Важен тот факт, что значительное количество сотрудников УПВ ранее работали в системе Главного управления лагерей, являвшегося, по сути, «кузницей кадров» для УПВ. Данное обстоятельство является весьма закономерным, так как к моменту приема первых значительных партий иностранных военнопленных у сотрудников системы ГУЛАГа уже имелся богатый опыт работы с заключенными. Так, например, тот же Чернышев, осуществлявший контроль за УПВ, одновременно являлся и начальником ГУЛАГа. Из этого ведомства были направлены на работу в УПВ И. Хохлов, бывший до этого в 1938–1939 годах старшим инструктором, а затем начальником мобилизационной секции ГУЛАГа; М. Слуцкий, до 22.09.1939 года исполнявший обязанности начальника отделения продфуражного снабжения ГУЛАГа и некоторые другие сотрудники.
На УПВ возлагались следующие задачи:
— организация приемных пунктов, лагерей-распределителей и лагерей для военнопленных;
— прием военнопленных от частей Красной Армии и эвакуация их в тыл с приемных пунктов в лагеря;
— установление внутреннего распорядка и режима содержания в приемных пунктах и лагерях для военнопленных;
— обеспечение военнопленных жильем, вещевым имуществом, продовольствием, предметами первой необходимости;
— установление норм денежного довольствия военнопленных и денежных сумм, которые разрешается иметь пленным;
— установление ассортимента и норм питания военнопленных;
— организация трудового использования военнопленных в соответствии с «Положением о военнопленных»;
— организация политпросветителыюй и культурной работы среди военнопленных;
— установка правил о порядке наложения и отбывания дисциплинарного взыскания на военнопленных в соответствии с дисциплинарным и караульным уставами РККА.
Организация лагерей для военнопленных УПВ НКВД СССР
В соответствии с приказом № 0308 Л. Берии на территории СССР было создано восемь лагерей для размещения всех иностранных военнопленных:
«1. Осташковский — на базе помещений бывшей детской колонии НКВД на острове Столбовое, на озере Селигер (Калининской области), на 7 тысяч человек, с доведением к 1 октября до 10 тысяч человек.
2. Юхновский — на базе помещений санатория «Павищев Бор», на станции Бабынино Западной железной дороги, на 5 тысяч человек, с доведением к 1 октября до 10 тысяч человек.
3. Козельский — на базе помещений дома отдыха им. Горького, на станции Козельск, железной дороги им. Дзержинского, на 7 тысяч человек, с доведением к 1 октября до 10 тысяч человек.
4. Пугивльский — на базе помещений бывшего Софроньевского монастыря и торфоразработок, на станции Теткино, Московско-Киевской железной дороги, на 7 тысяч человек, с доведением к 25.9. до 10 тысяч человек.
5. Козельшанский — на базе помещений бывшего Козельшанского монастыря, при станции Козельшино, Южной железной дороги, на 5 тысяч человек, с доведением к 1.10 до 10 тысяч человек.
6. Старобельский — на базе помещений бывшего Старобельского монастыря, при станции Старобельск, Московско-Донбасской железной дороги, на 5 тысяч человек, с доведением к 1.10 до 8 тысяч человек
7. Южский — на базе помещений детской трудколонии НКВД на станции Вязьники, Северной железной дороги, на 3 тысяч человек, с доведением к 5.10 до 6 тысяч человек.
8. Оранский — на базе помещений бывшего Оранского монастыря, при станции Зименки, Казанской железной дороги, на 2 тысячи человек, с доведением к 1.10 до 4 тысяч человек».
Нетрудно заметить, что все лагеря располагались в среднеевропейской части СССР с довольно умеренным климатом, не угрожавшим здоровью военнопленных. Для их обустройства не нужно было производить новые большие материально-финансовые затраты, поскольку будущий контингент размещался в уже имевшихся строениях, на более или менее ухоженной территории. Половина лагерей создавалась на отчужденном имуществе Русской Православной церкви, соответственно право будущих военнопленных на полную свободу отправления религиозных обрядов предполагалось реализовывать при гонениях на церковь и православных верующих.
