По-моему, войны не прекратятся до тех пор, пока каждый не проникнется до такой степени религиозным требованием не делать другому того, чего он не желал бы, чтобы ему делали, что никто не в состоянии будет принять на себя обязательства итти на военную службу, которая есть не что иное, как приготовление к убийству, акт, наиболее противоречащий закону взаимной любви, так как каждый человек дорожит больше всего жизнью, и потому желание лишить его этого и значит — делать то, чего не желали бы, чтобы делали вам.
Я верю, что везде, как и у вас в Персии бабиды,1 есть люди, исповедующие истинную религию, и, несмотря на все преследования, которым подвергаются эти люди везде и всегда, их идеи будут распространяться всё больше и больше, и, наконец, восторжествуют над варварством и жестокостью правительств и в особенности над теми обманами, в которых правительства стараются держать свои народы. Не правительствами будут уничтожены войны. Напротив, правительства всегда будут стараться вызывать национальную ненависть, чтобы сделать необходимым войско, которое одно только и составляет их силу и смысл их существования.
Войны могут быть уничтожены только отдельными личностями, которые от них страдают. Войны будут уничтожены только тогда, когда истинная религия будет настолько распространена, что большинство людей готово будет скорее пострадать от насилия, чем употреблять его, и, отказываясь поступать на военную службу, сделает войну совершенно невозможной.
Благодаря вас еще раз за ваше письмо и за вашу поэму, прошу вас, князь, принять уверение в моем совершенном уважении и лучших чувствах.
Не пишу своей рукой, потому что, будучи больным, прикован к постели.
Лев Толстой.
Июля 10/23.
1901.
Тула. Россия.
Написано и датировано рукой Т. Л. Сухотиной, подпись собственноручная. Отрывок, без указания фамилии адресата и точной даты, в переводе на русский язык впервые опубликован в журнале «Россия» 1924, 3 (12), стр. 179—180.
Князь Мирза Риза Хан — иранский сановник, дипломат, занимал пост иранского посланника при Александре III и Николае II. Иранский поэт (псевдоним Даниш).
При письме от 29 июня 1901 г. Мирза Риза Хан прислал перевод своей оды «Мир», посвященной Гаагской конференции 1899 г. (он был делегатом на этой конференции).
1 Бабизм — магометанская секта.
* 114. Ж. А. Пети (J. A. Petit).
1901 г. Июля 13. Я. П.
Cher frère,
Vous m'excuserez de ce que je n’emploie pas le titre ecclésiastique qui n’a aucun sens pour moi, mais que j’emploie celui de frère qui a la même signification et importance pour vous comme pour moi.
Je vous suis très reconnaissant pour l’envoi de votre livre. J’ai lu et relu la déclaration que j’admire beaucoup et n’ai fait que feuilleter le reste qui n’a pas d’intérêt pour moi. Votre belle exposition des vrais principes chrétiens m’est une nouvelle preuve de ce que l’âme humaine est chrétienne par naissance, comme le disait un des pères de l’église1 ou plutôt le vrai christianisme correspond parfaitement aux besoins spirituels de l’homme.
Les idées que vous émettez dans votre déclaration sont les mêmes que celles auxquelles je suis arrivé en étudiant l’évangile et en y cherchant la solution du problème de ma vie. La même solution est donnée presque dans toutes les religions en leur essence et le plus clairement dans celle des brahmanes. Je dis que je n’ai fait que feuilleter le reste du livre parceque j’y trouve le vain effort, si souvent répété, de concilier les superstitions ecclésiastiques avec la véritable doctrine de Jésus. Je crois que nous servirions Dieu plus conformément à sa volonté en abandonnant complètement tous les dogmes et toutes les traditions contraires à notre notion de la vérité plutôt que de concilier ces dogmes et traditions avec la véritable doctrine chrétienne une fois qu’elle nous est révélée. Je vous prie, cher frère, de m’excuser pour la sincérité peut-être trop rude de ma lettre et d’accepter l’assurance de la parfaite considération de
Дорогой брат,
Простите меня, что я не употребляю церковного обращения, которое не имеет для меня ни малейшего смысла, а употребляю обращение «брат», которое имеет те же самые смысл и значение для вас, как и для меня.
Очень вам признателен за присылку вашей книги. Я читал и перечитывал декларацию, которой восхищаюсь, и лишь перелистал остальное, не представляющее для меня интереса. Ваше прекрасное изложение истинных христианских принципов является для меня новым доказательством того, что человеческая душа по природе своей христианка, как это говорил один из отцов церкви,1 или, скорее, что истинное христианство вполне согласуется с духовными потребностями человека.
