- Подзаработать.
- О! Хотите разбогатеть?
- Разумеется, - я встал. Репортер меня не удерживал.
Разболтался, старый Мазай, растаял. Распустил язык. Девятый час, пора лекарство принимать. Три раза в день, после еды. Следовательно, придется есть. В буфете, взяв свои бутерброды и салат, я застыл в нерешительности. Все места заполнены, одно лишь свободное - в компании трех благодушных мушкетеров тридцать лет спустя.
- Не стесню? - я поставил свою ношу на столик. - Очень неудобно, что жеребьевки утром проводят, вы не находите?
Старший, Атос, буркнул неразборчиво под нос, а остальные вообще не реагируют. Спесьевато. Я жевал бутерброд, а троица пила кофе - крепкий, пахучий.
- Это вам не Амстердам, - уронил Портос, а Арамис закивал согласно:
- Никаких сомнений, Николай Николаевич, не Амстердам.
Я, прячась за бутербродом, прочитал их бэджики. Ого! Известные люди, а Атос - вообще кумир моего детства. По его партиям я пытался освоить премудрости эндшпиля.
- Не Амстердам, - подтвердил и Атос, кладя на блюдце чашечку вверх дном.
Они одновременно поднялись и гуськом промаршировали вон. Красиво отшили выскочку. Пренебрегли. Я уткнулся в салат. Тоже мне, мушкетеры. Поросята-перестарки, вот вы кто. Наф-Наф, Нуф-Нуф и Ниф-Ниф.
Пойду я отсюда. Туда, где ждут. Лишь узнаю, есть ли такое место.
Внизу - маленькая группа избранных у монитора.
- Слон на е три с ничьей - тонкий голос Ниф-Нифа комаром влетел в ухо. Назло подойду, парвеню, так парвеню. На экране - давешняя иностранка, Элис Мак-как-то. Она спокойно смотрела, как белый слон противника переместился на предсказанное место. Толстенький джентльмен явно заграничного вида, засунув руки в карман пиджака, невозмутимо попыхивал сигарой. братцы-поросята одобрительно закивали:
- Элементарно.
Заставим себя уважать, даже ценой тысячи-другой клеток. Не пришлось и отключаться, разве чуток:
- Выигрыш, - бросил я, - единственным способом, конь Анна шесть.
И, словно услышав, Элис взялась за коня.
- Ерунда, - мэтр Ниф-Ниф по-прежнему не смотрел в мою сторону. - Ладья анна три, и полный отлуп.
Соперник Элис, южный парнишка, моментально сходил по Ниф-Нифовски.
- И что теперь? - наконец-то одарил меня взглядом мэтр.
- Что-что... - я прикрыл глаза, вспоминая ответ. Легонько, легонько, один только ходик. - Пешка эф четыре.
Джентльмен даже вздрогнул от моей непочтительности, как с гроссмейстером разговариваю. Зато Элис последовала моей рекомендации. Славная девочка.
- Дальше действительно элементарно, - процедил я. Тщеславие. Дешевые эффекты дорогой ценой. Сам себе противен.
Юнец на экране монитора задумался. Ниф-Ниф тоже наморщил лоб, а милый джентльмен нервно передернул плечами.
Такова жизнь, ребятки. Я вышел на улицу. И пятнадцативаттная лампочка может гореть ярче сотки, если напряжение поднять. Правда, перегорит быстро. Слишком быстро. Но если она в себе невольна ...
После того, как я обнаружил способность нечувствительно решать этюды из книги Надераишвили с результатом, намного превосходящий мой скромный уровень кандидата в мастера, и родилась идея - поиграть в турнире. Сублимация агрессии, как объяснил доктор Дима. Чем на людей кидаться... И на лекарства подзаработаю.
Час я ждал трамвая. Такси выдергивали из толпы более состоятельных горожан, но я крепился. Не выйду из сметы, тресну, но не выйду.
Раздраженный ожиданием, я решил пойти пешком. Мост - километра три, пустяк. Давно бы был на правом берегу, пил бы чай с медовыми пряниками.
Фонари не горели. Разбиты или обесточены. Вода по обе стороны моста отражала звезды. Покой. Штиль. Марс злобно светил из созвездия Тельца, яркий красный диск небесного светофора. А дружок Сатурн - все нахлобучивает кольцо на лоб?
