Дышалось легко, и вообще я чувствовала во всём теле пугающую лёгкость. Я - это уже не я, а тень. Вокруг меня царство мёртвых, и чудовище переправляет меня через Ахерон... Ни лодки, ни Харона, которому надо дать монету... Но ведь не факт, что в царстве мёртвых всё именно так, как пишут в энциклопедии мифов.
Я думала, что сейчас увижу либо дряхлого карлика, либо какое-нибудь фантастическое чудище, но Минотавр остановился перед гладким валуном, на котором, скрестив ноги, сидел кудрявый белокожий мальчик. Он напоминал статую Амура - мраморную, с позолоченными волосами. Глаза его были закрыты, и казалось, что он медитирует. Когда же он открыл глаза, мне стало не по себе - гораздо больше, чем при виде всех этих существ, которые попадались нам по дороге сюда. Глаза у "Амура" оказались совершенно чёрными - словно у вампиров в минуты жажды, как это любят изображать в кино. Эта чернота, окрасившая не только радужную оболочку, но и белок, делала прелестное лицо похожим на маску, сквозь которую на меня смотрела вселенская тьма. Сам Эреб смотрел на меня сквозь призрачную маску бытия. Скоро передо мной спадут все маски, и я растворюсь в великой тьме...
- Поднеси её поближе, - мелодичным голосом велел "Амур", и, когда Мино выполнил его приказание, осторожно взял меня за руку своими тонкими, изящными пальцами. Они оказались прохладными и твёрдыми, что опять вызвало у меня ассоциации с мраморной статуей.
Я старалась держаться с вежливой невозмутимостью, хотя смотрящая на меня сквозь бледную маску бездна внушала мне страх.
- А теперь посади её вон туда, - "Амур" показал на плоский валун в полутора метрах от его каменного "трона".
- Ты хорошо держишься, - обратился он ко мне, когда Мино, усадив меня куда положено, сам занял камень чуть подальше. - Многие ирены, пройдя все испытания, раскисали, посмотрев мне в глаза. Но нам всё равно приходилось давать им амфу. И даже тем, кто проходил не все испытания. Последние двести лет сюда попадали главным образом дети аристеев, которые непременно должны были тоже получить этот титул. Ну а нам нужна была их энергия. Наш народ на грани вымирания. За последние сто лет у нас не родилась ни одна самка, а те немногие из них, что способны производить потомство, уже не могут производить его в прежнем количестве. Твоя мать прошла все испытания, но амфу не приняла. И не отдала часть своего Ба. Если точнее, никто из нас не смог обменяться с ней энергиями. В ней было столько силы и столько огня... При попытке слияния этот огонь просто сжёг бы любого из нас. Она была сильна и без амфы. Как и ты же. И такие, как вы с ней, отдают часть своей души только тем, кому хотят её отдать.
- Моя мать... Она была здесь? Когда? И как вы поняли, что это был моя мать? Вы, как и эойи, способны по каким-то видимым только для вас энергиям определять родство?
- Верно. Вы с ней люди другого племени. Не того, что живёт вокруг этого Лабиринта и приходит сюда за порцией сверхчеловеческой силы. Она не нуждалась в ней, хотя, насколько я понял, не могла сюда не прийти. Кажется, потом она покинула Урм, но мы больше ничего о ней не слышали. Что с ней стало дальше, дитя?
- Я немного знаю о своей матери, хоть и прожила с ней под одной крышей десять лет. Похоже, она сделала документы на другое имя - чтобы скрыться от урмиан. Она вышла замуж, родила меня, овдовела, а потом, когда мне было десять, исчезла. Я долгие годы считала её погибшей, но есть подозрение, что она просто разыграла свою смерть.
- Полагаю, у неё были для этого веские причины, - промолвил Охи. - А у тебя были веские причины прийти сюда. Камшу мне всё объяснил. Мне очень жаль, но мы не можем тебя спасти. Поверь, мы бы дали тебе амфу без всякого слияния. Просто дали бы её тебе, ничего не требуя взамен, но твой организм в теперешнем состоянии её просто не примет. Думаю, ты бы в любом состоянии плохо её усвоила - ты устроена несколько иначе, нежели чистокровные потомки землян, но сейчас амфа просто убьёт тебя. Мне очень грустно, что ты теряешь силы у меня на глазах, а я не могу...
