– Вы, господа уфологи, должны были прибыть на точку пятого вечером, а прибыли только сегодня утром. Почему? – жёстко спросил он.
– В нашем университете ЧП, – сказал Антон. – Убили профессора Москаленко. Милиция всё вверх дном перевернула. Лаборатории почти все закрыты. Планы научных работ сбиты. График исследований и опытов – кошкам под хвост. Никому нельзя было отлучаться из города, пока преступника не найдут.
– Вас отпустили, стало быть, нашли?
– Нашли… – Ответ Антона прозвучал как-то грустно.
– И кто?
– Доцент Шутов.
Один из посетителей Серёгиного пивбара как в воду глядел.
– Ну что? – спросил Макс. – Будем организовывать поиски?
Аспирант Антон закивал головой. Аспирантка Лиза, припухлость губ которой стала потихоньку спадать, сказала:
– Думаю, что к центральному схрону пойдём мы с Максимом Игоревичем. Не спорь, Антон, у меня больше опыта в контактах с внеземным разумом. Я бывала в Пермской и Арзамасской аномальных зонах. И здесь я уже второй сезон.
– Я не хуже тебя владею методиками контактов. Кроме того, там, куда ушёл Алексей Владимирович, может быть опасно, – возражал Антон.
– И всё-таки пойду я. Неведомое для мужчин не менее опасно, чем для женщин.
– Лиза! Я, как старший…
– А кто тебя назначал старшим?
– Стоп! – Макс решительно прервал их спор. – Старший здесь я. Как представитель органов власти и как более опытный и зрелый человек. Со мной пойдёт Лиза. – Краем глаза Макс заметил, что девушка показала Антону язык. – И объясняется это очень просто, – он строго посмотрел на обоих. – Я ТАК РЕШИЛ.
Было видно, что Антону явно есть что возразить, но он промолчал.
– Оружие на точке имеется? – Макс спросил для проформы, в оружейном ящике он заметил вертикалку.
– Дробовик шестнадцатого калибра, – угрюмо сказал Антон.
– Тогда ракетницу отдай Лизе. Всё! Времени терять не будем. До центрального схрона далеко?
– Пять с половиной километров, – доложила Лизавета.
– Вперёд! – скомандовал Макс, и, обернувшись к Антону, добавил: – Если к утру не вернёмся, иди в Пологие Сопки и поднимай тревогу.
Схрон оказался самой обыкновенной землянкой с узкой лежанкой и столом, заваленным приборами, о назначении которых Макс даже не пытался догадаться. В землянке никого не оказалось, и определить – был ли кто-то в ней некоторое время назад, тоже было невозможно: ни окурков, ни остатков пищи. Макс тщательно осмотрел землянку и место вокруг неё, предоставив Лизе заниматься приборами.
Метрах в пятидесяти от землянки Макс обнаружил большую поляну, в центре которой чётко прорисовывалось круглое бурое пятно пожухлой, местами сгоревшей, травы. Макс поползал по пятну на четвереньках, но ничего существенного не нашёл, а точнее, не нашёл вообще ничего. Взяв образцы почвы и травы из круга и вне его, он вернулся к Лизе.
– Странно, – задумчиво говорила девушка, мило оттопырив нижнюю губку. – Очень странно…
– Что-то нашла?
– Кое-что. То есть, ничего. То есть совершенно ничего, никаких записей. Словно самописцы отключились, или их отключил кто-то.
– Время отключения определить можно? – спросил Макс.
– С точностью до секунды, – кивнула Лиза.
– И…
– Ровно двенадцать часов дня, пятое июля. Это странно…
– Да? Странно, говоришь… Пошли, покажу ещё одну странность, – Макс взял девушку за руку, рука была тёплой и мягкой.
Он отвел Лизу к поляне с бурой плешью.
– Да, это они. – аспирантка-уфолог посмотрела на Макса снизу вверх.
– Кто?
– Инопланетяне.
– Класс! – констатировал Макс. – День только начался, а впечатлений – выше крыши. – И мрачно подумал: – «Нужно звонить в Москву. Карачун будет просто в восторге».
Макс не ошибся: Карачун был в полном восторге, ведь в Москве сейчас раннее воскресное утро – семь тридцать одна.
– Какого хрена надо?!
Хорошее начало разговора.
