— Возможно, так будет лучше.— В голосе Бэннер слышалась тревога. — Если они поймут, что происходит, это успокоит их и они станут помогать тебе. Решай сама, дорогая.
И Йеввл решилась. Очень тихо она сказала:
— Похоже на то, что этот Звездный народ готовит нападение на нас. Не знаю почему. Моя названая сестра попыталась мне объяснить, но я не поняла. Если окажется, что там, куда мы идем, отливают снаряды, это подтвердит нашу догадку.
— Нападение, — выдохнула Кузхинн. — Они, все вместе, в одной связке?
Айон насторожился. Рука его потянулась к бластеру, крылья и уши напряглись, зрачки сузились.
— О чем это вы шепчетесь? Нельзя сказать, что вы ведете себя миролюбиво!
Недаром, однако, у себя дома и на Вулкане Йеввл привыкла укрощать страсти вот уже верных двадцать лет. Она расслабилась, грациозно взмахнула крыльями и сказала спокойно:
— Я им просто переводила, но, похоже, они испугались. Не забудь — мы ведь впервые в таком городе. Эти высокие стены, узкие проходы, свет, шум, запахи, эти шныряющие туда–сюда автомобили — все это пугает. А то, что ты упомянул о вооружении, особенно встревожило всех: они подумали, что вы, местные рам- нуане, решили изгнать нас с наших земель, предвидя наступление льдов. А если не нас, то, возможно, хотите напасть на каких‑нибудь других соседей–варваров, а это вызовет волну переселенцев на запад, и она может смести нашу страну. — Йеввл вытянула вперед раскрытые ладони: — О, я понимаю, это звучит дико! Зачем это вам, вы ведь и так получили от людей больше, чем могли мечтать! Но нас бы очень успокоило, если бы мы могли видеть, что вы на самом деле производите.
— Отлично, отлично, — ликовала Бэннер.
Айон, казалось, успокоился, хотя посмотрел на них с легким презрением.
— Входите, — пригласил он.
В большом прокопченном помещении стоял шум, лязг металла; в синевато–багровом свете туземные рабочие что‑то резали, ковали, обжигали, перевозили на склад, где полки были забиты чем‑то вроде шлемов, пуленепробиваемых поясов, защитных перчаток и сапог и еще какими‑то жуткими предметами, которые Бэннер как‑то назвала… — и Йеввл почудился ужас в ее голосе.
— Видишь теперь, что нам тут ничего не подходит, — усмехнулся Айон. — Все это для людей. И они это куда‑то переправляют.
— Космическое боевое оружие, вспомогательные механизмы, элементы ручного оружия…— В мозгу Йеввл слова, произнесенные Бэннер на англике, звучали как чудовищные заклинания. — Похоже, он показывает вам набор изделий, которые собираются сплавить на другие миры, причем все эти изделия не очень большие, так что их можно тщательно спрятать или замаскировать… —И вдруг добавила, уже на языке клана: — Спроси теперь про обмундирование!
— Да, у нас есть обмундирование, мы его шьем по трафарету, — ответил Айон на наводящий вопрос Йеввл. — Готовые вещи все одинаковые, лишь размеры разные. И носить это могут только люди.
— Униформа,— почти простонала Бэннер. — Конечно, герцог не станет изготовлять такую важную и, главное, не оставляющую сомнений «одежду» на автоматизированных предприятиях— он использует ручной труд туземцев. И… для чего еще?
Страх заставил спинной хребет Йеввл распрямиться.
— Сестра моя названая,— взмолилась она, — не хватит ли?
— Нет. Еще не все ясно. Узнай все, что сможешь, дорогая моя, отважная Йеввл.— Волнение звучало в голосе Бэннер.
— Ну как, твои опасения подтвердились? — выдохнул Скогда.
— Похоже, что да, — тихо ответила мать. — Но нужно сунуть нос поглубже, потому что если то, чего мы опасаемся, правда, то это просто ужасно.
— Что ж, мы выдержим и это, — заверил он.
Айон выпустил их из помещения.
— Мы уже и так далеко ушли, — сказал он. — Не знаю, как вы, а я проголодался. Пойдемте домой.
— А потом можно будет еще пройтись? — спросила Йеввл. — Здесь такие чудеса!
Он пошевелил крыльями:
— Если люди вас не отвергнут. Лично у меня нет надежды на ваш успех. Что интересного можете вы предложить им?
— Ну а можно вернуться домой другим путем?