Я обернулся. Картина любопытнее Сатурна: заехав двумя колесами на пешеходную дорожку и оттого накренясь, приглушив мотор и погасив фары, на меня накатывала "Тойота".
Иномарку отрядили, с дурацкой гордостью отметил я, запрыгивая на парапет. Осторожно, купания лучше избежать. Удерживая равновесие, я смотрел, как проплывает мимо машина - медленно, солидно, подмывало прыгнуть на крышу, выдать чечетку, но благоразумие одержало верх. Спасибо нейронам, растянувшим секунду вдесятеро. Сейчас они, лопаясь от напряжения, пьянили сознание предсмертным весельем.
Опять запахло мятой. "Тойота" скрылась во мраке, а я брел по бесконечному мосту, раздумывая, кому понадобилось сократить мои и без того считанные дни.
4
Нуф-Нуф невозмутимо пожал мою руку. Причуды жребия не раздражали его, спокойствие и уверенность - отличительная черта профессионала. Не успею стать таким. Но будем играть...
... Ничего - ни фотографически четких воспоминаний, ни туманных видений деревни мертвецов. Я падал, падал в бездонный колодец, испытывая одну лишь усталость, ибо падение было бесконечным...
... Снегопад, славный рождественский снегопад - безветренным утром, когда, смягчась, отступают морозы, а всякая дрянь исчезает под снегом будто навсегда.
Я затряс головой. Снежинки поредели, исчезли, показались черные и белые квадраты, сложились в шахматную доску.
Нуф-Нуф тоже исчез, подпись его, роскошный росчерк на бланке фиолетовыми чернилами, успела высохнуть. Сорок ходов. Как в аптеке.
Ручка, задетая локтем, покатилась по столику и упала. Даже мысль подхватить ее оказалась непосильной. Я наклонился за ней - и опять снег обрушился на меня, но иной, пурга, ночная, недобрая.
Нащупав ручку, я стал ждать, пока распогодится. Скисаю прежде времени. Надо выбираться, а то потеряюсь в бесовской круговерти.
Улеглось. Руки дрожат, подпись получилась - словно за проведение референдума о сухом законе. Я встал. Ноги держат. А идти не хотят. Левая нога вперед - марш! Давай, давай, милая. Вот и ладненько. Правая, не отставай! Как организовать соревнование! Шаг вперед - два шага вперед! Поправив классика, вкусив плоды свободы, от счастья вопиют блаженныя народы.
К финишу - судейской платформе - я подошел в сносном виде.
- Господин Денисов! - директор турнира Шпагин собственноручно принял бланки. - Вам придется задержаться до окончания тура.
- Что так? - пытаясь унять расходившиеся ноги, поинтересовался я.
- Сюрприз. Приятный сюрприз.
Любо. Я опрометчиво изменил воронежскому окороку ради "колбасы докторской, жареной, с яйцом". Обмылком легла еда в желудок, мало ему лекарств, бедному.
Чашка кофе утешила - слегка. Я отыскал небойкий уголок, сел на диван. Забытая кем-то газета ядовито пахла краской. Вечерний номер "Левого Берега". Я развернул газету.
"Аэро-турниру" отвели две полосы. Интервью спонсора - президента авиационного завода, пропустил сразу. Сверхзвуковые самолеты второго поколения, мне на вас не летать. А, кажется, здесь: "Сенсация турнира". Прочитаю о себе.
Как бы не так. Облизнись. На скверной фотографии - Элис Маклин, Великобритания. Две рядовые победы, последняя - над мастером из Баку, где "очаровательной мисс Маклин удалось найти единственное, как впоследствии выяснилось, продолжение, ведущее к выигрышу." Далее - сто восемьдесят строк дурацких вопросов: нравится ли вам город, ваше отношение к движению "За бездетную семью", и прочая, и прочая... И прочая.
Подвал отдан труду бакалавра местного отделения ордена колдунов: "Шахматы как мост в параллельный мир". Рожденное из заклинаний демонов ночи (черные фигуры) действо носило культовый, эзотерический характер, но после гибели Великой Цивилизации шахматы остались как игра - для непосвященных. Шахматные поля суть не пространство, а время, путь пешки - человеческая жизнь, восьмая горизонталь - грань метаморфоза, за которой каждому, сумевшему пройти положенное, воздастся.
