- Я прошла в маленькую комнату, чтобы включить телевизор, - рассказала сестра Марии Абрамовны.- Без звука в этой квартире так тоскливо, даже радио не работает. В это время всегда показывают бразильский сериал, который я смотрю. Господи, как же он называется? Там ещё Гарсиа, Хуан, Роза, господин Рохас - медиамагнат…
- Софья не волнуйся, тебе вредно,- успокаивала Мария Абрамовна. В кастрюльке она мочила полотенце и вытирала лоб и висок сестры.
- Вдруг он будто от стены отделился…
- Вы уверены, что он?- спросил Стефан.
- Мужчина. Ударил меня и бежать.
- Мария Абрамовна. Позвольте,- оглядев комнату в поисках тяжёлого предмета, Стефан взял из рук Марии Абрамовны кастрюлю, в которой она мочила полотенце, осмотрел её и даже понюхал. – Вы эту кастрюлю, где взяли?
- Я не помню.
- На кухне или здесь в зале?
Мария Абрамовна пожала плечами. Стефан протянул кастрюлю Даниле.
- Понюхай!
- У меня нос заложен,- угрюмо отвечал Данила. Всем своим видом он показывал, что ему здесь страшно не нравится. Чтобы убить время, Данила разглядывал книги, разбросанные на полу, переворачивая их носком ботинка.
Стефан поднёс кастрюлю к лампе.
- На кастрюле вмятина и кровь.
- И она пахнет щами, - поворчал Данила.
- Если б у тебя работал нос, Данила, ты почувствовал бы, что кастрюля пахнет ацетоном…Э…
- Софья Абрамовна,- назвала сестру Мария Абрамовна.
- Софья Абрамовна, когда вы вошли, вы дверь за собой на ключ закрыли?
- Вроде бы да… Я всегда закрываю, - отвечала Софья Абрамовна, всё более приходя в себя. Она отличалась от сестры лишь большей мягкостью черт, пухлостью шей и конечностей, волосы вместо молодящего каре укладывала улиткой на затылке, но тот же нос горбинкой, сверлящие чёрные глаза, губы лисицы. Грудь обоих сестёр украшали крупные янтарные бусы, купленные видимо в 50-ых годах в одном магазине.
- У кого есть ещё ключи от этой квартиры? – продолжал расспрашивать Стефан…
- Ни у кого…- отвечала Мария Абрамовна.- Когда Ады не стало… Когда она исчезла, я сделала дубликат сестре…Софье, чтобы она приходила, за квартирой присматривала… Я не знаю, если ещё кто сделал дубликат…
- Смотри, Стефан, - среди груды валявшихся на полу сочинений Блаватской, Рериха, Кастанеды и Фомы Аквинского, Данила разыскал большую общую фотографию. Десятый класс 273-й общеобразовательной школы. Милые лица, пошедшие по торным путям жизни. Стефан бросил равнодушный взгляд на фотографию. Данила поднёс её ближе к лампе. Лицо Стефана оживилось. У всех десятиклассников, кроме Ады Цукерман, глаза были аккуратно проколоты иглой.
- Какая любовь! – воскликнул Данила.
- Посмотри внимательнее, - обратил внимание Стефан.- Не у всех глаза проткнуты до конца. Вот здесь и здесь. Дырка в центре. Потом бумага цела и опять круговой разрез.
- Игла была полой!- Данила и Стефан переглянулись. Старухи Цукерман молча наблюдали за ними. Воцарилась тишина. Пинкертону она показалась зловещей, чтобы разрядить обстановку он громко зевнул.
- Вы милицию вызывали?- спросил Стефан у сестёр Цукерман.
- Отчего, молодой человек, мы должны милицию вызывать, когда мы работаем с вами?- жёстко отвечала Мария Абрамовна.
- Зачем же такое отношение?- иронически возразил Данила.
- У Марии Абрамовны мужья были милиционеры, - прошептал ему на ухо Стефан. Оба сыщика рылись в книжном шкафу. Библиотека представляла адскую смесь из теософской и медицинской литературы.
- Мы хотим решить дело посемейному, тем более ничего не пропало. Правда, Софья? – продолжала Мария Абрамовна.
- На первый взгляд незаметно,- вяло отвечала Софья Абрамовна.
- Что же тогда искал преступник?- спросил Стефан. – Важно так же, где училась, работала Ада, её круг общения, были ли у неё враги…
В дверь резко зазвонили.
