- Какой-такой половецкой?.. - заинтересовались все сразу.
- А такой, - Разумник поднял слегу, на которой его принесли, и пустился в пространные разъяснения. - Половцы они как чрез реки переправляются?
- Известно как, - загомонили мужики. - Как все. За гриву конскую себе держится, вот и плывет.
- Вот сколько лет прожили, а ума не нажили. Кони-то они тоже не все плавать умеют, тады что делать?..
- Да как же это так - не все? - взволновались мужики. - Не люди, чай, все и умеют.
Иван окинул их укоризненным взглядом.
- Не все, - объявил он истину в последней инстанции. - А ежели кто умеет, так недалеко и недолго. И спорить тут нечего. Вот половцы и удумали. Берут бурдюк, мех по-нашему, надувают его, завязывают, на нем и плывут, а к другому, что впереди себя толкают, оружие там привязано, юрта, еще чего по мелочи... Глядишь, и переплыли. Хошь - реку, хошь - море. Привязываем, к примеру, сюда мех, - начал он показывать свою задумку на жерди, - в мех просовываем кишку длинную, шест - под коня. К меху крепим один конец веревки, сами держим другой. Затем дуем в кишку. Мех надувается, всплывает с той стороны коня, цепляем его, - и другой конец веревки вытягиваем. Заводим так две-три, лучше - четыре. Дальше сами поймете, али растолковать?..
- Чего уж там растолковывать, - буркнул Пахом. - Не дети малые. Ты бы вот лучше разобъяснил, без мехов-то как быть?
- Сдюжим, - успокоил его Иван. - Лишь бы голова не оторвалась. А ну-ка, мужички, хватай бревна да тихонько так по бережочку да по грязи этой непролазной к боку конскому и пододвиньте, но чтобы не задеть. Давай-давай, чего стали, как рыба в вершу? Повертайся живее!..
Братья Губины переглянулись, недоуменно пожали плечами, но сделали, как велел Разумник.
- Добро, - оценил тот. - Как, значит, просвет покажется, так и пихайте на ту сторону со всей мочи. А кто двое там станьте, принимать будете. Теперь ты, - обратился он к царевичу. - Волосья поплотнее на кулак намотай - и тяни.
Все разинули рты, а Иван-царевич тупо воззрился на лошадиную гриву.
- Да что ты плетешь такое? - загомонили мужики. - Аль умом пообносился?.. Где ж это видано, чтобы себя за волосья из болота тащить?!
Громче всех надрывавшийся Роман и не заметил в гневе праведном, как Иван незаметно так приблизился да и ущипнул его пониже спины. От всей души ущипнул, словно рублем одарил. Бедный мужик вспорхнул на несколько саженей, а когда приземлился, не говоря худого слова полез на Разумника с кулаками.
- Остынь, остынь, - осадил его Иван и объяснил вытаращившим глаза мужикам: - Видали? То-то же! Тут знать потребно, куда какую силушку приложить, чтобы, значит, польза от нее наибольшая была. В смысле подъема. Вот, к примеру, щипок. Невелика хитрость - а сработало на диво! И тут поможет, ежели голова на плечах имеется, чтобы, значит, было, за что тянуть... Давай, молодец, тяни, а вы готовьтесь бревна толкать.
Поняв, видимо, что если ничего не предпринимать, то сидеть ему здесь и слушать препирательства да умствования мужицкие до скончания века, Иван-царевич ухватил себя за вихор и дернул изо всей мочи, да так, что слезы из глаз брызнули в три ручья.
- Да чего уж там, - радостно загомонил сход, было засомневавшийся в своей правоте. - Любому ясно - нельзя это такое, чтобы самого себя да за волосы из болота вытягнуть. Спокон века не бывало такого. Обман да расстройство одно...
- Ты, молодец, их не слушай, - принялся успокаивать Ивана Разумник. - Не всякому дураку клад дается... То есть, я хотел сказать: дело мастера боится. Ты не рви сгоряча - лысину сотворишь. Ты потихоньку, полегоньку, да и тяни, ну словно вот как сеть перебираешь. Удил когда? Вот и давай, а на этих неча рот развевать, с их умом только по грибы. Давай, давай!..
И снова потащил царевич, тянет-потянет... а вот возьми, да и начни потихонечку подниматься над седлом. Владимир, Конек, мужики - все глазам своим не поверили, сгрудились вокруг лужи, не может быть такого, никогда не было - и посейчас не будет, ан нет же, никуда от правды-истины не денешься, вон он, зазор-от, между портами да спиной конской, все больше да ширше делается...
