Главред походил на мультяшного суслика. Мяконькими щечками, взъерошенным песочного цвета хохолком и манерой, обращаясь к собеседнику, вытягивать шею из жёсткого воротника.
Вот только глаза у него были - как дула двустволки.
– Опыт работы у вас?
– Три года, - торопливо подсказал Антон, - в "Модном софте".
И мгновенно укорил себя за суетливость. Нельзя показывать, что тебе нужна эта работа, так во всех пособиях пишут. Спокойствие, надёжность, уверенность... Руки расцепить и на стол.
– Это журнал?
А то в резюме не видно, что журнал!
– Да. Популярный. Компьютерная тематика.
– А почему ушли?
Поди ответь. Честно признаться, что вылетел за излишнее наукообразие и отсутствие уменьшительных суффиксов? "Очаровательная программка" вместо "оптимального решения" и "симпатичные кнопочки" вместо "удобного интерфейса". "Самая модная программулечка этого месяца" - брр, гадость какая.
– По личным причинам.
– Да? - заинтересовался главред. - Конфликтовали с руководством?
– Н-ну, - как бы это сформулировать обтекаемо, - видите ли, в редакции работали одни женщины...
Строго говоря, был еще бухгалтер сильно пенсионного возраста, обременённый детьми, внуками и дачей в районе Истры, и мальчишка-сисадмин. Но мальчишка был занят исключительно железками, попыток флирта не замечал вовсе, а на вопросы отвечал коротко и непонятно.
Так что всё внимание девушек обрушивалось на Антона.
– Антончик, не посмотришь, чего у меня не печатается?
– Антоша, а куда у меня интернет пропал? Вот тут была кнопочка с синенькой буквочкой...
– Антонио-о, а ты новую игрушечку ви-идел?
И за спиной без конца шу-шу-шу, хи-хи-хи... Главное, не дай бог выделить одну - остальные тут же начинают мелко пакостничать. То карандаш утащат, то кофе на мышиный коврик прольют.
А восьмое марта - вообще ежегодное разорение.
– Угу, угу, - покивал главред, - С этим понятно. А что вы думаете об НЛО?
Вот оно, начинается. Как должен ответить потенциальный работник журнала "Взгляд в невозможное"? Антон подобрался и поправил очки.
– Ну, на основании имеющихся данных можно говорить и о естественной их природе, и о технологической. Впрочем, может быть, в некоторых случаях... имело место добросовестное заблуждение, - ёлки зелёные, что он несёт! - контактёров... тема-то популярна, - неловко закончил он.
– А о домовых?
– Н-ну, нельзя отрицать, что свидетельства якобы очевидцев, - зачем он сказал "якобы", поменьше скепсиса, - в основных чертах совпадают... Видимо, можно предположить...
– А о возвращении мертвецов с того света?
– Н-ну, - английское "well" звучит гораздо интеллигентнее, чем наше неуверенное "ну", почему они говорят не по-английски, - ну, массовое сознание склонно смешивать здесь, - какое к лешему массовое сознание! - реальные случаи, когда хоронили впавших в летаргический сон, и мифы о...
– Короче, Антон... - пронизывающий взгляд мимолётно коснулся резюме, - Викторович, вы во всё это верите? Да или нет?
Да уж, короче не придумаешь. Антон вспотел от напряжения, мушиные лапки щекотно побежали за воротник. "Да, конечно", - и изобразить искренний взгляд. И ладони на стол - я открыт, я спокоен.
Но ведь потом придётся доказывать. Взахлёб расписывать процесс контакта с зелёными человечками, ужасаться загробной мести загубленного родственника. "Самый модный домовой этого сезона"...
Если подумать, то так ли нужен ему именно этот журнал?
– Нет. В целом - нет, - и добавил, будто это что-то объясняло. - Я заканчивал технический институт.
Главред откинулся на спинку кресла. Двустволка уставилась в потолок.
– У нас вы будете работать с письмами читателей.
Работать у нас? Он не ослышался?
– Извините... я сказал, нет. Не верю.
Придурок, зачем он настаивает? Должность была почти в кармане.