Таким образом, в преддверии Зимней войны УПВ НКВД предполагало иметь в своем распоряжении лагеря емкостью до 68 тысяч человек Но не стоит забывать и о количестве плененных польских военнослужащих, которое в несколько раз превышало вместимость существующих лагерей. В связи с этим было принято решение создать дополнительные лагеря в Вологодской области (Вологодский и Грязовецкий). Но даже это не решило проблему переполненности лагерей и приемных пунктов для военнопленных.
Иностранные военнопленные в системе УПВ НКВД СССР
Ситуация с польскими военнопленными вообще была достаточно парадоксальна, ведь de jure Советский Союз не находился в состоянии войны с Польшей, и содержание ее граждан в лагерях в качестве пленных не соответствовало пунктам «Положения о военнопленных». Ведь согласно этому документу военнопленными признавались граждане и военнослужащие армий иностранных государств, находившихся (выделено автором. — Д. Ф.) в состоянии войны с СССР. Скорее всего, именно эти два обстоятельства — переполненность лагерей и неопределенный статус поляков вынудили советское государство подойти к данной проблеме нетрадиционно. Во-первых, не всех военнослужащих польской армии направляли в лагеря и приемные пункты, часть просто отпускали домой. Во-вторых, 3 октября 1939 года Совет народных комиссаров СССР принял «Постановление о военнопленных» за № 1626-390сс, в соответствии с которым военнопленные рядового состава украинцы, белорусы и другие национальности, родиной которых являлись территории Западной Украины и Западной Белоруссии, были отпущены из лагерей и приемных пунктов домой.
Однако в связи с производственной необходимостью, а именно: со строительством дороги Новоград — Волынский — Корец — Львов, 25 тысяч военнопленных из вышеупомянутой категории были оставлены в лагерях до конца декабря 1939 года. На практике они оставались на строительстве вплоть до нападения Германии на Советский Союз в 1941 году, после чего часть их была эвакуирована в глубь страны и вместе с другими польскими военнопленными передана на формирование Польской армии генерала В. Андерса. В соответствии со справкой начальника отдела учета ГУПВИ НКВД СССР «О количестве военнопленных поляков, содержавшихся в лагерях НКВД СССР в 1939-41 гг.» от 1.11.1945 года на формирование армии Андерса были переданы 25 115 человек
Остальных рядовых, чье местожительство находилось в немецкой части Польши, предполагалось выделить в отдельную группу и содержать в лагерях вплоть до окончания пере говоров с Германией и решения вопроса их отправки на родину. До выяснения этого вопроса их содержали в Козельском (Смоленская обл.) и Путивльском (Сумская обл.) лагерях для военнопленных. В середине октября такая договоренность была достигнута. И 14.10.1939 года СНК СССР принимает постановление № 1691-415, обязующее УПВ НКВД СССР в октябре — ноябре того же года передать немецкой стороне 43 054 человека. Германия также передала в СССР в период с октября 1939 года по весну 1941 года 13 757 бывших польских граждан.
Кроме того, на территории Польши в районе с. Раковцы 18 сентября 1939 года были интернированы 803 военнослужащих чешского легиона. Это воинское формирование было создано из числа чехов-эмигрантов после оккупации Чехословакии Германией. В соответствии с «Постановлением о военнопленных» эту категорию пленных было решено отпустить, взяв с каждого подписку, что он не будет сражаться против Советского Союза. На деле решение этого вопроса растянулось на долгое время. Часть чехов (176 человек) в апреле — июле 1940 года было решено передать Франции, где формировалась чешская воинская часть. После капитуляции Франции правительство Чехословакии в эмиграции просило посольство Великобритании в Москве взять на себя заботу об отправке легионеров за границу. В феврале 1941 года нарком государственной безопасности Меркулов дал чешским военнослужащим разрешение на выезд. И в мае того же года 643 легионера покинули пределы СССР После нападения Германии на Советский Союз, 13 феврале 1942 года, 88 военнослужащих этого подразделения были направлены из Суздальского лагеря НКВД в Бузулук (Чкаловская обл.), где в то время формировалась воинская часть Людвика Свободы.
