— Почему ты не позвал меня на помощь?
— Ты постарался бы отговорить меня, — ответил Айвар. — И был бы прав, — добавил он тихо.
— Да что же вы затеяли?
— Устроили засаду патрулю. Мы хотели захватить оружие. Не знаю, многим ли удалось спастись. Наверное, большинство убито или попало в плен.
Астафф внимательно смотрел на юношу.
Айвар Фредериксен был высок, сто восемьдесят пять сантиметров, и строен, с широкими плечами и типичной для энейцев мощной грудью. Усталость приглушила его обычную живость и сделала хриплым голос. Лицо его казалось очень молодым — курносый покрытый веснушками нос, квадратный подбородок, на котором еще только начинала пробиваться щетина. Белокурые волосы были коротко острижены на северный манер, вечный хохолок на макушке и падающая на лоб прядь придавали Айвару мальчишеский вид. Из-под темных бровей смотрели большие зеленые глаза. Его обычная для походных условий одежда состояла из куртки, свитера с высоким воротом и толстых штанов, заправленных в низкие сапоги. На кожаном ремне висел кошель и тяжелый нож в ножнах. В его внешности было не много такого, что отличало бы его от любого другого молодого человека из высшего сословия.
Однако этого немногого было достаточно.
— Что за пустоголовая вы компания, — наконец произнес сержант.
— Что же, прикажешь сидеть и безропотно терпеть, пока терране будут помыкать нами, расстреливать наших людей и вообще делать все, что им угодно? — со вспышкой бессильного гнева ответил Айвар.
— Ну, — проворчал старик, — я бы по крайней мере лучше спланировал удар и заранее как следует подготовился.
Астафф взял Айвара за локоть:
— Ты вымотался, как пуля на излете. Вот что, отправляйся ко мне. Ты ведь еще не забыл, где это? Благодарение Господу, жена отправилась проведать дочкино семейство. Прими душ, поешь и заваливайся спать. Я останусь на часах до конца вахты — если вызвать кого-то на смену, посыплются вопросы. А так никто ничего не проведает.
— Зачем это? Есть же мои собственные покои… — удивленно заморгал Айвар.
— Ага, — фыркнул старик, — давай, давай. Разбуди мать, разбуди сестренку. Так они точно окажутся втянуты во все это. Их ведь допросят, знаешь ли, как только имперцы пронюхают, что ты участвовал в заварушке. Допросят под наркотиками, а может, и с психозондом, если решат, что родные могут знать, куда ты делся. Ты этого хочешь? Ладно. Иди простись с ними с любовью.
Айвар сделал шаг назад, с мольбой протянул к старику руки:
— Нет! Я… я не подумал…
— Это точно.
— Конечно, я… У тебя есть план? — покорно спросил юноша.
— Тебе нужно смыться, прежде чем появятся имперские ищейки. Хвала Всевышнему, что твой отец был все это время в Новом Риме: теперь он чист как голубь, Может быть, его влияния даже хватит, чтобы защитить семью — если только терране не пронюхают, что ты тут появлялся после нападения на патруль. Ясно? Тебе скоро отправляться, наденешь ливрею, которую я стащу для тебя, да еще маску — будто у тебя аллергия на чихальник. Оружие спрячешь под плащом. Сделай вид, что тебя послали со срочным заданием. Поместье велико, народу тут толчется много, никто на тебя и внимания не обратит. Я подумаю, кто из йоменов сможет спрятать тебя — Сэм Хедин, Фрэнк Вэнс, — все они надежные ребята и живут далеко от замка. Туда ты и отправишься.
— А потом?
— Кто знает? — пожал плечами Астафф. — Когда шум утихнет, я шепну твоим, что ты жив и на свободе. Может, попозже твоему отцу удастся выпросить тебе помилование. Но если терране схватят тебя, пока их покойники еще не остыли, — сынок, они сделают из твоей казни наглядный урок. Я знаю имперских. Не раз приходилось бывать у них с адмиралом Мак-Кормаком. — Упомянув имя адмирала, старый воин отдал честь. Любой агент Империи, случись ему увидеть такое, немедленно арестовал бы его.
