– А ты, Коля, гляди, гляди. Просто немного раньше меня зарядишься, а там подождешь. Ты же все равно не куришь. Вот и попрыгаешь тут по окрестностям, пока я дозаряжаться буду. Сбегаешь на озеро. До него рукой подать. Прыг, прыг – и там. Заодно Фильку пришлепнутого в кустах найдешь. С высоты-то виднее. Отправь его домой. Скажешь, что главного компонента он все равно не знает, а без него – до старости будет в небо глядеть. Только борода вырастет, – старший сплюнул и затянулся. Младший молчал и терпел.
– Проскочишь там мимо наших окон, – продолжал старший наставительно. – Как родичи наши себя чувствуют, посмотришь. Антенну заодно поправь на крыше. Да, вообще-то особо там не мелькай, город маленький – узнают: представь, что поднимется! Ну, а в крайнем случае – это не ты. Разворачивайся и дуй обратно вприпрыжку, да поживей. Подумают, что это, как его… массовая галлюцинация.
Младший вскочил со скамейки и стал тереть глаза:
– Не могу, моргать хочу! Какие еще галлюц…цинации! Я их сам только что видел. Горячие котлеты в сковородке у меня на кухне. Еще кастрюля полная. И бабка ждет, чтоб в тарелку подлаживать. Конечно, могу я через пару часов в окно впрыгнуть прямо с клумбы, но котлеты!.. Котлеты простынут! И как я раньше об этом не подумал? Время-то сколько? Полдесятого? А ты уверен вообще, что на голодный желудок лунная гравитация работает?
Старший задумчиво смотрел на младшего:
– Да не знаю уж. Наверное, питаться нужно всегда. Хотя какая-то диета должна быть. К примеру, есть только ночью и при Луне.
– Коль, ночь и так кругом. А Луна – вон, как дирижабль, зависла. Только котлет не хватает… – протянул младший.
– Так давай волоки котлеты. Да, бабку с собой не бери! Я тебе сам подложу, если хватать не будет. Время у нас еще есть. Вон она, лупатая, только-только из-за леса выползла. Ей еще пилить через весь городок. Успеем!
Минут через пятнадцать младший принес кастрюлю с котлетами, завернутую в тряпку. Для бабки пришлось сочинить целую легенду, но выманить ее из кухни удалось. Остальное было делом одной секунды.
– Во молодец! – похвалил старший, сглотнув слюну. – А запах-то, запах какой! И правда горячие. Понятно, чего ты на Луне сосредоточиться не мог. А тот веник, наверное, голодный лежит. Где он там сейчас? Н-да, пропал Филя как-то подозрительно. И мать не докричалась. Эдак еще и правда перейдет на лунный режим.
– Да спит, наверно. Дома, – добавил младший. – Зубами к стенке.
Они открыли кастрюлю и принялись руками есть горячие котлеты. Без хлеба. Котлет было много, на два дня готовили. Но младшего это сейчас не волновало, а старшего – тем более. Вытерев руками жирные губы, кастрюлю поставили под скамейку. Сытые и довольные, улеглись в прежние позы.
Осоловело уставились на Луну.
Разбудила их веником мать младшего. Старший аккуратно завалился со скамейки набок и пополз было в кусты, но был схвачен за шиворот и посажен на скамью рядом с младшим. Полеты во сне и наяву имеют довольно специфические различия.
На следующий вечер, хмурые, голодные и злые после проблем с котлетами, друзья все равно оказались на старом месте. Стратегия была уже другая: никаких отвлекающих действий. Сели, сколько нужно посмотрели и, так сказать, полетели. Они немного пообщались, как бы на прощание, перед стартом, – и заняли исходные позиции.
Глядели долго и молча.
Старшему стало уже казаться, что он там, и ходит среди лунных гор. Но подводили глаза. Слизистая оболочка предательски норовила морганием перемкнуть входящий поток лунной энергии и прекратить ее накопление.
Часа через полтора, после многократных обрывов в цепи межпланетного интерфейса, старший влез на спинку скамьи и проговорил неуверенно:
– Неужели дед обдурил?
– Тебе виднее – твой же дед!
– Да нет, я так не думаю. Мы сами не смогли продержаться два часа, – он указал на громадный будильник, лежащий рядом. – А наполовину такие дела, наверное, не делаются.
Старший помолчал и попрыгал на скамейке.
– Сколько ты смог выдержать? Десять минут? Ты разницу представляешь? Но он мне, если честно, сразу сказал – рецепт непростой. Хитрый дед. Что же он имел в виду?
– Ладно, Коль, я домой пойду. Привет деду, – мрачно сказал младший и, сорвав ветку можжевельника, исчез в гуще кустов. Старший остался. Снова повисла тишина ночного августа.
Посмотрел на предательскую Луну, на звезды, скромно пылавшие в стороне, сплюнул и вытащил папиросу. Прищурясь, опять глянул в небо: «Копать картошку деду не буду. Хотя… В общем, он был прав». Посмотрел по сторонам. Вгляделся в горящие неподалеку огни двух пятиэтажек. «Интересно, а как киты в воде дышат? – неожиданно возникла мысль. – Наверное, долго набирают воздух, они же здоровенные…». Запищали летучие мыши, промчавшись стайкой самолетов-невидимок.
Колька-старший еще раз глянул на Луну и медленно пошел домой, ведя рукой по густому кустарнику вдоль дорожки.
Свобода навсегда
— Я никогда ничего не записываю, предварительно подумав.
— Да? А я думаю.
— А я нет. Нифига не думаю. И думать не собираюсь.
— И кто же тогда читает то, что ты пишешь?
— Да, знаешь, есть клиенты.
— Да ну?
— Президентские советники и канцелярия парламента.
