Следующим свидетелем был судебно-медицинский эксперт. В зал суда он привнес профессиональную деловитость, давая показания с практичной неторопливостью, казавшейся само собой разумеющейся. Многие, внимавшие ему с открытым ртом и волнением, в некотором смысле почувствовали себя обманутыми. Позднее в тот день, открыв вечерние газеты и прочитав об этих свидетельских показаниях во всем великолепии заголовков и подзаголовков, они смогли почувствовать сенсационность и драматизм, которые, как ни странно, отсутствовали в оригинале.
Судмедэксперт назвал свое имя, адрес и профессию. Его позвали на Дейлсфорд-Гарденс, 27. Там он увидел тело покойного. Уже наблюдалось трупное окоченение. Невозможно точно сказать, как долго он был мертв, но, по его оценкам, два-три дня. То есть смерть могла наступить в период с полудня пятницы до полудня субботы. Скорее всего, по его предположениям, ближе к началу этого периода. Когда его конкретно спросили, соответствовали ли внешние признаки наступлению смерти в пятницу днем или вечером, он с этим согласился.
– Вы обнаружили что-нибудь, указывавшее на причину смерти? – осведомился коронер.
– Да, кусок тонкого шнура, дважды обмотанного вокруг шеи и туго завязанного узлом сзади.
– Это тот самый кусок шнура?
Первый раз за все время, в течение которого он давал показания, в зале проснулся общий интерес, когда бесстрастный полицейский положил перед свидетелем вещественное доказательство. Судмедэксперт взглянул на него, сказал «да» и углубился в медицинские подробности. Он проводил вскрытие. До наступления смерти человек был здоров и хорошо питался. Никаких следов врожденных заболеваний. Причина смерти – удушение с применением большой силы. Самоубийство исключается. Судмедэксперт собрал свои бумаги и покинул место для дачи свидетельских показаний с такой же тоскливой деловитостью, с какой держался все это время.
Потом вызвали Харпера и Льюиса засвидетельствовать, как они обнаружили тело. Инспектор, рассеянно слушавший то, что для него было старой историей, с печальным интересом наблюдал за молодыми людьми, отмечая различие в их поведении. Харпер перед коронером держался, как и перед детективом, сдержанно, отчужденно и хладнокровно. А Льюис, наоборот, был взволнован и нервозен. По-видимому, он испытывал плебейский восторг, оказавшись в центре внимания, и больше старался описать собственный ужас и изумление, чем добавить что-то полезное для следствия. Маллет знал, что он уже дал проинтервьюировать и сфотографировать себя, в отличие от Харпера, всячески избегавшего общения с прессой. В общем, они являли собой полную противоположность, что для психолога – а каждый хороший детектив должен быть отчасти психологом – представляло интерес и, возможно, пользу.
Коронер посмотрел на часы. Пока дело у него шло быстро, и он хотел закончить его до ленча.
– Осталось только два свидетеля, – сообщил он жюри. – Сейчас мы их выслушаем.
Присяжные, уставшие сидеть на жестких деревянных скамьях и жаждавшие вырваться на свежий воздух, заерзали, но возражать не стали.
– Мистер Дюпен, – объявил помощник коронера.
Дюпен, выглядевший измученным и замотанным, вышел вперед. Он нервно произнес клятву, держа Библию так, словно боялся, что она его укусит, и сделал два-три глубоких вдоха, прежде чем отвечать на заданные ему вопросы.
– Ваше имя Гектор Дюпен? – спросил коронер.
– Да.
– И вы живете на Фитц-Джеймс-авеню, дом девяносто два, в Сент-Джонс-Вуд?
– Да.
– Вы секретарь «Лондон энд империал эстейтс компани»?
– Да.
– Директором которой был покойный?
Дюпен откашлялся, блеснул зубами, нервно улыбнувшись, и скорее выдохнул, чем проговорил:
– Да, был.
– Когда вы в последний раз видели покойного?
– Примерно в пять часов дня в прошлую пятницу.
– Вы видели его в офисе «Лондон энд империал эстейтс компани»?
– Да, можно сказать. – Мистер Дюпен поспешил точнее ответить на вопрос: – Это было на улице у офиса. На тротуаре.
– Вы находились на тротуаре, на улице возле офиса?
– Нет, я находился в здании, у окна.
– Вы смотрели из окна и видели, как он уходил?
– Именно так.
– Вы видели, куда он направлялся?