Айвар сглотнул и, запинаясь, проговорил:
— Я… я не знаю, как тебя благодарить…
— Ты — следующий Архонт Илиона, — отрезал сержант. — Может быть, ты — наша последняя надежда, если, конечно, не считать возвращения Старейших. Вот что, пока никто не появился, убери-ка с глаз моих свою задницу — и не забудь вместе с ней убрать остального себя.
Глава 3
Предыдущим назначением Чандербана Десаи было участие в делегации, которая вела переговоры по разрешению джиханнатского кризиса. Однако оно не было заминкой в его карьере, как могло бы показаться. Администраторы Его Величества должны постоянно торговаться по мелочам, искать компромиссы, нащупывать дорогу, разрешать конфликты между личностями, организациями, сообществами, расами и видами разумных существ. Обладать умением быстро схватывать факты, оценивать ситуацию, твердо противостоять блефующему противнику, если, несмотря ни на что, неопределенность вторгалась в расчеты, — вот что было самым важным для бюрократа среднего уровня, к которому принадлежал и Десаи. Резидент, имеющий дело с единственной цивилизацией, должен лишь наблюдать за происходящим. Губернатор сектора управляет такими необъятными пространствами, что события в них начинают казаться ему чем-то абстрактным. Однако от специальных уполномоченных разных рангов ожидалось, что они единолично смогут справиться с любой ситуацией, возникающей на больших и неспокойных территориях.
Десаи работал в окрестностях Бетельгейзе, в никому не принадлежащих и плохо исследованных буферных районах, отделяющих владения Терранской Империи от Мерсейского Ройдхуната. Поэтому было совершенно естественно, что на него пал выбор при назначении членов специальной дипломатической миссии. Его обычное спокойствие послужило настолько хорошей опорой для главы делегации, лорда-советника Чардона, что Десаи получил повышение в чине и был назначен верховным комиссаром в систему Вергилия в противоположном конце Империи.
Это тоже было естественным. Мятеж в секторе альфы Южного Креста стал возможен потому, что большая часть флота была задействована в окрестностях Джиханната, где возникновение полномасштабных военных действий представлялось весьма вероятным. После того как Терра, несмотря ни на что, успешно справилась с повстанцами, Мерсейя заявила, что ее намерения всегда были миролюбивыми, она желает избежать серьезных столкновений и готова начать переговоры.
Когда Политическому Совету понадобился способный администратор в сектор альфа Креста, лорд Чардон с таким энтузиазмом рекомендовал Десаи, что тот оказался назначен комиссаром системы Вергилия, чья колонизированная людьми планета Эней была зачинщицей беспорядков.
Может быть, поэтому-то в памяти Десаи так часто всплывали теперь мерсейцы, как ни далеки от настоящего казались те события.
В один из редких моментов праздности, перед появлением в его кабинете в Новом Риме очередного посетителя, он вспомнил свой последний разговор с Улдвиром.
Они выполняли примерно одинаковые обязанности, каждый в своей делегации, и каким-то странным образом подружились. Когда протокол, после утомительных препирательств, был наконец подписан, Десаи и Улдвир дополнили скучный официальный банкет личной встречей.
Десаи вспомнился отдельный кабинет в ресторане с примитивными движущимися картинами на стенах (нельзя же было ожидать от ресторана, предназначенного для удовлетворения гастрономических потребностей представителей различных разумных рас, еще и соответствия всем их разнообразным эстетическим идеалам), зато меню представляло собой очень изобретательное сочетание терранских и мерсейских блюд.
— Выпей еще, — предложил Улдвир, берясь за кувшин с крепким мерсейским пивом.
— Нет, спасибо, — ответил Десаи. — Я предпочитаю чай. Да и вообще, я полон уже до ватерлинии.
— До чего?.. А, я понял, хоть и не знаю этой идиомы. — Оба они свободно говорили на основном языке государства противника, поскольку голосовой аппарат у людей и мерсейцев не так уж разнился, но всегда предпочитали пользоваться каждый своим языком — Десаи англиком, а Улдвир — эрио. — Да, съел ты немало.