— Врёшь. Да я к тебе привык. Какой парламент? Григорий, меньше пей на ночь.
— Вру, так вру. Но я не вру. Я советник по Высшей социологии. Слышал про такую?
Собеседник помолчал и спросил:
— Ты правда советник по Высшей социологии?
— Да в общем, правда. А чему ты удивляешься?
— Да я не удивляюсь. Я думаю, что ты уже и меня анализируешь своими критериями.
— Да, анализирую. Ну и что? Ты меня тоже анализируешь. Сразу определил, что я вру. Так я же на это не обижаюсь. Вся жизнь враньё, тебе это в голову не приходило?
— Да приходило. Но это, вроде, как шутка всегда звучит.
— Да сама идея шутки – уже враньё. Так?
Собеседник подумал и согласился:
— Да, ты прав.
— А если эту мысль продлить дальше, то получается любопытная метаморфоза. Если отбросить секс и пищу, то остаётся одно враньё, которое генерируется с единственной целью – обеспечить себе секс и пищу. Поезда и самолёты движутся с единственной целью – доставить объект №1, то есть член, к объекту №2, то есть вагине. А сами поезда и самолёты изобретены и сконструированы теми, кто мечтает объектом №1 попасть в объект №2, но в силу социальных отношений, не совсем, или вообще не может этого сделать. Не оспоришь?
— Да нет. Сублимацией эта штука называется.
— Да. Но там много нюансов. Наливай.
Выпили и молча принялись рассматривать танцующих девушек.
Григорий вскоре спросил:
— Трахнул бы вон ту, чёрненькую?
— Мда, — ответил друг. — И ещё как. Да молодая для меня, наверное.
— А не наоборот?
— Ну, может и наоборот. Но это с её стороны смотреть надо, а я привык со своей.
— Я тоже.
— Так тебе ещё и платят за это? — продолжил тему собеседник Григория.
— За что?
— За консультации.
— Да. Но платят не за консультации, а за непроведение оных, мой друг Михаил.
Михаил молча уставился на Григория. Сказал:
— Ох, Гриша. Тебя послушать, так пойти и жениться.
— Да хоть верь, хоть не верь. Власть штука сложная. Я никому ничего не навязываю. Я просто существую в природе, и этого кое– кому достаточно, чтобы у меня была достаточная зарплата, вот так я и живу.
Подошла красотка в микро юбке. Спросила:
— Господа ничего не желают?
— Желают, — сказал Григорий. — Мы желаем полюбоваться на вас.
— И всё?
— Неужели этого мало?
— Да нет, — зарделась красотка под профессиональным взглядом Григория. Спросила: — Вы курите?
— Нет, солнце. И вам не особо желаю. Возьмите. — Протянул ей пачку «Мо».
Красотка прикурила и втянула в себя дым. Сказала:
— Вы симпатичные парни, здесь вас раньше не было.
— Конечно не было, — сказал Григорий. — Мы только что освободились. Я и он, — указал на Михаила, — взяли «Банк оф Америка» по Интернету. Полтора миллиарда долларов. — Взглянул в глаза красотке и добавил: — Пришлось всё отдать.
Та сглотнула и расширенными глазами стала смотреть на Мужчин.
— Полтора миллиарда? — прошептала.
— Больше. Полтора прошли по делу. Остальные лежат в оффшорах. Пока лежат.
— Выпьете? — предложил Михаил.
— Да, — согласилась красотка, поправив прическу чёрных, блестящих волос.
Михаил налил текилы и протянул даме. Григорий взял свою рюмку с коньяком. Произнёс:
— За ваше спокойствие. Это единственная ценность, что есть у человека. Поверьте мне на слово. Я очень рад, что у нас забрали эти чёртовы миллиарды. И Михаил тоже рад. Правда, Миша?
Тот кивнул и протянул свой бокал с вином.
— Да, — сказал. — Я рад, что мы снова стали нищими. Деньги из банков Микронезии раньше, чем через пять лет не заберёшь. А к тому времени пройдёт пять жизней. Ну а вы, — обратился он к юной красавице, — как тут поживаете?
— В смысле? — робко спросила она.
— В смысле желаний. Вот мы с Григорием очень захотели денег. И наше желание, поскольку мы очень хотели, исполнилось. Но мы теперь этому почему–то не рады. А вы?
— Меня зовут Лора, — проговорила красотка и улыбнулась. Сказала: — Я не думаю, что на вашем месте так ругала бы деньги.
Допила текилу и посмотрела на Григория. Спросила:
— Вам не нужен программист?
— А зачем, — спросил Григорий. — И так вся жизнь программа. Зачем ещё что–то программировать. Вот мы с Мишей напрограммировали, а теперь потеряли смысл жизни. А вы?
— Что я?
— Вы его не потеряли?
— Чтобы что—то потерять, сначала надо это найти, — ответила красотка и закурила ещё одну «Мо».
— О! Юная принцесса имеет философский склад мышления, — подивился Григорий. Он с интересом стал смотреть на брюнетку.
Она спокойно выдержала его взгляд. Повторила:
— Так программисты нужны?
Григорий посмотрел на Михаила, тот взглянул на «программиста», она скользнула взглядом по Григорию, и тот сказал:
— Нужны. — И откинулся в кресле, вцепившись в рюмку с коньяком. Добавил: — Тематику программ буду давать я. Программа номер один: не пытайся нравиться нам. Прогони по своей оперативной памяти эту команду. Программа номер два: если блокируется программа номер один, то необходима подпрограмма для её восстановления. Доступно, малыш?
— Да. Я вас не подведу. Можете проверить на детекторе лжи.
— У меня детектор лжи давно вмонтирован в голове, — сказал Григорий. — Но хорошо, что ты о нём вспомнила, это позитивный момент. И ещё к тебе вопрос: Ты любишь деньги?