеска начищенные ботинки Герберта. Заносчивость дворецкого в последнее время стала невыносимой! С подачи Джерарда возомнил себя главным человеком в деле — он, конечно, мигом найдет убийцу, если перед ним выставят подозреваемых. Все восхищались его храбростью — надо же, бросился вдогонку за убийцей! А папаша отписал ему двадцать тысяч в завещании. Герберт теперь и сам может позволить себе путешествие!