Посещения полиции нанесли большой урон моей работе. Недельный план был не выполнен. Поэтому я изо всех сил пыталась наверстать упущенное. Игнорируя все перерывы, я даже пропустила обеденное время, но дело так и застыло на мертвой точке. День пролетел как одно мгновенье. Выйдя из ворот фабрики, я с удивлением увидела, что влилась в поток людей, которые ехали в направлении западного вокзала. Мое тело оказалось умнее головы и не желало подчиняться ее абсурдным домыслам. От фабрики до северного вокзала довольно далеко, но я успела. В Пекине имеется четыре пассажирских железнодорожных вокзала. Самый большой из них - Пекинский западный вокзал, с которого Чжан Ли и предстояло уехать. Вход и выход в вокзал строго по билетам. Билеты следует сохранять до конца поездки, иначе придется снова оплатить свой проезд. Площадь перед вокзалом кишела народом.
В тот момент, когда беспорядочная толпа хлынула к контролерам, пропускающим отъезжающих на перрон, я была уже внутри вокзала. Я не боялась проглядеть Чжан Ли в толпе. Он был довольно высок и его светлые волосы, обесцвеченные по последней молодежной моде, были видны в любой толпе. Наконец толпа поредела, а Чжан Ли по-прежнему не было. Я похолодела, неужели я все-таки пропустила его? Вдруг в моей сумочке завибрировал телефон. Я еще не привыкла к той мелодии, которую он издавал и поэтому не сразу сообразила, что происходит. Время шло. Чжан Ли по-прежнему не было, а телефон надрывался. Наконец мне в голову пришла мысль, а что если это Чжан Ли прислал мне смс? А я стою тут и изображаю глухую. Рванув молнию сумочки, я достала сотовый. Было много сообщений, но к Чжан Ли они не имели никакого отношения. Зря я так торопилась.
Сообщений было девять, но текст у них был один и тот же.
«Подсказки недопустимы. Подсказчик будет наказан. Ищи сама.» - гласил он. Сначала я испугалась за Чжан Ли, но потом перевела дух. Он мне ничего не подсказывал. Тогда кто? С кем я говорила последнее время? Матушка Ши! Я рванулась к выходу из вокзала и столкнулась с Чжан Ли. Он торопился на поезд. Опоздал он из-за того, что прождал меня у ворот моего хутуна. У него был мой телефонный номер, но он так и не решился позвонить. Спасать матушку Ши Чжан Ли отправился вместе со мной. Поезд, на котором он должен был уехать, уже отъехал от Пекина, когда мы подъехали к дому, где жила матушка. Прежде чем сделать это, нам пришлось вернуться домой, и найти записную книжку бабушки, где был адрес матушки Ши. На этот раз я пустила Чжан Ли к себе домой без опаски. Квартира на третьем этаже, где по нашим предположениям жила старушка, пылала вовсю. Я остановилась оцепенев, а Чжан Ли подошел к пожарным. На наше счастье и конечно, на счастье матушки Ши, в доме никого на момент пожара не оказалось. Пожилая женщина до сих пор была в больнице, а все остальные домочадцы были на работе и в школе. Как я узнала позже, в этот день матушку Ши, по ее настоянию должны были выписать из больницы, чтобы продолжить лечение на дому, но перед самой выпиской матушке опять стало плохо, и разговор о выписке отпал. Чжан Ли в тот день никуда не уехал. Не уехал он и к концу недели, потому что после беседы с матушкой Ши нас опять вызвали в полицию. Вернее, вызвали меня, про Чжан Ли матушка Ши ничего не сказала. Однако Ли не мог оставить меня в беде и отправился в полицию вместе со мной. Сопоставив все три (начиная с моего первого обращения в полицию) дела, в полицейском участке пришли к выводу, что у меня есть тайный недоброжелатель. Все три дела