Минут через пять, совершив несколько поворотов и совершенно потеряв ориентацию, снайпер наводчик уперся в тупик. Стал ощупывать пространство. Руки наткнулись на металлическую лестницу. Больше хода никуда не было. Сел передохнуть и стал прислушиваться. Да, явно был слышен гул каких то механизмов, или шум поезда. Или это шум в голове? Где он? Документов нет. Одни картины полковника. Ну, ничего, только бы выбраться. Прикинемся глухонемым художником. Другого выхода пока не видно. Денег нет, есть нечего. В гостиницу не пустят, а сколько там всего осталось!.. Плюс кредитные карточки. Но по ним выслеживают, и очень быстро, одна секунда. Разборки же на уровне консульства могут иметь очень печальные последствия. Да от него просто откажутся, как от самозваного бродяги. Но после этого уже не скрыться. Пуля калибра 0,5 мм с ядом кураре в бок. И все. Прощай, Южный Уэльс. Операция была абсолютно нелегальной, прикрытие обеспечивал Рипли через свои конфиденциальные каналы. И все. Конец связи. Рипли – вне пределов досягаемости, а Уолтер здесь, весь в пыли, грязи, побитый и голодный, и даже для кого–то покойный.
Он вспомнил про ракету. На душе стало еще мрачнее. Собрал силы и, повесив папку с рисунками на шею, полез вверх. Лез долго. Лестница все никак не кончалась, словно он лез на вершину Эйфелевой башни. Господи, какой идиот все это проектировал? На кого рассчитан этот путь, эта адская дорога? На кого?.. Только не на нормального человека из Южного Уэльса. Нет, эта дорога рассчитана на безумца, ускользнувшего от разговорчивого Яши и миновавшего лабиринт проектировщика психопата, параноика, заметающего следы и боящегося до ужаса, что, не приведи господь, кто нибудь найдет дорогу назад. Да легче забраться на Эверест!
Лестница закончилась. Уолтер выкарабкался на металлическую площадку. Долго сидел и вдыхал ржавый воздух. Стал ощупывать все вокруг. За такое время пребывания в темноте можно выучить азбуку слепых по Брайлю и давать платные уроки. Он был в крошечном квадратном помещении, из которого был единственный выход – низкий лаз, высотой не более полуметра и такой же ширины. Оттуда шел поток воздуха. Майор лег и пополз по проходу. Несколько раз ход раздваивался и Уолтер, перекрестившись, полз туда, куда ползлось. Скоро проход сузился еще, потом еще больше и, в конце концов, майор уперся в чугунную решетку. Он схватил ее руками, тряхнул несколько раз. Поняв, что развернуться в этой мышеловке ему не удастся, изо всех сил прокричал проклятье и упал лицом в бетонную пыль. Конец. Ему не повезло. Так умирают английские агенты. Он повернул не в ту сторону. Невозможно представить, чтобы в темноте ползти задом и найти дорогу обратно. Очень хотелось пить, все тело пекло от усталости и многочисленных ушибов. Что лучше: изжариться в СВЧ печи, быть съеденным рептилией или сдохнуть здесь от голода, жажды и страха?..
«Хэлп!!!» – заорал агент. Какое там! Глухомань. «Хэ–е–елп!!! Помогьите!!!» Да черта с два. Что–то гудит совсем далеко, может, в нескольких милях, – и тишина. Лучше бы в него попала ракета. Позорней смерти нет, чем сдохнуть от голода или – господи, вот еще проблема! – быть живьем съеденным крысами. «Хэ–е–елп!!!» Неожиданно, сначала тихо и вдалеке, а потом все ближе и ближе, стал нарастать неясный грохот: земля задрожала, все кругом тряслось, посыпалась пыль, уши заложило – и словно реактивный истребитель на форсаже промчался мимо и с грохотом исчез вдали.
«Господи! Где я? „Помогьите!!!“ – агент изо всех сил стал трясти решетку. – „Помогьите!!! Помогьите!!! Хэээлп!!!“
– Чего орешь? – неожиданно, совсем рядом раздался спокойный голос и в лицо ему ударил свет.