– Шеф, – радостно закричал в трубку Макс, – как приятно снова слышать речь реального человека! Вы себе не представляете, каково общаться с придурками.
– Ты кого имеешь в виду?
– Ну, этих… уфологов.
– Почему это – не представляю? – возразил Карачун. – Короче: что там у тебя?
– Клиента умыкнули инопланетяне.
– Можно без сленга.
– А я и говорю без сленга.
– Подробно.
Макс подробно изложил ситуацию исчезновения школьного товарища шефа и попросил дальнейших указаний.
Карачун долго сопел в трубку, потом выпалил:
– Свяжись с местным отделением БСР. Пусть организуют прочёсывание зоны. Дождись результатов и возвращайся. Всё!
«Ага, – подумал Макс. – По-видимому, я лишил Карачуна его законного выходного»
– А что делать аспирантам?
– А тебе не один хер?
– Резонно.
Прочёсывание местности ничего не дало. Ни Вошкулата, ни его трупа в зоне аномальных явлений обнаружено не было. Алексей Владимирович исчез бесследно.
4. Следы ведут в Лурпак
Полковник Карачаев, несмотря на поздний вечер, был трезвее новорождённого. И, тем не менее, задал вопрос, который Макс никак не ожидал услышать из уст трезвого человека.
– Во что был одет инопланетянин?
– Какой инопланетянин? – Макс даже опешил.
– Их там что, несколько было? – спокойно спросил Карачун.
– А-а-а, – догадался Макс, – тот, про которого Верещак рассказывал? Вы что, господин полковник, верите в эту чушь?
– Анатолий Сергеевич.
– Что? – не понял Макс.
– Я разрешаю тебе называть себя по имени-отчеству, когда мы не на службе, – пояснил Карачун.
– Мы с вами, Анатолий Сергеевич, всегда на службе! – бодро отреагировал спецагент Хабаров.
Макс вернулся в Москву поздно вечером во вторник, девятого июля. Полковник Карачаев уже ушёл с работы, и после звонка Макса из аэропорта пригласил его к себе домой.
– Супруга уехала… к маме в Новосибирск. Так что, угощать мне тебя особо нечем. Чай? Кофе?
– Только не кофе, – слишком поспешно ответил Макс.
Карачун усмехнулся:
– Хорошо, помянем Лешку Вошкулата чаем.
– Тело вашего товарища не найдено, – заметил спецагент.
– Так я и предлагаю чай, – резонно ответил полковник.
– Инопланетянином я этот объект назвал условно. – Карачун размешивал сахар в стакане с чаем осторожно, стараясь не задевать ложечкой о стенки. – Так во что он был одет?
– Простите, господин полковник… – Макс поперхнулся. – Простите, Анатолий Сергеевич, я счёл этот эпизод несущественным, брехнёй, проще говоря, и не стал проводить расследование.
– Не я ли тебя учил, что любую информацию нужно не только фиксировать, но и проверять? И что в нашем деле несущественного не бывает?
– Вы, Анатолий Сергеевич!
Карачун отхлебнул горячего чаю, поморщился, и с тоской посмотрел на стоящий в углу кухоньки холодильник, в котором, наверняка имелось всё необходимое для приготовления стаканчика крепкого ароматного «кофе».
– Так что же ты делал двое суток, пока наши дальневосточные коллеги прочёсывали сопки? Бамбук курил?
– В Приморье бамбук не растёт, – возразил Макс. – По крайней мере, в тех местах, куда вы меня заслали.
– Не заслал, а отправил с ответственным заданием. Ты на вопрос ответь.
– Принимал посильное участие в поисках вашего школьного товарища, – соврал Макс, не моргнув глазом.
На самом деле он двое суток трахал Лизоньку, замещая улетевшего за подмогой Антона. В той самой землянке, положение вещей и приборов в которой нужно было обязательно сохранить до прибытия основных уфологических сил в полной неприкосновенности. Оказалось, что секс Лизе нравится, пожалуй, не меньше уфологии. Несмотря на свою молодость, она знала и умела многое. Макс даже подозревал, что подобного опыта у Лизы в её двадцать с небольшим было больше, чем у него в его двадцать с большим.
– Посильное, – хмыкнул Карачун. – Прокол, Макс. Это называется: прокол. Но убивать тебя за него я не буду. Я и сам допустил много проколов в этом деле.
