Флайер переключился на винтовую тягу, покружил над городом и стал медленно снижаться. Солнце опустилось очень низко, улицы уже погрузились в сумерки и с каждым километром словно сужались. Дома, построенные по оригинальным проектам, уступали место коробкам, которые, не исключено, были некогда грузовыми контейнерами. Сэмми мрачно разглядывал местность. Первопоселенцы веками трудились, создавая прекрасный мир, а теперь тут земля уходит из-под ног. Обычная проблема терраформированных планет: существовало не менее пяти проверенных методов безболезненной доводки процесса терраформирования, но если первопоселенцы и их Лесничество не желают прибегать ни к одному из них… гм, в таком случае к возвращению Флота цивилизации здесь может уже и не остаться. Скоро надо будет вправить мозги представителям высшего класса планеты в разговорах накоротке.
Мысли его вернулись к текущим проблемам, когда флайер нырнул к земле меж угловатых построек. Сэмми и сопровождавшие его амбалы-лесники побрели по едва схваченной морозом грязи. На ступеньках, ведущих к нужному им дому, беспорядочно свалены стопки одежды – пожертвования? Амбалы их сторонились. Взобравшись по ступенькам, они прошли внутрь.
Смотритель мортуария называл себя братом Суном и был на вид старше самой смерти.
– Бидвел Дукань? – Глаза его нервно забегали, уходя от Сэмми. Брат Сун не узнал Сэмми в лицо, но лесники были ему знакомы. – Бидвел Дукань умер десять лет назад.
Он лжет. Лжет.
Сэмми набрал в грудь побольше воздуху и оглядел заваленную хламом комнатушку. Внезапно он почувствовал себя очень опасным человеком, каким должен был быть по флотским легендам. Господи, прости меня. Надо выбить из этого чудика правду. Любой ценой. Он снова посмотрел на брата Суна, изобразив вежливую усмешку. Вероятно, получилось не очень правдоподобно, потому что старикашка отступил на шаг.
– Мортуарий – место, куда люди приходят, чтобы умереть, не так ли, брат Сун?
– Место, где все живущие могут избыть до конца дарованное им время бренного существования. Мы используем на благо общины все принесенные ими деньги и помогаем всем, кто к нам приходит. – В извращенном трехземельском обществе примитивный подход брата Суна был не лишен смысла. Он помогал самым больным из самых старых как только мог.
Сэмми поднял руку:
– Я пожертвую каждому из мортуариев вашего ордена сумму, равную их столетнему бюджету, если вы отведете меня к Бидвелю Дуканю.
– Я… – Брат Сун отступил еще на шаг и грузно осел. Ясно было, что он откуда-то знает: Сэмми не пустозвон и обещание может исполнить. Как знать… но тут старик снова поднял глаза на Сэмми, и взор его сделался непреклонен. – Нет. Бидвел Дукань умер десять лет назад.
Сэмми пересек комнату, взялся за подлокотники кресла, в которое рухнул старик, и приблизил свое лицо к лицу Суна.
– Ты знаешь, кого я с собой привел. Неужели ты сомневаешься, что они разнесут твой мортуарий на кирпичи по первому же моему слову? Неужели ты сомневаешься, что, не найди мы тут того, кто нам нужен, мы повторим эту процедуру со всеми мортуариями твоего ордена по всему миру?
Ясно было, что брат Сун в этом не сомневается. Он знал, кто такие Лесники. Но на миг Сэмми испугался, что брата Суна и этим не проймешь. Что ж, тогда я поступлю, как должен.
Старик вдруг обмяк и беззвучно расплакался.
Сэмми разогнулся и отошел от его кресла. Прошло несколько секунд. Старик перестал плакать и с трудом поднялся. На Сэмми он не смотрел и жестов в его сторону не делал, но просто зашаркал прочь из комнаты.
Сэмми и амбалы пошли за ним, растянувшись цепочкой по длинному коридору. Тут было жутко. Не только потому, что коридор был плохо освещен, а кое-где света не было вообще, и не потому, что на потолке темнели пятна влаги, и не от грязного пола. Проходя по коридору, они видели людей на диванчиках или в инвалидных креслах. Те сидели и смотрели… в никуда. Сперва Сэмми решил, что у пациентов дисплеи-наголовники и мыслями те далеко отсюда, быть может в каком-то консенсуальном окружении. В конце концов, некоторые из них говорили вслух, а иные постоянно проделывали сложные жесты. Но потом он заметил, что указатели на стенах нанесены краской. На обычных потрескавшихся стенах, и смотреть там было ровным счетом не на что. А глаза у дряхлых пациентов были пустые, безжизненные.