– Вася, ты смотри, какой то придурок в вентиляцию залез. Ха! Ты чего там делаешь?
– Помогьите, я заблудился. Очьень устал.
В свете фонаря появилась рука с гаечным ключом. Человек несколько раз крутанул гайку и открыл чугунную дверцу.
– Вылазь, дружок. Бомж, наверное? Ну, давай, давай…
Двое рабочих вытащили снайпера под руки и поставили на нетвердо стоящие ноги. Он был весь в пыли и грязи. На груди болталась папка с рисунками.
– На ночлег залез, брат? Бывает. Ночью человек в темноте спрячется от холода в какой нибудь дыре, а утром дороги найти не может. Эх, братан, братан… Пошли.
Они прошли пару шагов, освещая фонарями путь, и вышли в широкий тоннель. В глубине ярко горел огонь и раздавался неясный, грохочущий шум. Один из слесарей стал посередине и начал махать красным флажком. Потом они отошли к стене. Плавно затормозив, подошел поезд, и открылись двери. Майор понял, что он в городском метрополитене. Все трое поднялись в вагон и стали в уголке. Рабочие были в грязных, промасленных робах. Уолтер в своем камуфляже, проползши много миль, был с ними как свой. Он стоял еле живой и двумя руками прижимал к себе папку с рисунками. Все пассажиры уставились на них. Один хорошо одетый мальчик встал и дал майору десять копеек. Через минуту подъехали к станции.
– Ну, давай, браток! – хлопнул по плечу Уолтера один из «ангелов спасителей», замаскированный метроремонтником, и они вышли. Снайпер художник, в состоянии шока от неожиданного избавления, поехал дальше, зажав в руке монетку.
«Следующая станция Крещатик!»
фрагмент романа "славянский стилет"
Ментальный вирус на Тверской
Низенький, плотный мужчина, похожий на Винни Пуха и в форме генерал полковника, мажорно пробежался вдоль хмуро слушавшей его аудитории и продолжил:
– Единоначалие есть платформа управления полем контакта социума посредством медитативного и вербального воздействия. Коммуникатив, как таковой, имеет больше минусов, чем плюсов, и поэтому недопустим в системе командного управления…
– Ох, и гонит, – зевнув, сказал сержант Дерюгин напарнику по столу с погонами капитана.
Шла лекция специальной подготовки по Высшей социологии в Московской академии подразделений специального назначения.
– Слушай, – прошептал капитан. – Куда пойдём? Мы же два дня выходные.
– К бабам на Тверскую. В «Экспресс», – ответил сержант москвич капитану из Серпухова.
– …Ментальный вирус блокируется отключением сенсорного восприятия, как контактных рецепторов, так и визуальных, – продолжал генерал, передвигаясь жизнерадостной тушкой перед рядами угрюмых парней в военной форме. – Ментальный вирус есть высшая степень управления ассоциативом личности. Внедрение этого вируса искусство высшего пилотажа! – Замер, и в упор посмотрел на аудиторию. Закончил: – Но блокирование этого внедрения есть ещё более высший пилотаж.
– Ментальный вирус, – прошептал сержант. – Что он гонит? Он хоть сам понимает, о чём говорит?
– Вряд ли, – ответил капитан. – Он так натренирован, чтобы особые слова воспроизводить. Как магнитофон. А нам их запоминать – лишний раз крышу себе сбивать. Так в «Экспресс», говоришь?
– Да, – ответил сержант. – Это центровое место. Там и менты, и бандиты и народ – все. А цены – полная халява.
– Это хорошо, – ответил капитан. – Я не пил уже две недели. Один нерв остался работоспособным. Остальные блокированы этим… ментальным вирусом.
– …Пример мифического Чёрного легиона показывает нам, что субъективное постоянный враг объективного, – продолжал лекцию генерал винни пух. – Информация о так называемом Чёрном легионе пример ментального вируса.
Капитан повернулся к сержанту.
– Что за Чёрный легион?
