Таким образом, я считаю правомерным заявить следующее. Сдача в плен — это сиюминутное, сиюсекундное решение каждого военнослужащего, которое он принимает под влиянием различных обстоятельств. Часто солдату приходилось выбирать: умереть сейчас или пытаться сохранить себе жизнь, сдавшись в плен врагу. Причем пленение, вызванное чрезвычайными обстоятельствами, с моей точки зрения, это не преступление и не позор. Естественно, в любой ситуации могут быть исключения, например перебежчики. Люди, которые имеют цель, желание и иногда достаточно долго вынашивают планы перехода на сторону противника. Однако, в общем и целом, таких людей в Финляндии было не так много, как на это рассчитывал Советский Союз. Большая часть финских солдат принимала решение сдаться в плен именно под угрозой неминуемой смерти.
ГЛАВА 7
ВОЗМОЖНОСТИ РЕАЛИЗАЦИИ ДУХОВНЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ И ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ РАБОТА В ЛАГЕРЯХ
Всеми признается, что не хлебом единым жив человек. Особенно современный человек. Особенно в исключительных условиях серой, занудной повседневности лагерной жизни, лишенной информационного разнообразия и потому отравляющей душу военнопленного, превращающей его в аморфное существо. Без духовной, культурной работы, пусть даже в пределах небольшой общеобразовательной подготовки, человек перестает быть человеком. Вот почему финское и советское правительства, взявшие на себя определенные обязательства перед мировым сообществом, должны были уделять большое внимание важнейшей составляющей нормального содержания военнопленных — предоставления им возможности хотя бы минимального удовлетворению их духовных потребностей. Вполне очевидно, что в силу различия в политическом устройстве Финляндии и Советского Союза государственные органы, ответственные за прием военнопленных, подходили к этой проблеме с разных позиций.
Зимняя война
Составляющей частью боевых действий была пропаганда не только среди военнослужащих армии противника, но и среди гражданского населения. В Финляндии для этой цели был создан Отдел пропаганды Ставки. Возглавлял его лейтенант резерва Рейно Кастрен.
Задачами группы «А» этого отдела были:
«а) Изменение настроения гражданского населения в тылу врага в Карелии и Ингерманландии. Политическая работа среди гражданского населения.
б) Подготовка в сотрудничестве с Разведывательным отделом Ставки материалов, направленных на нерусские подразделения вражеских войск.
в) Поддерживание связей с беженцами из Восточной Карелии и Ингерманландии, проявляя интерес к их делам, а также поддерживание отношений со всеми кругами нерусских беженцев из Советского Союза.
г) Подбор и обучение персонала для выполнения вышеуказанных работ».
Кроме этого отделом велась пропагандистская работа среди бойцов и командиров Красной Армии.
Финская агитация на фронте
Необходимо отметить, что бойцам и командирам РККА запрещалось читать финские листовки. До сведения личного состава подразделений доводилась информацию о том, что «если кто найдет листовки и будет читать сам и другим, пойдет под суд реввоентрибунала». Кроме того, создавались «специальные бригады из активных комсомольцев по розыску листовок».
Анализируя листовки и брошюры, распространяемые финнами на фронте, можно отметить, что, во-первых, листовки, в основном, были рассчитаны на рядовой состав; во-вторых, листовки обращены к красноармейцам, бывшим рабочим и крестьянам, которые, как предполагалось, не имеют ничего общего с коммунистами; в-третьих, считал ось, что большинство красноармейцев ненавидят существующий строй в СССР (почти все листовки антисоветского содержания); в-четвертых, большинство листовок, предназначенных для нерусских солдат, имеет яркую националистическую, антирусскую направленность («русских» обвиняют в притеснении «национальных меньшинств»); в-пятых, некоторые листовки имеют антисемитский характер. Во всех бедах обвиняются «жиды-комиссары», «посылающие солдат на убой»; в-шестых, особенностью листовок является то, что они оправдывают Сталина. Войну развязал не он, а Молотов, Жданов, командование Ленинградского военного округа и финские коммунисты во главе с Куусиненом (Только в листовках для «красных командиров» открыто говорится, что война начата Сталиным. Кроме того, из-за более высокого, по мнению финнов, образовательного уровня краскомов им можно было сообщить правду и о войне, и о Сталине.); в-седьмых, во всех листовках указывалось на бессмысленность сопротивления окруженных частей, призывы сложить оружие, перейти на сторону финнов, сдаться в плен. При этом обещалось гуманное отношение к военнопленным, хорошая еда, теплое жилье и возможность уехать на Родину или в любую другую страну по окончании боевых действий (это противопоставлялось тому, что советское военное командование бросило окруженных на произвол судьбы, не доставляет им продовольствие и отдало приказ уничтожить попавших в окружение и тех, кто решился сдаться в плен. Естественно, что такая информация пагубным образом сказывалась на морально-психологическом состоянии бойцов, по несколько суток не получавших питания и вынужденных ночевать в снегу.); в-восьмых, во многих листовках противопоставляются «хорошие» рядовые бойцы и «плохие» командиры и политруки, посылающие солдат на смерть, или же «хорошие» красноармейцы и командиры и прячущиеся за их спинами (или стреляющие в спину) кровожадные политруки. В то же время абсолютно не было листовок, обращенных к политическому составу РККА. Наоборот, почти во всех листовках присутствует призыв убивать политруков и комиссаров.