Сэмми подошел ближе к брату Суну. Монах бубнил что-то себе под нос, но слова имели смысл. Он рассказывал о Человеке:
– Бидвел Дукань был не из добрых людей. И не из тех, кто легок в общении… даже поначалу. Он говорил, что был богат, но ничего нам не принес. Первые тридцать лет, в пору моей молодости, он трудился тяжелей нас всех. Не было для него работы слишком грязной или слишком тяжелой. Но он оставался резок на язык. Он всех передразнивал. Он мог просидеть рядом с пациентом последнюю ночь его жизни – а потом начинал над ним издеваться. – Брат Сун говорил в прошедшем времени, но спустя пару секунд Сэмми понял, что монах не пытается его ни в чем убедить. Сун даже не с собой болтал. Было похоже, что он готовит эпитафию человеку еще живому, которому вскоре суждена смерть. – Но годы шли. Как и от всех остальных, пользы от него становилось все меньше. Он рассказывал о своих врагах. О том, что они его убьют, если найдут. Он смеялся, когда мы обещали его укрыть. В конце концов от него осталась одна злоба, и та бессловесная.
Брат Сун остановился перед большой дверью. На ней разноцветными буквами было начертано бодрое: КОМНАТА СОЛНЦА.
– Дукань – тот, кто смотрит на закат. – Но двери монах не открыл. Он стоял, потупясь, загораживая путь, хотя и не до конца.
Сэмми начал было протискиваться мимо него. Потом остановился, сказав:
– Плата, о которой я упомянул, будет переведена на счета вашего ордена.
Старик даже не взглянул на него. Плюнул Сэмми на куртку, развернулся и побрел обратно по коридору, расталкивая констеблей.
Сэмми отвернулся и положил руку на механический замок двери.
– Сэр? – Это оказался комиссар городской службы безопасности. Полицейский бюрократ подошел совсем близко и говорил очень тихо. – Мм, мы не хотели бы сопровождать вас туда, сэр. Это вы должны будете сделать сами, силами своих людей.
О чем он?
– Я согласен, комиссар. Но почему вы не позволили мне их с собой привести?
– Это не я решал. Я думаю, они сочли констеблей более подходящим эскортом. – Коп отвел взгляд. – Послушайте, Капитан Флота, мы знаем, как Чжэн Хэ умеет лелеять обиды.
Сэмми кивнул, хотя это утверждение было справедливо скорей для цивилизаций-клиентов, чем для отдельных лиц. Коп наконец посмотрел ему в глаза.
– Ладно, мы с вами сотрудничали, мы замели все следы вашего поиска, привели вас… к цели. Но убирать его для вас мы не станем. Мы отвернемся, не станем вам мешать. И только. Мы его не тронем.
– А-а. – Сэмми попытался представить себе место в пантеоне высокоморальных героев, которого бы заслуживал этот человек. – О, комиссар, не мешать мне – все, что от вас требуется. Я обо всем сам позабочусь.
Коп резко кивнул, отступил на шаг и не пошел за Сэмми, когда тот открыл дверь в «Комнату Солнца».
Там было холодно, но застоявшийся воздух все же оказался лучше, чем в сыром вонючем коридоре. Сэмми начал спускаться по темной лестнице. Он все еще находился под крышей, но довольно условно. Когда-то здесь имелся выход на уровень улицы – наружу. Теперь его отгородили пластиковыми листами, создав нечто вроде затененного патио.
А что, если он вроде тех развалин в коридоре?
Существа напомнили ему людей, лишенных медицинской помощи, или жертв безумного экспериментатора. Разумы их отмирали по кусочкам. Такой исход он никогда не принимал в расчет, но сейчас…
Сэмми спустился на дно лестничной шахты. За углом мелькало что-то вроде дневного света. Он вытер губы тыльной стороной ладони и долго простоял в молчании.
Давай же.
