— Убери эту вещь! — простонал Форрестер.
Он выпил и сразу же об этом пожалел. Потом достал сигарету из второй пачки и закурил.
— Я все понял, — сказал он чуть позже.
— Да, дорогой? Прекрасно. Ты знаешь, я думаю, что над тобой работало человек четыреста — пятьсот. Квалифицированные специалисты в самых разных областях. Использовалось дорогостоящее оборудование. Ты напоминал груду мусора, из которой нужно было сделать конфетку. Они заменили многие органы… Разумеется, что-то испортилось, но они старались…
— Хватит!
— Ты, как сжатая пружина, Чарльз.
— Xoрошо! Я пружина! — Он затянулся и задал вопрос, над которым думал минут десять. — Скажи, если я буду ограничивать себя в расходах, надолго ли мне хватит четверти миллиона?
Она смотрела на него, постукивая ноготками по губе.
— Существует много соблазнов для тебя, — сказала она задумчиво. — Дорого стоят сигареты, которые ты куришь, отвратительные яйца и, наверное, множество других вещей. Например, апельсиновый сок…
— Не надо деталей! Надолго ли хватит денег?
— Это зависит… — она поджала губы.
— Не томи! Так на сколько их хватит?
— Будет хорошо, если их хватит тебе до конца недели.
Он посмотрел на нее, с трудом сдерживая смех, готовый перейти в плач.
До конца недели?
Он был готов к неприятностям, но слова Эдны сразили его наповал. Он заискивающе спросил:
— Эдна, что мне делать?
— Хорошо, — сказала она, — ты всегда можешь найти себе работу.
— Конечно, — горестно сказал он. — У тебя есть что-нибудь на примете? Этак на миллион долларов в неделю?
К его удивлению, она восприняла это всерьез.
— Чарльз! Не так много. Ты ведь ничего не умеешь. Двадцать, двадцать пять тысяч в день — это, я думаю, для тебя реально.
— Ты можешь мне найти такую работу? — спросил он.
— Да, интересно, сколько хотел предложить Тайко?
— Минутку! Ты хочешь сказать, что Тайко предлагал мне работу? Но я думал… я думал, что это просто клуб. Кажется, он назвал его обществом Неда Луда?
— Да, разумеется, — кивнула она. — Чарльз, как ты думаешь, для чего существуют клубы?
— В них объединены люди по интересам. Там они проводят свободное время.
— А что вы тогда называете финансовой компанией?
— Ну, это фирма, которая что-то производит. Что-то, что можно продать.
Она фыркнула.
— Мы так не считаем. Есть соглашение, по которому всякая работа должна оплачиваться.
— Боже! — ахнул Чарльз Форрестер.
— Тайко был весьма удивлен твоими действиями, Чарльз. Не знаю, может быть, даже рассердился. Но я не думаю, что он снова тебе что-то предложит.
— Скорее всего, — мрачно произнес Форрестер, сожалея об упущенных возможностях.
— Человек Форрестер!
Голос джоймейкера напоминал сигнал утренней побудки в армии. Прошло несколько секунд, прежде чем Форрестер понял, что к нему обращаются. Затем он сказал:
— Минутку, машина. Эдна, если я понял правильно…
Но она глядела на него смущенно и резко прервала:
— Чарльз, дорогой, ты должен прослушать это сообщение.
— Человек Форрестер. Я имею приоритетное уведомление о личном визите!
— Да, но, Эдна…
— Чарльз, — сказала она, — пожалуйста, выслушай. Или… не надо. Я попытаюсь все растолковать сама. — Она смотрела вниз, на руки, стараясь не смотреть ему в глаза. — Я думаю, что нужно было рассказать тебе раньше. Я думаю, что это Хайнзи.
— Хайнзи? Марсианин? Тот…
Она извиняющимся тоном сказала:
— Я позвонила ему, дорогой Чарльз. Ты должен его впустить.
Глава 7
Когда Форрестер увидел лицо человека по имени Хайнзлихен Джура де Сиртис Майджор, то был в состоянии «готов ко всему». Что на самом деле означало, что он был в полной растерянности. Он не знал, как может повернуться разговор. Его сердце бешено колотилось, а руки дрожали, как будто он прикоснулся к змее. Глядя на него Эдна вытащила что-то из джоймейкера. Транквилизатор? Нет, скорее что-то стимулирующее, подумал Форрестер. Она закинула лекарство в рот и проглотила, после чего сказала:
— Привет, Хайнзи. Заходи. Я думаю, что вы с Чарльзом уже знакомы.
