В отношении якобы отданного приказа одним из генералов ФСБ (якобы Евгением Хохольковым) убить Березовского, то Литвиненко мне подробно рассказывал и даже показывал в ноябре-декабре 2002 года видеозаписи по этой теме. По сути Литвиненко признавался, что никакими доказательствами существования такого приказа он не располагал. Такого приказа, как я понял, попросту никогда не было.
Вопрос Конвея: Вопрос, который мы уже обсуждали. Чем занимался Саша после того, как он уехал из России?
Ответ Березовского: Я просто повторю еще раз. Саша занимался исключительно расследованиями преступлений, которые совершали прежде всего спецслужбы России, включая ФСБ. И наиболее выпуклая и известная история, которую Саша расследовал, это история о взрывах жилых домов в России осенью 1999 года. Это было накануне начала второй чеченской войны. Саша нашел прямые доказательства, что эти взрывы были организованы российскими спецслужбамидля того, чтобы оправдать начало второй чеченской войны. Фонд гражданских свобод финансировал это расследование и издание документального фильма, который был сделан французскими режиссерами-документалистами, и также книгу, которую Александр Литвиненко написал совместно с Юрием Фельштинским. Если не ошибаюсь, название этой книги «ФСБ взрывает Россию».
Мой комментарий. Мое появление в Лондоне было обусловлено именно указанной темой. Поэтому с Литвиненко у меня были многочисленные беседы о взрывах жилых домов в 1999 году. Мы беседовали и с участием Березовского. В отношении слов олигарха: «Саша нашел прямые доказательства, что эти взрывы были организованы российскими спецслужбами» могу свидетельствовать, что и Александр Литвиненко, и его соавтор Юрий Фельштинский пользовались различными способами, включая фабрикацию доказательств в пользу выдвинутой ими версии. Никаких прямых доказательств, «что эти взрывы были организованы российскими спецслужбами», у Литвиненко никогда не было. Более того, именно меня Березовский сделал на пресс-конференции 5 марта 2002 года в Лондоне так называемым «главным свидетелем» взрывов жилых домов. По этой причине мною был даже подготовлен иск в суд к Березовскому в отношении нанесенного мне морального вреда. Но я его в суд не направил. Поэтому, как никто другой, могу давать оценку утверждениям Березовского по этой теме. Опубликован мой разговор с Фельштинским, в котором он давал характеристику двум боевикам Деккушеву и Крымшамхалову (они осуждены на пожизненное заключение), из которого ясно, что эти необразованные люди никак не могли быть организаторами взрывов. А опубликованные в «Новой газете» заявления боевиков Батчаева (убит в 2002 году) и Крымшамхалова в отношении причастности к организации взрывов руководителей ФСБ были подготовлены не кем иным, как самим Фельштинским. Поэтому я хорошо знаю из телефонных разговоров с этими соавторами (записанных мною): и Юрий Фельштинский, и Александр Литвиненко прекрасно понимали, что, публикуя книгу «ФСБ взрывает Россию», они выполняли провокационный заказ Бориса Березовского.
Я свидетельствую, что именно у нас дома в Лондоне по просьбе Литвиненко моим сыном были сканированы фотографии Ачимеза Гочияева для передачи в редакцию «Новой газеты». С женщиной, представлявшейся родной сестрой Гочияева, он вел телефонные разговоры в моем присутствии.
Литвиненко сделал меня фигурантом указанной книги «ФСБ взрывает Россию» и книги «Лубянская преступная группировка». При этом он, не проконсультировавшись со мной, допустил явный просчет, поместив ложную информацию о взрывчатом веществе «гексоген». Его умозаключения об этом взрывчатом веществе доказывают, что Литвиненко не разбирался в технических вопросах, не обладал специальными знаниями в области химии и физики. Поэтому он допускал вольные толкования в специальных вопросах. Литвиненко, в частности, написал в своих книгах невероятные и несоответствующие действительности вещи в отношении взрывчатых веществ. Поэтому для меня распространенная в СМИ версия о занятиях Литвиненко контрабандой радиоактивных материалов или созданием так называемой «грязной бомбы» выглядит совершенно неправдоподобной. Но не только такие расследования проводил Литвиненко, были еще и другие расследования, о которых Березовский умолчал. А ведь по логике именно Литвиненко мог быть приведен им в качестве примера уже якобы готовившихся в Лондоне покушениях на самого олигарха и президента Путина. Но следует особо обратить внимание на тот факт, что об этих «покушениях» в 2003 году Березовский упорно не вспомнил и не вспоминает в связи со смертью Литвиненко!
Это обстоятельство, по моему мнению, наилучшим образом разоблачает завравшегося олигарха и его подручных. И Березовский, и Гольдфарб, и Марина Литвиненко в организации провокационной пропагандистской кампании в связи со смертью Александра Литвиненко упорно избегали и избегают упоминания о «покушениях» в 2003 году. Они настойчиво стараются избегать упоминания моего имени, и тем более опубликованных моих книг и данных интервью на эту тему.
