Он опустился на шуршащую серебристую псевдотраву, уткнулся лицом в колени, а хвостом обвил шею. Его пальцы зачем-то рыли песок.
— После этого, — наконец сказал он, — мы пошли ловить рабов.
Флэндри молчал долго. Эта бойня, которая заставила наиболее цивилизованных шалмуанцев обрушиться на самых слабых, привела его в бешенство. Заметив караван скованных рабов, он арестовал вожака и потребовал объяснений. Ч'кесса предложил, чтобы они отправились в его родную общину.
— А где же жители твоей деревни? — спросил Флэндри, так как дома явно были пусты, необитаемы, из труб не шел дым.
— Они не могут жить с мертвецами, — ответил Ч'кесса. — Они разбили лагерь подальше и иногда приходят сюда, чтобы приглядеть за домами. И, без сомнения, они бежали в ужасе, увидев твою лодку, господин, не зная, как ты с ними поступишь. — Он поднял взор. — Ты видел то, что видел. Есть ли на нас вина? Отпустишь ли ты меня к моему каравану? Нам обещаны деньги за каждого раба, которого мы поймаем. Это поможет нам выплатить налог. Если караван придет на аэродром раньше, чем я вернусь, денег мне не видать.
— Да. — Флэндри круто повернулся. Его плащ обернулся вокруг тела. — Пошли!
За спиной раздался еще один приглушенный голос:
— Как тебе известно, Сэм, я всегда блевал от этой вонючей брехни насчет всякого там братства разумных существ, но когда наши подданные разбегаются при виде имперского корабля…
— Всем заткнуться! — приказал Флэндри.
Командирская шлюпка взмыла с грохотом, который эхо громом пронесло над половиной континента и океана. Все молчали. Когда шлюпка стала снижаться над джунглями, Ч'кесса осмелился заговорить:
— Может, ты заступишься за нас, господин?
— Сделаю все, что будет в моих силах, — коротко ответил Флэндри.
— Когда Император услышит об этом, то пусть не держит гнева на весь Клан Городов. Мы пошли без охоты. Мы болели лихорадкой и гибли от отравленных стрел народа Яндувара.
«Так потерпела крушение одна из самых многообещающих культур, — подумал Флэндри».
— Если за сотворенное нами нас ждет кара, пусть она обрушится только на мою голову, — молил Ч'кесса. — Для меня это не будет иметь большого значения, после того как я видел смерть моей малышки.
— Не спеши, — сказал Флэндри. — У Императора много людей, нуждающихся в его внимании. Но придет и твоя очередь.
С тех пор как корабельные средства слежения обнаружили караван, прошло менее двух часов. Вскоре пилот Флэндри снова нашел его — хлюпающим по топким болотам, где засада была менее вероятна, чем в лесах. Он посадил шлюпку в километре от каравана и открыл воздушный шлюз.
— Прощай, господин. — Шалмуанец преклонил колено, обвил ноги Флэндри хвостом, а затем затрусил прочь и исчез. Его стройная зеленая фигурка скрылась в том направлении, где находились соплеменники.
— Возвращаемся на корабль, — приказал Флэндри.
— Разве капитан не желает нанести визит вежливости резиденту? — с сарказмом спросил пилот. Он совсем недавно окончил Академию. Судя по цвету лица, ему все еще было плохо.
— Стартуйте, мистер Уиллинг, — отозвался Флэндри. — Вам известно, что наша главная задача — сбор фактов и что мы очень спешим. Мы не стали докладывать никому, кроме флотского начальства, о том, что видели в Старпорте и на Новой Индре, верно?
Дрожащие пальцы мичмана забегали по приборной панели. Шлюпка встала на хвост с таким рывком, что они все повалились бы, если б не антиграв.
— Извините меня, сэр, — сказал офицер сквозь зубы. — Только один вопрос, если капитан разрешит. Разве мы только что не были свидетелями наглого попрания законов? Я хочу сказать, что на первых двух планетах тоже несладко, но ничего подобного все же нет. Это происходит потому, что у шалмуанцев просто нет никакой технической возможности послать жалобу за пределы своей планеты. Разве мы не обязаны подать рапорт о том, что мы здесь видели?
