— Вы меня этим не удивили. Я знаю ход вашей мысли, читал ваши книжечки. И ваш отвлекающий маневр с Муссолини не собьёт меня с толку. Плевал я на Гаагу и ООН. Я сейчас зажму вам яйца в тиски, и вы мне всё расскажите.
— А если я ничего не знаю?
— Узнаете.
— Ну, это уже заказ.
Дубина снова вполз в ячейку спокойствия и с добродушной улыбкой хорошего полицейского сказал:
— Ну, давайте же жить дружно. Я не хочу делать неприятные вещи. Их и так кругом полно. А вы меня начинаете провоцировать. Не берите грех на душу.
— Я не сторонник теизма.
— Чего?
— Я безгрешен.
— Во–во. Вспоминаю итальянца. Он дал исчерпывающую информацию о складе вашего характера.
— Молодец. Выдерживает алгоритм.
— Чего?
— У Муссолини характер его прадеда. Ведь верно, полковник? Хорроший макаронник получился! Прямо подолянин, чёрт его дери. А в общем–то, – оживился писатель, – в нашей беседе гораздо больше реализма, чем абстракции. Ещё старикан Шопенгауэр говорил, что объект есть субъект. И наоборот. – Собеседник пытливо посмотрел на Дубину как на экспонат и спросил с мягкой улыбкой: – Как вы, полковник, относитесь к идее платонических идей?
— Чего?
— Если появилась ваша идея, идея полковника Дубины, то вы существуете на самом деле.
— Да я–то в этом не сомневаюсь, – подозрительно глядя на собеседника, ответил глава Сопротивления. – Муссолини был очень прав, придя а аналитическому выводу относительно вас.
— Не буду спорить, все мы ходим вокруг него кругами. Кто ближе, кто дальше. От ума, я имею в виду. Но давайте ближе к делу, если вы уж сами не в состоянии работать. Ваши люди держали оборону Киево–Могилянской академии?
— С чего вы это взяли? – с удивлённым видом молвил полковник.
— Не валяйте дурака. Так вот, я вам задам наводящий вопрос: как они туда попали? Ну?.. Ну?.. Ну, полковник... Уже теплее... Работайте головой, а не дубиной...
— Откуда у вас эта информация? – мрачно спросил допрашивающий. – Впрочем, хорошо. Я вас понял. Проникнуть в секретный подземный лабиринт мы не смогли. Академия в тройном кольце охраны, а в тоннеле метрополитена кодовый замок оказался перекодированным, или вышел из строя. Маринин, наш боец и информатор, сказал, что во времена Брежнева использовали одноразовые коды. Мать его матери имела эту информацию.
— Да, бабка Маринина была агент КГБ.
— Откуда вы знаете?
— Да оттуда же, откуда и всё остальное.
Дубина вытер пот и неуверенно посмотрел на собеседника. Сказал слегка изменившимся тоном:
— Я вижу, вы в курсе таких вещей, которые выводят нас на объединение беседы в плане... кхм.. результативного резюме.
— Резюме? А проще можно? Вы хотите сказать, что мы можем договориться?
— Да.
— Дубина, так и говорите, как думаете. Не кидайте в родной русский язык всякие помоечные словечки. Они нужны только в соответствующей атмосфере. Сейчас не та атмосфера. Мы ведь говорим от души?
— Конечно!
— Ну вот, этим всё и сказано. – Блондин откинулся на стуле и сунул руки в карманы. Сказал: – Хорошо, простите за отвлечённую болтовню. Вы просили помочь – я помогаю. Слушайте.
Дубина весь вытянулся над столом в сторону писателя и оттопырил уши.
— Но только не ждите чудес. К Ликвидатору я лично не имею никакого отношения, но... Но. Но я ставлю вас в режим автопилота. Далее – по тексту. Куда нелёгкая вынесет. Ликвидатор на автопилоте давно, поэтому у вас и не получается состыковка. Но что–то он улетел чёрте куда на автоматическом управлении. Вдогонку ему отправляетесь вы. Вот так, полковник. Теперь успокойтесь. Все проблемы будут решаться вашей головой. – Писатель улыбнулся. – Вот и всё!
— Тьфу, чёрт, – откинулся назад в кресло Дубина. – Вы опять намекаете на то, что Объект находиться в подземелье под Киево–Могилянской академией?
— Возможно, возможно... Но ведь времени совсем мало и поглядите, что твориться в городе! Как будто это и не Киев, а Багдад. Знаете, я вам вот что скажу. Проконсультируйтесь с Муссолини, он почти подолянин по складу ума. Этот макаронник в состоянии отбросить феномен перцепции и ликвидировать трансцензус.