Айон снизошел к их желанию, и они зашагали прочь от фабрики, еще долго сопровождаемые металлическим грохотом. Йеввл оглянулась; взгляд ее вобрал все пережитое недавно.
Теперь они шли в стороне от центра. На порядочном расстоянии друг от друга стояли новые дома, окруженные заборами и охраняемые вооруженными рамнуанами. Улица эта по существу была дорогой, она шла вдоль высокого хребта с севера на юг, каменистая, покрытая снегом. Восточный склон тоже был голый, лишь редкий кустарник попадался им по пути. У подножия блестела замерзшая река. А за мостом высился, шумя и сверкая огнями, Дюкстон. На западе же царила ночь, здесь были только заброшенные аллеи, скалистые вершины, каньоны, обрывы и горные озера. Из пустыни веяло холодным ветром. Несколько звезд, которые можно было разглядеть, казались замерзшими и совсем маленькими. Бэннер говорила, что это солнца, только они очень высоко, — но как же страшно высоко они должны быть!
Дорога вывела еще к одному бесформенному строению. Трубы здесь тоже показывали, что основное находится под землей.
— Что это? — указала на здание Йеввл.
— Здесь плавят руду, о которой я вам говорил, — ответил Айон.
— Выясни, что это за руда, —прошипела Бэннер.
Йеввл сделала попытку. Затрудненное общение до некоторой степени смягчало прямоту ее вопросов. Члены группы неприязненно смотрели на нее и на гида.
— Р–у-д–а, — ответил Айон. — Другого названия нет. Люди пользуются этим.
— Да это же шиитское слово, —взорвалась Бэннер. И затем: — К чему такая морока? Обычно они употребляют англикские названия! Ну‑ка, пусть он опишет эту руду.
И опять Йеввл сделала очередную попытку. Айон захотел узнать, почему это ее так интересует. Хорошенько подумав, она объяснила, что, если люди из Дюкстона так высоко ценят эту руду и если случится, что руда попадет в ее родные места, им трудно будет организовать выплавку.
— Ну, она черная, обычно в виде порошка, — неохотно сказал Айон. — Из нее выплавляют что‑то вроде металла.
— Возможно, цинковая обманка, —прошептала Бэннер на анг- лике. И, обращаясь к Йеввл: — Еще что‑нибудь.
Но Айон больше ничего не мог сказать. Туземцы выполняли только исходную работу, а дальше все строго засекречено Он знает только, что здесь сложная аппаратура, что внутренние помещения приспособлены для работы людей и что машины регулярно собирают отходы, потом их бросают в море, а конечный продукт остается здесь в опечатанных ящиках, и они, похоже, очень проч ные — возможно, даже свинцовые, потому что очень тяжелые.
— Что‑то вроде пороха? Но кто теперь применяет порох? Если только для боеголовок… —Это труднопроизносимое слово прозву чало как вопль отчаяния. Должно быть, Бэннер говорила сквозь плотно сжатые губы: — Теперь последнее, Йеввл. Не знаю только, поймешь ли ты, дорогая…
— Что происходит? — прорычал Скогда.
— Ничего особенного, — поспешила ответить Йеввл. — Про* сто он рассказывал, что здесь производят. — Знай ее сын, что это фабрика разрушения, он бы совсем озверел!
— Ну нет, — возразил он. — Можешь дурачить кого‑нибудь другого, мать. Но я‑то тебя вижу насквозь. — Клыки у него выступили вперед, уши прижались плотно к голове, распростертые крылья дрогнули. — Ты ведь согласилась, что мы, твои единомышленники, имеем право знать, что происходит!
— Ну, в общем, похоже, здесь и правда творится что‑то неладное, не знаю, что именно, — ответила она, стараясь говорить как можно спокойнее. — Кажется, мы выяснили все, что могли. Будем сохранять спокойствие, не покажем вида, что встревожены.
Айон отступил назад.
— Этот парень вроде собирается наброситься на меня, — сказал он. Голос и его поза выражали беспокойство. — Да и остальные, похоже, готовы к бою!
— Да нет же, они просто взволнованы всем увиденным! — настаивала Йеввл. Нехорошее предчувствие закралось ей в душу. Айон не верит им. Несомненно, ему кажется странным, что группа странствующих чужеземцев так настойчиво все выведывает…
— Возможно, — сказал он. — Но я всю свою жизнь служу людям…
«И стал предан им, как я предана Бэннер, — мысленно добавила Йеввл. — И ты наблюдал, как эти последние несколько лет они работали над чем‑то, что было жизненно важно для них. Они тебе этого не говорят, но ты это чувствуешь. И потому ты так осторожен теперь. И потому именно тебе они поручили опекать нас».