Форрестер взглянул на нее, затем повернулся к Хайнзлихену. Он нерешительно застыл в позе раздумывающей змеи, не зная, то ли пожать протянутую руку, то ли применить прием карате.
— Мы знакомы, черт побери, слишком хорошо.
Хайнзлихен зашел в комнату, и дверь за ним закрылась. Он остановился, изучая Форрестера, как музейный экспонат. Эдна развлекалась с освещением, и красно-желтые пятнышки бегали по его лицу. Они отлично соответствовали его личной цветовой гамме. Это был высокий и толстый мужчина. Волосы его были красноватого оттенка. Небрежно подстриженная рыжая бородка закрывала все лицо, за исключением носа, губ и глаз. Все это напоминало маску шимпанзе. Задумчиво подергивая себя за бороду, он внимательно разглядывал Форрестера, его руки, тело, положение ног, затем кивнул, словно подведя какой-то итог. Он снова взглянул на Форрестера и ткнув в него пальцем, рявкнул:
— Вот сюда я убью тебя. Сюда. В сердце.
Форрестер резко выдохнул воздух через нос. Что-то неприятное появилось у него внутри. Адреналин превратил его кровь в сосудах в разъяренный поток. Он открыл рот, но Эдна успела вмешаться:
— Хайнзи, дорогой! Ты обещал.
— Обещал? Что обещал? Обещал поговорить, вот и все. Ну так давай разговаривать.
— Но Чарльз всего этого не понимает. Сядь. Возьми выпей.
— Разумеется, я выпью. Выбери что-нибудь по своему вкусу. Но только быстрей, у меня на счету каждая минута. — Он развернулся к Форрестеру. — Ну? Ты хочешь разговаривать?
Форрестер вызывающе ответил:
— Твоя правда, черт побери, я хочу поговорить с тобой. Я не хочу пить. Сейчас, посмотри, ты… — он запнулся, не зная, как точнее выразиться. — Ладно, вот что я хочу знать, какого черта ты хочешь меня убить?
Марсианин опешил. Он взглянул беспомощно на Эдну, затем на Форрестера.
— Пот! Я не знаю! — сказал он. — На вечеринке ты наступил мне на ногу… И вообще, ты мне не нравишься. Почему ты задаешь такие вопросы?
— Почему? На карту поставлена моя жизнь!
Марсианин прорычал:
— Я думаю, что это была плохая идея. Медовая, я ухожу. Чем больше я на него смотрю, тем больше он мне не нравится.
Но Эдна взяла его за руку.
— Пожалуйста, Хайнзи, возьми. — Она подала ему бокал с пенящимся оранжевым напитком. Бокал напоминал по форме емкость для бренди. — Ты знаешь, что Чарльз только вышел из холодного сна. Мне кажется, он слишком медленно учится.
— Это его дело. А вот убить его — мое дело!
Но хотя марсианин и рассердился, выпил он с удовольствием. Девушка явно имела на него влияние.
— Да, но Хайнзи, дорогой, какое удовольствие в том, что ему ничего не известно?
— Триммер! — проворчал Хайнзлихен. — Именно в этом. Я не сомневаюсь, что многие важные вещи теряются из-за того, что убийство приходится совершать по определенным правилам.
— Хорошо, Хайнз, может, ты и прав, но есть еще такая вещь, как честная игра. Я думаю, что Чарльзу неизвестны все его права.
Марсианин покачал головой.
— Это тоже не мое дело. Пусть пользуется джоймейкером и тогда узнает все, что ему нужно.
Хотя Эдна подмигнула Форрестеру, тот не почувствовал уверенности. Но зато она полностью успокоилась.
Эдна откинулась на спинку дивана и, прилаживаясь к бокалу, подсказала:
— Будет красивее, если ты сам все объяснишь Чарльзу. Расскажи ему о том, что ты собираешься делать, ладно?
— Ладно, думаю, что все будет в порядке. — Марсианин опрокинул бокал и, немного подумав, сказал: — Все просто. Я хочу все сделать хорошо: буду бить его ногами, пока не сломаю грудную клетку, пока ребра не проткнут сердце. Будет много боли, но мозг останется нетронутым, разумеется. Придется ему больше заплатить, но зато какое я получу удовольствие! Это всегда недешево. — Затем лицо его прояснилось. Ведь борода сильно скрывает мимику. — Кстати, — добавил он. — Возможно, я не буду ничего оплачивать. Я разговаривал с адвокатом, и он сказал, что Форрестер кой-чего не предпринял, и я могу оспорить счет. Но это не имеет значения. Чёрт побери, деньги есть деньги.