- Откройте, милиция!
В квартире воцарилась тишина, на сей раз настоящая, молчал даже Пинкертон. Софья Абрамовна закрыла лицо руками, Мария Абрамовна пошла открывать, по дороге она сунула в карман Степанову стодолларовую бумажку. Воспользовавшись суматохой, Данила прикрыл пиджаком старинное руководство по кожным и венерическим болезням, которое в тот момент он листал с тихой завистью.
Этаж Юридического факультета был переполнен. Подобно частицам броуновского движения, хаотически сновали абитуриенты. Некоторые девушки сделали причёски, надеясь преодолеть экзамен, используя запретное оружие вырезов и мини. Другие наоборот оделись крайне неприметнее, положившись на знание и желая проскочить как бы мышкою. Молодые люди с большими родителями держались авантажно, разговаривали самоуверенно и громко. Они знали, что будет с педагогами, осмелившимися поставить им низкий бал. Те, что попроще, сплошь надели галстуки, светились чистотой сорочек, как на смертельный бой. Лихорадочное возбуждение передавалось забившимся в углы матерям, тихо прощавшимся с жизнью.
У окна стояли Стефан, Данила и Полина. Стефан – в обычной коричневой водолазке, голубых джинсовых "бананах" с мотнёй до колен, чёрных замшевых ботинках на тракторной подошве. Данила – в зелёных шерстяных брюках со стрелками в натяг, буклированном пиджаке, ярко красном с золотом галстуке, чёрных солнцезащитных очках. Полина- маленькая, хрупкая, тоненькая, юная девушка с быстрыми серыми глазами, остреньким носом, ртом бантиком, узеньким подбородком и двумя хвостиками рыжих волос на затылке, экипировалась в тёмно-бордовый шерстяной костюм с голубой кофточкой и бирюзовыми бусами. Рост Полины увеличивали туфли с каблуками в двенадцать сантиметров. На глаза Полина опустила зелёные солнцезащитные очки, они хорошо гармонировали со штанами Данилы. На полу сидел Пинкертон, в ошейнике, голый.
- Ты думаешь получиться? – угрюмо спросил Данила Полину, косясь на двух абитуриентов, прятавших рядом с ними шпоры. Молодой человек засовывал их в манжеты, девушка в мини, прикрепляла под широкую резинку на бедро.
- Должно получиться,- отвечала сквозь зубную дрожь Полина. Конвульсии нервного напряжения сводили ей челюсти, слова её можно было разобрать с трудом.
- Если мисс Марпл говорит, что получится, то наверняка получится – спокойно отвечал Стефан с улыбкой на тонких устах. Отвернувшись к подоконнику, он ободрал с экзаменационного удостоверения фотографию Полины, поплевал, наклеил туда свою, того же размера.- Главное, уверенность, внушение, самообладание, сила характера…
- Тебе хорошо рассуждать, - перебила Полина. – Если всё раскроется, мне сюда уже никогда не поступить.
- Учти, Стефан, ты сам предложил, - мрачно напомнил Данила.
- Не я, а Полина… А может быть ты сама напишешь?
- Нет… Никогда.
- Я не пойду…
- Иди! Иди! – в один голос забормотали Данила и Полина.
- Так, пора, толкучка началась… Я читал про одного немецкого гипнотизёра, что у него один раз так получилось. Важно сильно хотеть. Сейчас проверим… - с горящими глазами экспериментатора под призывные звуки звонка с экзаменационной карточкой Полины в руках Стефан заспешил в зал. Старшекурсник на входе бегло посмотрел на фотографию на карточке, потом на Стефана и впустил его в зал. Данила и Полина вздохнули, солнцезащитные очки всколыхнулись на их носах. Чтобы не привлекать внимание, они направились вниз по лестнице этажом ниже.
- Что говорить о качестве преподавания в наших учебных заведениях, когда они абитуриентов по левым ксивам на экзамены пропускают, - заметил Данила.
Испуганно оглянувшись, Полина ладошкой прихлопнула ему рот.
Данила и Полина вышли на улицу. Падал лёгкий снег. Воздух стоял свежий чистый. Хотелось дышать полной грудью. Здание университета до середины скрылось в тумане. Впереди за клумбой, где смотровая площадка панорамы Москвы, висело белое полотно отвесно летевших снежинок. Полина поймала одну из них и долго рассматривала, как таяло на ладошке восьмиконечное чудо.