Сэмми пошел дальше и оказался в просторной комнате. Она походила на парковку, перекрытую сверху полупрозрачными пластиковыми листами. Обогрева не было, в щели между листами задувал холодный ветер. Несколько плотно укутанных фигур сидели на стульях, расставленных по этому пространству, никуда в особенности не глядя: некоторые попросту уставились на серый камень внешней стены.
Все это Сэмми едва отметил для себя. В дальнем конце комнаты, где сквозь дыру или прозрачный участок крыши падала колонна солнечного света, сидел человек. Он был один. В центре светового пятна.
Сэмми медленно пересек помещение, не сводя глаз с залитой закатным золотом фигуры. Лицо человека несло черты расового сходства с высшими Семьями Чжэн Хэ, но Сэмми его таким не помнил. Не важно. Человек мог и лицо себе изменить. Кроме того, у Сэмми в кармане лежал ДНК-анализатор и образец подлинного ДНК-кода Человека.
Человек был укутан в одеяла и носил тяжелую вязаную шапку. Он не шевелился, но казалось, что он куда-то смотрит, глядя на закат. Это он. Уверенность пришла не от рациональных рассуждений: ее принесло накатившей эмоциональной волной. Может, неполный, но это именно он.
Сэмми взял разболтанный стул и сел, глядя на залитую светом фигуру. Миновала сотня секунд. Две сотни. Последние лучи солнца угасали. Человек пустым взором созерцал закат, но холодок на лице заставил его отреагировать. Он шевельнул головой, словно в поисках чего-то, и, казалось, заметил посетителя. Сэмми повернулся лицом к закату. Что-то мелькнуло в глазах другого: удивление, затем – воспоминания, образы из глубин памяти. Неожиданно руки Человека выскользнули из-под одеял и рванулись к лицу Сэмми, словно клешни.
– Ты!
– Да, сэр, это я.
Поиск, отнявший восемь столетий, был завершен.
Человек неловко поерзал в своем кресле на колесиках, поправляя одеяла. Помолчал немного, а когда наконец заговорил, слова его ударили Сэмми.
– Я знал, что твое… отродье не оставит меня в покое. Я финансировал этот гребаный культ Сюпера, но всегда понимал… что этого может оказаться недостаточно. – Он снова шевельнулся в кресле. В глазах его сверкнул незнакомый по прежним дням огонек. – И не надо мне тут рассказывать. Каждая Семья чуток вложилась. Может, даже каждый корабль Чжэн Хэ получил члена команды, чьей миссией было выслеживать меня.
Он понятия не имел, с каким размахом велись его поиски.
– Мы не желаем вам вреда, сэр.
Человек коротко хохотнул, но спорить не стал, хотя явно не поверил.
– Мне не повезло, что именно ты явился агентом на Трехземье. Ты оказался достаточно смышлен. Им следовало бы подыскать тебе должность получше, Сэмми. Тебе уже пора было бы стать Капитаном Флота или кем покруче, а не мальчиком-ассасином на побегушках. – Он снова поерзал, словно у него чесалось в заду.
Что там? Геморрой или рак? Господи, об заклад побьюсь, он сидит на пушке. Он все эти годы был начеку, а сейчас пушка упрятана в одеялах.
Сэмми отбросил осторожность и наклонился вперед. Человек бросил ему наживку. Ну ладно, быть может, иного выхода нет.
– И значит, нам наконец-то повезло, сэр. Я лично был уверен, что вы именно тут. Из-за В(ы)ключенной звезды.
Подозрительные движения под одеялами наконец унялись. Лицо Человека озарила хитрая усмешка.
– Она всего в пятидесяти световых годах отсюда, Сэмми. Ближайшая к Людскому Космосу астрофизическая загадка. И вы, безмозглые слабаки из Чжэн Хэ, туда даже не сунулись. Святая прибыль – вот все, что вас занимает. – Он примирительно взмахнул правой рукой, глубже уводя левую под одеяла. – Но, в конце-то концов, вся человеческая раса так устроена. Восемь тысяч лет мы смотрим на нее в телескопы, дважды отправляли туда занюханные зонды с времяпролетными миссиями – и только-то… Я полагал, что на таком близком расстоянии удастся организовать пилотируемый полет. Быть может, там что-нибудь найдется, думал я. А потом, когда я вернусь… – В глазах его снова сверкнул странный огонек. Невозможная мечта преследовала его так долго, что почти сожрала заживо. Сэмми понял, что Человек – не осколок себя былого, а просто безумен. Но если задолжал безумцу, долг все равно платежом красен.