Форрестер задумчиво кивнул и присел.
— Я, наверное, все-таки еще выпью, Эдна, — сказал он.
Вдруг неожиданно он осознал тот факт, что сейчас абсолютно спокоен.
Причиной этому послужило то, что во время речи марсианина, он тоже решил пошутить. Хотя Хайнз вовсе не намерен был смеяться. Действительно, когда он рассказывал о том, как будет убивать Форрестера, то выглядел искренним. Но в жизни нельзя оценивать всех последствий собственных решений. Иногда приходится думать, что фишки пластиковые не стоят ничего, чтобы не поддаться панике в игре.
Именно факт, что все ставки были чрезвычайно важны для Форрестера, заставлял его притворяться весьма серым и безобидным.
Он взял у Эдны бокал и рассудительно произнес:
— Хорошо, расставим все по местам. Надеюсь, я вас правильно понял? Ты советовался с адвокатом, прежде чем попытался меня убить?
— Нет! Когда ты уже очнешься? Я всего лишь зарегистрировал документы.
— Но ты сказал…
— Ты слушаешь меня или нет? Я подготовил документы на убийство обычным порядком: боны, оплачивающие реанимацию, гарантии целостности мозга и прочее. Адвокат появился вчера и подсказал мне мысль, как я могу сохранить деньги, вложенные в боны и гарантии.
— Извини, я не понял.
Форрестер дружелюбно улыбнулся, при этом усиленно размышляя. Он уже знал, как должен действовать. Ему пришло в голову, что смерть для этих людей не реальное состояние, а что-то вроде трагедийной пьесы в театре. Он сказал:
— Как я понял, если только понял правильно, то по закону ты гарантируешь оплату замораживания после убийства.
— Нет! Только своему!
— Боюсь, что мне нечего сказать. Закон разрешает меня убить и поделать с этим я ничего не могу.
— Совершенно правильно.
Форрестер задумчиво сказал:
— Но ведь это не совсем честно по отношению ко мне.
— Честно? Разумеется, честно! В этом и состоит смысл гарантий.
— Да, разумеется. При нормальных обстоятельствах. Но если реанимация под вопросом…
Марсианин опешил.
— Ты что, сумасшедший?
— Нет, к сожалению, — продолжил Форрестер. — Ты сказал, что не хочешь оплачивать счета. Ты знаешь, что делаешь. Ну а если твой план удастся?
— О, парень! Тогда вместо меня ты все оплатишь сам.
Форрестер доверительно сообщил:
— К сожалению не могу. У меня нет денег на это. Спроси Эдну.
Марсианин посмотрел на Эдну полным праведного гнева взглядом, но она ответила:
— К сожалению Хайнзи, это факт. Чарльз говорит правду. К сожалению. Я не проверяла его банковский счет, но думаю, что денег там мало.
— К дьяволу его счет! Какого пота это должно меня беспокоить? Я хочу его убить!
— Видишь ли, Джура, если ты меня убьешь…
— Заткнись, ты!
— Но при таком стечении обстоятельств…
— Собачий пот! — Лицо марсианина превратилось в злобную маску. Он был сконфужен и чувствовал себя слегка помешавшимся, — Что с тобой, Форрестер? Почему ты не хочешь работать?
— Я буду. Как только смогу.
— Пот! Трус, ты хочешь увильнуть!
— Я все еще не разобрался в своем финансовом положении. Я не думал, что так получится. Извини, Джура, но…
— Заткнись! — рявкнул марсианин. — Я и так потратил много времени на этот разговор. Я спешу на репетицию, где должен солировать в импровизациях Шумана. Отвечай на вопрос. Ты собираешься увильнуть?
— Хорошо, — сказал Форрестер, покачивая бокалом и косясь в сторону Эдны. — Да.
— Вонючка! Потливая вонючая собака!
— Я понимаю ваши чувства. И сочувствую.
— Черт бы побрал твои чувства! Хорошо. Я ничего не обещаю до встречи с адвокатом. Ну а ты в это время должен найти себе работу, понял?
Форрестер проводил марсианина взглядом. Несмотря на все неудобства в такой ситуации, вопреки всякой логике, он чувствовал себя великолепно.
Он задумчиво постоял возле двери, анализируя свои ощущения. Для человека, который стал бедняком и заимел врага-убийцу, Форрестер чувствовал себя достаточно хорошо. Возможно, это иллюзия, подумал он с фатальной решимостью.