Положения, которые вы излагаете в своей декларации, те же самые, к которым я пришел, изучая евангелие и стараясь найти в нем решение задачи моей жизни. То же решение дано почти во всех религиях в их основной сущности и наиболее ясно в браманизме. Я говорю, что лишь перелистал остальную часть книги, потому, что я нахожу в ней тщетную попытку, так часто повторяемую, примирить церковные предрассудки с истинным учением Христа. Мне думается, что мы служили бы богу более согласно его воле, отбросив совершенно все догматы и все традиции, противоречащие нашему пониманию истины, чем пытаясь примирить эти догматы и традиции с открывшимся нам истинным христианским учением. Простите мне, дорогой брат, быть может, слишком резкую искренность моего письма и примите уверение в совершенном уважении
Печатается по копировальной книге № 3, лл. 155—156. Текст написан рукой М. Л. Оболенской, подписи нет. Помеченная в копировальной книге дата (13 июля) — старого стиля, что подтверждается ответным письмом.
Французский аббат Ж. А. Пети в письмах от 27 мая и 7 июня н. ст. 1901 г. выражал Толстому сочувствие по поводу его отлучения от церкви. Кроме того, Пети прислал свою книгу «La Rénovation religieuse» [«Религиозное обновление»] (в яснополянской библиотеке не сохранилась).
1 Тертулиан (160—230).
* 115. C. H. Толстому.
1901 г. Июля 13. Я. П.
Еще ехавши из Москвы два месяца тому назад,1 я всё радовался мысли, что, приехав в Ясную, съезжу к тебе и повидаюсь. Но вышло так, что не совсем здоровилось, началось леченье, потом болезнь.2 Так что, живя близко, чувствую себя дальше от тебя, чем в Москве. Хорошо, что есть Maшa, кот[орая] мне всё хорошо и подробно о тебе рассказывает. Я думаю, что у вас теперь с приездом Веры,3 кот[орую] целую, всё так хорошо, как может быть при существующих условиях. Прошедшего не вернешь и не переделаешь, а настоящее при всех возможных условиях может быть хорошо, если мы только употребляем то средство доброты, неосуждения и смирения, кот[орое] всё исправляет и даже часто пользуется дурными условиями, чтобы сделать жизнь лучше. Судя по рассказам Маши, ты это самое и делаешь, и я очень радуюсь этому. Когда, как мы с тобой, так близки к переезду через главный перевал, все отношения в этом мире теряют свою задорность, и важны только всё более и более устанавливающиеся отношения с богом. Так, по крайней мере, у меня и особенно сильно было во время болезни. И того же желаю очень тебе. Верно, оно и есть. Мне во время всей моей болезни было очень, очень хорошо. Одно смущало и смущает меня, что так ли это было бы, если бы за мной не было такого облегчающего болезнь — боли — ухода. Если бы я лежал во вшах на печи с тараканами под крик детей, баб, и некому бы было подать напиться. Теперь мне совсем хорошо, только слабость — хожу, но не схожу вниз и продолжаю писать то, что кажется нужным. Прощай пока, целую тебя, Марью Мих[айловну], Веру.
Л. Т.
У меня теперь чувство, как будто на последней станции от того места, куда я еду не без удовольствия, по крайней мере, наверное без неудовольствия, нет лошадей, и надо дожидаться, пока приедут обратные или выкормят. И на станции недурно, и я стараюсь с пользой и приятностью провести время. Кстати отдохнешь, почистишься, и веселее будет ехать последний перегон.
Печатается по копии, сделанной М. JI. Оболенской и тогда же отпечатанной в копировальной книге № 3, лл. 153—154. Дата копии. Отрывок, без указания даты, впервые опубликован в Б, IV, стр. 40.
1 7 (8?) мая 1901 г.
2 Толстому нездоровилось весну и лето 1901 г. Новая болезнь бурно началась в ночь с 27 на 28 июня. В продолжение десяти дней положение было угрожающим. 1 июля С. А. Толстая писала Т. А. Кузминской: «Доктор живет неотлучно до завтра вечера и говорит, что завтрашний день все решит. Если сердце угомонится, то Левочка может еще на этот раз встать: но во всяком случае жить долго не может». Приехавший 5 июля московский врач В. А. Щуровский нашел, что основная болезнь Толстого — малярия. 4—6 июля наступило улучшение. Для окончательного выздоровления решено было, по совету врачей, осенью переехать в Крым. См. П. А. Буланже, «Болезнь JI. Н. Толстого в 1901—1902 гг.» — «Минувшие годы» 1908, 9, стр. 38—43; П. И. Бирюков, «Биография JI. Н. Толстого», IV, М.—П. 1923, стр. 38—41.
3 Вера Сергеевна Толстая, дочь С. Н. Толстого. См. письмо № 144.
* 116. С. Морозу.
1901 г. Июля середина. Я. П.
Жизнь, по моему мнению, состоит в увеличении любви. Чем больше любви, тем больше блага испытывает человек. Возмездие совершается постоянно, составляет закон жизни, и потому надо предполагать и нельзя не предполагать, что то же самое будет совершаться в жизни загробной. Чем больше увеличилась любовь в этом мире, тем больше возможно благо в будущем.