Решив взять по чебуреку и стакану горячего кофе, Полина и Данила зашли в закусочную. Небольшой зал с высокими столами без стульев пустовал. Толстая румяная буфетчица в белом халате отпустила еду и напитки и ушла в подсобку продолжать с кем-то прерванный разговор. Чуть позже появились трое пьяниц. Воспользовавшись отсутствием буфетчицы, они уверенно достали бутылку и разлили на троих, став за столик в углу. Данила и Полина не обратили на пьяниц внимание, занятые своей беседой.
- Если мы поженимся, надо уйти от Стефана,- сказал Данила, изучающе глядя на Полину.
- Не говори плохого о Стефане пока он сдаёт за меня экзамены,- возразила Полина, отхлёбывая кофе.
- Пусть сдаст, а потом надо разобраться. Его мелкотня не может продолжаться до бесконечности. Когда он основал своё агентство, он нам обещал золотые горы, а каков результат? Нуль без палочки. Кто платит за помещение?
- Стефан.
- Из тех денег, что занимает у меня. Ты знаешь, сколько он мне должен? А знаешь, где я беру деньги?
- Отец даёт.
- По штуке в месяц! Угу. От него дождёшься. И если Стефан узнает, откуда я беру деньги, представляешь какое он сделает лицо? Скажет, так нельзя. Ты знакома с его лицемерием. Пойми, сыск – вид бизнеса. Тут все средства хороши. Мы товар продаём, а не кодекс чети пишем. Если два человека дерутся и один бьёт только руками, а второй и ногами, и головой, и тем, что под руку попадётся, кто из них выиграет?
- Если прямо сразу, то, скорее всего второй, если он ещё и сильнее, ну а если на перспективу, то я думаю, победит тот, кто умнее.
- Вот и ты с софизмами! Ты можешь понять, Полина, что я материально и морально истощён от Стефана и его " Пинкертона". Кстати, следи, чтобы его тварь не убежала, - Данила покосился на Пинкертона, привязанного к ножке стола.- У, как я тебя ненавижу! – Данила оторвал половину чебурека и бросил собаке.- Смотри, как жрёт, эстет, маленькими кусочками. Весь в хозяина, постепеновец!... Ты будешь ещё кофе?
Полина отрицательно покачала головой. Данила подошёл к стойке, нетерпеливо застучал монетой, вызывая буфетчицу. Полина бросила взгляд на пьяниц. Один из них, высокий, худой с вытянутым бледным лицом, редкими усами, русыми баками, за которыми торчали красные уши, пристально наблюдал за ней, прикрывшись ладонью.
Данила вернулся с кофе.
- Данила, ты не справедлив к Стефану, - сказала Полина. – Дело со старухой Цукерман легко раскрываемо и может быть решено в два-три дня.
- Мелкотня!
- Во-первых, мотивы…
- Мотив ясен, Аду убрали, теперь одиноких старух хотят убрать из-за квартир…
- Да помешался ты что ли на квартирах!
- Первый год в России живёшь, Полина! … У нас в стране пять причин преступлений: по пьяни, из-за квартиры, кидалово, наследство, месть, дети фильмов насмотрелись…
- Так вот, я беседовала с ближайшей подругой Ады Ритой, её телефон дала Софья Абрамовна. Рита рассказала много интересного.
- Что они вместе кололись?
- Ты откуда знаешь?
- Достаточно было видеть, как она отремонтировала квартиру. По цвету обоев можно было определить, Ада либо колется, либо е…
- Перестань! Тебе не интересно?
- Мне страшно интересно всё, что ты делаешь со Стефаном.
- Слушай. Рита, подруга Ады, это такая энергичная крашенная блондинка двадцати пяти лет, окончила институт Культуры, негде не работает, активно ищет мужа или спонсора, рассказала, что Ада встречалась…
- Естественно встречалась!
- Чего?
- Ничего.
- Последний, с кем Ада встречалась, был некий телевизионщик Хмельков Аркадий. А до него – его бывший однокашник, Константин Львович Завгородний, директор риэлтерской фирмы "СИТИ". У Завгороднего Ада работала…
В глазах Данилы блеснул интерес. Полина защёлкала пальцами у него перед носом.
- Данила, квартиры…- фас!
Пинкертон под столом зашевелил ушами и загавкал. Данила бросил ему недоеденный чебурек Полины.
- И между Константином Львовичем и Хмельковым из-за Ады произошёл некий конфликт. Самого Константина Рита описывает утрированно с хорошей стороны. Богат, женат, четверо детей, все мальчики: Николай, Александр, Петр, Павел, назвал в честь царей. Жена Людмила беременна, если будет сын, назовут Алексеем. Отец- директор крупной строительной фирмы.
Длинный худой пьяница в засаленной дутой спортивной куртке нараспашку отделился от столика в углу и развязной походкой направился к Даниле и Полине. Всем своим телом он навалился на край стола, заняв место между ними.
- А ты – пидор! – мутно посмотрел он на Данилу.
Данила молчал, ноздри его раздулись, краска поползла по щекам. Полина испуганно переводила взгляд с Данилы на пьяницу.
- Я не пидор, - коротко отвечал Данила, взглянув на Полину.
- А серьга в ухе? – глумливо хохотнул пьяный.
Рука Данилы машинально дернулась к правому уху.
- Там нет серьги.
- А дырка осталась! … Я тебя сейчас дегенерата… Русскую землю поганишь! – раскрытой липкой ладонью пьяница попытался схватить Данилу за ворот куртки.
- Помогите!!!- пронзительно закричала Полина.
Пинкертон рявкнул и вцепился нападавшему в ногу. Пьяница взвыл от боли. Из-за стойки выскочила буфетчица и набросилась на Данилу и пьяницу, огревая их тряпкой по голове и спинам.
- Вон! Вон! Марш на улицу! Опять все стёкла мне побьёте, алкаши проклятые!!! – басила она, вспоминая какой-то известный ей случай.
Данила и Полина поспешно двинулись к университету. Пьяницы отстали, задержавшись у дверей закусочной.
- Вот видишь, Данила, даже люди замечают! – вздохнув, сказала Полина, натягивая поводок Пинкертона, стремившегося не пройти каждый угол просто.
Данила прятал глаза.
- Нет, Данила, ты как хочешь, - продолжала Полина, - но я за тебя замуж не выйду, пока ты на СПИД не проверишься.
- Почему на СПИД-то?
- Потому что, Данила! Потому что!!!
- Подумаешь!... Что за предрассудки. В конце концов, можно с презервативом…
- С презервативом со своими друзьями будешь, а я, если замуж выйду, сразу хочу ребёнка.
Данила задумался.
- Ты раньше такого не говорила.
Экзамен закончился. Когда экзаменационный зал опустел, сыщики прошли к парте, за которой сидел Стефан.
- Ну-ка покажи, где ты ваял,- подначивал Данила.
- Какую ты хоть тему писал? – лукаво допытывалась Полина.
- Было три темы, - рассказывал Стефан, - " Не Москва ль за нами?" по "Войне и Мир" Толстого, образы русских женщин в отечественной поэзии ХIХ века и произвольная – " Хочу быть честным".
- Естественно, ты писал на последнюю? – грустно спросил Данила.
Стефан развёл руками.
- Не лучше ль было выбрать - " Не Москва ль за нами?" – слабо возразила Полина.- А это ещё что такое? – она вдруг покраснела до корней волос.
На парте, за которой сидел Стефан, перочинным ножиком было вырезано:
- " Ирония судьбы, я – мужчина, Валерий Павлович Степанов, писал здесь за женщину. Никто не заметил". Число и подпись.
- Вот Стефан, ты весь здесь! – вспылил Данила. – Ни одно доброе дело без гадостей сделать не можешь!!!
- Да успокойтесь вы! – засмеялся Стефан. – Они не заметят. Куда им, если они под женской фамилией меня в экзаменационный зал пустили.
- Так как ты, Стефан, преступники рассуждают! – слёзы брызнули у Полины из глаз.
- Что ни говори, вещдок, - угрюмо подтвердил Данила.
- Бросьте вы! – Стефан извлёк перочинный нож, принялся соскабливать надпись.
Данила схватил Стефана под мышку:
- Надо уходить, а то нас ещё около этой парты задержат. Это будет финиш.
- Я не думаю, что кто-то заметил, за какой партой кто из абитуриентов сидел.
- А ты когда – нибудь думаешь, Стефан!
Полина зарыдала:
- Вам хорошо смеяться, а мне ещё год на юридический факультет готовиться?!