Остальные польские военнопленные были разделены на несколько групп и подлежали направлению в различные лагеря. Рядовые и унтер-офицеры должны были содержаться в отдельном от офицеров лагере. Эта группа военнопленных содержались в Ровнинском лагере, а также в распоряжении Наркомчермета. Сопруненко в своей сводке о количестве военнопленных, находившихся в СССР на 19 ноября 1939 года, отмечал, что в распоряжении Народного комиссариата черной металлургии были 10 400 человек младшего и рядового состава польской армии, а в Ровнинском лагере — 14 200 человек. При этом старший и высший офицерский состав, а также крупных государственных и военных чиновников также предписывалось содержать отдельно от остального офицерского состава. (По данным М. Семиряги, в плен попали 10 генералов, 52 полковника, 72 подполковника.) Эту категорию военнопленных направляли в Старобельский лагерь НКВД.
Другую категорию военнопленных, а именно: разведчиков, контрразведчиков, жандармов, тюремщиков и полицейских направляли в Осташковский лагерь НКВД Калининской области.
Судьба военнопленных, содержавшихся в Старобельском, Осташковском и Козельском лагерях НКВД, сложилась трагически. В марте 1940 года нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия пишет на имя Иосифа Сталина записку с предложением «расстрелять польских офицеров, жандармов, полицейских, осадников и других из трех спецлагерей для военнопленных и заключенных тюрем западных областей Украины и Белоруссии». Берия мотивировал свое предложение тем, что все они, находясь в лагерях, пытались продолжать контрреволюционную работу и антисоветскую агитацию и являлись заклятыми, неисправимыми врагами Советской власти. В связи с этим было принято решение рассмотреть дела военнопленных и арестованных в особом порядке, «с применением к ним высшей меры наказания — расстрела. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения…» Была создана специальная «тройка» высокопоставленных сотрудников НКВД, ответственных за рассмотрение дел и принятие решений, то есть фактически лиц, ответственных за вынесение приговора. В состав «тройки» вошли: 1 заместитель наркома НКВД В. Меркулов, начальник Главного экономического управления (ГЭУ) НКВД Б. Кобулов и майор госбезопасности, начальник 1-го Специального отдела НКВД СССР Л. Баштаков.
Записка была передана на рассмотрение Политбюро ЦК ВКП (б). В соответствии с решением от 5 марта 1940 года свыше 15 тысяч польских граждан были расстреляны в апреле — мае 1940 года. Одновременно с этим в решении Политбюро было предложено применить высшую меру наказания к арестованным и содержавшимся в различных тюрьмах Украины и Белоруссии «членам различных контрреволюционных шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков».
Основным местом расстрелов польских граждан, оказавшихся под юрисдикцией УПВ НКВД, являлся Осташковский лагерь НКВД (Калининская область), где за указанный период были уничтожены свыше 6 тысяч человек Но символом польской трагедии стала деревня Катынь, расположенная недалеко от Смоленска. Катынская трагедия изучается уже свыше шести десятилетий как зарубежными, так и российскими исследователями. Перечисление публикаций по данной теме займет много места. Ведущий российский специалист по данной теме Н. Лебедева отмечает, что только в изданной польским историком М. Харцем библиографии по этому вопросу насчитывается 2026 названий.