— Вы же сами советовали не использовать помоечные слова.
— Да, простите. Но всё равно уже сказал. Итак, найдите Муссолини, полковник. Немедленно. Он, скорее всего, пьёт сейчас пиво где–то на Крещатике.
— Пиво? Сейчас? Вы и, правда, сумасшедший.
— В том–то и весь нюанс. Муссолини имеет те же склонности, что и я. Делайте так, как вам советуют. А я тоже пошел пить пиво. Прощайте. А может до свидания? Впрочем, управление теперь в ваших руках.
— Послушай, Скорцени. Как ты думаешь, что должна ощущать и как себя вести кукла, тряпичный клоун, игрушка, которую дёргают за верёвочку, она машет руками и ногами, что–то там пляшет и даже, вроде бы, разговаривает – думает, что живёт, а на самом деле это жизнь хозяина, который её создал. А?
— Это вы к чему, шеф?
— Да всё к тому же. – Мрачно стал пить пиво из горлышка бутылки. Добавил: – Я не желаю быть клоуном. Вот с этой секунды я исчезаю. Вот с ЭТОЙ.
— Что это с вами, шеф? Я понимаю, вы перенервничали. У вас на плечах огромная нагрузка. В этой заварухе со спрятанной бомбой вы один представляете всю Италию. Думаете за всю Италию. Переживаете за всю Италию. Принимаете важнейшие решения за всю Италию. Один. Да... Вот... Кхм... И вся Италия не забудет великого Муссолини! Только Муссолини спасёт великую нацию от деградации. Кто, если не Муссолини? А? Ну? Не понял? Никого? Я так и думал! Я так и думал. Никакой дурак не станет на место великого Муссолини. Никто не захочет. Испугается. А он не боится! Вся Италия смотрит на Муссолини. Весь мир смотрит на...
— Заткнись. – Поставил пиво. – Я хотел уйти, но твоя болтовня невыносима. Придётся остаться. Если бы не я, ты, наверное, взорвался бы, как раздувшийся воздушный шар, через минуту. Тебе необходима бронированная оболочка. Хорошо, что мы имеем?
— Пять часов вечера, 21 июня.
— Мда. Часы идут вперёд. Назад ни шагу.
К столику с итальянцами подошел поддатый бродяга и, кивнув на батарею пустых бутылок, сипло прошепелявил:
— Бхутхылочки шапхгать можна?
Муссолини с любопытством уставился на невозмутимого представителя социальной прослойки.
— А на что же они вам, любезный. Приём стеклотары то уже уехал.
— Пхриедет, пхадлюка. Никхуда не дхенется.
— Берите, пожалуйста, – разрешил Скорцени.
Бомж похватал бутылки, сложил их в мешок и убрёл дальше по пустынному Крещатику.
— Шеф, я всё–таки не очень понял, на что вы рассчитываете? Я, конечно, верю вам и не лезу с советами. Но, извините, зачем нам жариться на нейтронном взрыве? Пойдёмте в метро.
— Слушай, Скорцени. Взрыва не будет. Но это между нами.
— Вы уверены?! – радостно спросил подчинённый.
— Нет, не уверен. – Скорцени сник. – Но время у нас ещё есть. Раньше четырёх часов утра всё равно ничего не будет.
— Не будет, так не будет.
— А поэтому наберу ка я полковника Дубину. Он сейчас очень при деле. Это мы здесь, на Крещатике дурака валяем. А полковнику сейчас не до пива.
Муссолини взял в руки спутниковый телефон, стоящий на столе, и набрал длинный номер.
— Дубина на проводе.
— Ну, как, полковник, есть новости?
— Пока нет. Но я жду звонка.
— Я догадываюсь, чей вы ждете звонок. Но как он выйдет на ваш телефон?
— А вы что, не видели? По всему Крещатику на столбах развешаны объявления: "Дубина ищет Ликвидатора". И номер телефона. Эти столбы недавно показали по телевизору. Уже позвонили из заготовительной фирмы Lesopoval Ltd из Сибири.
— Мне это напоминает брачное объявление.
— Да я себя уже ощущаю его родственником! Он должен позвонить. Очень любопытные для него новости покоя ему не дадут. Наш отряд на востоке страны сделал ему сюрприз! Эта секретная новость его очень–очень удивит.
— Я знаю, о чём вы. Про этот секретный сюрприз болтают все информационные агентства. Гондурас выслал в Глухов дипломатических представителей для переговоров о размещении посольства.
— Да? – удивился Дубина. – А я думал, что телефоны не работают и никто ещё ничего не знает.
