Annotation
Одно за другим находит полиция тела чернокожих людей, умерших при загадочных обстоятельствах. Что в этом странного? То, что кожа всех погибших полностью обесцвечена. Страшная, неизвестная науке болезнь, грозящая чернокожим людям смертоносной эпидемией? Или - новое биологическое оружие, разработанное где-то в тайных лабораториях секретных спецслужб?
Крис Картер
notes
Note1
Note2
Note3
Note4
Note5
Note6
Note7
Note8
Крис Картер
Телико. Файл №404
17 мая 1996 года, 11:25 В небе над Нью-Йорком
— Дамы и господа, мы начинаем снижение над международным аэропортом Кеннеди. Прошу вас пристегнуть ремни и воздержаться от курения до момента посадки. Повторяю, мы начинаем снижение над международным аэропортом Кеннеди….
О, брат мой за океаном! Ты построил огромные города, полные шума и жизни. Тысячи людей приезжают туда со всего света, чтобы найти на твоей земле счастье и… умереть вдали от родины. О, брат мой на далеком берегу! Ты знаешь цену жизни и знаешь цену смерти. Ты научился даже торговать смертью! На улицах твоих городов смерть принимает тысячи обличий. Выбор велик: превысившая скорость машина или шприц с грязным героином, нож маньяка или пуля школьника, бомба террориста или бомба борца с абортами… О, брат мой, у меня плохие новости: есть некто, и он считает, что всего этого недостаточно. О, брат мой, в гости к тебе снова летит Смерть! Ты готов?
17 мая 1996 года, 11:30 Борт «Боинга-747»
Рейс Уагадугу — Нью-Йорк
— Дамы и господа! Через несколько минут мы совершим посадку в аэропорту Кеннеди. Пожалуйста, проверьте ваши таможенные декларации и паспорта.
Тереза Абигайль Бичем перевела дух, чувствуя, как тугая пружина в ее животе понемногу начинает расправляться. Самолет разворачивался над акваторией Лонг-Айленда, входил в посадочную зону аэропорта, и не позже, чем через час, Тереза намеревалась залезть в горячую ванну и забыть, как страшный сон, клопов и порванную противомоскитную сетку гостиницы в Уагадугу. Она летала бортпроводницей уже восемь лет, из них три последних — на международных авиалиниях, преимущественно в страны Африки (руководство компании предпочитало ставить на эти рейсы чернокожих стюардесс). Деньги эта работа приносила неплохие, но Тереза хорошо понимала, что рано или поздно постоянное нервное напряжение ее доконает.
И дело было не только в огромной нагрузке или в смене часовых поясов. Сильнее всего изводила ее постоянная неотступная тревога.
Нет, Тереза вовсе не сходила с ума. Однажды, на страницах романа Стивена Кинга, ей попалась такая фраза: «В мире, где полно маньяков, контрабандистов и наркоманов, экипаж самолета часто боится пассажиров». Тереза готова была подписаться под этой фразой обеими руками.
Слов нет, центральная Африка — это не Ближний Восток. Пассажиры по большей части были до смерти перепуганными иммигрантами, и ничего серьезнее пьяной драки на борту до сих пор не случалось. И все же Тереза была уверена, что каждый рейс стоит ей не одного десятка нервных клеток.
Однако, она была профессионалом и никогда не позволяла страхам или волнению сказываться на ее работе. Вот и сейчас Терезе достаточно было бросить один взгляд на салон для того, чтоб заметить непорядок. Несмотря на то, что самолет уже начал снижение и загорелось табло, место 5А все еще пустовало.
Тереза вспомнила пассажира 5А. Явно американский гражданин, адвокат или бизнесмен, скорее всего, летал в Буркина-Фасо по делам. Довольно высокий, худощавый, похоже — фульбе note 1. Дорогой костюм, дорогие очки, дорогой ноутбук, дорогая булавка для галстука. Вряд ли такой может создать большие проблемы.
Тереза обратилась к его соседу:
— Простите, сэр, а где пассажир, который сидел рядом с вами?
— Кажется, он пошел в туалет.
Тереза кивнула и направилась в нос самолета, туда, где размещались туалеты первого класса.
В проходе между салонами ей попался еще один бродяга, однако не тот, которого она искала: он был одет в дешевую цветастую рубашку и джинсы и, судя по лицу, принадлежал к моей или бобо note 2.