Писать - не пахать. Я отложил газету. Метаморфоза. Кому темная вода... Во облацех.
Оставшееся время я бродил по залу, глядя, как заклинают демонов жрецы Каиссы.
Прозвенел гонг.
- Прошу внимания! - с эстрады в микрофон проговорила симпатичная девушка. - Директор турнира Михаил Иванович Шпагин сделает важное сообщение.
Директор откашлялся. - Сегодня завершена первая треть турнира, так сказать, дебют. На мой взгляд, он удался. Исключительно насыщенная борьба...
Я слушал невнимательно, как и остальные. Стоило оставаться.
... приятный сюрприз. Страховое общество "Дон" учредило приз "За самый неожиданный старт", который присуждается участнице из Великобритании Элис Маклин и, - он запнулся, дама шепотом подсказала, - да, Петру Денисову.
Вялым аплодисментам не спугнуть и воробья. Я поднялся к директору, а дама перекладывала из чемоданчика на поднос деньги, деля строго пополам: пачку налево, пачку направо, пачку налево, пачку направо. Пять тысяч - пятерками!
Мисс Маклин в сопровождении полного джентльмена, последовала за мной. Джентльмен знакомый, вчера виделись у монитора. Оба приветливо улыбнулись.
Элис сказала что-то на ухо спутнику.
- Мисс Маклин, - акцент джентльмена был, скорее, американским, - благодарит фирму "Дон" за приз и просит отнести причитающуюся ей часть... э... в пользу бедных.
Девушка в подтверждении наклонила голову. В пользу бедных! Я сам - бедный, беднее некуда! Однако ни гроша сверх половины я не получил. Рассовав пачки по карманам, я поспешил удалиться. А то и меня попросят облагодетельствовать кого-нибудь. Шпагин говорил что-то возвышенное, но меня манил буфет. Нежданные деньги изводили меня, как вши привокзального нищего. Скорее, скорее! Большую пачку "Липтона", банку лучшего кофе и гигантскую коробку конфет. И еще осталось. Хорошо быть богатым, ура!
Держа добычу перед собой, я пошел к остановке.
- Садитесь, подвезу! - окликнули сзади. Я вздрогнул от неожиданности. Любезность непривычна.
У вишневой "Нивы" стоял, приветливо подняв руку, седовласый горожанин, во всяком случае номер автомобиля - местный.
- Не признали? А я вас помню, я перед вами у директора турнира был, тоже хотел участвовать, хе-хе, старый хрыч. Конечно, до вас мне далеко, - он приглашающе открыл дверцу. - Федором меня зовут, Федором Николаевичем. Знаете, никогда не думал, что будет в нашем городе турнир со знаменитостями, в сравнении с которыми я кто? любитель, пижон. Сын подарил деньги на взнос, по случаю шестидесятипятилетия, он у меня коммерсант, решил побаловать отца - отставника, да я одумался вовремя, а то набрал бы картох людям на смех. Вам куда? - мы выкатили на правый берег.
Я назвал адрес.
- По пути, я рядом живу, через два квартала, в новом доме, огромном, никто никого не знает, все чужие. Вы на завтрашнюю экскурсию собираетесь?
- Экскурсию?
- Сегодня объявили, организаторы турнира в день отдыха устраивают. В Графский заповедник. Место исключительное, запросто не попадешь, ни-ни. Вы, наверное, и не такие места видели, а я... Отправление в десять от шахклуба, - он затормозил. - Приехали.
Я поблагодарил добродея. Ничего, еще полсотни призов подобных сегодняшнему, и вишневая "Нива" будет моей.
Предаваясь дурремарским мечтам, я пересек улицу, зашел в темный подъезд, поднялся на второй этаж, доверенным ключом отпер дверь.
Зоя Федоровна похлопотала на кухне, и до позднего вечера мы пили чай, кушали конфеты и беседовали - о старом и новом кино, о толстых и тонких журналах, о теперешних законах и прежних деньгах.
Перед сном я настроил "Телефункен" и под звуки сырбы продолжал попытки склеить из кусочков прошлого что-нибудь пригодное для нынешнего дня - и только для личного пользования.
5
В этом городе поливают мостовую. Мокрая штанина не раздражала, открытие, право, стоило того. Покуда работают дворники, у мира есть шанс.