— Телефоны не работают только на Украине. Благодаря дядям Сэмам, которые машут тряпкой со звёздочками. А у остальных всё работает. Даже очень. Киев, например, транслируют в прямом эфире 64 телеканала через 8 геостационарных спутников. Возможно, сейчас и мы со Скорцени и пивом мелькаем где-то в кадре. Все ждут шоу под названием Ядерный Взрыв Столицы Киевской Руси. Надеются, что после американских небоскрёбов будет зрелище покруче. Даже заголовки статей в европейских газетах звучат, примерно, так: ЯВСКР надвигается на Россию. Последствия ЯВСКРа непредсказуемы. ЯВСКР изменит мир. ЯВСКР - Апокалипсис 21 века. Вот так, полковник. Ваш Глухов на "секретном" востоке Украины известен теперь не меньше Киева. Уже сообщили, что на всех церквях новой столицы Украины сидят мёртвые снайперы с израильским оружием в руках.
— Быстро работают, болтливые сволочи, – удивился Дубина. – Но не на всех, а на одной. Была попытка покушения на верхушку украинских националистов. Некий Гинсбург представляет это движение. Попытка покушения предпринималась в отношении его. – Дубина прокашлялся. – Но она была пресечена.
— Да? Ну, тогда я рад, что ваша оперативная работа имеет такие положительные результаты.
— Не будем на эту тему. Она ещё не закрыта. Вы ничего не выяснили по своим каналам о существовании в Киеве вращающихся фундаментов?
— Я обзвонил всех известных мне специалистов в России. Никто ничего на эту тему не слышал. Не могу только понять, зачем вам это нужно?
— Сообщу чуть попозже. Возможно, бомба находится под Киево–Могилянской академией. Её фундамент, как стало известно из некоторых источников информации, может вращаться. Мы оперативно разрабатываем эту тему. Мои люди уже зашли в помещение под академией, но пока ничего не нашли.
— А что, есть такое помещение?
— Да, – лаконично ответил Дубина. – Маленький подвальчик. Извините, я отключусь. Мне звонят по второй линии. – Телефон умолк.
— Какие–то новости? – спросил Скорцени.
— Какой–то бред о крутящихся домах на Подоле. Дубину опять кто–то с какой–то целью обувает, а тот мечется, как ужаленный бульдог. Думаю, всё решит реакция Ликвидатора на происходящие события. Я письмо ему писал не даром.
— А что в письме?
— Я же говорил – неважно.
— Ну, неважно так неважно.
— Подай ка бутылочку пива, если уж ты не позволил мне исчезнуть. Продолжим релаксацию. События развиваются самостоятельно, мы этому развитию мешать не будем.
фрагмент романа "восточный триллер"
Русские идут!
Тяжелый базовый самолёт–разведчик SR–72A системы спутниковой разведки утробно воя на басовой ноте плыл вдоль городской черты Киева.
В оперативном салоне сидели человек двадцать системных операторов и неотрывно работали на компьютерах. За штурвалом находился первый пилот, рядом с ним – командир экипажа, полковник ВВС США.
— Послушай, Рэй, – обратился командир к пилоту. – Как ты думаешь, бахнет у них бомба или нет?
— Не знаю, командир. Но думаю, нет. Как–то во всё это не очень верится. Ядерная бомба пролежала столько лет и никто её не сдал? Невероятно! Нас опять разводят, чувствует душа старого летающего волка.
— Мда.., – задумчиво ответил командир экипажа. – Если разводят, то очень эффективно. Глянь на экран – пустые улицы. И это в центре города, который уже объявили американской фазендой. Фазенда, да не та. – Командир оживился. – Ха! Рэй! Посмотри, двое украинских дураков в самом центре города сидят и пьют. Пиво, наверное. Нашли местечко и времечко!
— Да, командир. Вижу. Они, в общем–то, отморозки. Эти русско–украинцы, или кто они там. Что им бомба?
Щёлкнул динамик внутренней связи. Хриплый голос оператора проговорил:
— Полковник, появились русские.
— Координаты, – потребовал командир.
— В трёх милях над нами и двадцать миль на восток. Пункт А–109 по планшетной сетке. Зависли на нашей скорости и позиции не меняют. Два Су–48.
— Хорошо, Сэм. Следи за ними и скинь данные в Центр.
— Есть.
— Точно разводят, – сказал пилот. – Наблюдают, как мы тут копошимся со своими разбегающимися батальонами. Интересно, где уже наша дивизия? А?
Командир экипажа пробежался по клавиатуре, вгляделся в монитор, сказал:
— В районе Житомира. Продолжает движение.
— Во–во. В районе Житомира. Наши от Киева, русские в Киев.