– Нет, пожалуй… Нет, определенно нет.
– Видимо, у вас не было особой причины наблюдать, полагаю? – предположил коронер.
Мистер Дюпен раза два моргнул, прежде чем ответить.
– Нет, не было никакой особой причины.
– Мистер Баллантайн был один тогда?
– Да, один.
– Держал ли он что-нибудь в руках?
– Только зонтик.
– Разговаривали ли вы с ним перед его уходом?
– Да, как раз перед уходом.
– Был ли он, на ваш взгляд, в нормальном физическом и духовном состоянии?
– Что касается здоровья, то в совершенно нормальном, – ответил секретарь. Потом чуть тише добавил: – Конечно, он немного беспокоился о деловых вопросах.
– Полагаю, он обсуждал с вами эти деловые вопросы?
– Да. Да, обсуждал.
– Говорил ли он вам, куда направляется?
– Нет, нет. Он был… не очень разговорчивым человеком во всем, что не касается бизнеса.
– Он когда-нибудь упоминал в разговоре с вами Дейлсфорд-Гарденс, дом номер двадцать семь?
– Конечно, нет.
– Благодарю вас, – произнес коронер, кивком давая понять, что свидетель свободен. Но мистер Дюпен имел еще кое-что сказать.
– Думаю, я должен сообщить, – проговорил он, взволнованно дыша и вцепившись в бортик свидетельской трибуны, словно боялся, что его могут силой оттуда увести, прежде чем он закончит. – Я сказал бы, что мистер Баллантайн в то утро проявил серьезную обеспокоенность и тревогу…
– По поводу деловых вопросов. Вы об этом уже говорили, – вставил коронер.
– Нет, не по поводу деловых вопросов, – возразил свидетель. – Конечно, было и это, но, как мне показалось, он тревожился за самого себя.
– О своей безопасности, вы хотите сказать?
– Да.
– Говорил ли он вам о причине этой тревоги?
Дюпен дважды глотнул, прежде чем продолжить.
– В то утро у него был посетитель, – выпалил он, – который, кажется, очень его расстроил. Мистер Баллантайн дал строгие указания больше не принимать его.
По залу прокатился легкий шум, когда было оглашено это совершенно неожиданное свидетельское показание. Маллет поджал губы и нахмурился. Но коронер не мог остановиться на этом.
– Назвал ли он имя этого посетителя? – спросил он.
– Да… назвал. – Казалось, свидетель не расположен сообщать что-либо еще.
– Как же его звали?
– Джон Фэншоу. – Дюпен скорее пробормотал, чем произнес это имя, но в напряженной тишине оно долетело до самого дальнего угла в зале. Оно было встречено приглушенным гулом голосов, и в тот же миг раздался громовой выкрик помощника коронера:
– Тихо, тихо!
Воспользовавшись шумом, Маллет что-то негромко сказал коронеру, тот согласно кивнул в ответ и обратился к свидетелю:
– У меня больше нет к вам вопросов.
Мистер Дюпен с чувством глубочайшего облегчения сошел со свидетельской трибуны, и занять его место пришла очередь Джекки Роуча. Тяжело ступая, преисполненный сознания собственной важности, он вышел вперед и радостно улыбнулся коронеру и присяжным. По столь знаменательному событию он украсил свой поношенный пиджак тремя потертыми воинскими медалями.
– Вы продавец газет? – спросил коронер.
– Так точно, сэр.
– Я хочу, чтобы вы вспомнили, что произошло в прошлую пятницу. Где вы находились?
– На углу Верхней Дейлсфорд-стрит и Дейлсфорд-Гарденс, сэр.
– И занимались своей профессиональной деятельностью?
– Простите, сэр?
– Продавали газеты?
– Так точно, сэр!
– Вы видели кого-нибудь, проходившего мимо вас?
– Многих людей, сэр.
– Кого-нибудь конкретно, кого вы знаете?
– Я знаю большинство людей на Дейлсфорд-гарденс, сэр.
Коронер попытался зайти с другой стороны.
– Вы знаете в лицо человека, жившего в доме номер двадцать семь? – спросил он.
– А, мистера Джеймса. Да, сэр.
– Так вы знали, как его зовут?
– Да, сэр. Мистер Крэбтри, который прислуживал ему, сказал мне.
– Вы имеете в виду, что Крэбтри был его слугой?
– Так точно, сэр. Он ему прислуживал.
– Видели ли вы мистера Джеймса в тот вечер?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.