объединили в одно и назначили следователя. Наконец я могла вздохнуть свободно, но облегчения, как не пыталась, так и не почувствовала. На работе между мной и всем остальным коллективом возникла стена. Я и так особой общительностью не отличалась, а теперь и вовсе оказалась в изоляции. Между тем послания на какой- то период прекратились. Мы с Чжан Ли встречались каждый день, но однажды он заявил, что его дела не терпят отлагательств и к тому же отец гневается. После этих слов я поняла, что время разлуки не за горами и ни какие события не смогут предотвратить отъезд моего друга. В пятницу вечером Чжан. Ли встретил меня у ворот фабрики с цветами. Время неслось с неумолимой скоростью. Прошло две недели с момента нашего знакомства. Показав мне билеты на поезд, который уходил завтра, Чжан Ли пообещал, что уезжает ненадолго, только чтобы уладить свои дела и поставить в известность родных о том, что у него есть невеста. Когда я услышала эти слова, мой велосипед вильнул, и я чуть не упала. Но все-же, я смогла удержать свою норовистую лошадку и как ни в чем не бывало покатила дальше. Сердце бухало как ненормальное. Однако никаких уточняющих вопросов я задавать не стала. Захочет - сам все объяснит. И он объяснил. Подождав у ворот хитона пока я переоденусь, он пригласил меня в кафе и надел на мой палец кольцо. В ответ он видимо ждал каких- то слов или эмоций, но не дождался. Я просто не знала, как себя вести. Мне казалось, что любые слова в этой ситуации будут лишними. Я опустила голову и пыталась подобрать слова, соответствующие случаю.Чжан Ли казалось все понял. Переведя разговор на какую-то бытовую тему, он постепенно освободил меня от столбняка. В субботу Чжан Ли уехал. Я проводила его, несмотря на то, что он очень этого не хотел.Поезд уходил поздно и Чжан Ли очень волновался о том, как я буду добираться домой. Мои уверения, что в Пекине почти нет преступности, его не успокоили.Он согласился отпустить меня одну только при условии, что половину пути я проделаю на метро. Благо спуск в метро был прямо на привокзальной площади.
В воскресенье, в три часа утра, мне пришло смс, и травля возобновилась.
Я почти привыкла к смс (если к этому можно привыкнуть), то есть перестала бояться, когда однажды, одно сообщение привело меня в такое негодование, что уже хотела разбить телефон и разбила бы, если бы знала, что это приведет хоть к какому-то результату. Это было время, когда я почувствовало себя не только безумно одинокой, но еще и не защищенной. Чжан Ли не возвращался. Он не писал мне писем, и не слал телеграмм, я даже номера телефона его не знала. Мне оставалось только ждать, верить и надеяться. Я старательно работала, и атмосфера вокруг меня чуть-чуть потеплела, однако была еще одна проблема, которую я не смогла бы решить, как ни пыталась. Приближался день, когда нам, всем жителям хутуна, должны были объявить, где мы будем теперь жить. И вот именно в такой период и пришла то возмутительное сообщение; «Ты молодец! Мое воспитание принесло плоды. Я не просто тебя пугал, а воспитывал! И буду воспитывать впредь. А всех, кто окажется рядом с тобой, уничтожу!!!». Это уже было слишком. Я знаю, что не только буддийская, но и все религии мира осуждают самоубийство, но мне уже было все равно. Я по-прежнему не могла притронуться к вещам родных, но знала, где у бабушки находится аптечка. Открыв коробку с лекарством, я задумалась о том, что же выпить. В лекарствах я разбиралась слабо, так же, как и в способах самоубийства. Я никогда ничем не болела, как, впрочем, и мой отец. Мама, часто болевшая простудными заболеваниями, удивлялась крепости нашего иммунитета, поэтому-то я сейчас и попала в затруднительную ситуацию. Можно было выпить все подряд, благо в бабушкиной аптечке и было то всего пять пузырьков, но вдруг от такого количества лекарств я получу расстройство желудка или останусь инвалидом? Впрочем, были и другие способы покончить с жизнью, только надо было решиться. Мне было так больно и плохо, что не передать словами! Все мои детские страхи, все пытки, все ужасы - все это, оказывается, было только способами воспитания. У меня не было друзей в школе и институте, я была подозрительна по натуре, у меня не было парня…И наверно уже не будет! Слезы, копившиеся так долго, вырвались наружу и я начала выть в голос и крушить все, что попадалось под руку. Это продолжалось бы бесконечно, если бы кто-то не подошел сзади и не обхватил меня руками. Первой моей мыслью был страх, но потом я почувствовала характерный запах человека, стоявшего за мной и успокоилась. Это был Чжан Ли. Он вернулся. На мои обиды и вопросы Чжан Ли ответил поцелуями. Позже, когда я успокоилась, он объяснил, что в его провинции, которая находится недалеко от гор Куньлунь, очень часто бывают перебои со связью. Да к тому Чжан Ли очень мало провел времени на равнине, все свое время он вынужден был потратить на выполнении сложного поручения, которое дал ему отец. Я не поверила Ли, но предпочла не углубляться в тонкости. Мой друг был рядом и этого было достаточно. Скупо поделившись с Чжан Ли тем, что со мной произошло за время его отсутствия, я сама предложила ему поискать ответы на накопившиеся вопросы в бумагах моих родных. Мы потратили на эту работу пять вечеров, но к моему глубокому разочарованию ничего не нашли. Когда последняя коробка с письмами, открытками и записными книжками была пересмотрена, я задумалась, но, сколько не ломала голову, не могла вспомнить никаких тайников или сейфов. В нашей семье никогда ничего не пряталось. Чжан Ли уже собирался возвращаться в гостиницу, когда пришла смс. «Поищи в ножке стола. Ха-ха-ха!». Вернув Ли, я прочитала ему смс. Столов в доме было четыре. По одному в каждой комнате и еще один старый и массивный стол был в кухне. С тремя комнатными столами мы разобрались быстро, никаких тайников там не было, но когда дело дошло до стола, который был в кухне, мы не смогли его даже сдвинуть, а не то что бы перевернуть. На следующий день Чжан Ли вернулся со сверлом. Досталось всем четырем ножкам стола, но никакого тайника, конечно же, там не было. От нервного напряжения на меня вдруг напал смех. Я долго сдерживалась, а потом, когда больше не смогла, разразилась громким смехом. Влюбленные очень уязвимые люди. Может быть, в другой ситуации, Чжан Ли не обратил бы внимания на мое странное поведение или даже, как бывало не раз бросился бы меня утешать, однако сейчас произошло нечто другое. Красный, грязный и сердитый Чжан Ли встал с пола, на котором долго сидел на корточках и уставился на меня. Я первый раз видела его таким грозным. Мне бы испугаться, а я вдруг начала смеяться все громче и громче. Даже не приведя себя в порядок, Чжан Ли бросился было к двери, но потом опомнился и вернулся назад. Подойдя ко мне вплотную, он оглядел меня с ног до головы и сказал
-Ты знаешь, а я все понял! До меня дошло только сейчас. Вот в эту минуту, когда я шел к двери. Это ты сама себе посылаешь сообщения! Я не знаю, как ты это делаешь, но…Коварство женщины не имеет придела.
Несколько минут я была в шоке. Конечно, я виновата, этот смех…Наверно это все выглядело просто ужасно! Но заподозрить меня в том, что я…
То, что происходило дальше, я, помню смутно. В меня, вероятно, вселился дьявол, все, что попадалось мне под руку я швыряла в Чжан Ли. Всю ненависть, всю несправедливость мира, я, почему-то собиралась выместить именно на нем. Но критической точкой этого безумия оказалось то, что я просто вытолкала его из дома (откуда только силы взялись) во двор и пообещала натравить на него соседей, если он еще явится ко мне. Вторая половина дня прошла как в тумане. Хорошо, что впереди меня ждал еще один выходной, на работу меня не смогли бы сейчас поднять и подъемным краном. Я ничего не ела и не пила. Полтора суток я просто лежала и смотрела в одну точку. Чжан Ли несколько раз стучал в дверь и звал меня по имени. И хотя дверь была не заперта, он так и не решился зайти без моего разрешения. В понедельник я взгромоздилась на свой велосипед и поехала. Чжан Ли ехал рядом и что-то говорил, но я ничего не слышала, только видела, как шевелятся его губы, но как не пыталась не могла разобрать ни слова. И так было всю неделю. Утром Чжан Ли провожал меня на работу, вечером встречал. Стоило мне зайти в двери дома, как я забывала о внешнем мире. Нет, Чжан Ли я помнила, но как-то смутно. Время шло, а ничего не менялось. Однажды ночью я вдруг проснулась. Что-то разбудило меня, кто-то был в моей комнате! Дверцы шкафа…Дверцы шкафа были открыты. Я обнаружила это, включив свет дрожащей рукой, а ведь с вечера я плотно закрыла дверцы и даже подперла стулом. Эта привычка сохранилась у меня с детства. Переодевшись в домашнюю одежду, я всегда плотно затворяю створки, и подпираю дверь. Сейчас же стул был отброшен, и дверцы были открыты. Не задумываясь ни на минуту, я встала и потянула за собой кровать. Дедушка еще в детстве приделал к ней колесики. Я втащила ее в комнату, где спала до четырнадцати лет, в комнату дедушки и бабушки, и поставила ее между их кроватями. А в моей комнате нарастала вакханалия звуков, но сексуально-садистский бред, который доводил меня в юности до умопомрачения, сейчас на меня не действовал. Я спокойно заснула. Утром в просоночном состоянии мне в голову пришла мысль, а вдруг действительно вся проблема во мне? Вдруг по ночам, сама того не осознавая, я пишу сама себе смс с неведомого телефона? Но тут же отмела эту мысль. Успокоившись, я поняла, что, наконец, пришло время для того, чтобы заняться укладкой вещей в комнате дедушки и бабушки. За работой тревожные мысли отступили в сторону и вскоре моя голова прояснилась настолько, что я смогла посмотреть на ситуацию глазами Чжан Ли и испугалась. Что я буду делать, если в один прекрасный момент терпение у Чжан Ли кончится, и он уйдет навсегда? Однако в то время, когда голова работала, руки продолжали делать свое дело. Вскоре почти все вещи были бережно и любовно упакованы. Оставалось самое главное, сложить постели бабушки и дедушки. Сегодня ночью, как только я легла между этими двумя пустыми кроватями, мои страхи отступили, и я заснула спокойно. Что же говорить о том времени, когда я спала сном младенца, зная, что защищена с двух сторон самыми близкими людьми. Сначала я собрала постели, одеяла и матрасы, и попыталась их упаковать. Однако представив грядущую ночь, которую придется провести, постоянно натыкаясь взглядом на голые сетки кроватей, я передумала, и, перестелив постели, вернула все на место. Кровати-это будет самым последним делом, которое я завершу перед самым отъездом. Укладывая любимую бабушкину подушку на место, я сделала неловкое движение и с подушки соскользнула наволочка. Вернее, вначале я подумала, что это наволочка. Соскользнув с подушки, наволочка съежилась до размера нарукавника. Подняв странную вещь с пола, я пощупала то, что приняла за наволочку и обнаружила что она сделана не из ткани. То, что я держала сейчас в руках, было похоже на браслет-нарукавник, состоящий из квадратных монет плотно подогнанных друг к другу. В середине каждой монеты был вырезан иероглиф. Натянув браслет на руку, я почувствовала неудобство. Нарукавник плохо сгибался. Вещество, из которого был сделан браслет, было мне не знакомо. Металл не металл, но что-то очень напоминающее этот вид железа. Хотя…Браслет был изготовлен из материала очень толстого, но легкого. И еще, материал был на ощупь теплый, что к железу конечно же не имеет никакого отношения. А еще, браслет очень легко растягивался. Сколько себя помню эта…Не знаю даже, как назвать, ткань или материал, всегда покрывал бабушкину подушку, а сейчас соскользнул как кожа змеи или обертка. Я стояла в растерянности. Но чем больше проходило времени, тем неприятнее были ощущения от браслета-нарукавника. Потянув за края браслета, я уже хотела его стянуть, как вдруг одна из ближайших монет, за которую я только что потянула, засветилась странным светом. Луч света указывал в определенную точку. Она находилась на стыке двух стен. Мною овладело странное чувство. Засмеявшись, я вдруг решила поиграть с лучом. Повернувшись в противоположную сторону, я хотела направить луч туда же. Но у браслета была задача от которой он не собирался отступать. Вместо того, чтобы подчиниться моему желанию, луч прошел через мою руку и тело, и опять указал на то же место. Казалось, что луч начинает злиться, он горел все с большей и большей интенсивностью. Наконец я развернулась и подошла к стене вплотную. Как только это произошло, луч нарисовал на стене контур иероглифа, и кусочек стены вывалился на пол. Сделав свою работу, луч тут же погас. Отверстия в стене хватило ровно на столько, чтобы просунуть руку и достать то, что лежало в тайнике. Вытащив что-то свернутое в тугую трубку, я села в кресло и положив неведомый предмет на колени, задумалась. Я понимала, что после того как разверну неведомый сверток, жизнь моя изменится. Бабушка учила меня: «У человека 999 путей. Ты можешь пойти по любому. Но помни, обратного пути уже не будет, и вся ответственность будет лежать только на тебе!». Развернув сверток, я увидела, что это дневник. Дневник был сделан из того же материала из которого был сделан нарукавник.
Вот что было в нем написано.
«То, что написано в этом дневнике откроется только потомку рода Хуан-ди. Только потомок великого желтого императора сможет развернуть это свиток. Только ему откроют свое значение тайные иероглифы, созданные императором Хуан-ди. Иным же не стоит, и разворачивать этот свиток. Благородный материал, из которого сделан свиток, рассыплется в пыль. Вдохнувший эту пыль начнет чахнуть и быстро уйдет туда, откуда нет возвращения».
Прочитав эти строки, я со страхом отложила дневник и стала ждать страшной кары, ибо никто и никогда не говорил мне, что я являюсь потомком легендарного рода. Однако время шло, а дневник лежал на том же месте, куда я его отложила. Правда, опять свернулся в трубку. Глубоко вздохнув, я решилась и стала читать дальше
«Есть три вещи, которые никогда не должны оказаться вместе. Это рукав от платья императрицы Лей-цзы, жены императора Хуан-ди, нефритовая печать самого императора и лист из тетради сына Хуан-ди. То, что ты сейчас читаешь, написано на этом самом листе. Случилось так, что сын императора пожаловался отцу на усталость от учения. Мальчик был прилежным, и весь год учился не покладая рук. Посоветовавшись со второй женой -матерью сына, Хуан-ди решил, что сын заслужил право на отдых. А причем же тут листок из его тетради спросишь ты? И будешь прав. После окончания года учебы, прилежные драконы разнесли по всей поднебесной все то, что узнал сын императора за год. Все, до листочка, было отдано людям. Но вот беда, в тетради остался один неиспользованный лист. Что делать? Не выбрасывать же лист из драгоценного материала на ветер? Поразмыслив, император велел отдать этот лист мне. Я-приемыш, молочная сестра сына императора. Его невеста и будущая жена. Этот лист- рукав платья моей молочной матери - будущей свекрови и печать свекра, никогда не должны находиться в одном помещение. Иначе случиться страшное!»