Полет
Свою судьбу и честь вы слишком часто
Мужам вверяли, несравненно меньше
Достойным уважения, миледи.
Мария
И о другой я милости прошу —
Откажет в ней жестокосердный разве:
Давно уже без утешенья церкви
Томлюсь в темнице и не приобщаюсь
Я тайн святых. Та, что меня свободы
Лишила и теперь грозит мне смертью,
Не хочет же лишить меня и рая?
Полет
По вашему желанию, декан…
Мария
(резко перебивая его)
Декана, сэр, не беспокойте. Нужен
Мне нашей — римской — веры духовник.
А также стряпчие с писцами, волю
Запечатлеть последнюю мою.
Тоска и скорбь неволи беспросветной
Мое здоровье точат; дни мои,
Должно быть, сочтены. Ведь на себя
Смотрю я как на смертницу.
Полет
Что ж, леди,
Такие размышленья вам пристали.
Мария
Кто знает: вдруг проворная рука
Ускорит ход неспешного недуга, —
Составить я духовную хочу,
Распорядиться, чем еще владею.
Полет
Пишите завещанье; вашим скарбом,
Поверьте, королева не прельстится.
Мария
Разлучена я с теми, что служили
Мне ревностно и верно. Где они?
И каково им, сэр? Без их услуг
Я обойдусь, конечно, по скажите,
Не терпят ли они нужды, насилья?
Полет
О слугах не пекитесь.
(Хочет уйти.)
Мария
Уж вы идете, сэр, и в этот раз
Встревоженного сердца не избавив
От гнета неизвестности? Я здесь
Благодаря усердному надзору
Отрешена от мира; до меня
Ничто сквозь эти стены не доходит,
Моя судьба в руках моих врагов.
Уж сколько тяжких дней прошло с тех пор,
Как сорок комиссаров в этом замке
Напали на меня и с непристойной
Поспешностью, не дав мне даже в помощь
Защитника, поставили нежданно
Перед судом, доселе небывалым!
Неподготовленной, ошеломленной,
Пришлось мне отвечать на обвиненья
В неведомых поступках и делах.
Явился суд — и сгинул, словно призрак,
И с этих пор вокруг меня молчанье…
Напрасно я читаю по глазам:
Моя ль невинность и друзей усердье
Или врагов наветы побеждают?
Скажите же по совести мне, сэр:
Все кончено? Иль есть еще надежда?
Полет
(помолчав)
Сведите ваши счеты с небесами.
Мария
На небо уповаю я, но правды
Я жду еще и от суда земного.
Полет
О да, миледи, правды вы дождетесь.
Мария
Так мой процесс закончен, сэр?
Полет
Не знаю.
Мария
Осуждена я?
Полет
Ничего не знаю.
Мария
Здесь скоры на́ руку: а вдруг убийца
Внезапно нападет, как суд намедни?
Полет
Считайтесь с этим: смерть тогда настигнет
Вас более готовой к встрече с небом.
Мария
Я ничему не удивлюсь, конечно,
Чего бы ни дерзнули порешить
В Вестминстерском суде, где злоба Берли
И рвенье Хеттона всевластны. Знаю
И о бесстрашье вашей королевы.
Полет
Властителям Британии страшны
Лишь собственная совесть и парламент.
Что суд решил, без страха довершит
Власть королевская пред целым миром.
Явление третье
Те же. Мортимер, племянник Полета, входит и, как бы не замечая королевы, обращается к дяде.
Мортимер
Вас ищут, дядя.
(Удаляется.)
Мария
(с негодованием говорит уходящему вслед за ним Полету)
Сэр, еще к вам просьба!
Что б вы ни говорили, я согласна
Вас слушать, ибо чту седины ваши.
По дерзостей юнца терпеть не стану,
Прошу вас оградить меня от них.
Полет
Что вам противно в нем — по нраву мне.
Он не из тех податливых мальчишек,
Что тают от притворных бабьих слез.
Он странствовал, видал Париж и Рим,
Но твердость сохранил в английском сердце.
Здесь ваши исхищренья бесполезны!
Явление четвертое
Мария, Кеннеди.
Кеннеди
Он вам посмел сказать в глаза такое!
О, господи!
Мария
(в глубоком раздумье)
В дни безмятежной славы нашей вдосталь
Наслушались мы льстивых голосов,
Не справедливо ль, Анна, будет нам
Теперь отведать и суровой правды?
Кеннеди
О леди дорогая! Так смириться,
Так духом пасть? На вас и не похоже!
Я чаще за беспечность вас журила,
Чем за унынье.