— Пожалуйста, займите свое место, сэр. Сейчас мы будем приземляться, — предупредила его Тереза, он с улыбкой поблагодарил ее и заспешил в салон экономического класса.
Тереза добралась наконец до туалета первого класса, деликатно покашляла у дверей? и после небольшой паузы произнесла:
— Сэр, мы приземляемся с минуты на минуту.
Ответа не было. И тут она заметила, что табличка на дверях туалета гласит «Свободно», а сама дверь закрыта неплотно.
«Но.. Если бы он вышел, я бы непременно встретила его. Я бы увидела его в салоне…»
Тереза похолодела, но стиснула зубы.
«Спокойно, девочка, — приказала она себе. — Возможно, там попросту никого нет. Возможно, кто-то есть, но ты все равно не должна кричать. За твоей спиной четыре сотни пассажиров, и больше половины из них всю дорогу психовали не меньше тебя. Ты профессионал, девочка. Ты должна остаться спокойной, что бы там ни было».
И, не обращая внимания на стучащий в висках пульс, Тереза коротко выдохнула и толкнула дверь.
В туалете был труп. Молодой фульбе лежал на полу, обхватив левой рукой унитаз, лицо и костюм были перепачканы кровью, остекленевшие глаза смотрели в потолок, туда, где темнело отверстие вентиляционной трубы.
Тереза наверняка выдержала бы, будь это просто труп. Но с лицом покойного что-то было не в порядке, было в нем нечто такое, отчего Тереза почувствовала себя не в реальности, а как раз на страницах романа Стивена Кинга. И она закричала отчаянно, закрывая лицо руками и мотая головой, будто отказываясь поверить в то, что увидели ее глаза.
4 сентября 1996 года, 16:45 Штаб-квартира ФБР, Вашингтон
— Входите, Скалли. Спасибо, что быстро приехали, я ведь знаю — на дорогах пробки, — Скиннер, помощник директора ФБР, привстал, чтобы поприветствовать молодую женщину, и тут же представил ей второго находящегося в комнате мужчину, — Это доктор Саймон Бруни Филадельфийский центр по контролю за эпидемиями. Доктор Бруни, это агент Скалли.
— Мне приходилось слышать о работе вашего центра, у вас прекрасные специалисты, — Скалли улыбнулась доктору Бруни.
— Вот как? Приятно слышать, надеюсь, мы сработаемся.
Доктор Бруни видел перед собой стройную шатенку с тонкими чертами лица, бледной кожей и строгими глазами, одетую в элегантный серый костюм. Одним словом, образчик деловой женщины конца девяностых, зрелая, умная, уверенная в себе, ни малейшего намека на слабости или пороки. Ее легко можно представить в офисе преуспевающей фирмы, или на телестудии, или в свите какого-нибудь кандидата в президенты — в роли представителя по связям с общественностью. И лишь мужчина, обладающий весьма извращенным воображением, мог бы увидеть ее в белом халате со скальпелем и пинцетом, склонившейся над трупом, или в каком-то подозрительном подвале с электрическим фонариком в одной руке и с пистолетом в другой. А между тем, он был бы недалек от истины, ибо Дэйна Скалли — один из лучших судмедэкспертов и один из самых классных снайперов в ФБР.
В свою очередь, Скалли видела перед собой немолодого, потрепанного жизнью санитарного врача неприметного героя на государственном жаловании. Скиннер перешел сразу к делу:
— Скалли, вы уже слышали о серии похищений в Филадельфии за последние три месяца?
— Я читала в «Геральд трибьюн». Четверо молодых людей, все — афроамериканцы, пропали за последние три месяца.
— Совершенно верно. ФБР и филадельфийская полиция работают круглосуточно, но до вчерашнего вечера никаких зацепок не было найдено.
— А что произошло вчера вечером?
— Вчера вечером был обнаружен труп. Оуэн Сандерс — молодой человек, который пропал последним, был найден мёртвым на стройке.
— И как его убили? — поинтересовалась Скалли.
— В том-то и дело, агент, что его не убили, — отвечал Скиннер.
— Это уже интересно. А причину смерти удалось определить?
Скиннер покачал головой.
— Нет, но я хотел бы, чтобы доктор Бру-ни высказал свои соображения по этому вопросу.
Санитарный врач достал из папки фотографию и протянул ее Скалли. Та постаралась не выдать свое удивление и замешательство (в присутствии Скиннера она всегда предпочитала «держать лицо»), но это было сложновато. На фотографии Скалли увидела лицо с типично негроидными чертами, но совершенно белой, будто присыпанной пудрой, кожей. Даже курчавые волосы цветом напоминали слоновую кость.
— Снимки сделаны вчера вечером, примерно через час после того как нашли тело, — пояснил доктор Бруни.
— Но… вы говорили, что Сандерс был черным, — осторожно уточнила Скалли.
— Он и был черным, — кивнул врач.
— Тогда, простите, но я чего-то не понимаю.
— Взгляните сами, — на стол перед Скалли лег еще один документ — вырезка из местной филадельфийской газеты — с фотографии рядом со статьей, озаглавленной «Четверо мужчин пропали», улыбался еще живой и несомненно чернокожий Оуэн Сан-дерс.
Доктор Бруни продолжил:
— Действительно, Оуэн Сандерс был нормальным темнокожим молодым человеком… по крайней мере, до момента своего исчезновения.
— Я так понимаю, вы куда-то клоните, — предположила Скалли.
— Как вы полагаете, доктор Скалли, возможно ли, что подобное обесцвечивание кожи является симптомом заболевания? Смертельного заболевания?
Скалли решила уточнить:
— То есть, согласно вашей версии, эти люди — жертвы не преступления, а какой-то неведомой инфекции?
— Совершенно верно. Я думаю, следствие должно было начаться и закончиться под микроскопом.
— Доктор Бруни также надеется, что кто-то с солидным медицинским образованием — таким, как у вас — сможет быстро расследовать это дело и вывести его из-под нашей юрисдикции, — добавил Скиннер.
— Что ж, вы позволите мне взглянуть на этого Оуэна Сандерса? — спросила Скалли, вставая.
Внешне она осталась столь же невозмутимой, но на самом деле ей уже не терпелось взяться за скальпель. Как любая женщина, Скалли была любопытна.
4 сентября 1996 года 17:15 Патологоанатомическая лаборатория ФБР Вашингтон
«Несомненно одно: этот белокожий афро-американец заслуживает места в номинации „Самый таинственный мужчина моей жизни“, — подумала Дэйна Скалли, приподнимая пергаментное веко и вглядываясь в красный глаз трупа. — Большие шансы были у мистера Молдера, не спорю, но покойник, пожалуй, колоритнее».
Скалли позволила себе улыбнуться (хорошо, что никаких молдеров поблизости не наблюдается!), потом, посерьезнев, поднесла к губам диктофон:
— Дело номер 213-318-537. Чёрный девятнадцатилетний мужчина. Время и причины смерти неизвестны.
Поразмыслив, она продолжила:
— Замечание. Полное обесцвечивание кожи, волос и роговиц. Напоминает альбинизм, хотя из сопутствующих материалов известно, что дефект не врожденный и является результатом какого-то внешнего воздействия…
«И еще одно замечание, только уже не для протокола. До чего приятно проводить вскрытие здесь, в лаборатории, а не в каком-нибудь пропыленном канзасском сарае, или под вой метели где-то в штате Мэн. Пожалуй, только полазав по всяким дырам, научишься по настоящему ценить комфорт. Чистоту, приятную прохладу, вентиляцию, которая позволяет забыть, что труп нашли два дня назад. А самое главное — никто не дышит в затылок, не заглядывает через плечо, не лезет под руку».
Ответом на ее мысли был хлопок двери. Спецагент Молдер, прозванный в ФБР Призраком, был легок на помине. Широко улыбаясь, он уже шагал к столу, над которым склонилась Скалли.
— Привет, — спецагент был, как обычно, взъерошен и полон энтузиазма. — Я прослышал, что ты здесь опять кого-то режешь и пластаешь. Кому сегодня повезло?
Вопреки всем своим рассуждениям, Скалли ни на секунду не рассердилась. Ей никогда не мешало, если Фокс Молдер дышал ей в затылок или заглядывал через плечо. Улыбнувшись напарнику, Скалли представила покойника:
— Оуэн Сандерс, четвёртый похищенный из Филадельфии. Его труп нашли вчера и он выглядел вот так.