По лицу мичмана ручьем бежал пот, мундир промок под мышками. Оглянувшись, Флэндри увидел, что четверо остальных, вытянув шеи, изо всех сил прислушиваются к разговору, стараясь уловить смысл сквозь грохот двигателя и свист прорываемой кораблем атмосферы. «Должен ли я отвечать? — спросил себя Флэндри со злостью. — А если отвечать, то что я скажу, чтобы не подорвать основ дисциплины? Откуда мне знать? Видно, рано мне еще быть Стариком».
Он попытался выиграть время, возясь с сигаретой. Звезды то появлялись, то исчезали с экрана — шлюпка выходила в космос. Уиллинг связался с кораблем, включил автомат на стыковку и, повернувшись, присоединился к тем, кто и до того безотрывно смотрел на капитана.
Флэндри глубоко затянулся и выдохнул густую струю дыма. Потом осторожно начал:
— Вам ведь не раз приходилось слышать, что наша задача в первую очередь заключается в сборе необходимых фактов, а уж во вторую в том, чтобы действовать по приказам командования сектора альфа Креста, причем ни в коем случае это не должно помешать нам выполнять первую и главную функцию. Все, что нами обнаружено, будет передано в соответствующие инстанции. Если кто-либо пожелает сообщить дополнительные данные или дать им собственные комментарии, у него есть на это право. Однако должен предупредить, что дело вряд ли зайдет так далеко. И вовсе не потому, что кто-то захочет спрятать неприятные факты. — Хотя я ни минуты не сомневаюсь, что подобные случаи бывают сплошь и рядом. — А просто потому, что собранные нами сведения представляют исключительную важность.
Он махнул рукой.
— Сто тысяч планет, джентльмены, десятком меньше, десятком больше, — сказал он. — Каждая со своими миллионами или миллиардами обитателей, со своими проблемами, тайнами, со своей географией и культурой, со своим прошлым и настоящим и со своими тенденциями развития в будущем, а потому каждая со своим сложнейшим комплексом непрерывно меняющихся отношений с Империей. Мы не можем все это держать под своим контролем, верно? В лучшем случае мы можем поддерживать там мир. В лучшем случае, джентльмены.
То, что верно в одном случае, ошибочно в другом. Одни виды воинственны и по природе склонны к анархии. Другие — миролюбивы и дисциплинированны, как муравьи. Третьи миролюбивы и анархичны, четвертые — сборище воинствующих тоталитарных ульев. Я знаю планеты, где убийство и каннибализм — необходимое условие выживания расы, вследствие высокого радиационного фона, который определят высокий уровень мутаций плюс хронический недостаток пищи. Те, кто не соответствует норме, должны быть убиты и съедены. Мне известны разумные гермафродиты и очкарики, у которых число полов больше двух, и такие планеты, где жители регулярно меняют пол. И все они смотрят на наш способ размножения как на невероятную непристойность. Я мог бы перечислять такие вещи часами. Не говоря уж о различиях, определяемых культурой. Вспомните историю самой Терры.
А еще существует невероятное число индивидуальностей с их особыми интересами. И гигантские расстояния. И время, которое проходит, пока донесение из одной точки дойдет до другого края Империи. Нет, мы не можем управлять всем. У нас и народу на это не хватит. А если б и хватило, все равно скоординировать такую уйму данных физически невозможно.
Поэтому нам приходится предоставить своим проконсулам широчайшие полномочия. Нам приходится позволить им набирать собственные вспомогательные войска и надеяться, что те знают местную обстановку лучше имперской регулярной армии. И превыше всего, джентльмены, хотя бы ради того, чтобы выжить, если не ради чего-то иного, нам приходится хранить наше единство.
Он повел рукой в сторону переднего обзорного иллюминатора. Альфа Креста ослепительно сияла среди созвездий. Но за ней…
— Если мы не будем поддерживать друг друга — мы — жители Терры и наши негуманоидные союзники, — сказал он, — уверен, что либо мерсейцы, либо дикари с восторгом перебьют нас поодиночке.
Ответа он не получил, да и не ждал его. «Может быть, эта речь прозвучала достаточно весомо? — подумал он. — Но была ли она достаточно правдивой?