– Именно поэтому вы нам подходите, - сусличья физиономия осталась невозмутимой. - С теми, кто истово верит во всю эту околесицу, невозможно работать.
Однако...
– Главное, не зацикливаться на пережёвывании старых сенсаций, надёжнее создавать новые.
И без перехода:
– Вы будете Агриппиной.
– Простите?
– Будете так подписывать вашу колонку. Фактически, вам нужно будет разработать эту роль до мелочей. Вам ведь придётся не только на письма отвечать, а и интервью давать впоследствии - естественно, заочно. Я бы начал, скажем, с образа молодой женщины, житейски мудрой но не без ехидцы.
– Но я...
– Вас это напрягает? То, что вы будете подписываться женским именем?
– Да нет, но...
– Пойдёмте, я покажу ваше рабочее место. Корреспонденция у нас и бумажная, и электронная, 90 процентов - хлам, а из оставшегося будете выбирать самое интересное. Сумасшедших приветствовать, но не поощрять. Пока всё понятно?
– Н-ну...
***
Готовясь к собеседованию, Антон старательно изучил три номера "Взгляда в невозможное". Журнальчик был в общем так себе: рыхлая бумага, иллюстрации, заставляющие подозревать художника в шизофрении (одни лица в клеточку чего стоили!), Бермудские треугольники, лешие, полтергейсты и прочая метафизическая мишура. Интересен он был, пожалуй, лишь своими персонажами - постоянными ведущими рубрик и раздельчиков.
Был здесь дед Макар Игнатьич - реликт из заброшенной деревни, виртуозно бранившийся с зелёными человечками из НЛО, которыми окрестная глушь так и кишела. Была престарелая девица Лилия Белоглазова - жеманная хранительница фамильных тайн и леденящих историй о привидениях. Была хитрая гадалка Руфия, от чьих предсказаний ощутимо веяло нейро-лингвистическим программированием. Была сладкая парочка Вилен Саранов и Вольдемар Кизяков - эти копались в технических подробностях таинственных катастроф, то и дело ссылаясь друг на друга и ведя непрерывные споры. Был эстет и мистик А. Бельмонт - не иначе как производный от Бальмонта и Бельмондо - густо замешивающий статьи на литературных аллюзиях и прочем постмодернизме. И так далее, и тому подобные.
Закулисье же "Взгляда в невозможное" оказалось помесью психбольницы и балагана. Ибо здесь никто не походил на себя журнального.
Дед Макар оказался хрупкой шатенкой Юлечкой, голубоглазым эльфом, что не ходила, а левитировала, не касаясь разбитых паркетин. Эстет Бельмонт предстал бабником и матершинником Козловским, к чьим губам навечно прилипла жёваная сигарета, а свитера отличались психоделичностью расцветки. Девушки оказывались циничными мужиками, скептические технари - восторженными лириками, а Саранов с Кизяковым - и вовсе супругами Галей и Витей, пребывающими последний десяток лет на грани развода, что не мешало им совместно копаться в катастрофах и сенсациях.
Вот разве что генерал-бабка Ника по возрасту оказывалась где-то рядом со своей аватарой Белоглазовой. Зато в остальном она оставалась реликтом советского времени - в кофтах с люрексом и громадных брошках, с выкрашенной хной жёстко завитой шевелюрой (хнойная барышня, как отрекомендовал её Козловский). Поговаривали, что она раз пять побывала замужем и всех мужей методично свела в могилу. Глядя в горящие из-под огненных вихров глаза, Антон верил.
Откуда брался в каждом из них чуждый язык и мысли, что выливались в статьи, оставалось загадкой.
Познакомился Антон и с художником. Коренастого, быковатого, с низкой линией жёстких волос, его легко было представить за рулём джипа или в шумной компании у подъезда с бутылкой пива в короткопалой руке. Вопреки производимому впечатлению, изъяснялся он на хорошем русском, пива не пил, а на рабочем столе держал учебники по психиатрии, густо утыканные закладками. Антон испытал настоящее потрясение, когда выяснилось: свои безумные иллюстрации он методично компилирует из симптомов психических отклонений.