Сэмми еще ближе придвинулся к нему.
– Вы могли бы организовать его. Насколько я понимаю, когда здесь пролетал звездолет, «Бидвел Дукань» как раз пребывал на пике популярности.
– Это Чжэн Хэ. Гребаная Чжэн Хэ! Я умыл руки, с вами покончено.
Левая рука его перестала шерудить под одеялами. Видимо, пушку он таки нашарил.
Сэмми протянул руку и слегка коснулся одеял над левой рукой Человека. Не насилие, а признание вины… и просьба уделить еще некоторое время.
– Фам, есть причина отправиться к В(ы)ключенной сейчас. Даже по стандартам Чжэн Хэ – веская.
– Э?
Сэмми не знал, в его прикосновении было дело или в словах, а может, в имени, которое так долго укрывала завеса молчания. Но старик ненадолго успокоился и внимательно прислушался.
– Три года назад, пока мы еще только плелись сюда, трехземельники приняли передачу откуда-то из окрестностей В(ы)ключенной звезды. Искровой радиопередатчик, технология, типичная для падшей цивилизации, которая полностью утратила былые знания и открывает их заново. Мы развернули собственные антенные массивы и проанализировали передачу. Похоже на ручную морзянку, но человеческие руки и рефлексы на такое бы никогда не сподобились.
У старика отвисла челюсть, потом рот закрылся, не издав ни звука.
– Не может быть, – проговорил он наконец почти беззвучно.
Сэмми не сдержал улыбки.
– Странно от вас такое слышать, сэр.
Снова молчание. Человек поник головой. Наконец:
– Джекпот. Я промахнулся всего на шестьдесят лет. И вы меня сюда загнали… а теперь получите все. – Рука его все еще пряталась в одеялах, но он нахохлился в кресле, удрученный видением собственного поражения.
– Сэр, некоторые из нас… – (Намного больше, чем некоторые), – решили вас найти. Вы очень постарались усложнить нам эту задачу, и по очень древним причинам поиски пришлось держать в тайне. Но мы не желали вам зла, никогда. Мы хотели отыскать вас и… – Возместить ущерб? Попросить прощения? Сэмми не мог этого сказать, да и не было в словах всей правды. Ведь, в конце концов, Человек ошибался. Ну, тогда к делам сегодняшним. – Вы оказали бы нам честь, присоединившись к экспедиции в систему В(ы)ключенной.
– Ни за что. Я больше не принадлежу Чжэн Хэ.
Сэмми всегда мониторил состояние своих кораблей. А прямо сейчас… Стоит попытаться.
– Я на Трехземье не один прилетел, сэр. У меня флот.
Подбородок старика едва заметно вздернулся.
– Флот? – По старой привычке заинтересовался. Рефлексы еще живы.
– Корабли на ближнем рейде, но прямо сейчас их должно быть видно из Лоусиндера. Не хотите ли взглянуть?
Старик лишь пожал плечами, но обе руки его выскользнули из-под одеял и застыли на коленях.
– Позвольте, я покажу вам.
Всего в нескольких метрах в пластиковой стене имелась грубо прорезанная дверь. Сэмми поднялся и осторожно перекатил туда кресло. Старик не противился.
Снаружи оказалось холодно, может, даже приморозило. Небо над крышами было залито закатными красками, но единственным напоминанием о дневном тепле осталась полужидкая ледяная грязь под ботинками. Он катил кресло перед собой через парковку, туда, откуда открывался наилучший вид в западном направлении. Старик с вялым интересом озирался. Интересно, когда он в последний раз выбирался наружу?
– Сэмми, ты никогда не задумывался, что на эту вечеринку пожалуют и другие?
– Сэр? – На парковке больше никого не было.
– Есть же и другие человеческие колонии, ближе нашего к В(ы)ключенной.
Ах, на эту вечеринку.
– Да, сэр. Мы постоянно обновляем сведения о них. – Три прекрасные планеты в тройной системе через несколько веков должны выйти из варварства. – Они сейчас называют себя «авральниками». Мы к ним ни разу не летали, сэр. Самое оптимистическое предположение: у них сейчас установилась тирания – высокотехнологичная, но крайне замкнутая, окукленная.