Речь маноя прервал оглушительный гром, а всё вокруг пришло в движение. Мутная вода вспенилась, выбрасывая ещё более густые облака белого тумана.
- Кажется, дело совсем плохо, - произнёс Охи, когда всё стихло. - И нам следует поторопиться... Что там снаружи, дитя? Мы не можем наблюдать за жизнью города непосредственно. Люди постоянно приносят нам всевозможные видеоматериалы, но это то, что они отбирают для нас. Они могли бы сделать так, чтобы мы наблюдали за происходящим в городе, но, раз не сделали, значит, не хотят показывать нам свою жизнь и своё истинное лицо. Впрочем, их истинное лицо мы всё же разглядели.
- Там странное землетрясение. Из-под земли вырывается огонь и лезут какие-то твари. Огненные змеи, ящеры... А вода превращается в огонь.
- Это закипела река времени, - помолчав, сказал старейший из маноа. - Я знал, что это рано или поздно произойдёт. Отчасти я тоже в этом виноват. Тоннель, который я помог им сделать, ещё больше нарушил пространственно-временную ткань. И вот теперь река времени вырвалась наружу. Скоро тут будет хаос. И не только тут. Боюсь, пострадает не только этот остров.
- Я привыкла считать, что река времени - понятие символическое, а не вода, которая выплёскивается из-под земли. Хотя сейчас я уже ничему не удивляюсь.
- Во-первых, вода - необычная материя, дитя моё. А во-вторых... Река времени - это не вода в прямом смысле слова, но, прокладывая себе русло, она способна изменяться, переходя из одной формы материи в другую. Если точнее, то существует она в тонкой материи, но может приобретать черты грубой, видимой и ощутимой всеми. Обычно это происходит, когда нарушается ткань бытия и все преобразования приобретают стихийный характер. Сейчас что-то такое и происходит. Я предчувствовал это, потому и велел поспешить с созданием амфасо. Кокон готов. Я бы предложил тебе уйти вместе с нами в амфасхану, если бы это могло тебя спасти, но увы... Амфа немного улучшила твоё состояние, но доза побольше причинит тебе вред и скорее всего убьёт.
- Понимаю. Охи... Наверное, я покажусь тебе полной идиоткой, но мне интересно, как я... Если я буду иногда видимой, как призрак... Моя одежда выйдет в тираж вместе со мной?
- Все твои двойники будут выглядеть так, как ты выглядела в момент распада, вместе с тем, что на тебе надето. Во всяком случае, если оно из натуральных материалов. Что у тебя на шее?
- То, что осталось от фигурки скарабея. Внутри она была полой и обладала блокирующей магией. Я хранила там свой... Часть своего Ка.
- Вот как... Ты навела меня на одну мысль.
Пару минут маной смотрел на меня, словно решая некую дилемму.
- Мино, передай, чтобы все готовились к амфасхане, - произнёс он наконец. - И принеси мне браслет в виде змея.
- Зачем? - чувствовалось, что Минотавр сам смущён своей дерзостью. Видимо, приказания Охи здесь не обсуждались.
- Это единственная возможность помочь ей. Нашей Ариадне нечего терять, и я хочу, чтобы у неё был шанс. Поторопись, мы скоро уходим.
Минотавр, посмотрев на меня, удалился, а вслед за ним потянулись его соплеменники. Я осталась наедине с Охи.
- Что это за браслет?
- Он был подарен одной девушке, но она избавилась от него. Это магическая штуковина из сплава, секрет которого давно утерян. А глаза змея примерно из той же материи, что и элемниты. Даркмейстеры делают из неё трансферы. Элемниты или трансферы, как принято говорить в этом мире, могут излучать и обычный свет, и тёмный - эль-тану. Скрытый свет, хранящий нерастраченную энергию, которая способна изменять материю -разумеется, только в руках очень сильного мага. Ты этого не можешь, но, возможно, этот браслет защитит тебя.
- Почему Мино так странно отреагировал? Он считает эту штуковину опасной?