Тот снова зевнул и посмотрел на капитана как на первоклассницу в пивном баре. Сказал:
– Военизированная секта. Международные масоны, вроде того. У нас, в Троице-Сергиевой лавре есть монахи чернорубашечники. Они сдали тот легион конкретно. Как конкурентов. А эти, – сержант указал пальцем на генерала, – втирают нам мозги, что их нет. – Нагнулся к самому уху капитана: – Была стрелка у премьер министров Евросоюза. Закрытая от прессы. Там решили разработать план борьбы с сектой. Часть плана – врать нам, что легиона нет.
Капитан расширенными глазами смотрел на сержанта.
– А он есть?
– Есть, – ответил тот. – И ещё как есть. Вон тот, – кивнул на винни пуха, – зарплату от него получает.
– Да что ты говоришь! – прошептал капитан из Серпухова.
– Да свои пацаны всё знают, – лениво проговорил Дерюгин. – Что ты в Москве спрячешь? Да ничего ты тут не спрячешь. В Серпухове, может быть и спрячешь. А тут – нет. – Добавил:
– Но он не знает, что это деньги легиона.
– А откуда ты знаешь? – спросил впечатлительный капитан.
– Вася, – ответил сержант. – Я коренной москвич с улицы Тверская. Здесь все, всё, всегда знали, знают, и будут знать. Несмотря ни на какие ментальные вирусы. – Шевельнул застывшей от сидения ногой. Добавил:
– Наши попы, тоже люди. И тоже с языками. И тоже пьют пиво и бодягу. Я тебе больше скажу, мы ведь друзья до смерти, после той перестрелки. Ты мне спас жизнь.
– Ты мне тоже.
– Да ладно, какая разница. Так вот, я тебе Василий скажу. Там, – указал пальцем вверх, – сидят представители этого легиона.
– Не может быть, – прошептал капитан.
– Может. Они тоже пьют пиво и бодягу. И главное, им тоже девки нужны. А тверские – как раз то, что надо.
– …Структурирование внешних воздействий на психику должно адекватно подавляться аналогичной системой вне сознательного реагирования…
– Ой, мама! Я умру. Уже два часа такой половы, – прошептал сержант.
– Так они шпионы? – вопросил капитан.
– Кто, Вась? – снова обернулся к капитану сержант.
– Чёрный легион.
– Нет, они наши, кацапяры. В Штатах – америкосы. В Польше – пшеки. Они по всему миру. И, говорят, некоторые из них бессмертны.
– Чего? – дернулся на стуле капитан.
– На третьем ряду! Пожалуйста, не шумите. Продолжайте конспектировать, – подал голос генерал.
Пять минут молча слушали генераловы рассказы. Капитан не выдержал, и тихонько спросил у сержанта:
– Гриша, ты сказал бессмертные?
– Да, – сквозь зубы ответил тот. – Но их мало. Настоящих чёрных легионеров человек сто, не больше. У нас, в России, их, может, и нет. Они в основном крутятся в Европе и Америке.
– Врёшь, – выдохнул капитан и отвернулся.
– Вру, так вру, – ответил сержант. – Но куда готовят нас, ты не догадываешься? Зачем нам приёмы защиты от гипноза?
фрагмент романа "славянский стилет"
Настоящий секс
Длинная дорога, уходящая в туман.
Она отошла от окна и спросила:
- Куда ведёт тот путь?
Он посмотрел в окно и ответил:
- На водопад. Но туда опасно ходить. Очень много змей. Очень много бешеных лисиц. Недавно началась эпидемия. Вдобавок на деревьях сидят клещи, только и ждут путника. Прыг – и энцефалит уже в твоём теле. Медведи появились. Голодные как собаки. Собак бездомных тьма тьмущая. Болото не пересыхает уже больше ста лет. Чвяк – и ты на глубине пяти метров, глотаешь болотную жижу. Что там ещё? Говорят, уже три года прячется маньяк – насильник. Покруче Джека Потрошителя. Ждёт сутками свою жертву, как паук в паутине. Он каннибал. Любит человеческое мясо. Многие пропали в тех местах. И ещё, - понизил голос, - завелись иноземные твари. Анаконды называются. Жрут всё что попало, а сами длинной метров десять. Типа змей. Но голова размером с лошадиную. А кроме этого есть ещё кое-что. Странные существа размером с носорога поедают людей на расстоянии.