22 марта 1940 года Л. Берия подписал приказ о «Разгрузке тюрем НКВД УССР и БССР». Н. Лебедева отмечает, что основную часть заключенных этих тюрем составляли польские офицеры и полицейские. Параллельно с мероприятиями по разгрузке тюрем и лагерей на основании «Указания НКВД СССР NQ 892/Б» наркомам внутренних дел Белорусской и Украинской ССР было отдано распоряжение о выселении в Казахстан членов семей бывших офицеров польской армии. Окончательное решение было принято Политбюро ЦК ВКП (б) и Советом народных комиссаров 10 апреля 1940 года. Для проведения данной операции СНК Казахской ССР и соответствующим наркоматом было предписано выделить 81 эшелон по 55 вагонов в каждом, выделить питание на время пути, а на месте — обеспечить жильем и работой переселенцев. Наркомат финансов выделил на это 30 млн рублей. Депортация была проведена в несколько этапов и закончилась уже после начала нападения Германии на Советский Союз в июне 1941 года. Н. Лебедева, ссылаясь на А. Я. Вышинского и справки НКВД и конвойных войск, приводит данные о том, что в результате «освободительного похода» с бывших польских территорий были выселены 388 тысяч человек.
Безусловно, решение судьбы польских военнопленных и членов их семей подобным образом было преступлением советского политического руководства. Однако подобные действия полностью укладываются в общую картину репрессий, проводимых в СССР в это время. В тоталитарном государстве любые проявления инакомыслия, самостоятельности, независимости и инициативы жестоко карались. В 30-40-е годы было уничтожено подавляющее большинство советских военачальников и политработников, занимавших высшие руководящие посты в РККА. Например, из пяти маршалов Советского Союза были расстреляны три; из 15 командармов — 13; из 57 комкоров — 50; из 186 комдивов — 154; из 16 армейских комиссаров — 16; из девяти флагманов флота — восемь; из 28 корпусных комиссаров — 25.
Поляки разделили судьбу военной элиты Советского Союза. Использовать их в интересах СССР не представлялось возможным. Польские офицеры, даже пробыв около полугода в советском плену, в большинстве своем не изменили политических взглядов, не отказались от своих моральных ценностей, а следовательно, в определенной степени представляли «потенциальную угрозу» для существующего в Советском Союзе режима.
Впрочем, не все военнопленные бывшей польской армии были уничтожены органами НКВД. Исследователь Катынской трагедии Н. Лебедева, опираясь на документы из российских архивов, приводит данные о том, что 395 полякам сохранили жизнь. В справке, составленной начальником УПВ НКВД СССР Сопруненко, отмечалось: «Всего отправлено в Юхновский лагерь 395 человек Из них: а) по заданию 5-го отдела МГБ — 47 чел.; б) По заданию германского посольства — 47 чел.; в) По запросу литовской миссии — 19 чел.; г) немцев — 24 чел.; д) По распоряжению зам. народного комиссара внутренних дел Союза ССР тов. Меркулова — 91 чел.; е) прочих — 167 чел.» То есть в живых оставили людей, ценных в качестве источников информации, которые выразили готовность сотрудничать с властями СССР и дали согласие воевать против Германии в случае ее нападения на Советский Союз, от которых надеялись получить или уже получили интересующие сведения. Кроме того, сохранили жизни людей, заявивших о своих коммунистических убеждениях, а также тех, кто сотрудничал в качестве осведомителей с администрацией лагерей.
Как ни парадоксально это звучит, но начало Великой Отечественной войны облегчило положение бывших польских военнопленных и интернированных в СССР. Российский исследователь Станислав Куняев в книге «Шляхта и мы» отмечает, что «постановлением НКО от 16 августа 1941 года предписывалось НКВД СССР при освобождении из лагеря польских военнопленных и интернированных выдавать единовременную денежную помощь: генералам — по 10 тысяч, полковникам 5 тысяч, подполковникам и майорам 3 тысячи, остальным офицерам — 2 тысячи, младшим командирам и рядовому составу — по 500 рублей». 500 рублей — это месячная зарплата высококвалифицированного московского рабочего того времени. Подобное решение, как мне кажется, объясняется в первую очередь изменением самого статуса бывших польских военнопленных. С началом войны они перестают быть «врагами» и становятся союзниками по антигитлеровской коалиции.