— Возможно, вы и не замышляете ничего дурного, — продолжал Айон. — Или, наоборот, шпионите с целью ограбить город. Или… уж не знаю, что еще. Пусть люди разберутся. — Опять появился бластер. — Прикажи своим стоять на месте, — распорядился Айон. — Я вызываю помощь. Если будете вести себя спокойно, если у вас и правда нет злых намерений — вам не причинят вреда.
— Что он имел в виду? — спросил Скогда.
— Йеввл, Йеввл! —Голос Бэннер дрожал. — Делай, как он сказал, не возражай — это бесполезно. Доминик и я как‑нибудь выручим вас.
— У него появились кое–какие подозрения насчет нас, — сказала Йеввл своим. — Теперь он посылает за людьми, чтобы они задержали нас! — …У нее не хватило времени объяснить. Взревев, Скогда прыгнул. В этот момент мать прочла в его глазах изумление и упрек и мгновенно поняла, что нервы отказали ему…
И тут выстрелил бластер.
Бело–голубой огонь мог бы ослепить ее, но тело сына заслонило от нее пламя. Она увидела, как сын врезался в Айона, перед глазами заплясали два горящих тела, затем оба упали — но Скогда был теперь пустой оболочкой с огромной выжженной дырой внутри…
— Ээх–ооа! — закричала Йеввл и бросилась к нему. Айон пытался вылезти из‑под трупа. Левой рукой он поднес свисток ко рту.
— Помогите, помогите, — стонал он. Йеввл была уже на нем. Всадила нож и по тому, как осело его тело, почувствовала силу удара. Вытащила лезвие из раны и увидела, что кровь бьет струей.
Йиаи и Кузхинн трясли ее.
— Надо улетать, — говорили они. — Пойдем, пожалуйста, пойдем! — Зов Бэннер отрезвил ее, она перестала рыдать и сказала ровным голосом:
— Да, улетайте быстрее. У них есть орудия, которые могут подстрелить, — но сначала им придется найти исполнителе…
Убит Скогда. Сын Робренга и мой сын — Скогда, которого я носила и которого родила, которого отпустила в его первый полет, — и видела, как он смеялся и радовался, а потом он женился и подарил мне внуков. А теперь, в Дюкстоне, случилась эта беда. О–о! Знай же, Дюкстон, — я сожгу тебя дотла, я разбросаю по ветру прах твоих обитателей, я стану для тебя разящей молнией. Я здесь, убийцы. Выходите, и вы получите возмездие!
— Уходи, Йеввл!— молила Бэннер. — Если останешься, ты погибнешь. Погибнешь ни за что. Я сама накажу их. Дай мне только дождаться часа. —Еще несколько слов — и ей удалось бы погасить слепую ярость, вызванную горем. Но вдруг…
Хван повернул главный выключатель. Система заработала. На дальнем краю континента ночь понемногу сменялась рассветом. На него в упор смотрело лицо Бэннер, за ней были белые стены.
— Прошу прощения, доктор Абрамс, — услышала она и вскользь подумала, что такое официальное обращение — в данном случае знак уважения и преданности. — Я знаю, вас нельзя беспокоить, когда вы на связи, но вы сами строго приказали…
— Что случилось? — сквозь слезы она не могла ясно разглядеть его лицо.
— Это по поводу вновь прибывших — вы приказали доложить немедленно, при любых обстоятельствах.
— Да, да!
— Так вот, поступило сообщение. Через полчаса приземлятся три подразделения космической милиции, на борту сам герцог, он требует вашей помощи. — И добавил с тревогой: — Надеюсь, я не сделал ничего дурного, ответив на его вопрос, что вы здесь?
— Ну конечно, я ведь не приказывала вам хранить это в тайне, — автоматически ответила Бэннер и подумала: «А как бы я могла приказать?»
Хван нахмурился:
— Что же все‑таки происходит? Чертовски непонятно!
— Услышите позднее.
В первый момент каждая клеточка в Бэннер, казалось, кричала, что нужно оставаться с Йеввл. И только мысль о Доминике противилась такому решению. А он так красочно описал ей, что будет, попадись она в лапы Кернкроссу, — с ней, а потом и с миллиардами живых существ. Йеввл, Йеввл, Йеввл — о, она лишь атом в этом сонме…
Сняв шлем, Бэннер поднялась на ноги. В ушах звучали слова Флэндри, что необходимо предусмотреть все возможные обстоятельства.