Печатается по копировальной книге № 4, л. 98, где вклеена копия рукой М. Л. Оболенской (подпись в копии не воспроизведена). Датируется по письму Мороза, на которое отвечает Толстой, и по записи в Дневнике от 16 июля 1901 г. См. т. 54, стр. 105—106.
Спиридон Мороз, учитель со ст. Славянок Харьковско-Севастопольской жел. дороги, в письме от 9 июля 1901 г. спрашивал, что подразумевает Толстой в «Ответе синоду» под «возмездием душе».
117. В. Г. Черткову от 18 июля.
* 118. О. К. Толстой.
1901 г. Июля 20? Я. П.
Что тебе сказать, милая Оля? Всё, что я знаю, я сказал тебе. Знаю, что ты с досадой прочтешь эти слова, но что же делать. Это крест, кот[орый] надо нести, и чем покорнее, тем лучше, покорнее не перед ним, а перед богом, от к[оторого] всё и доброе и злое. Для меня совершенно ясно, что ни ты, ни я, никто не может изменить его.1 Надо, чтобы он сам понял весь ужас своих поступков, разучился бы забывать всю ту боль, кот[орую] он причиняет не только тебе, но всем нам, всем тем, кто тебя любит, понял бы ту пропасть, к к[оторой] он идет этим всепрощением к себе и всё большей и большей жестокостью к тебе и самодовольством к себе. Я знаю, что это происходит от того поверхностного добродушия, кот[орое] он себе засчитывает в доброту. Я говорю только о том, от чего происходят его поступки, но о том, как исправить их, я не знаю ничего; знаю только, что начнется это только тогда, когда он сам поймет, что он не только не добрый, хороший человек, как он воображает, а жестокий, жалкий, кругом виноватый человек. Сделать же, чтобы это началось, не может никто, а только он сам или, скорее, тот бог, к[оторый] живет в нем. Может быть, это сделается через 20, 30 лет. А пока что? — ты спросишь, — что делать тебе пока? Терпеть и думать о том, как бы самой не сделать дурн[ого] или хоть как можно меньше дурного. Возражать же ему, угрожать и тем более уехать от него было бы дурно и очень дурно. Ты говоришь: трудно. Бог задает уроки по силам. И если тебе задан этот урок, поверь, что ты можешь его исполнить и что это тебе на пользу. Только сознание того, что, делая это, ты делаешь дело божие, для своей души. Другого утешения не только я не могу дать, но и смело говорю, что — нет. А это не только утешение, но благо, если только сумеешь так чувствовать это. Прощай и прости. Пишу тебе не только от разума, но от настоящей любви к тебе и к нему.
Л. Т.
Датируется по отметке О. К. Толстой: «Получено 21 июля 1901».
Ольга Константиновна Толстая (1872—1951) — с 1899 г. жена Андрея Львовича Толстого. См. т. 71.
1 Речь идет об А. Л. Толстом. См. письмо № 142.
119. В. Г. Черткову от 22 июля.
* 120. А. Рамазесхану (A. Ramaseshan).
1901 г. Июля 25. Я. П.
Dear Sir,
I thank you for your very interesting letter. I quite agree with you that your nation cannot accept the solution of the social problem which is proposed by Europe and which is no solution at all.
A society or community kept together by force is not only in a provisory state, but in a very dangerous one. The bonds that keep together such a society are always in danger of being broken and the society itself — liable to experience the greatest evils. In such a position are all the European states. The only solution of the social problem for reasonable beings endowed with the capacity of love is the abolition of violence and the organization of society based on mutual love and reasonable principles, voluntarily accepted by all. Such a state can be attained only by the development of true religion. By the words «true religion» I mean the fundamental principles of all religions which are 1) the consciousness of the divine essence of human soul and 2) respect for its manifestation — human life.
Your religion is very old and very profound in its metaphysical definition of the relation of man to the spiritual All — the Atman; but I think it was maimed in its moral, i. e. practical application to life; by the existence of caste. This practical application to life, so far as I know, has been made only by Jainism,1 Buddhism and some of your sects, such as Kabir Panchis2 in which the fundamental principle is the sacredness of life and consequently the prohibition to take the life of any living being, especially of man.
All the evils that you experience — the famine and chat is still more important, the depravement of your people by factory life — will last as long as your people consent to kill their fellowmen and to be soldiers (Sepoys).
Parasites feed only on unclean bodies. Your people must try to be morally clean and in so far as they are clean from murder or readiness to do it they will be free from the regime under which they labour now.
I quite agree with you thet you ought to be thankful for all that has been done by the English — for your well being — and should help them in all things tending to the civilization of your people; but you should not help the English in their government by force, and never on any account take service in an organisation based on violence. Therefore, I think, the duty of all civilized Indians is to try to destroy all old superstitions, which hide from the masses the principles of true religion, i. e. consciousness of the divine essence of human soul and respect for the life of every human being, without any exception — and to spread them as far as possible. I think — these principles are virtually, if not actually, contained in your ancient and profound religion and need only be developed and cleared from the veil that covers them.