Купив ворох газет, я поплелся к автобусу. Знакомство с увлекательнейшими уголками нашей Родины. За счет приглашающей стороны. Разве удержишься.
Большинство удержалось. Автобус, свежевымытый "Икарус", заполнен едва наполовину. Однако поросята-мушкетеры соблазнились, присутствуют.
Я устроился у окошка. Что пресса сообщает? Вот и я попал в Историю: "П.Денисову вручают специальный приз". И пятно, долженствующее обозначать фотографию.
Видела бы маменька...
- Вы не против, если я сяду рядом? - я не сразу понял, что обращаются ко мне.
- Пожалуйста, - опять выручил язык. Разговор-то шел на английском, а рядом со мной расположилась защитница бедных, мисс Маклин. - Прекрасная погода, не так ли?
Заглушить мою пошлую фразу мотору не удалось. Автобус тронулся.
- Замечательная погода, - согласилась сенсация турнира. - Меня зовут Элис.
Пришлось представиться. На переднем сидении, вполоборота к салону, живописная дама бойко тараторила в микрофон: - Экскурсионное агентство "Ариадна" радо приветствовать участников шахматного турнира "Аэро". Вы совершите незабываемую поездку в чудесное место, изумруд нашего края - Графский заповедник. Экскурсия продлится четыре часа, во время которой мы... - но тут динамик взвыл и намертво смолк, прервав поток благоглупостей.
Дорога не бархатная, то и дело подкидывало на колдобинах, но мою попутчицу это не смущало.
- Мы не встречались раньше? В Брюсселе? - развивала она диалог.
- Вряд ли. Никогда не был в Брюсселе.
- Быть может, вы приезжали в Гастингс?
- И это сомнительно. Доведись мне увидеть вас, я бы не забыл никогда, - во, какой я галантный. Поросята, чай, обзавидовались.
Автобус покинул город, замелькали телеграфные столбы. Быстро едем. Сельский пейзаж вызывал восторг у Элис.
- А это - Тихий Дон?
Я уверил, что да, и, указав на рыбаков, начал объяснять, в чем заключается главное отличие монастырской ухи от мирской, вспоминая былое. Тема нашла отклик, и не успела Элис исписать половину блокнота рецептами кухни Войска Донского, как мы остановились у шлагбаума.
- Уже приехали? - удивилась она. - Как жаль, - печаль, похоже, непритворна. Эмансипация - явление противоестественное, кухня возьмет свое. - Вы так интересно рассказываете, просто потрясающе.
- Нам предстоит и обратный путь, - утешил я ее. Действительно, наболтался всласть. И, что ценно, ни слова о шахматах.
Миновав полосатое бревно, мы подъехали к двухэтажному зданию кремлевского кирпича, с башенкой, окнами-бойницами, а перед домом бездельничал фонтан-Самсон, скопированный с Петергофского. Только без воды.
Неизвестного вида птица, сидевшая на золоченой голове, озадаченно смотрела на нас: неужели и эти купились, приехали на водопой?
Дама-экскурсовод взяла реванш за молчание в дороге:
- Мы находимся на территории одного из старейших российских заповедников мирового значения, ведущего свою историю с конца девятнадцатого века, с райского парка принцессы Ольденбургской...
Я отошел в сторонку. Удачная скамейка, чистая и в тени. Панно на стене выглядело прелестно, а экскурсовод старалась и за себя, и за фонтан, информация с клекотом вылетала из нее и назойливо носилась по округе: "с этого года заповедник работает в режиме заказника, выдача лицензий на отстрел основана на строгом научном расчете, количество их ограничено и стоят они весьма дорого, отстрел животных благоприятно сказался на здоровье оленьей популяции, а кабанье поголовье держится на оптимальном уровне, все добытое мясо идет в благотворительную столовую, по-прежнему запрещена охота на реликтовых представителей животного мира.
Олешки, наверное, рады, что их убивают за настоящие деньги - доллары, марки, фунты. Это так благородно...
Экскурсия перешла в дом, один я манкирую. Нельзя. Свежая вывеска: "Музей охоты". Порубили все дубы на гробы... Внутри - таксидермистерская вакханалия, мечта моли: волки, олени, лоси, бобры, медведи, кабаны - мохнатые, лохматые, с флюоресцирующими глазами, окружили нашу шахматную группу, обнажили зубищи и наставили рожищи. А дама все поясняла: