Annotation
Мэри Слессор (1848—1915) называли «Белой королевой» Черного континента. Простую фабричную девушку из шотландского города Данди любили и уважали племена далекого Калабара за то, что она делала и кем была для них. Ее имя живет среди африканцев как символ высшей славы, скромного мужества и бесхитростной веры.
(Повесть о Мэри Слессор)
1
МЕЧТЫ ТКАЧИХИ
2
МЕЧТА ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ
3
СРЕДИ ВОИНОВ ОКОЙОНГА
4
ВО ИМЯ КОРОЛЕВЫ
5
ЗЕМЛЯ ЛОНГ ДЖУ-ДЖУ
6
ЗАЛИВ ЭНИЙОНГА
7
ПО РЕКЕ ИКПЕ
8
ЖИЗНЬ, СТАВШАЯ ПЕСНЕЙ
(Повесть о Мэри Слессор)
Одесса
«Христианское просвещение»
1994
Originally published in English under the title of
«White Queen» by Donald McFarlan Copyright © Donald McFarlan 1955
Переведено на русский язык и подготовлено к печати миссией «Христианское просвещение» Украина, 270117, Одесса, а/я 21. Тел./Факс (0482) 54-07-58. Тел. 56-50-02. Художник-дизайнер С. И. Споденюк © русского издания:
миссия «Христианское просвещение», 1994 Издано при содействии миссии «THE ROUNDWOOD TRUST» Kingsbrook House 42 Kingsbrook Rd Bedford MK 42 OBH Tel: (0234) 267175
Напечатано на мисийной книжной фабрике „Христианская жизнь“
263006 УКРАИНА, г.Луцк ул.В.Стуса 3,
1
МЕЧТЫ ТКАЧИХИ
В самом раннем детстве Мэри Слессор узнала про Калабар. Она родилась в Абердине 2 декабря 1848 года, два года спустя после основания Калабарской миссии в Западной Африке. Еще ребенком она слышала историю этого захватывающего дух приключения. Знала на память и могла рассказать, как бывшие рабы ямайских плантаций решили послать своих миссионеров на африканскую родину; как их поддержала ее собственная церковь в Шотландии, и как деньги бедных людей, подобных ее матери, помогли делать Божье дело среди черного люда.
Крепко запомнилось ей, когда мать принесла домой из церкви и прочитала «Листок миссионера». Мэри, ее братья и сестры слушали новости из далекого Калабара, боясь пропустить хоть слово.
«Наша школа понемногу растет,— читала миссис Слессор.— Когда мы приехали, в школе было очень мало детей. Сейчас приходят ежедневно от 30 до 40 человек, но почти все мальчики. При всем нашем старании мы не можем добиться, чтобы и девочки так же посещали занятия. Сначала я набрала приличный класс, обучала их шитью, сейчас остались только две девочки. Посещают они уроки, пока не получат платья, а получили — больше не являются. Родителей не волнует, научились ли их дети читать, главное получить одежду. Так как мальчиков больше, чем девочек, то рубашек не хватает и приходится в некоторых случаях ребят одевать в девичьи платья, разницы они не видят. Но как гордятся своей одеждой!»
— Это письмо миссис Андерсон,— сказала мама.— Они с мужем живут в Калабаре, в Дюк-Тауне. Вот еще послушайте: «Мистер Андерсон делает все, чтобы встречаться с людьми в этом городе. Он выходит в 9 часов утра в воскресенье и проводит собрания во дворах и даже имеет человека, который выступает в роли переводчика. Иногда он переводит только то, что считает нужным. Они не желают, чтобы рабы много знали. А на таких собраниях обычно бывает много рабов. Молитесь за нас, наши юные друзья, чтобы Бог поддержал и благословил нас на этой темной земле, чтобы мы могли просветить этих бедных язычников».
Мэри вздохнула. Она мечтала стать миссионеркой. Но она была маленькой и хрупкой, а выдержать климат Западной Африки могут только самые сильные, свидетельством чему были «могилы белых людей». Между тем девочка играла в школу, похожую на одну из школ в Дюк -Тауне, и все ее воображаемые мальчики и девочки были черными.
Когда Мэри Слессор исполнилось десять лет, семья переехала в Данди. Ее отец был сапожником и в Абердине не мог обеспечить большую семью. А в Данди в то время происходил бурный рост населения за счет приезжающих сюда рабочих со всей страны, так что город стал известен как центр ткачества. Еще недавно маленький городок на берегу реки ко времени поселения в нем семьи Слессор в 1859 году превратился в крупный промышленный центр. Высокие дома в большинстве своем были темными, угрюмыми трущобами. Это был один из перенаселенных городов Великобритании. Сырьем для многочисленных фабрик являлся джут, ввозимый из Индии, из него изготовлялась мешковина, полотно для одежды. Работы всем хватало, даже детям.
Отец Мэри пошел чернорабочим на одну из фабрик, мать работала ткачихой. В одиннадцать лет Мэри также стала чернорабочей, проводя на фабрике неполный рабочий день. В первой половине дня она посещала школу, а во второй усердно трудилась. Через год-два девочка уже считалась квалифицированной ткачихой и за полный рабочий день получала хорошее жалованье. Вставая в пять утра, она успевала помочь матери по хозяйству, а ровно в шесть уже была на фабрике и работала до шести вечера с двумя перерывами на завтрак и обед.
Среди грохочущих машин в ткацком цеху совершенно некогда было думать о Калабаре. Лишь иногда Мэри приносила с собой книжку и в свободную минуту заглядывала в нее, а в воскресенье могла позволить себе мысленно путешествовать в дальние края. В те дни действовала воскресная школа. Мэри слушала уроки Библии и регулярно посещала церковь. Но она не была просто равнодушной слушательницей. Воспринимая сердцем то, что говорили, ей хотелось что-то сделать для других. Если не было такой возможности уехать в Африку учить черных ребятишек, то она могла по крайней мере взять класс детей в трущобах Данди.
* * *
Строить планы всегда легче, чем воплощать их в жизнь. Мальчишки и девчонки трущоб оказались не менее шаловливыми и непослушными, нежели африканцы. Большинство их не посещали школу, бродили шумными ватагами по улицам, никого не слушаясь. Любую попытку научить их чему-либо они зло высмеивали, разрушали площадки для занятий, преследовали учителей на улицах, швыряли в них комьями грязи. Однажды они подстерегли и окружили Мэри. У вожака ватаги была веревка со свинцовым грузом на конце, которой он размахивал над головой девушки, пробуя ее запугать. Но Мэри стояла неподвижно и спокойно глядела в глаза уличному проказнику. Прошли минуты, и он отступил. Бесстрашие молодой учительницы победило, мальчишки стали охотно посещать ее уроки.
Четырнадцать лет упорно трудилась она на фабрике. Отец скончался, мать уже была слаба, и опорой семьи осталась Мэри.
Работа у станка забирала почти все время, свободные часы она отдавала преподаванию в воскресной и вечерней школах. Однако мысли об Африке и Калабаре никогда не покидали ее. Даже когда утром спешила на фабрику, в ее воображении возникали яркие картины из жизни Кабалара, описанные в «Листке миссионера».
«Рассказывала ли я вам когда-либо про наш дом в Калабаре, — вспоминала Мэри глубоко запавшие слова из «Листка».— Наш дом стоит на холме высотою в 200 футов над рекой, так что мы видим лодки и корабли, плывущие внизу; вереница холмов представляет собой обширное плоскогорье. Рядом с домом акр земли, окруженный плотной оградой из лип, которые всегда свежи и зелены. Перед домом цветочная клумба и фруктовые деревья, посаженные в ряд мистером Андерсоном, который обычно работает перед богослужением с 6 до 7 утра. В тени под деревьями всегда веет прохладой — прекрасное место для прогулок! Растут в нашем саду апельсины и манго, хлебное дерево, кокосы, финиковые и другие виды пальм и много других экзотических деревьев, а в углу красивый бамбук. За изгородью растут ананасы, но на них пока еще нет плодов.
Дорога от Дюк-Тауна до Хеншо-Тауна и других деревень проходит прямо за нашим забором. А на другой стороне дороги, напротив наших ворот, находятся церковь и здание школы, помещение типографии, а также дом миссис Садерлэн и мисс Эджерии. За ними идут дома местных христиан. В нашем доме есть комнаты для туземных ребятишек, расположены они так, что шум-гам не мешает нам, но достаточно близко, чтобы присматривать за мальчишками. У нас обычно много домочадцев. Нам принесли несколько сирот месячного возраста, слишком маленьких, чтобы быть выращенными туземками. Такие дети обычно хоронились вместе с их умершими матерями, пока мы не стали брать их к себе. Нам некогда изнывать от скуки с бедняжками, которые так нуждаются в уходе.
Мы встаем в 5—6 утра, в зависимости от времени года, работаем все утро, разница между самым длинным и коротким днем всего один час. Все, кроме младенцев, работают до семи, затем колокол сзывает всех на богослужение. Завтрак ровно в восемь, в восемь тридцать дети идут в школу. Ежедневно я выдаю деньги на покупку продуктов. Занимаемся мы домашним хозяйство до часу дня, затем обед, после чего принимаемся за шитье, вязанье, плетение кружев и т.д. С трех до пяти — школа. Если нет больных в доме, я еду в город учить женщин и девочек читать, даю им также религиозные наставления, поскольку им не разрешается участвовать в общественных собраниях».
В стуке и грохоте ткацких станков в Данди девушке слышалось:
«Ка-ла-бар! Ка-ла-бар! Ка-ла-бар!»
Но это не было романтическим очарованием залитой солнцем земли, которая взывала к Мэри Слессор. Калабар нуждался в ней, о чем и писал мистер Андерсон: «Если вскоре не прибудет помощь в виде одного или двух сильных, энергичных молодых людей, родственных духом, лучше в сопровождении молодых женщин, боюсь, что эта земля будет потеряна раньше, чем эти молодые люди доберутся до Дюк-Тауна». Он писал также о кончине от лихорадки одной из лучших сотрудниц миссии. «Она была слишком изнежена, не приспособлена для этого климата. Я предупреждал администрацию миссии: физически слабые здесь не выдерживают».
«А я маленькая, худая и не очень сильная,— думала про себя Мэри,— сомневаюсь, что мистер Андерсон увидит во мне настоящего миссионера». Но во время работы она давала волю своим мечтам. Чтобы доказать себе, насколько она сильна, Мэри стала обслуживать два больших ткацких станка, однако никому не открывала своей тайны...
В 1874 году по Великобритании прокатилась весть о смерти вдали от родины великого шотландского миссионера Давида Ливингстона, который долгие годы трудился один среди туземцев в Африке. Мэри помнила его слова, обращенные к студентам Кембриджского университета.
— Вы должны направить все свое внимание на Африку,— говорил Ливингстон.— Я знаю, через несколько лет я буду отрезан от этой страны, которая сейчас открыта. Не дайте ей снова закрыться. Я возвращаюсь в Африку, чтобы открыть пути для торговли и христианства. Выполните ли вы работу, начатую мною? Я оставляю ее вам.
Мэри приняла решение. В мае 1875 года она послала письмо в отдел иностранных миссий своей церкви, предлагая свои услуги миссионера в Калабаре. Мать с радостью поддержала ее, а отдел запросил характеристику на нее из Данди. Прошло еще несколько месяцев, и Мэри уже не была фабричной девушкой из Данди, она стала студенткой Педагогического колледжа в Эдинбурге. Ткачиха готовилась стать учителем.
В возрасте 28 лет она совершила морское путешествие в Калабар. Это произошло 5 августа 1876 года. Пароход «Эфиопия» бросил якорь в мутных водах реки Калабар, чуть ниже Дюк-Тауна. Мэри Митчелл Слессор прибыла на землю своей мечты. Калабар стал ее домом почти на сорок лет.
2
МЕЧТА ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ
Первые дни пребывания в Африке были для Мэри Слессор наполнены восхищением. Жила она у Андерсонов в Дюк-Тауне, в Калабаре. Дом был построен из железных секций, привезенных пароходом из родной Шотландии. С веранды крошечный городок был словно на ладони, несколько жалких хижин под соломенными крышами виднелись в долине между двумя холмами. Ниже под лучами солнца серебрилась река, торопливо несущая куда-то многочисленные каноэ, за ней тянулся на целые мили лес, такой неизвестный и таинственный.
Население Калабарских городков занималось прибыльной торговлей пальмовым маслом. Его скупали европейские купцы, путешествующие по этой реке. Вся окружающая местность буквально утопала в зарослях масличных пальм. Когда гроздья их тяжелых плодов становились ярко-красными, их срывали и варили в больших котлах. Ценное масло затем снималось, и его сливали в специальные бочки, которые лодками доставляли на суда. Это были огромные, неповоротливые махины. Мэри они казались Ноевым ковчегом из детских книжек. Долгие месяцы эти неуклюжие парусники качались на якоре, бочки с драгоценным маслом принимались на борт медленно и тяжело. Но вот трюмы загружены; навесы из матов срывались, паруса наполнялись ветром, и корабли выходили в открытое море, курс — к родным берегам.
У сотрудников миссии не было времени мечтать и любоваться богатой природой. Поднимались с первыми лучами солнца, до шести часов, и миссис Андерсон давала каждому задание на день. В доме всегда полно народу. Правая рука миссис Андерсон, молодая африканка, по имени Юлия, отвечала за домашнее хозяйство. Кухарка, носившая редкое имя Мэри Стюарт, тоже знала свои обязанности. Обе девушки не первый день работали с мамой Андерсон и были преданы ей беззаветно. Кроме них, было около дюжины юношей и девушек разных возрастов, которых можно было куда-то послать, или они носили воду из ручья, смотрели за животными и птицами, которыми просто кишел двор.
Среди африканских детей, живших в миссии, были близнецы, и вскоре Мэри Слессор поняла, почему они оказались здесь. У племени Ификов, проживающего в Калабаре, существовало поверье: рождение близнецов — порождение дьявола. И коль скоро такое случалось в семье, мать сразу же после появления на свет младенцев убегала из дому куда глаза глядят. Обычно матерей изгоняли, а малышам наносились телесные повреждения, они, как правило, умирали, тела их выбрасывались в реку. Но в Дюк-Тауне наконец, благодаря миссионерам, для таких матерей и детей был открыт дом во дворе миссии. Одним из первых поручений Мэри было заботиться об этих крошечных черных младенцах, которых приносили часто под покровом ночи в убежище, находившееся в миссии.
Мама Андерсон, как называли ее с уважением, была строгой смотрительницей своего большого и сложного хозяйства. По ее указанию Мэри подымалась до рассвета, звонила в колокол, созывая всех на утреннюю молитву. Обычно в Калабаре первый звон раздавался в пять, затем в шесть, потом в восемь, когда собирались верующие. Большой колокол подарил миссии бывший «король» Дюк-Тауна Мямба. Когда Мэри тянула за веревку, и над спящим городком раздавалось динг-донг, ей вспоминался фабричный гудок, будивший ткачих Данди. Каким далеким казалось ей теперь то время!