- Магия не бывает безопасной, дитя, и ты это знаешь.
- Да уж, - усмехнулась я.
- Неудивительно, что всё происходит одновременно, - промолвил Охи, глядя не то на меня, не то куда-то вдаль своими жуткими непроницаемыми глазами. - Твоё появление здесь и это бедствие. Нет, не ты его причина, но причины происходящего с тобой и с этим миром связаны между собой. Мы открыли врата в огненный мир, и двадцать четыре года назад здесь появилась девушка с огненной душой. Теперь её дочь явилась сюда, словно юная богиня судьбы. Богиня возмездия, предвестница гибели...
- Да какая я к чёрту богиня? - разозлилась я. Лабиринт снова содрогнулся, в соседнем зале что-то обрушилось. - Я вот-вот стану чем-то вроде этого пара. Вы уверены, что вам стоит уходить в этот... кокон? Вас же тут может завалить. Как вы выберетесь, когда проснётесь?
- Если проснёмся, - поправил Охи. - Возможно, этот сон станет не долгим, а вечным. Мы не раса бессмертных и прожили уже очень долго. Мало вероятности, что мы сумеем восстановиться для следующего жизненного цикла, но всегда надо надеяться на лучшее. Если мы выживем, мы выберемся, принцесса, не впервой. А ты добрая девочка. Беспокоишься о нас, хотя сама в ещё худшем положении. А вот и Мино.
Минотавр почтительно протянул браслет Охи, позволив себе, однако, посмотреть на старшего с укором, но тот знаком велел отдать украшение мне. Браслет был в виде змея, пожирающего свой хвост. Уроборос. Мировой змей, обвивший кольцом Землю. Символ возрождения и вечного возвращения. Манои древний народ, и они явно придают большое значение символам. Скарабей тоже символ возрождения. Видимо, Охи решил, что раз фигурка священного жука расплавилась, следует усилить её магию аналогичной вещью. Браслет явно обладал ещё какой-то магией, которая пугала Минотавра, но меня это не тревожило. Я знала, что Охи не желает мне зла.
Когда прохладный золотистый змей обвил моё левое запястье, я ничего не почувствовала -ни прилива сил, ни слабости. Глаза змея напоминали кусочки желтоватого стекла. При всей своей незатейливости браслет был красивый. Ни за что не спутала бы его с дешёвыми побрякушками, продававшимися в галантерейных магазинах. Искусство, с каким была выполнена фигурка змея, говорило о том, что передо мной ручная работа.
- Изделие тельхинского мастера, - сказал Охи. - Настоящего тельхина, а не одного из нас. Нам пора, принцесса. Сейчас мы с Мино покинем этот зал, а ты покидай Лабиринт. В следующем зале образовалась брешь наружу и довольно большая - я это чувствую, мне стало трудно дышать. Выбирайся наружу и постарайся прикоснуться к живому огню. К этой самой воде, что вырывается наружу, превращаясь в огонь и в разных созданий. Это сделает тебя сильнее. Здесь нет чудо-мастера, который даст тебе чудесную нить, но такие, как ты, способны противостоять судьбе и целому миру. Прощай, принцесса. Иди, не медли.
В соседнем помещении что-то снова обрушилось, и в этот зал ворвался оранжевый свет, превративший плавающий над водой туман в язычки пламени. Вода зашипела. Гладкие камни всё больше и больше выступали над её поверхностью. Когда я добежала до входа в соседний зал, пожелтевшая мутная жижа уже едва доходила мне до щиколоток. Я оглянулась. Самый высокий камень, на котором только что восседал языческий божок с тёмным взором, был пуст, но дальше, в заполненной туманом арке, темнела фигура Минотавра. Он поднял руку и исчез. Мой проводник в пределах Аида... Древние считали, что путешествие по лабиринту - путь от смерти к рождению. Я покидаю царство смерти. Что меня ждёт? Гибель и новое рождение? Я покидаю царство смерти, но не хочу покидать этот мир.