- Э, э, куды понесло? - взволновались вдруг разом уверовавшие в успешное окончание трудного дела мужики. - Лошадь-то почто бросил?.. Скотину бессловесную... Разе ж так можно?
Позабыли о словах своих, чуть назад временем сказанные, советы наперебой подавать стали, что да как. А Иван стоит-посмеивается, так-то, мол, нам смекалки не занимать стать, одной шапкой двоих накрыл.
Царевич же тем временем в седло вернулся, обхватил ногами коня своего, и ну снова тянуть. Заворчала недовольно болотина, забурлила пузырями, зачавкала, тут уж не зевай, мужики, не оплошай с бревнами. Не оплошали. Едва лишь промежду брюхом конским да жижей черной полоска светлая развиднелась, они бревна туда и подсунули. А там уж - дело нехитрое, взялись дружно ввосьмером, крякнули, подняли страдальца, да и вынесли его из грязи на землю твердую.
Все бы хорошо, смрад вот только пошел - хоть онучей носы затыкай. Знамо, испачкались, пока тащили. А царевич Иван пуще всех. Разумник топор взял, подвесил, крякнул.
- Так, мужики, тут за пригорком пруд есть, айда туда. Негоже в таком виде по дорогам шляться. Еще воронье налетит, совсем спасу не будет. Жбаны вот только опростать надобно, пригодятся, пустые-то...
И пока все дружно плескались в пруду, Владимир мог наблюдать, как то один, то другой мужик, воровато глянув на остальных, не наблюдает ли кто, норовил дернуть себя за макушку.
Ну до чего же не везет барону, так сказать, нашему, Карлу Иерониму фон Мюнхгаузену! Ведь и всего-то делов, что человек, попав в безвыходную, казалось бы, ситуацию, не растерялся, а использовав подручные средства ("рука-то у меня, ого-го, слава Богу, сильная, а голова - мыслящая"), спас и себя, и лошадь свою, вытащив обоих из болота.
Иное дело сэр Исаак Ньютон. Как рассказывают доверенные источники, сидел себе этот сэр под яблоней, сидел, долго сидел (по-нашему, так от работы отлынивал, как у них, сэров, заведено), пока, наконец ему на макушку яблоко не грохнулось. Добро бы спелое, а так - кислятина, зубы сводит. Вот он, осерчав на весь мир, и придумал свои законы, с той самой поры жить людям мешающие. Решит человек что-нибудь полезное для общества сделать, вот, скажем, двигатель, чтоб энергию давал, а сам ее не потреблял, бежит радостный, готовый весь свет осчастливить, "Эврика!" кричит, а ему сразу, как ушат воды холодной - "не может такого быть, сэр Исаак Ньютон своими законами запретил. Особенно третьим!"
Это люди правильно сделали, что законам этим имя открывателя присвоили. Чтобы знали потомки, кто им так насолил из-за одного несчастного яблочка.
Так неужто в целом свете так и не нашлось никого - за все человечество против Ньютона вступиться? Да нет, не перевелись еще богатыри да витязи на шаре земном!
Вспомним, пожалуй, самый первый из нашумевших, столкнувший лбами многих авторитетов, "двигатель Дина" (американского изобретателя, патент N 2886976). Этот двигатель, как и целое поколение его потомков, назван инерцоидом, за способность передвигаться, отталкиваясь от самого себя.
Принцип его движения прост - во славу Мюнхгаузена и вопреки Ньютону. Не верите? Проделайте простейший опыт. Положим на пол линейку, длиною, скажем, метр. Сядем на стул с роликами около одного ее конца и начнем что есть силы молотить кулаками по стулу. Если удачно молотить, то ваша замкнутая система (вы и стул) рано или поздно окажется у противоположного конца линейки.
Что же касается Норманна Дина, то он пошел дальше. Видели вы когда-нибудь метателя молота? На Олимпиаде, скажем, или другом каком соревновании? Для тех, кто не видел, скажем, что молот - это такое ядро на цепочке. Берет его человек, раскручивает, и метает куда подальше. Чей молот не нашли в разумных пределах - тот и выиграл. Положим, однако, что человек его не метает, а просто крутит. Тогда на руку, на цепочку и на самого человека действует так называемая "центробежная" сила (и, поверьте, немалая). Пока человек стоит в центре - все хорошо, но стоит только кому-нибудь подобраться и толкнуть его (то есть вывести из состояния равновесия) - и он полетит... Да еще как полетит!.. Вот Дин и придумал систему гирь, крутящихся вокруг центрального стержня под действием электромотора, которые способны поднять в воздух благодаря самим себе, ну, скажем, слона... Да что там слона - что угодно поднимут! Или все-таки не поднимут?..