Вопрос Конвея: Где он работал и в каком качестве?
Ответ Березовского: Имеется в виду, когда он переехал в Англию?
Конвей: Да.
Ответ Березовского: То, что я уже говорил: он сначала работал при моей поддержке, при поддержке Фонда гражданских свобод над расследованиями различных преступлений в России. А куда он перешел потом, мне неизвестно. По крайней мере, он меня никогда об этом не информировал.
Мой комментарий. Утверждение Березовского «А куда он перешел потом, мне неизвестно» кажется непродуманным. Так как Березовский не мог не интересоваться планами Литвиненко на будущее. Он – Березовский заявляет явно нелогичные вещи. Его самый серьезный подельник по преступлениям заявляет, что расстается с ним. А его это якобы никак не волнует? То, что они являются подельниками, то есть сообщниками по преступлению, расследованному Следственным комитетом при Генеральной прокуратуре России по статье 306 УК РФ (заведомо ложный донос), является установленным фактом. Это, на мой взгляд, является еще одним свидетельством недостоверности утверждений Березовского в рамках его допроса 30 марта 2007 года.
Вопрос Конвея: Саша был основателем, держателем акций или участником, руководителем или членом совета директоров компаний, в том числе совместных предприятий, расположенных на территории Великобритании или других стран?
Ответ Березовского : Хоть я и считаю, что этот вопрос не имеет отношения к расследованию гибели Александра Литвиненко, я на него отвечу. Мне ничего не известно о каком-либо коммерческом бизнесе Александра Литвиненко. Он меня об этом никогда не информировал.
Мой комментарий. Березовский прекрасно знал, что Литвиненко не обладал необходимыми знаниями и опытом работы в коммерции. Он не владел английским языком. Когда я был в Лондоне, Литвиненко строил планы лично со мной о совместных проектах. Мы даже договорились с ним о наших долях в совместном бизнесе.
Вопрос Конвея: Вам известны имена, адреса и телефоны каких-то его деловых партнеров?
Ответ Березовского: Я уже сказал: поскольку мне ничего не известно о его бизнесе, мне неизвестно как следствие этого, были ли у него деловые партнеры или нет.
Вопрос Конвея: Что насчет друзей?
Ответ Березовского: Его близким другом был Ахмед Закаев. Они даже жили вместе по соседству. О каких-то друзьях Саши здесь, в Англии, мне неизвестно. Может быть, за исключением Владимира Буковского. Насколько я знаю, он живет в Кембридже. Это известный, еще советский, диссидент. И я знаю, что Саша поддерживал с ним близкие отношения. Ни о каких других знакомых мне совершенно не известно.
Мой комментарий. Когда в феврале 2003 года мы вместе с женой и сыном посещали квартиру Литвиненко, то Ахмед Закаев не был соседом Литвиненко. Тогда Ахмед проживал в районе Челси. А впоследствии он с женой и сыном, а также со своим помощником по имени Алик и его семьей они поселились по соседству. В отношении Буковского это так. Литвиненко действительно не раз ездил к Буковскому.
Вопрос Конвея: Вы знаете, где Саша служил перед тем, как переехал в Великобританию?
Ответ Березовского: Да, конечно. И я уже сказал, что наше знакомство состоялось именно по причине его профессионального интереса ко мне. Он представился как офицер ФСБ, которому поручено расследовать преступление, суть которого состояла в покушении на мою жизнь во времяэтого взрыва в Москве в июне 1994 года. Но я знаю также, что он работал в специальном департаменте по борьбе с террором.
Вопрос Конвея: Была ли его работа связана с отравлениями радиоактивными веществами, в том числе полонием-210.
Ответ Березовского: Мне ничего об этом не известно. Александр никогда не говорил о чем-либо подобном.
Вопрос Конвея: Кто был владельцем квартиры, где жил Саша?
Ответ Березовского: Эта квартира принадлежит мне.
Мой комментарий: Здесь важно отметить, что английский следователь не уточнил адрес квартиры, где жил Литвиненко. Понятно, что речь могла вестись о той, в которой проживал он перед отравлением. Квартира, в которой проживали в феврале 2003 года Литвиненко, по его словам, была оформлена на одну известную нам обоим фирму, которая и оплатила ее полную стоимость. Литвиненко подчеркивал, что ни при каких условиях, даже в случае разрыва отношений с Березовским, он не выедет из этой квартиры.
А в какой квартире проживал Литвиненко перед смертью? У меня на этот счет имеются определенные документальные материалы, которые позволяют предполагать, что это была совершенно другая квартира, нежели в которой нас принимали Литвиненко 15 февраля 2003 года.
Марина продиктовала мне адрес. Квартира в половине дома на улице Осиер Крессент, 140. Александр добавил: автобусы 102 или 234 до остановки «Хай Гейт». Домашний телефон Литвиненко был – 02084447867.