Кроме того, стоит обратить внимание на манеру написания листовок: во многих из них сохраняется старый стиль письма. Часто употребляются устаревшие слова комиссар (вместо политрук), ЧК, ГПУ, ЧОН и т. п.
Листовки, брошюры и буклеты по их направленности можно разделить на несколько групп.
1. К разным нациям и народностям Советского Союза или же, следуя финской классификации, — к «национальным меньшинствам»:
а) «родственным национальностям» — карелам и финнам. Этих листовок было большинство. Печатались листовки на русском, карельском и финском языках;
б) к грузинам и жителям Кавказа — на русском, грузинском и арабском языках;
в) к украинцам — на украинском и русском;
г) к белорусам — на белорусском и русском;
д) к татарам и тюркам — на русском, татарском, арабском;
е) к коми — на коми и русском.
2. Красноармейцам и младшим командирам.
3. Командному составу РККА (краскомам).
4. К разным родам войск:
а) пехота;
б) авиация — краслетам;
в) бронетанковые части.
В последних двух группах представлены преимущественно брошюры и иллюстрированные листовки с фотографиями сбитых самолетов, разбитых, сожженных и брошенных танков.
5. Обращения к народу России:
а) к крестьянам;
б) к молодежи.
6. Религиозные листовки.
Нельзя с уверенностью сказать, что для попавших в плен бойцов и командиров Красной Армии информация, приведенная в листовках, была главным фактором для сдачи противнику. Большинство попадало в плен лишь тогда, когда избежать этого уже не было возможности. Лишь те военнопленные, которые не хотели возвращаться в СССР после войны, в своих прошениях на имя финского правительства в большинстве случаев указывали на идеологические разногласия с существующим режимом в Советском Союзе. При этом они почти слово в слово цитировали содержание этих листовок.
Были, конечно, и такие, кто более или менее искренне верил в возможность свержения существующего строя в СССР. К этой категории можно отнести тех, кто выказал желание служить в Русской Народной Армии, кто был корреспондентом в газетах «Милый Друг» и «Друг Пленных». Кроме того, сюда можно включить перебежчиков и тех, кто добровольно сдался в плен. Перебежчиков было очень мало. Но был случай, когда помощник политрука А. Семихин перешел к финнам 14 марта 1940 года. Интересно его прошение на имя Таннера:
«Цель моего побега из России и пребывания за границей — таковы:
Правдиво писать о жизни в СССР. Бороться за свержение Советской власти.
Я начал разрабатывать программу воззвания к правительствам и партиям иностранных государств «Россия должна быть спасена».
Что привело меня к подобным мыслям.
Живя в России, наблюдая жизнь, пропаганду и действия советского правительства, еще в возрасте 11–12 лет, когда я был свидетелем системы насильственной коллективизации крестьянских хозяйств —…у меня зародилась мысль повести борьбу против Советской власти.
В России диктаторской власти не должно быть. Это убеждение. У меня не было и не будет в мыслях того, чтобы принести вред стране, которая окажет мне убежище от преследования моих идей в СССР.
…Я хочу и буду бороться за освобождение России, чтобы создать там власть, которая бы приносила пользу всей России и миру, но не группе и партии, которая следует утопическим учениям Маркса — Энгельса — Ленина и диктаторству — Сталина». Напомню еще раз, что Семихин сумел снискать расположение финских властей и не был выслан из страны после войны. Известно, что во время войны 1941–1944 годов он работал помощником диктора на финском радио.
Пропагандистская работа среди советских военнопленных в Финляндии не отличалась особой эффективностью. Как и любая пропаганда, она имела перед собой цель изменить мировоззрение и политические убеждения противника, попавшего, пусть и на короткое время, в состояние полной физической и моральной зависимости. Однако финские власти пошли на поводу у русской эмиграции, которая считала, что религия сможет изменить отношение красноармейцев к советскому режиму.
Кратковременность советско-финляндского вооруженного конфликта 1939–1940 годов наложила отпечаток на культурный аспект пребывания военнопленных в лагерях как в Финляндии, так и в Советском Союзе. В связи с тем, что военнопленные практически не использовались на трудовом фронте, у них потенциально было больше возможностей для удовлетворения своих духовных нужд и потребностей. Однако, взяв за основу данное общее положение, необходимо отметить, что существовало и принципиальное отличие. В Финляндии во время Зимней войны в культурно-просветительской работе среди русских военнопленных преобладал религиозный аспект. Как мы помним, в соответствии с Женевской конвенцией 1929 года, которую финские власти признавали, пленные имели право свободно исповедовать свои религиозные убеждения.