Эдна, улегшись на диване, внимательно его изучала. Она вновь что-то сделала с освещением, и комнату затянуло туманно-голубой дымкой. Ее кожа эротически мерцала. Наверное, она что-то сделала со своей одеждой. Казалось, ее тело стало более заметным. Форрестер извинился и прошел в ванную, где ополоснул лицо холодной водой. И только тогда понял причину своего настроения.
Он выиграл часть партии.
Он не был уверен, что это важная часть, и не понимал, какие преимущества это ему даст. Но хорошо это или плохо, он одержал маленькую победу над Хайнзлихеном Джура де Сиртис Майджором. Прошедшие дни Форрестер ощущал себя пробкой, болтающейся на волнах, но теперь он был готов отразить удар. Радостно вернулся он в комнату и крикнул:
— Я хочу выпить!
Эдна, не изменив позы, перешептывалась со своим джоймейкером.
— …и не забудь все проверить, — говорила она, — сделай профилактику и пожелай мне спокойной ночи, Мим. — Она положила джоймейкер и посмотрела на Форрестера. Она была угрюма, но явно заинтересована.
— Дети?
Она кивнула.
— Мой Бог, неужели уже так поздно?
Он практически забыл о времени.
— Я извиняюсь. Может быть, организовать ужин?
Она удивленно взглянула на него.
— О Чарльз! Ты думаешь я варю овсянку или чищу картошку? Они, разумеется уже поужинали.
— Хорошо. Я думаю, теперь мы должны позаботиться о себе.
— Не надо.
Форрестер, быстро сориентировавшись, сказал:
— Ладно. Может еще выпьем?
— Я не хочу, дурачок. Садись. — Она взяла джоймейкер, прищурилась, поцеловала Форрестера в ямочку на шее, затем приложила к ней аппарат.
Форрестер ощутил странное удовольствие. Это напоминало слабый электрошок, чистый кислород в легких, запах мускуса.
Эдна критически изучала его, затем пригнулась и поцеловала в губы.
В следующее мгновение он попросил:
— Еще. Продолжай.
Она послушалась. Прислонилась к нему и положила голову на плечо.
— Чарльз, дорогой, — проворковала она, — ты ничего не умеешь.
Он гладил и целовал ее волосы. Поток блестящих нитей был практически неощутим.
— Я не знаю, правильно ли ты поступил с Хайнзи, — медленна произнесла Эдна. — Это похоже… Знаешь… На увиливание… — Она развернулась и лукаво сначала укусила, а потом поцеловала его ухо. — Я знаю, ты удивлен, но я обычная естественно-природная девушка. Ты понял?
— Разумеется, — солгал он, смутно различая ее голос.
— Конечно, ты можешь принять таблетки или хемостимуляторы, но это будет то же самое. Если ты собираешься, то действуй по полной программе или воспользуйся джой-аппаратом.
— Я понял, — начал было Форрестер.
Но она его перебила:
— Не надо тормозиться. Иногда, если ты подавлен, может появиться желание резко улучшить настроение. Тогда ты просто принимаешь таблетку, понятно?
— О да! — возбужденно воскликнул Форрестер. — Это великолепно! Не хочешь ли ты принять таблетку прямо сейчас?
Она привстала и обвила его руками.
— Это лишнее, — сказала Эдна, прижимаясь к его щеке, я уже приняла ее, пока ты впускал Хайнзи.
«Две победы в один день», — триумфально и устало думал Форрестер, этот мир напоминал его первоначальные предвкушения и надежды. Эдна ушла, а он проспал добрых десять часов с ощущением, что все нормально. Отец президента и любовник Эдны Бенсен — он значительно вырос в собственных глазах. Разумеется, было еще много проблем. Но он с ними справится.
Он заказал завтрак и спросил:
— Машина! Как мне устроиться на работу?
— Заявите параметры, Человек Форрестер, я подберу по ним подходящие вакансии.
— Ты хочешь знать, какая работа меня устраивает? Неважно, лишь бы хорошо платили. — Немного помедлив, он добавил. — Около десяти миллионов долларов в год.
Джоймейкер не смутился.
— Да, Человек Форрестер. Пожалуйста, проинформируйте о желаемых параметрах запрашиваемой работы. С выездом или на дому. Какая оплата. Наличными или комбинированная. В случае комбинированной укажите — получение акций, непосредственное участие в прибыли, вложение премиальных в оборот или другие условия. Укажите категории, не указанные в личной анкете, — религиозные, моральные или политические мотивы, ограничивающие характер предполагаемой работы…