Дочка Александра Литвиненко – Соня – в интервью газете «Известия» в марте 2007 года подробно описала квартиру Александра Литвиненко: «Папа жил в трехэтажном доме с чердаком, – вспоминала она, – в очень красивом новом районе, хоть и на окраине. Мебель новая, техника вся очень хорошая. По всему дому развешаны фотографии. Марина, Толя, я, Саня – вся семья, в общем. Мне очень нравилась кухня, большое окно на балкон. Внизу маленький садик. Папа любил готовить устрицы. В гостиной у них стоял большой красный диван, как у нас. На третьем этаже кабинет папин и спальня. Большую часть времени дома проводил в кабинете. Там у него компьютер. Он на нем фильмы смотрел. Иногда писал что-то. А на первом этаже был гараж, но папа его переделал, и там у него было что-то типа спортзала».
Сын автора Никита и сын Литвиненко Анатолий на кухне на первом этаже в квартире по адресу: 140, Осиер Крессент в Лондоне. Фото сделано автором 15 февраля 2003 года
С одной стороны, описание квартиры напоминает ту, в которой мы были в феврале 2003 года. Но только отчасти. В той квартире 15 февраля 2003 года по адресу: 140, Ocier Crescent, кухня была расположена на первом этаже, и никакого балкона не было, а выход в садик был из кухни. Кроме того, Марина показывала их спальню, расположенную на втором, а не на третьем этаже.
Сравнение сделанных нами фотографий в той квартире и рядом с домом, с изображением этого дома из космоса, рассказ дочки Сони и некоторые другие обстоятельства позволяют сделать вывод, что это две разные квартиры. То есть в квартире, в которой Александр Литвиненко проживал перед смертью, мы не были. Дочка Соня упоминает «красный диван» в квартире отца. Да, такой красный диван, действительно, был, о чем свидетельствуют прилагаемые фото. Вполне вероятно, что именно этот диван видела дочка Соня в новой квартире Литвиненко.
Дочка Соня утверждает, что из кухни имелся выход на балкон, с которого можно было видеть дворик внизу. Но из прилагаемых фотографий, с моим сыном Никитой и сыном Литвиненко Анатолием видно, что кухня в квартире по адресу: 140, Осиер Крессент, была расположена на первом этаже с выходом во двор. Другие фото с участием моей жены Людмилы, жены Литвиненко Марины и ее матери также сделаны на кухне, расположенной на первом этаже.
Казалось бы, что в этом особенного? Но дело заключается в том, что новая квартира и старая, в которой мы побывали, были расположены по одному и тому же адресу – 140, Ocier Crescent. Число «140» означает номер квартиры. Ocier Crescent – означает наименование улицы. Но если две разные квартиры, принадлежащие одному владельцу, имели один и тот же адрес, то это значит, что Борис Березовский не мог об этом не знать.
Надо заметить, что квартиры под номерами 139 и 141, Ocier Crescent, расположены в строении, расположенном в другом здании, и даже не в соседнем по этой улице.
Почему две разные квартиры имели один и тот же адрес: 140, Ocier Crescent? И здесь сразу вспоминается бесспорный факт. Скорбящая жена почему-то на интернет-сайте Фонда справедливости имени своего мужа не поместила никакого адреса их последнего пристанища в Лондоне.
Почему? Если допустить, что операция с будущим громким отравлением Литвиненко радиоактивным веществом готовилась заранее и с участием жены Марины, то тогда все относительно несложно объяснить.
Марина хорошо помнила о моем знании адреса квартиры, где они проживали. Она лично мне продиктовала их адрес и способ, каким транспортом и через какие остановки нам с женой и сыном следует до них добраться 15 февраля 2003 года. Она, наконец, помнила о нашем визите.
После нашего неожиданного побега из Лондона я разговаривал с Мариной по телефону в апреле 2004 года. Она, явно испытывала страх, но вела разговор, так, как будто ей ничего не было известно, о нашем побеге. Можно предположить, что ей, конечно, не хотелось менять квартиру. Они вложили свои реальные так трудно собранные деньги в ее обустройство, покупку мебели, техники. Березовский, по их собственным словам, никак им не помогал и не спонсировал. Он лишь приобрел и предоставил право на проживание в ней. И, как мы знаем теперь из моих телефонных разговоров с Литвиненко, еще и добивался, чтобы они выплачивали арендную плату в размере 2000 фунтов стерлингов в месяц. Но, в случае, если перемещение в другую, аналогичную квартиру, обусловлено требованием Березовского, то Литвиненко, несомненно, были вынуждены подчиниться. Кроме того, зная импульсивный характер Александра, могу предположить, что после нашего побега из Лондона, скорее всего, он говорил, что я могу навести на него ФСБ. Поэтому, Березовский, как я понимаю, имевший конкретные планы в отношении устранения опасного свидетеля мог пойти на смену их жилища, постепенно ухудшая условия проживания.