Мария
Узнаю его —
Кровавый призрак короля Дарнлея,
Из гроба он восстал, исполнен гнева.
И он со мной не помирится раньше,
Чем мера бед исполнится моих.
Кеннеди
Опять, дружок…
Мария
Забывчива ты, Анна,
Моя ж куда как памятлива совесть!
Тому непоправимому злодейству
Сегодня годовщина… так-то, няня!
Вот и пощусь, и каюсь, и печалюсь.
Кеннеди
Пора бы тень послать вам на покой!
Немало лет вы каетесь в грехах,
А горький жребий ваш — вины тяжеле.
К тому ж вам церковь грех простила. Церкви
Ключ отпущенья дан — простит и небо.
Мария
Отпущенный мне грех, кровоточащий,
Встает из расступившейся земли.
Нет, нет! Супруга мстительную тень
Ни благовест церковный, ни дары
Святые в склеп безмолвный не заманят.
Кеннеди
Не вы его убили, а другие.
Мария
Но, ведая о всем, притворной лаской
Не я ль его в тенеты завлекла?
Кеннеди
Вас извиняет молодость… Вы были
В столь нежном возрасте еще.
Мария
Да, в нежном,
А тяжкий грех взвалила на себя.
Кеннеди
Вас кровная обида уязвила,
Высокомерье наглого юнца.
Иль не был он взнесен из мрака вашей
Безмерной страстью, как десницей бога?
Не через вашу ль почивальню он
Прошел на трон, любовию увенчан
И вашей прародительской короной?
Он должен был бы помнить, что величьем
Обязан только щедрой вашей страсти.
А он о том позабывал, негодный!
Он вашу нежность грубо оскорблял
Надменностью и низким подозреньем —
И вот добился кары: опостылел,
Не стало чар, слепивших вам глаза.
Вы отказали дерзкому в объятьях,
Презренью предали его. А он?
Пытался ли вернуть благоволенье
Былое ваше? Падал ли пред вами
Он на колени, каясь в преступленьях?
Нет, он упорствовал: созданье ваше,
Он перед вами корчил короля.
Велел на ваших же глазах любимца
Певца, красавца Риччио, прикончить.
Вы только смыли кровью кровь, не больше.
Мария
Да: кровью кровь, не больше… Ты хотела
Меня утешить, а сулишь мне плаху.
Кеннеди
Когда вы допустили злодеянье,
Вы изменили сердцу своему.
Вас захватила роковая страсть,
Поработил ужасный искуситель,
Проклятый этот Ботвелл! Всю-то вас
Он подчинил своей преступной воле,
Злодей коварный! Зельем и волшбой
Бесовской он вконец смутил вам душу
И распалил…
Мария
Все колдовство его —
Мужская мощь и бабья наша слабость!
Кеннеди
Нет, друг мой, нет! Всех духов преисподней,
Уж верно, он призвал к себе в подмогу,
Чтоб омрачить ваш светлый разум.
Вы Благим советам больше не внимали,
Не видели, пристойно ль что иль нет;
Забывши стыд свой женский, не считались
С людской молвой; румянец на щеках,
Когда-то благонравия свидетель,
Теперь разжегся пламенем греховным.
Покровом тайны вы пренебрегли!
Слепой порок, бесстыдно обнаженный,
И ваше сердце обуял: бесстрашно
Тщеславились и вы позором вашим —
Торжественно по улицам столицы
Вы честный меч шотландских королей
Нести ему, убийце, повелели
Перед собой, под гневный рев толпы;
Войсками обложив парламент свой,
Вы там, в своем же храме правосудья,
Принудили — прямым насильем — лордов
Повинного в убийстве оправдать,
Чтобы потом… о, господи!
Мария
Кончай:
Пред алтарем предстать с убийцей мужа!
Кеннеди
Язык не повернется!.. Страшно, гнусно
Деянье это! Истинно оно
Достойно падшей женщины!.. Но вы —
Не падшая! Уж я-то знаю вас —
Сама растила; сердцем вы добры
И угрызеньям совести доступны,
Вот только легкомысленны немного.
Я повторяю: есть такие духи —
Они порой в груди, не защищенной
От темных чар, пристанище находят,
На страшные толкают нас дела
И, в ад сойдя, отчаянье в сердцах
Запятнанных и ужас оставляют.
Но, грех свершив, столь очернивший вас,
Иным соблазнам вы не поддавались,—
Я исправленью вашему свидетель.
Так подымите ж голову и сами
С собою помиритесь! Если есть
На вас грехи какие — им судья
Не королева и ее парламент.
Насильники они! Вы перед их
Судом неправедным и самозваным
С отвагою невинности предстаньте.