– Производит хорошее впечатление, - пожимал он литыми плечами. - Если ты псих, можешь сойти за гения. Если можешь сойти за гения, в твоих работах будут находить всё, что угодно: от свежего взгляда до глубокой философии.
Насчет философии Антон поспорил бы, но черви с лицами женщин-вамп и сутулые люди с крохотными головами впечатляли.
Все роли, как выяснилось из осторожных расспросов, придумывал главред.
Несколько дней Антону было не по себе. Главред казался маньяком, чудовищным кукловодом, навязывающим каждому чужую жизнь - знать бы, в каких целях. Его вовсе не успокаивало то, что перманентно раздвоенные журнальные персонажи дискомфорта вроде бы не ощущали.
Натыкаясь в коридоре на щуплую фигурку в мятом костюме, Антон вздрагивал и шарахался, а главред втыкал в него пронизывающий взгляд и задумчиво сообщал:
– Хорошо работаете. Завтра заберёте у меня вопросы для интервью.
Первое интервью "Агриппина" давала на грани нервного срыва. Подумать только: "Косметику каких фирм вы предпочитаете? Расскажите о вашей первой любви. Считаете ли вы себя феминисткой? Как вы относитесь к липоксации?"
Некурящий Антон стрельнул у Козловского сигарету, десять минут кашлял, выпил две чашки кофе и полез в интернет. Искать косметические фирмы и липоксацию.
Второе интервью далось ему легче, тем более, что речь шла, в основном, о бытовой технике. В третьем Агриппина позволила себе немного личных взглядов, а в четвёртом - для "Модного софта" - Антон признался, что уменьшительные суффиксы в популярных статьях считает идиотизмом.
Под маской Агриппины можно было позволить себе честность.
***
"Уважаемая редакция. В нашем посёлке постоянно происходят невероятные события, в реальность которых невозможно поверить! Не далее как вчера над магазином висел неопознанный объект эллиптической формы, вокруг которого распространялось яркое свечение..."
"Здраствуйте, редакция. Я постояно сталкиваюсь с непознаным. Хочу расказать несколько историй, что произошли со мной в последние время. Иногда самому не вериться, что такое бывает, но это все происходит со мной взаправду. Вот например год назад случилось..."
"Жили мы в деревне у родителей жены. Я в колхозе шоферил. Считалось что шоферил. Потому что грузовик колхозный без конца ломался. Так что я больше чинил его. И был значит не шофером, а больше механиком..."
"помогите! со мной происходит невероятное невозможное всякие ужасные вещи!! мне кажется у нас в доме поселился домовой и он меня ненавидит!!! я уже молоко ему ставила как вы писали и крошки оставляла и пуговицы в духовке!!! а тут ночью просыпаюсь..."
"Многие не верют, что ведьмы существуют, а я верю. Только не знаю, как правельно выбрать хорошую ведьму по объявлению в газете. Может вы в редакции подскажите, по каким параметрам надо выберать..."
Антон потёр уставшие глаза и переключился на редактор.
"Дорогие мои! Сегодня мы поговорим о домовых и прочей мелкой домашней нечисти, с которой вынуждены уживаться. Эта задача кажется несерьёзной перед проблемой мужа-пьяницы или малогабаритной квартиры (кстати, в малогабаритной квартире домовые предпочитают не селиться), однако и она требует решения..."
Агриппина оживала.
С каждым разом ему всё проще становилось подбирать нужные слова, он почти без содрогания ставил под текстом её имя. Он даже начинал представлять её зрительно: тёмные волосы, выбивающиеся из-под пёстрой ленты - интеллигентного варианта банданы; серые глаза с чуть поднятыми уголками - намёк то ли на азиатских предков, то ли на стилистику аниме.
И вкрадчивый голос, вещающий с рыхлых журнальных страниц.
"Как ни забавно, настоящая находка для домового - это хозяйка-неряха. Та, что оставляет на ночь неубранный стол, недопитый чай в чашках и засыхающие хлебные горбушки. Домовой не брезглив, он охотно поужинает объедками, но стерильная чистота кухни приводит его в бешенство."