А знаете, сколько их, инерцоидов создано? И работающих, и нет? Сколько у Дина оказалось последователей? И в чем секрет инерцоида?
Или вот, хотя бы, промелькнувшая в научных журналах (журналы называются "Science" ("Наука") и "Phisics Today" "Физика сегодня") статья Джека Висдома о том, что если бы Мюнхгаузен, приложив соответствующую силу, тянул себя за волосы рывками на шаре по касательной - то непременно вытащил бы себя. Потому что тело, дернувшее самое себя на поверхности шара по касательной, так смещает свой центр тяжести, что при возвращении в исходную точку это смещение полностью не компенсируется.
Еще примеры? Пожалуйста, сколько угодно.
Стою я себе, держу в руках обыкновенную лампочку от обыкновенного карманного фонарика. К лампочке припаяно два провода, свободно висящих в воздухе. И никуда-то эти проводки не подсоединены, а лампочка горит... Не верите? Спрячемся за авторитет Ощепкова Павла Кондратьевича, ученого, выдающегося изобретателя и рационализатора. Он-то и придумал такую лампочку... Свет дающую за счет разной подвижности электронов в различных металлах при одинаковой температуре. Свидетели утверждают, что лампочка горела... Только вот горела ли?..
А вот пирамида В.К. Селищева, "концентрирующая полезную энергию Космоса". Берем изготовленную из соответствующего материала пирамиду, помещаем шар в ее центр и на вершину - и концентратор готов. Полезные же свойства его (ее) в частности таковы, что полезные животные (коровы там, овцы, козы) тут же начинают доиться в пять раз больше, а вредные грызуны совершенно перестают размножаться и через некоторое время, осознав, что им грозит полное вымирание, в ужасе удирают со всех лап.
Все еще не верите? Пожалуйста, обратитесь к статье Виктора Петрова "Вечные двигатели прежде и теперь", размещенной на Интернет-проекте журнала "Техника - Молодежи".
Ну, раз уж разговор зашел о физике, то как же не припомнить еще одного "притеснителя" человечества. Установившего, что никакое материальное тело не может двигаться со скоростью, равной или превышающей скорость света в вакууме. Да-да, господин Эйнштейн, о вас речь! И вовсе не извиняет вас то, что впоследствии, терзаемый, наверное, муками совести, изобрели вы специальное отделение вашей теории относительности, где сами свое же заблуждение и поколебали.
И у вас нашлись последователи. Чего стоит теория торсионных полей, отнявшая столько времени и сил, всколыхнувшая мир и нашу родную Российскую Академию Естественных Наук. академик Шапов Г.И. и его единомышленники разработали теорию и внедрили в практику двигатели, основанные на действии торсионных полей. Замечательные и удивительные поля! Родились они чуть позже нашей Вселенной, поскольку носителями их является реликтовое (т.е. очень-очень старое) нейтрино, называемое некоторыми торсионом. Интересные эти поля тем, что переносят информацию из любой точки Космоса в любую мгновенно, не перенося при этом энергии. Потому что пространство наше "прямолинейное", а "закрученное"...
Впрочем, на тему эту - как "нарушить" законы физики, можно говорить до бесконечности. Толстенные тома писать... Наше же цель проще - пробудить интерес в любознательном читателе. Ему и рекомендуем прочитать для начала Я. И. Перельмана - "Занимательная физика", Н. Гулиа - "Удивительная физика", статьи А.В. Бялко. А еще лучше - изобрести что-нибудь самим, "вопреки" самым-пресамым незыблемым постулатам.
И да здравствует барон Мюнхгаузен!
- А что, молодцы, - вопросил Разумник, едва все, кое-как отмывшись и отстиравшись от вонючей липкой грязищи, - далеко ли путь держите? Да не вы, - махнул он рукой в сторону мужиков, - кум Романов поведал про спор ваш бестолковый. Они, говорит, еще спозаранку, как разодрались, к князю направились. Нехай объяснит им, дескать, хорошо ли там ему живется али нет. Ну так я вам вот что скажу. До неба высоко, до князя далеко, повертайте-ка взад. Неча попусту ноги бить, людей от дел отвлекать государственных. Погодите до завтрашнего утра, авось что в головах-то и прояснится. Куда вы на ночь-то глядя? Закат ужо не за горами стать.