– Вы имеете в виду смерть профессора Москаленко?
– Нет. Предотвратить его смерть мы бы всё равно не успели. А вот с Вошкулатом… Арсен ведь намекнул мне, что дело касается находки на Дальнем Востоке. Нужно было тебя в Степной, а кого-нибудь – в Собачки отправить. Может быть, тогда и Вошкулат никуда бы не делся.
– Ошибочка, господин полковник, то есть, Анатолий Сергеевич. Если бы этот «кто-нибудь» вылетел в Собачки одновременно с моим вылетом в Степной, то добрался бы до места, учитывая разницу во времени, только к вечеру пятого июля. И это в лучшем случае. Приплюсуйте сюда полное незнание маршрута, возможные задержки рейса на Артём, поломки маршрутного автобуса. А Вошкулат исчез пятого в полдень. Или утром. На таймере видеописьма стояло восемь пятнадцать, am.
Карачун почесал щетинистый подбородок и задумчиво произнёс:
– Где же вы теперь, друзья однополчане?.. – и в упор посмотрел на Макса: – Ты диск с видеописьмом Вошкулата изъял?
– Само собой.
– Молодец. Завтра его и пакетики с образцами в лабораторию. Прямо с утра. А сейчас по порядку. Что мы имеем в деле?
– Два мёртвых профессора и один исчезнувший, – поторопился с ответом Макс.
– Хронологически, – жёстко приказал Карачун.
– Несчастный случай с профессором Бугаевым.
– Или убийство, замаскированное под автокатастрофу. Скорее всего, убийство. Я вчера в Степном побывал. Дела Бугаева и Москаленко объединили в одно, и занимается им Стас Сокольский, ты его должен знать.
– Естественно, я его знаю. На полицейских курсах в одной группе обучались. Но он же опером был.
– Был. Теперь следак. И неплохой, между прочим. Много чего интересного нарыл. Например, то, что «Лексус» Бугаева за день до аварии вышел с СТО в идеальном техническом состоянии и никак не мог заглохнуть на том злосчастном переезде. Техническая экспертиза предполагает то же самое. Кроме того, на плече Бугаева зафиксирован след от внутримышечной инъекции. Правда, ни яда, ни снотворного, ни какой иной дряни, которой можно человека обездвижить или обезволить, в крови Колькиной патологоанатомы не обнаружили. Зато обнаружили в крови и костях кое-что, чего там быть в принципе не должно. Интересный факт: в крови и костях Арсена также найден этот элемент.
– И что же это за элемент.
– А сколько их в таблице у Менделеева?
– Сто одиннадцать, кажется…
– Так вот, если тебе кажется правильно, то для этого элемента можно смело рисовать сто двенадцатую ячейку. Атомная масса – двести восемьдесят три с копейками, почти, как у урана, только наоборот: у урана двести тридцать восемь. Но не уран, разумеется.
– О, как! – удивился Макс, не имеющий никакого понятия, каков атомный вес урана.
– Ага. Но на теле Арсена ни одного следа инъекций не обнаружено. Он, Арсен, вообще здоровый был, как конь.
– А его каким образом?..
– Выстрел в голову, в затылок. Транкер, скорей всего. Пластиковый, на один выстрел. Такие только в Лурпаке производили до двадцать восьмого года.
– Да и сейчас производят, думаю… Я слышал, убийцу уже взяли.
– Взяли сдуру, да уже выпустили. Там, в Степном, не все такие, как Сокольский. Есть и другие – выскочки и карьеристы. Придурки, одним словом. Проявил один такой придурок инициативу… А ты где успел узнать про Шутова?
– Аспиранты поведали.
– А-а, ну да. – Карачун кивнул и продолжил: – У доцента, видите ли, алиби не оказалось. У всех алиби – жёны, дети, друзья, а доцент Шутов – парень холостой. Ни жены, ни детей. Только любовница, имя которой из этических соображений доцент, естественно, назвать отказался. Его за это в обезьянник… Коллеги, опять же, подсобили, как могли, от всей широты российской души. Обосрали бедного доцента с ног до головы. Хорошо, Сокольский вмешался: отмёл ложные факты, наветы, вычислил любовницу, аспирантку малолетнюю (Максу вдруг очень захотелось узнать имя малолетней аспирантки). Та, слегка поломавшись, призналась, что в ту ночь, когда Арсена застрелили, Шутов драл её, как сидорову козу. В десять вечера начал и к утру закончил.