Агриппина обрастала привычками и пристрастиями. Она не делала маникюр, носила туфли на устойчивом каблуке и обожала грейпфрутовый сок. В её доме стояла мебель из металлических трубок, а в аквариуме жил черепах Кузя. Она терпеть не могла чиклит и тяжёлый рок, но обожала диксиленд и старомодные детективы про Пуаро и Коломбо.
"Домовой злопамятен, но неизобретателен. Методы, которыми он будет демонстрировать своё нерасположение к вам, в основном сводятся к мелкому полтергейсту и удушению во сне. Впрочем, в последнем случае до летального исхода дело не доходит: домовой отлично знает, кто его кормит."
У неё на кухне стоял холодильник с огромной морозильной камерой, набитой полуфабрикатами: она не любила готовить, а ходить в кафе ей было лень. К дверце холодильника примагничены крохотные керамические скульптуры: голова жирафа, стопка старых книг, кораблик в штиль - с парусами, обвисшими с трёх мачт, развернувшая крылья чайка.
Она варила кофе в медной турке и пила мартини из зелёного бокала, к которому не было пары.
"Домовой любопытен и шаловлив: он перекладывает с места на место ваши вещи, а некоторые прячет так, что их приходится искать неделями. Предки советовали в этом случае привязать домового ниткой за бороду к ножке стула..."
Иногда в пустой квартире ему чудились её шаги.
"Пожалуй, я покажу вам несколько пугающих историй, присланных нашими читателями, и вы сами убедитесь, что серьёзно настроенный домовой может превратить жизнь хозяина в сущий ад. Вот, например..."
Она всё чаще стояла у Антона за спиной. Приводя к себе очередную пассию, он ловил себя на том, что старательно уничтожает наутро все следы её пребывания, словно вот-вот должна вернуться из командировки жена. Задерживаясь допоздна в редакции, он пару раз машинально набирал домашний номер, чтобы предупредить... кого?
Не хватало только её фотографии возле монитора.
***
– Антон Викторович, с днём рождения вас, - прощебетала "Макар Игнатьич" и поставила на стол кружку с задорной щенячьей мордой.
– Спасибо, Юль, только оно у меня в октябре...
– Не может быть.
– Да серьёзно! - Антону стало смешно. - Ну хочешь, паспорт покажу?
– Это я так ошиблась? Ой, ну надо же! - трепетный эльф едва не всхлипнул.
– Да ладно, Юль, с кем не бывает. Поздравление авансом - это здорово.
Несколько минут Антон сидел, тупо глядя в монитор. Под ложечкой шевелилось нехорошее чувство.
Март. Да, конечно, только в конце марта и могла родиться Агриппина. В самом конце марта, когда с крыш падают тяжёлые капли, когда с неба сыплется то колючий дождь, то смёрзшиеся снежинки, а иногда то и другое одновременно. Когда снег слёживается в неопрятные груды под тяжестью грязной корки, когда всё больше света достаётся дню и тем мрачнее кажутся сумерки, когда на душе так томно и странно. На стыке воды и огня, когда заканчиваются неповоротливые Рыбы и начинается непредсказуемый Овен.
Агриппина, да. Но не он же!
Рассердившись на себя, Антон принялся раскапывать бумажный мусор, какой всегда накапливается вокруг компьютера. Старые номера "Взгляда в невозможное", распечатки науч-попа, наброски вкривь и вкось на мятых бумажках, mp3-сборники, книжка по html-вёрстке...
Неровно оборванный листок спланировал на пол, Антон дёрнулся его поймать и рассыпал всю стопку. Чертыхаясь, полез собирать. Дотянулся до улетевшей под батарею бумажки и недоумённо уставился на чёткие строчки:
"Феномен "нехороших мест" весьма разнообразен как по своему происхождению, так и по симптомам проявления. Соответственно, и объясняющих теорий существует великое множество..."
Что за чёрт! Это был его недавний материал, набросанный округлым, даже изящным почерком с манерными петлями над "д" и "в". Юлька что ли переписывала с экрана? Да нет, глупости, зачем бы это. И потом текст выглядит натуральным черновиком - с зачёркиваниями, исправлениями.