Вот этого я никогда не узнаю. И не знаю, дано ли мне право вникать в этот вопрос».
Наконец появился их корабль. Крошечное веретенышко, затерявшееся в тени огромной светящейся планеты, вокруг которой оно вращалось, быстро превращалось в крупную хищную барракуду, со щетиной пушек, прощупывающих мириады созвездий. Корабль был всего лишь конвойным эсминцем, способным развивать колоссальные скорости, но легковооруженным и с командой всего лишь пятьдесят человек. Тем не менее это был первый корабль, которым командовал Флэндри, и кровь капитана бежала по жилам быстрее каждый раз, как он видел его. Даже сейчас, даже сейчас…
Шлюпка пришвартовалась с резким толчком. Видно, Уиллинг еще до конца не очухался. Флэндри почел за благо воздержаться от комментариев. Последний этап швартовки, проведенный под руководством компьютера, был куда лучше. Когда шлюз, ведущий в шлюпочный ангар, закрылся и давление уравнялось, Флэндри отпустил свой конвой и один отправился в рубку.
Холлы, переходы, соединительные колодцы отличались необычайной теснотой. Красили их в серую и белую краску. При внутренней силе тяжести, поддерживаемой генераторами на уровне терранской, тонкие стальные палубы гулко резонировали под ударами сапог, а металлические же переборки отбрасывали эхо во всех направлениях. Голоса тут звучали нестерпимо громко, а машины оглушительно выли и гудели. Воздух, поступавший через вентиляционные решетки, выходил из регенераторов свежим, но в пути обретал запах смазочных масел. Офицерские каюты походили на собачьи будки, а кубрик мог бы быть набит еще теснее только в том случае, если бы удалось отменить принцип Паули . Возможности для отдыха и развлечений ценились тут преимущественно в качестве предмета для острот, а чем меньше будет сказано о камбузе, тем лучше. Но это все равно был первый корабль, которым командовал Флэндри.
Многие часы полета провел Флэндри, изучая историю корабля и проигрывая магнитофонные ленты старых корабельных журналов. Корабль был лишь на несколько месяцев старше самого Флэндри. Он был назван в честь континента на планете Ардех, которая, видимо, была колонизована людьми (хотя Флэндри никогда прежде ничего о ней не слыхал. Он знал, что название «Азиенна» в различных произношениях существует по меньшей мере еще в четырех мирах, и подумал о том, сколько еще судов межконтинентального класса именуются точно так же. Придумывать имена для кораблей было вообще делом пустяковым — ведь компьютерам приходилось иметь дело с миллионами судов, которые они обозначали всего лишь номерами). Эсминец несколько раз ходил в составе конвоев, когда на каких-то планетах возникали трудности. Однажды даже участвовал в пограничном инциденте. Капитан рапортовал, что его корабль получил повреждение корпуса от снаряда, но доказательств представить не смог. В основном же задания корабля ограничивались рутинным патрулированием…. Но разве само по себе это занятие не почетно?
В такой тесноте было не до того, чтобы отдавать честь. Космонавты прижимались к переборкам, чтобы пропустить командира. Он прошел на мостик. Там находился его старший помощник.
Ровиан с планеты Ферра ростом значительно превосходил человека. Его мех был черен как черный бархат в глухую черную полночь. Цепкий хвост, когти на руках и ногах, клыки как у саблезубого тигра могли наносить смертельные удары. Кроме того, он был великолепным стрелком. Нижняя пара его четырех рук могла в случае необходимости служить и дополнительными ногами. Тогда его медлительная походка вразвалочку могла смениться молниеносным рывком. Обычно он ходил без одежды, если не считать оружия и эмблемы его ранга. Его воспитание и характер были таковы, что вопрос о назначении капитаном исключался, да он к этому и не стремился сам. Однако его любили, он был знающим офицером и имел звание гражданина Терры.
— Ну и ч-ч-что? — встретил он Флэндри. Торчащие зубы сильно мешали ему при разговоре на англике.
Оставаясь наедине, он и Флэндри никогда не придерживались формальностей. Ровиана вообще ужасно забавляли ритуалы поведения терран.
— Плохо, — ответил капитан и объяснил, что именно плохо.