Брешь в стене оказалась достаточно широкой, чтобы я с лёгкостью выбралась наружу. А там царил хаос. Теперь вечерний город освещало только вырывающееся из-под земли пламя. Странное пламя, которое приобретало разные формы. Я видела огромных рыб и змей, танцующих в мутном от пыли воздухе среди полуразрушенных строений. Фонтаны светящейся воды превращались в деревья, цветы, фигуры каких-то зверей, потом в языки пламени, которое отрывалось от земли и снова во что-то превращалось. Пожалуй, самым чудесным из этих огненных созданий был огромный дракон. Я даже обрадовалась, когда он устремился ко мне. Сейчас я прикоснусь к нему и стану сильнее. Я сяду на него верхом, и мы умчимся прочь из этого страшного разрушенного города. Драконы любят принцесс, и он спасёт меня. Ведь я же недавно спасла его подводных соплеменников.
Естественно, этот огненный дракон не обладал разумом. Даже не знаю, почему его понесло в мою сторону. Я чуть не закричала от боли, пронзившей моё тело, когда я коснулась его. Но эта боль тут же прошла. И тело моё наполнила знакомая предательская лёгкость. Теперь уже такая, что я не могла удержаться на земле. Я обняла огненного дракона за шею, но никакого жара я не чувствовала. Я уже не чувствовала ничего. Я только видела, как отдаляется от меня охваченный огнём Молосс. Огромный город, похожий на лабиринт. Помогите мне, боги! Ведь я вошла в лабиринт и не спасовала перед чудовищами. Или награда за это - бессмертие, которое я обретаю против своей воли? Я уже распадаюсь на миллионы атомов, на миллионы образов самой себя. Я ещё здесь, но уже не здесь... Я везде и нигде... Я уже даже не вижу этого проклятого города-лабиринта, гибнущего, как когда-то погиб древний город, где великий мастер построил лабиринт для Минотавра... Нет, всё это вымысел... Хотя, какая разница? Возможно, я тоже когда-нибудь стану героиней легенды. Как моя подруга из Древнего Египта... Великие боги, я не хочу... Терри! Я не могу уйти, не увидев тебя!
Часть 3. Персефона.
Мне всё же удалось увидеть её, хотя длилось это несколько секунд. Она спала в полутёмной комнате, в которую я словно смотрела сквозь маленькое окно. Я могла бы проникнуть туда вместе с лучом солнца, но неведомая безжалостная сила унесла меня прочь. Я поднималась над цветущим садом, над белым дворцом, над городом, сияющим светлыми, нежными красками среди яркой зелени. Узкую изумрудную кайму вокруг игрушечного царства сменила золотая - такая широкая, что, казалось, она никогда не закончится. Пустыня... Золото темнело, постепенно превращаясь в оранжевое пламя. Неужели я снова в том пылающем городе? Нет, огонь утонул во тьме. Вернее, растворился в ней, наполнив её светом. До чего же она ярко сияла, эта тьма. Почему я раньше не замечала, что она исполнена света? Она сверкала драгоценными камнями, и самым прекрасным из них был нежно-голубой. Едва я об этом подумала, как он стал приближаться, и вот я уже лечу над морем, почти касаясь волн, кипящих белоснежной пеной. Мне так легко! Здесь так хорошо летать, Терри! Мне хотелось бы летать вместе с тобой... Я пугаюсь, когда бурные воды темнеют и разверзаются передо мной, открыв моему взору страшную бездну, в которую опрокидываются дворцы и корабли. Весь мир тонет в этой пучине. Весь мир и она тоже... Терри... Я утонула бы вместе с ней, но я не могу, ибо я уже не здесь... Я снова в сияющей тьме, а вокруг меня загадочно мерцают алмазы. Они все мои, но они мне не нужны. Я хочу вернуться... Но куда? Мой мир канул в бездну. Я даже не успела с ней проститься. Наверное, проще всё забыть, уснув в этом царстве среди мерцающих алмазов, стать частью той чудной мозаики, что создали боги, играющие судьбами людей и миров. Мне стоит лишь протянуть руку, и любой из этих миров-алмазов станет моим, ибо для меня нет границ. Я нигде, но я везде. Я ветер, я воздух, я всё и ничто, я дыхание вечности. Я Амаунет, возлюбленная самого Амона. Теперь, победив смерть, я способна смотреть на него, не отводя