Молдеру понадобилось три секунды на то, чтобы разобраться в ситуации.
— Парень решил подшутить над Майклом Джексоном, — заявил он, взглянув на белое бескровное лицо. — Фанатам это не понравилось.
— Мне тоже, — отозвалась Скалли. — От меня потребовали узнать, кто высосал весь меланин из его тела.
— Кто потребовал?
— Филадельфийский центр по контролю за заболеваемостью.
— С каких пор они занимаются делами о похищениях? — изумился Молдер.
Скалли покачала головой.
— Они считают, что это дело попало не по адресу. Центр пытается с моей помощью доказать, что этот человек погиб от неизвестной болезни.
— И на каких уликах это основано?
— Ну, во-первых, на теле не обнаружено травм или оборонительных ранений. К тому же, его бумажник до сих пор полон денег.
— Интересно, интересно, — Молдер забарабанил пальцами по подбородку. — И ты можешь предположить, что это за болезнь?
— Пока нет. Нарушение образования меланина наблюдается при витилиго, тогда на коже появляются белые пятна. Причиной витилиго считается расстройство иммунной системы. Разумеется, многое в происхождении этой болезни до сих пор не ясно…
Молдер недоверчиво взглянул на напарницу.
— Ты хочешь сказать, что этот бедняга подцепил расстройство иммунной системы, за ним — еще трое чернокожих парней, а потом все они исчезли один за другим, да?
Скалли легко парировала его выпад.
— Возможно, они уже объявились, но из-за депигментации их трудно идентифицировать. Так что я снова разослала запросы о неопознанных трупах в городские морги.
Но Призрак уже не слушал, он приступил к мозговому штурму.
— А может быть, перед нами своего рода подготовка? — предположил он. — Начальный этап какого-то темного заговора против человечества?
— Какого заговора? — с опаской переспросила Скалли.
Заговоры против человечества, равно как и визиты инопланетян, были идефикс ее приятеля.
Молдер не смутился ни на секунду.
— Ну, заговора против черных, или заговора самих черных, в общем, темного заговора. Например, черные будут вымирать, или черные будут превращаться в белых, и никто не сможет этому помешать, потому что никто ничего не поймет. Как мы с тобой сейчас.
— Я так не думаю, — твердо сказала Скалли.
— Ладно, пусть, — Молдер с милой улыбкой отказался от своих построений. — Тогда вернемся к трупу. Тебе удалось у него что-нибудь выпытать?
— Вот там, на столе, в контейнере, волосы и кусочки ткани… Что ты делаешь?
Последнее она произнесла уже в спину Фоксу Молдеру. Прихватив контейнер, он направился к дверям лаборатории. В дверях спецагент обернулся и, все еще улыбаясь, произнес:
— Пойду пофилософствую над ними, пока ты дожидаешься вестей из моргов.
4 сентября 1996 года 17:35 Филадельфия Дэмот-авеню, 500, квартира 23
— Мистер Або! Есть кто-нибудь дома? Мистер Або, откройте, пожалуйста!
Мистер Або, несомненно, был дома. Более того, судя по скрипу половиц и тихому дыханию, мистер Або стоял у самой двери и разглядывал визитера через глазок. Но Маркус Даг, социальный работник, был не в претензии. Осторожность хозяина квартиры позволила Маркусу вытереть пот и перевести дух. Это была четвертая крутая темная лестница за сегодняшний день, а сколько всего их набралось за десять лет службы, он и не пытался считать. А также, сколько через его руки прошло перепуганных африканцев, желающих влиться в большую и многонациональную американскую семью. Тощая от вечного недоедания девчушка, которой какой-то проходимец на улице пообещал кас-тинг в Red Stars note 3, и она легла с ним в постель, а после размазывала по лицу слезы, сжимая в кулачке засаленную визитку, отпечитанную на дешевом картоне. Мать семейства, которая никак не могла научиться пользоваться давилкой для чеснока, потому что всю жизнь растирала его, как и все остальные продукты, в ступке. Парень, каждый месяц бравший напрокат новую машину и тут же разбивавший ее, потому что сам факт существования правил дорожного движения никак не укладывался в его голове. Сотни других парней, которых культурный шок, а также предприимчивость черных братьев завели в лабиринт без выхода: марихуана — героин — метиндон.