— Слушай, — сказала она Хвану. — У нас сложилась чрезвычайная ситуация. Сам понимаешь, адмирал явился не с визитом вежливости, а по личному поручению его светлости. Я должна отлучиться ненадолго — сейчас, немедленно, — нет, ни слова, не возражай. У меня нет времени. Скажи им, что я скоро вернусь. Его светлость поймет, в чем дело.
О да, он поймет. Ля к тому времени буду пятнышком, летящим в огромном мире.
Она выбежала из комнаты, оставив изумленного Хвана. Она бежала от Йеввл — и это было самое тягостное, что ей когда‑либо приходилось делать. Даже известие о смерти отца не потрясло ее так глубоко.
Откуда‑то из недр собственного существа к Йеввл пришли нужные слова.
— Уходите, — приказывала она своим спутникам. — Рассейтесь, бегите врассыпную. Затаитесь в пустыне. И пробирайтесь домой. — Они ведь не виноваты, что поведением своим помогли убить Скогду…
Поняв, что сама судьба против, они ушли. Над холмами пронесся ветерок. Сойдя с гребня, они расправили крылья и скрылись в темноте.
А вблизи раздался звук мотора. Пилот приземлился. Йеввл вынула бластер из похолодевшей руки Айона — оружие, убившее ее сына. От своей названой сестры она научилась обращаться с такими вещами — давно, во время занятий спортом. Увидев корабль, она усмехнулась — так дико выглядели пушки на нем — и дрыгнула.
Крылья ее вздрагивали. Каждая мышца в них напряглась, пришла в движение и, казалось, готова была унести ее ввысь, чтобы слиться с небом, помчаться над миром. Кровь текла быстрее, она ощущала ее биение и тепло. А вверху горели звезды…
Видел ли ее пилот? Нужно было убедиться в этом. Прицелившись, она выстрелила. Непонятно почему, но яркий луч не слепил глаза. Раздался пронзительный звук, запахло дымом. А когда он рассеялся, в воздухе разлилось сияние.
Пилот изменил направление. Звук мотора раздался рядом с Йеввл. Она взмыла выше, и враг теперь оказался под ней, она могла спокойно парить, как бывало, над добычей…
Затрещал град выстрелов. И она упала. Боли не было — боль не успеет проявиться, пока она жива, — но она знала, что пуля настигла ее. Собрав последние силы, она сложила свои гордые крылья и, описав дугу, опустилась на замерзшую реку. Корабль замедлил движение и подлетел ближе, словно пилот хотел убедиться, что враг повержен. Неотчетливо, сквозь накатывающуюся волной слепоту, Йеввл увидела его. Она вновь прицелилась и пустила луч прямо в цель.
Пилот был убит. Корабль отбросило в сторону; пробив лед, он упал в реку и затонул. Между тем приближались новые корабли, но Йеввл это было уже безразлично. Последние силы она потратила на то, чтобы отлететь в сторону и опуститься в чистую воду. Пусть ее кости не лягут с костями поверженного врага.
Прощай, сестра моя названая.
Глава 12
Техник гаража, ответивший на звонок Бэннер, был вне себя от удивления.
— Донна, этого нельзя делать! — сказал он. — Вылетать одной, ночью, без подготовки, не сделав даже укол граванола — это самоубийство!
— Это необходимо, и я надеюсь, мне удастся выжить, — прервала его Бэннер. — Некогда пререкаться; к тому же, пока грава- нол начнет действовать, пройдут часы. Мне нужно тут неподалеку, по неотложному делу. Я очень скоро вернусь.
— Хм. Позвольте мне, по крайней мере, сопровождать вас!
— Нет. Вы на дежурстве. И потом — пока мы оба соберемся, пройдет не меньше получаса. А теперь помогите мне. Это приказ.
Его сочувствие чуть–чуть утешало. Это был симпатичный молодой гермесец; еще раньше он смущенно намекнул, что дома его ждет девушка и, по окончании срока контракта, имея небольшой капитал, они смогут открыть собственное дело. Очень похоже, однако, что он состоит в рядах «Пионеров Кернкросса».И она вновь заговорила строгим, не допускающим возражений тоном. Придержав язык, он повиновался.