взор от его пылающего лика. Я помню, как Анхе молилась ему, стоя на каменных плитах. В просвете между ярко расписанными колоннами виднелась городская стена, а за ней пустыня. Город мёртвых среди песков... Там на нас напали. Они хотели убить Терри. Я до сих пор не знаю, что с Терри! Я хочу вернуться туда! Вот я уже лечу над пустыней. Мутный солнечный диск завис над вершинами пирамид, а прямо подо мной, почти сливаясь по цвету с песком, лежит сфинкс. Я никогда не видела его сверху, тем не менее сразу узнала. Сфинкс с лицом Терри. Он стал приближаться так стремительно, что, не будь я бессмертной, я бы разбилась, ударившись о его каменную спину. Я действительно врезалась в этот выщербленный песком и ветром камень, но не ушиблась, а погрузилась в него, как в воду... Нет, я прошла сквозь него, как сквозь воздух, и оказалась в маленьком святилище, где перед статуей в древнеегипетском одеянии стояли двое - Терри и Аменемхет. Они были так близко, что, казалось, я могу их коснуться... Но я не могла. Только смертные привязаны к земле, а я стала ветром и сейчас снова улечу прочь. Я знала, что они не видят меня. Я не могла смотреть на её лицо, исполненное отчаяния. Мы так близко, но так далеко друг от друга, и это не изменить. Её боли я точно не вынесу. Воздух заколебался, и дверь появления, украшенная рельефом с двойным львом, открылась. За ней был тот дивный мир, который я видела десять дней назад. Десять дней или целую вечность... Я снова видела тропу среди прозрачных камней и рощу золотистых деревьев... Нет, что-то изменилось. Тропа стала длинней и вела к замку из серого камня. В следующее мгновение замок посветлел и превратился в белый дворец, и за его высокой аркой что-то ослепительно сияло... Или этот свет где-то рядом? Да, это засияла моя статуя, на которую упал солнечный луч. Моя копия, сделанная мастером, имя которого я уже забыла. Я должна забыть всё! Страдания - удел смертных. Их страдания имеют конец, а страдать целую вечность нельзя. Забыть, забыть... Эта статуя... Почему она так светится? Это солнечный луч окружил её странным неземным сиянием. Её и меня. На мгновение мы будто бы слились с ней, но лишь на мгновение. Я не могла обрести плоть. Я снова воздух и ветер. Амаунет, возлюбленная солнечного бога. Амон-Ра обнял меня, окутав таким теплом и покоем, что мне стало хорошо. Я растворялась в солнечном свете, я нежилась в лучах его любви. Любовь Амона всеобъемлюща, и, растворяясь в ней, обретаешь истинное счастье. Оно в отсутствии страданий. И в лёгкости, с которой мчишься сквозь звёздный свет и бесконечную тьму. Перед тобой открываются все двери, как сейчас открылась дверь появления и арка того чудесного замка. За ним была ещё одна арка, за которой я увидела ещё один удивительный пейзаж - величественный и мрачный, а за ним хрустальный город, парящий над тёмно-зелёными водами... Двери открывались одна за другой, являя моему взору разные миры - похожие и непохожие на те, что я когда-либо видела. Одни были прекрасны, другие пугали, третьи вызывали смятение... Они завораживали меня игрой красок и звуков, в которых была закодирована какая-то очень важная информация, нечто, постоянно от меня ускользающее и заставляющее мчаться вперёд, открывая всё новые и новые двери. Теперь я была в глубине огромного кристалла. Вернее, гигантской молекулы, где миллионы атомов-звёзд, вспыхивая, протягивали друг к другу разноцветные лучи, создавая сложные, причудливые узоры. Я знала, что могу постичь их суть, ибо я была в каждом атоме, на каждой грани этого кристалла. Я видела столько миров, что сердце моё переполнял восторг. Скоро я всё пойму и увижу смысл в этой сложной паутине. Я найду путь среди звёзд, но только если сумею выстроить всё это в определённом порядке. Я смогу... Или нет? Бесчисленные картины и образы, переполняя меня, сводили с ума. Вселенная проникала в меня, то разрывая меня на части, то складывая вновь. Я была ею, а она была мной. Скоро я стану всем...И ничем.