- К орлу мы, - отозвался Конек.
- К орлу? Добре, - ничуть почему-то не удивился Иван. - Как от него, так и вы к нам давайте, погостевать. А не то ввечеру совет военный соберем, поход, значит, объявлять будем. Лихо, вишь, у нас развелось, окаянное, мужикам проходу не дает...
- Каким мужикам? - удивился Пахом. - Разе ж он... оно... - тьфу, пакость какая, и не поймешь вот так-то сразу, не то мужик, не то баба... - еще кому в насельники напросилось?
- Одному напросилось, - отрезал Разумник, - и то в достаток. А ну как разгуляется да во вкус войдет?.. Тогда все с сумой да по миру...
- Погодьте, мужики, погодьте, - встрял Конек. - Что это такое значит: как от него?.. Нешто он недалече?
- Вестимо недалече, - согласно кивнул Иван. - Вон там, в рощице, его и найдете. Ручей там широконький, водицей уж больно сладок. Вот он там себе гнездо и устроил. Отдохну, говорит, а то все слетай да слетай, на свет на верхний вынеси. Совсем, мол, спасу не стало. Чуть не каждый день ни свет ни заря заявляются. Так я у вас тут спрячусь чуток. Авось не найдут.
- Вот то-то и оно, что отдохнуть человек решил, а ты уж язык и распустил: вон он, в лесочке прикорнул, - укоризненно заметил Пахом.
- Так я ж не со зла - он уж дён с десять как отдыхает. А людям нужда до него имеется. Опять же, не встречные-поперечные какие, одним миром... гм... мазаны...
...Гнездо... Ох, и гнездышко себе орел свил. Да что там свил - прямо-таки отгрохал. Тех стволов, что натаскала птица, рачительному хозяину не на один год хватило бы. Сеном с соломой, что повсюду едва ли не возами торчало промеж дерев, тоже не поскупился. Сам хозяин мирно дремал, прикрыв голову крылом, в размахе, прикинул Владимир, метров с пять-шесть, не менее. Обычный орел, похожий на беркута, вот только размерами явно не обиженный.
- На трудовые доходы не больно так-то понастроишься, - буркнул Конек, трижды обойдя гнездо кругом. - А он таких гнездышек, поди, в кажинном царстве-государстве не по одному свил.
- О, - послышалось глухо, но внятно, из-под крыла. - Явилось, не запылилось, чудо длинноухое. Конкурент. Тут, понимаешь, дни-ночи не спишь, от работы прямо помираешь, резану к резане складываешь, имуществом обзаводишься благоразумно, недвижимостью, а этот во всю жизнь не то что на конюшню там себе какую завалящую - на стойло, и то не заработал. А туда же - критикует...
- Вот я и говорю, - не остался в долгу Конек. - С трудов праведных не настроишь палат каменных. Чтой-то не больно я охотников вижу, за свою-то мошну путешествовать.
- Потому и не видишь, - отозвался орел, - что живешь по старинке. А у нас сервис - на высоте. Как в прямом, так и в переносном смысле.
- Какой-такой сервиз? - не понял Конек.
- Не сервиз, а сервис, - высунул голову из-под крыла орел. - Обслуживание, то есть, если по-нашему. Вот про тебя по сию пору легенды ходят, как ты посла половецкого возил.
- А как возил? - обиделся Конек. - Как обещался, так и возил. С ветерком.
- Да так. Посла того на твердой земле болезнь морская одолела. Версты обеда провезти не мог...
- Сам-то хорош. Про тебя тоже сказывают... Как ты царевича на свет верхний доставлял. Все ендову спрашивал. Аккурат до середины пути только и долетели. А там обоих из земли-матушки вынимали. По пояс ушли.
Владимир вопросительно взглянул на Конька.
- Истинная правда, - заверил его тот. - Он ведь себе за правило что взял? Ну, то, которое сервизом обозвал. Путь, говорит, неблизкий, так что бери-ка ты с собой, мил человек, вина побольше, да мяса пряного. Вот как я голову, значит, вправо поверну, так ты мне ендову подноси, а как влево - жаркое. Чтобы силушку восстановить. Ну и себе можешь, так сказать, за компанию. Вот пока они до полпути-то долетели, у царевича в глазах уже герб царьградский обозначился. Видал герб-то?.. Ну, орла их двуглавого... Так он и тыкал то ендову, то мясо, но все больше ендову...