— Я всегда этим грешил, к сожалению, — улыбнулся Десаи. — А уж пить больше мне определенно не следует — я потеряю ясность мысли. Масса тела у меня не то, что у тебя, я не настолько емок по части алкоголя.
— Какое имеет значение, даже если ты и опьянеешь? Я так намерен напиться. Наша работа закончена. — После мимолетной паузы Улдвир добавил: — На настоящий момент.
Десаи пораженно уставился на него через стол.
Улдвир ответил ему насмешливым взглядом. Лицо мерсейца было почти человеческим, если не считать более массивного черепа и некоторых деталей — мелкой чешуи на зеленой коже, отсутствия волосяного покрова и ушных раковин. Низкий зубчатый гребень, начинаясь на макушке, тянулся вдоль спины до кончика крокодильего хвоста — части тела, придававшей устойчивость большому наклоненному вперед туловищу. Руки мерсейца тоже напоминали человеческие, но плоские когтистые задние конечности могли бы принадлежать двуногому динозавру. Улдвир был облачен в черный с серебром военный мундир и брюки; многоцветные эмблемы на мундире говорили о высоком чине и принадлежности к клану Вах Холлен. На бедре мерсейца висел бластер.
— Что тебя удивляет? — спросил он.
— Э-э… да ничего.
Одновременно Десаи подумал:
«Он сказал это без враждебности — враждебности ко мне лично. Он, как и все представители его цивилизации, не так уж тщательно выбирает слова. Просто их противостояние Терре — имеющий место факт. Ройдхунат готов к компромиссам, когда этого требует дело, но никогда не откажется от своей основополагающей идеи — того, что Империя рано или поздно должна быть уничтожена. Потому что мы — раса старая, пресыщенная, стремящаяся только к поддержанию мира, чтобы продолжать предаваться своим наслаждениям, — мы препятствие для амбиций их расы. Если только баланс сил не окажется нарушен, мы и впредь будем останавливать их где только возможно; вот они и стремятся подорвать наше могущество, вымотать нас. Но в этом нет ничего личного. Я благородный враг Улдвира, следовательно — его друг. Оказывая ему сопротивление, я придаю смысл его жизни».
Собеседник догадался об этих мыслях и хрипло засмеялся.
— Если ты предпочитаешь сегодня притвориться, что дело улажено навсегда, — пожалуйста. Я предлагаю нам обоим напиться и петь воинственные песни.
— Я не воин, — ответил Десаи.
Улдвир скептически прищурился, хотя его губы продолжали улыбаться.
— Ты хочешь сказать, что тебе не нравится физическое насилие. Ведь то, чем ты занимался за столом переговоров, — это весьма эффективная военная операция.
Мерсеец снова приложился к кружке. Десаи заметил, что тот уже слегка навеселе.
— Думаю, что и следующая стадия будет носить вполне мирный характер, — продолжал Улдвир. — Силовые методы последнее время не очень-то срабатывают. Старкад, Джиханнат — нет, я предвижу, что мы попробуем что-нибудь более тонкое и с дальним прицелом. Это ведь и вашу Империю устроит, храйх? Вы извлекли немало полезных для вашей разведки сведений из совместных действий на Талвине. — Десаи, который был хорошо об этом осведомлен, промолчал. — Теперь наша очередь.
Ненавидя себя, но выполняя долг, Десаи спросил как можно более небрежно;
— А где?
— Кто знает? — Жест мерсейца был эквивалентен пожатию плечами. — Я не сомневаюсь, да и ты, конечно, тоже, что у нас хорошая агентура, например в секторе альфы Креста. Помимо того, что там неспокойно, это близко к Сфере Ифри, а у них отношения с нами лучше, чем с Террой. — Его рука рубанула воздух. — Впрочем, я огорчаю тебя, не так ли? И к тому же всего лишь беспочвенными предположениями. Прости меня. Слушай, если тебе не нравится пиво, почему бы не заказать бренди из ягод арфа? Гарантирую первоклассное опьянение. Ты можешь считать себя мирным человеком, Чандербан, но я кое-что знаю о твоих соплеменниках — я имею в виду, людях особого рода. Как называется эта древняя книга, которую ты так часто вспоминаешь и цитируешь? Риксвей?