– Гигант, – с завистью в голосе произнёс Макс и полюбопытствовал – А что за аспирантка?
– Тебе фамилию, что ли назвать? – удивился Карачун заинтересованности Макса, но вдруг захохотал: – У неё и фамилия подходящая – Дралова. Олеся. Вундеркиндша. Восемнадцати ещё нет, а уже аспирантка… – Отвлеклись. Карачун закурил. – Следующий в списке?
– Вошкулат. Исчез при весьма загадочных обстоятельствах. Предположительно отправился в гости к зелёным, как лук, человечкам.
Карачун не выдержал. Он рывком поднялся с табуретки, подошёл к холодильнику и извлёк на свет стоваттной лампочки бутылку водки и бутылку импортного кофейного ликера.
– В исчезновении Вошкулата, – сказал Карачун, с треском свинчивая пробки с бутылок, – кроется разгадка всех тайн. Я так думаю. Кофе хочешь?.. Ну, как хочешь. А я, пожалуй… – Карачун набулькал порцию и с удовольствием выпил. Причмокнул и продолжил: – Как тебе известно из детективной литературы и личного опыта расследований, исчезает, как правило, ключевая фигура. То, что его исчезновение связано как-то с гибелью Бугаева и Москаленко, лично у меня сомнений нет. В это воскресенье, как только ты позвонил мне из Собачек, я предпринял кое-какие действия по составлению досье на профессора кафедры биоэнергетических исследований Степного университета, доктора всевозможных наук Вошкулата Алексея Владимировича.
Карачун встал и вышел из кухни, вернулся через минуту с диском, упакованным в бумажный конвертик.
– Изучи, завтра поговорим, – сказал он, вручая диск Максу.
Макс посмотрел на циферблат ручных часов: обе стрелки приближались к двенадцати.
– Там немного, – успокоил его полковник, – сто с небольшим страниц. Быстрому усваиванию информации тебя учили. На утро не откладывай, может быть, за ночь что-то дельное в голову придёт. Сейчас тебя грузить своими выводами не буду, дабы исключить элемент зомбирования. Версий не жду, только направления поисков дополнительной информации.
Макс решил, что посмотрит диск утром. На Альбинином компьютере.
– Я пошёл? – спросил он разрешения.
– Иди. Только ты это… не увлекайся мистикой разной. Реально смотри на происшедшее.
– А это не зомбирование моего нежного, не искалеченного полтергейстом сознания? – Макс был уже в прихожей.
– Завтра с утра в лабораторию, в девять тридцать ко мне, – напомнил Карачун и вытолкал молодого человека за дверь.
Альбина взяла трубку сразу, словно сидела возле своего шикарного, стилизованного под старину, телефона. Или только что положила, закончив предыдущий разговор.
– Ало-о-у?
– Привет. Ты ещё не спишь? – совершенно идиотский вопрос, но что поделать – что сказал, то сказал.
– Сплю, коль слышу твой голос. – Обида. Непритворная обида. – Как бизнес? – Сказано настолько сухо, что у Макса стало горько во рту. Сказано просто так, чтобы что-то сказать. Альбину совершенно не интересовал в эту минуту вопрос о его бизнесе. Да она и не была дурочкой; никогда не спрашивала о том, где работает её любовник, но зато знала совершенно точно, что Макс и коммерция – вещи несовместимые.
– Великолепно! – Макс попробовал проглотить горький комок. – Дивиденды получу завтра. И сразу же верну долг.
– Боюсь, не вернёшь…
– Напрасно боишься. Никто не может упрекнуть меня в том, что я не возвращаю свои долги. – Макс произнёс эти слова тоном человека, оскорблённого недоверием до глубины души.
– В твоей порядочности я нисколько не сомневаюсь. Я улетаю сегодня ночью… Через четыре с половиной часа вылет.
– Далеко?
– Далеко.
– И всё же, куда?
– В Лурпак.
– Когда вернёшься?
– Не знаю.
– Альбина! – Макс испугался, что она сейчас повесит трубку.
– Что?
– Мне не нравится, как мы разговариваем с тобой сейчас.