Представители различных религиозных конфессий старались наладить работу среди советских военнопленных и просили оказать им содействие в доставке в лагеря соответствующей религиозной и другой литературы. Генеральный секретарь Русской национальной лиги Байкалофф (Великобритания), обращаясь к епископу Кентерберийскому, просил оказать содействие в доставке в лагеря для военнопленных соответствующей религиозной литературы. Из Франции было аналогичное послание к епископу лондонскому от Ассоциации английских и восточноевропейских церквей, в котором отмечалось, что Ассоциация разработала схему доставки религиозной и прочей литературы для распространения среди русских пленных
Им было оказано содействие прежде всего в доставке в лагеря подобных произведений. Считалось, что такая литература будет полезна военнопленным, многие из которых были выходцами из рабочих и крестьян, а значит, по господствовавшему тогда определению, ничего не имели общего с «коммунистами-поработителями». Рядовые Красной Армии ведь ненавидят советский режим.
Однако практическая реализация в Финляндии этого права выявила довольно низкую степень интереса большинства советских военнопленных к вопросам религии. Обилие религиозной литературы, которую поставляли в лагеря представители различных неправительственных организаций, вызывало у многих реакцию отторжения. Она оставалась почти невостребованной (за исключением литературы для мусульман).
Доставка же научной и иной образовательной, развивающей литературы была довольно незначительна. Считалось, что ее не надо поставлять в лагеря, поскольку большинство советских военнопленных все равно вернется в Советский Союз.
Помимо религиозной литературы для военнопленных издавались две газеты: «Милый Друг» И «Друг Пленных». По задумке их издателей, газеты должны были взывать к христианским чувствам пленных, объяснять им несправедливый характер войны и т. п. Однако газеты не пользовались особой популярностью среди пленных. Впрочем, находились и такие, кто становился их корреспондентами и печатал там заметки и стихи.
Думаю, читатели старшего поколения помнят знаменитую песню «Принимай нас, Суоми-красавица». Для читателей, кто не знаком с ней, приведу ее текст полностью. Эта песня интересна еще и тем, что санитар 3-го артиллерийского полка 18-й стрелковой дивизии Левин по ее мотивам опубликовал в газете «Друг Пленных» свое стихотворение.
Принимай нас, Суоми красавица
Музыка: Дм. Покрасс Слова: А. Д'Актиль
Сосняком по откосам кудрявится
Пограничный скупой кругозор.
Принимай нас, Суоми красавица,
В ожерелье прозрачных озер!
Ломят танки широкие просеки,
Самолеты кружат в облаках,
Невысокое солнышко осени
Зажигает огни на штыках.
Мы привыкли брататься с победами
И опять мы проносим В бою
По дорогам, исхоженным дедами,
Много лжи в эти годы наверчено,
Чтоб запутать финляндский народ.
Раскрывай же теперь нам доверчиво
Половинки широких ворот!
Ни шутам, ни писакам юродивым
Больше ваших сердец не смутить.
Отнимали не раз вашу родину
Мы приходим ее возвратить.
Мы приходим помочь вам расправиться,
Расплатиться с лихвой за позор.
Принимай нас, Суоми красавица,
В ожерелье прозрачных озер!
1939
Суоми.
Борис Савченко. (Псевдоним санитара 3 артполка Левина).
Мне страна эта мирная нравится
И куда я ни кину свой взор
Расцветает она, как красавица
В ярком блеске зеркальных озер.
Реки, горы, леса и равнины,
Этой маленькой мирной страны
Стали мощной стеной исполина
Против красных когтей сатаны
Весь народ от велика до мала
Встал в защиту отчизны своей,
Мир прогресса во что бы ни стало,
Призывает о помощи ей.
Я уверен, что крепость Суоми,
Закаленной в боях — не секрет,
Никогда и никто не подломит,
Коль не страшен восточный сосед.
С первых дней наглых действий на фронте,
Средь озер, занесенных лесов,
Облик славы погас в горизонте
Расхваленных советских бойцов.
Мне страна эта твердая нравится
И куда я ни кину свой взор,
В крепкой спайке Суоми-красавица
Отражает бандитский напор.
1 марта 1940 г.
(орфография и правописание сохранены — Д. Ф.)
Кроме администрации лагерей в идеологической и культурной работе с советскими военнопленными различных национальностей старались принять активное участие разнообразные эмигрантские организации, действовавшие в странах Западной Европы. Они пытались склонить военнопленных к невозвращению на родину. Украинские, грузинские, мусульманские эмигранты даже запрашивали МИД Финляндии о возможности невозвращения своих соотечественников в СССР и высылке их в другие страны. Например, украинские эмигранты просили предоставить возможность всем военнопленным-украинцам выехать во Францию или Канаду. За пленных-мусульман (вне зависимости от их национальности) ходатайствовали как представители эмигрантских мусульманских организаций, так и Мусульманская община Финляндии (Suomen Muhamettilainen Seurakunta) и даже частные лица. Они просили предоставить этим военнопленным вид на жительство и разрешение на работу.
В архиве Министерства иностранных дел Финляндии находится большое количество подобных телеграмм и запросов. Например:
«Париж, 30/I-40
Представитель Туркестанских эмигрантов Мустафа Чокайоглы интересуется, есть ли среди военнопленных узбеки, киргизы, казахи, туркмены. Хочет прибыть в Финляндию для общения с ними».