— Почему плохо? — спросил Ровиан. — Не считая того, что может вызвать восстание?
— Оставь в покое вопросы морали. Тебе они все равно непонятны. Лучше продумай возможные последствия.
Флэндри поднес зажигалку к сигарете. Он отыскал взглядом диск Шалму, который совершал свое суточное обращение и при этом выглядел удивительно мирно.
— Но почему Снелунд творит такое? — задал он вслух вопрос. — Подобные дела не только весьма хлопотны, но еще и опасны. Обычная коррупция принесла бы ему куда больше, чем он в состоянии истратить. Наверняка у него есть какая-то более важная цель, для осуществления которой необходимы астрономические суммы. Так какова же она?
Ровиан поднял антенны, расположенные по обеим сторонам костного выступа на черепе. Нос сморщился, глаза сверкнули желтым огнем.
— Финансирование восстания? Может быть, он хочет стать независимым владыкой?
— М-м-м… нет… не вижу смысла, а я не считаю его придурком. Империя не может себе позволить пренебрежительно относиться к мятежам. Он будет раздавлен. В крайнем случае пойдут даже на низложение Джосипа, если понадобится обеспечить возможность подобной операции. Нет, тут что-то иное… — Однако мысли Флэндри снова вернулись к обычным делам. — Получи разрешение на старт через полчаса. Следующая остановка — Ллинатавр.
Вибрации гипердвигателя возникают при его запуске мгновенно, хотя философы от науки так и не пришли к общему согласию по поводу словечка «мгновенно». К сожалению, эти вибрации глушат радиосигналы. Каким бы мощным ни был передатчик, они не могут быть приняты на расстоянии более одного светового года от источника. Поэтому корабли, летящие с квазиускорением, не могут связаться с местом своего назначения на более отдаленных дистанциях. Кроме того, волновые колебания, несущие эти известия, не могут быть быстрее света, а принцип неопределенности не позволяет передавать их через подстанции, ибо тогда в пути они превратятся в бессмысленное бормотание.
По всем этим причинам «Азиенна» находилась уже всего лишь в двух часах от места назначения, когда на корабле узнали новость: адмирал Флота Хью Мак-Кормак бежал в систему Вергилия. Там он поднял восстание и объявил себя императором. Его признали планеты, точное число которых неизвестно. Так же поступило и неизвестное число кораблей и людей, которыми он ранее командовал. Имели место вооруженные столкновения. Гражданская война казалась неизбежной.
Глава 4
Когда Империя купила Ллинатавр у первооткрывателей этой планеты — цинтиан, ее цель заключалась в укреплении Пограничья путем привлечения сюда колонистов. Большая часть территории этого нового мира обладала восхитительным климатом и живописным ландшафтом, богатыми природными ресурсами и обширными незаселенными землями. Штаб-квартира Флота располагалась совсем близко — на Ифрае; там были сосредоточены вполне достаточные силы, чтобы обеспечить безопасность столичной планеты. К тому же не все варвары были враждебны, так что существовали прекрасные предпосылки для развития торговли с рядом рас, особенно с теми, которые еще не обзавелись космическими кораблями, а также с имперскими планетами.
Такими виделись дела в теории. Три или четыре сменивших друг друга поколения доказали, что практика и теория — вещи разные. Люди, видимо, утратили страсть к освоению космических далей. Нашлось совсем немного желающих покинуть знакомую и приятную обстановку, чтобы отправиться куда-то к черту на кулички и оказаться в местах, слишком удаленных, чтобы государство могло обеспечить вам безопасность, и от современных забав и развлечений. Да и с ближних, уже давно заселенных планет, вроде Энея, уехать стремились немногие. Эти люди тоже успели обзавестись глубокими местными корнями.
Катавраяннис превратился в приличный город. Два миллиона жителей, если считать вместе с временными, место средоточия гражданской власти, довольно оживленный торговый центр, хотя большая часть торговли находилась в руках негуманоидов; город-курорт, а также региональный центр связи. Вот и все. А в глубинке латифундии, шахты, фабрики быстро сменялись лесами, горами, морями, по которым не ходили торговые суда, неоглядными пустошами, дикими зарослями, где ночью огонька не увидишь, где тьма непроглядна и глуха.