— Ригведа, — сказал Десаи.
— Ты говорил, в ней есть военные гимны. Ты не смог бы перевести их на англик? Вон там есть компьютерный терминал, — он показал в угол комнаты. — Ты можешь подключиться к нашему главному переводящему устройству, ведь вся официальная часть уже закончена. Мне очень хотелось бы послушать что-нибудь из ваших ритуальных песнопений, Чандербан. Такое множество традиций, творений, тайн — а жизнь так коротка…
Этот вечер запомнился Десаи надолго.
Десаи беспокойно заерзал в кресле.
Он был невысок, с темно-коричневым круглым, как луна, лицом и выпирающим животиком. К пятидесяти пяти стандартным годам в его черных волосах не появилось седины, но наметилась лысина. Уголки полных губ всегда были слегка приподняты, что в совокупности с грустными глазами придавало лицу выражение задумчивости. Как всегда, сегодня он был одет в свободную белую рубаху, брюки и туфли на размер больше, чем необходимо, — удобство он ценил.
За исключением оборудования связи и компьютерного терминала, занимавших целую стену, его кабинет был столь же непритязателен, как и одежда. Единственным предметом роскоши была великолепная голограмма вида на Маунт Ганди на его родной планете, Рамануджане. Комнату оживляли также портреты жены Десаи и их семерых детей с семьями — четверо были уже вполне самостоятельны и обитали на четырех разных мирах. Книжные полки содержали как тома законов, так и фильмокниги — справочники, поэтические сборники, исторические труды, — авторы большинства которых покинули сей мир много столетий назад. Письменный стол вовсе не отличался аккуратностью, присущей Десаи лично.
«Не надо было мне раньше времени использовать отпуск, — подумал Десаи. — Видит Бог, сейчас мне нужно больше сил, чем у меня есть. Впрочем, так ли это? Не впадаю ли я в столь распространенный грех считать себя незаменимым? Просто кто-то должен занимать этот пост, и так случилось, что это выпало мне.
Да и что значит „должен“? Что на самом деле происходит по моей воле, что — вопреки ей и что — независимо от нее? Сколько и каких событий вообще должно произойти? Боже! Я осмелился взяться за управление целым миром, не зная о нем ничего, кроме названия, да и то только потому, что это оказалась родная планета Хью Мак-Кормака, человека, который чуть не стал императором. И что же я узнал об этом мире за прошедшие два года?»
Обычно ему удавалось сохранять спокойствие, но случившееся в Гесперийских холмах слишком потрясало, даже не столько само по себе, сколько из-за возможных последствий, каковы бы они ни были. Как может он предвидеть реакцию местных жителей, когда новости станут им известны, — он, чужеземец, которому ничего не говорит интуиция?
Десаи вставил сигарету в длинный искусно вырезанный из бивня сухопутного кита мундштук (он всегда считал его ужасающе безвкусным, но это был подарок его десятилетней дочери, вскоре умершей). Табак, выращенный на Эсперансе, был дорогим удовольствием, но все-таки напоминал настоящий табак Терры; да и достать его в здешних краях из-за застоя в торговле было нелегко.
Табачный дым не успокоил Десаи. Он вскочил и начал ходить по кабинету. Он все еще полностью не привык к слабой гравитации на Энее, составлявшей шестьдесят три процента стандартной, и движение не доставляло ему особого удовольствия. Особенно угнетали его нудные гимнастические тренировки каждое утро — необходимые, если не хочешь окончательно заплыть жиром. Как несправедливо, что энейцы, почти все без исключения, оказывались в превосходной форме без всяких дополнительных усилий. Впрочем, нет, тут нет несправедливости: на этой отсталой планете не многие могут позволить себе переложить труд на плечи машин — еще и теперь больше приходится путешествовать пешком или верхом, чем в автомобиле, а ручной труд преобладает над управлением автоматами и роботами. К тому же в ранний период — во времена колонизации, сопровождавшейся такими трудностями, что путь обратно к цивилизации из хаоса оказался долгим, — смерть безжалостно отсеивала слабых.