- Это как? - изумилась она, и ещё сильней вжалась в кресло.
- А так. Человек при их виде падает без чувств и начинает растворяться в собственном желудочном соке. Остаётся одна каша без костей.
- И туда кто-то ходит? – с ужасом спросила она.
Он снисходительно посмотрел на неё. Ответил:
- Да. Много людей пытаются добраться до водопада. Никто не возвращается. Кто-то, наверное, доходит. Но обратно ему идти уже нет никакого смысла.
Она снова выглянула в окно и стала рассматривать дорогу. Спросила:
- И что же это за такой водопад? Там, наверное, есть что-то важное?
Собеседник закурил сигарету и ответил:
- Наверное, если идиоты прут туда как стадо ослов на водопой. Мало того, они за это ещё платят деньги.
- Деньги???
- Да, деньги. Бесплатный проход запрещён.
- Кем?
- Федеральным агентством по здравоохранению, но и не только им. Надо собрать кучу справок, чтобы получить допуск к попытке пройти к водопаду. Тотальная эротика, короче.
- А при чём здесь эротика?
- Как это при чём? Весь эротический накал происходит там, в гуще монстер. Ходят-то парами. И когда эта пара, искусанная бешеной лисицей, энцефалитным клещом, чёрной гадюкой и анакондой начинает растворяться в собственном желудочном соке, вот тогда и наступает настоящий секс. Если не дошли до водопада, то есть альтернативная цель – экстремальный секс в болоте.
Помолчал, покуривая сигарету. Добавил:
- Говорят, обалденная штучка. Лучше неё, только секс на водопаде. Но туда пройти почти невозможно. А вот секс под укусом чёрной гадюки весьма реален, но дорого стоит. У меня денег не хватит. Оргазм в энцефалите тоже доступен не всем.
- А просто так, без гадюк, тебе секс не нравится?
- Да нравится, - вяло проговорил собеседник. – Но так себе.
- А как называется водопад?
Он посмотрел на неё странным взглядом. Ответил:
- А ты не знала? Вообще-то, у него много названий, но самое раскрученное – Овальный кабинет.
Поцелуй Иуды
Стальной гребень бронепоезда ввинтился в дремучий лес пригорода и пополз меж деревьями как механическая огнедышащая гусеница, неистово вращая свои суставчатые изгибы–шарниры и втягивая в себя колею, проложенную двести лет назад и рассекающую тёмный лес дипольной рапирой.
Шла гражданская война, наступившая после войны мировой. Электричество было практически отменено, нефтеперерабатывающие комплексы уничтожены и наступило время, которое безмолвно ждали сотни паровозов, стоящих на запасных путях в предшествии реинкарнации своего существования.
Дождались.
Ядерные взрывы противоракетного заслона вывели из строя все спутники GPS, ГЛОНАСС, а также прочие космические аппараты во всем их коммерческо–шпионском многообразии, включая МКС. Стратегические центры промышленности, атомные электростанции, гидроэнергетика и прочие объекты прекратили своё существование подлетом беспилотных самолетов и крылатых ракет, которые ещё успели попользоваться наведением GPS. И дело быстро завертелось. Наше дело, кто–то мог бы сказать.
Гламур ушел в подполье. В Париже бродили тройки лошадей. Духи выпили. Туристы стали местными. Местные жители стали злыми чертями антигуманоидами. Как, впрочем, и население всех мегаполисов.
Самогонная промышленность моментально заняла место наркокартелей, успев захватить контроль над запасами сахара. Наркокартели сжались в малые точечные предприятия с ограниченной ответственностью по причине невозможности передвижения в физическом пространстве. В Афганистане все рынки завалили опиумом, который не успел попасть в Европу и стал заполнять окружающее пространство в геометрической прогрессии явления неликвидного продукта. Наркоманы дергались в судорогах перехода на синий продукт, который, как и положено депрессанту, гнал их в петли и полеты с крыш многоэтажек, которые уцелели после ударной волны.
Презервативы выросли в цене на три порядка. В туманной бесконечности войны детей боялись как чумы. Бартер предусматривал один кондон за литр водки, которая шла один к десяти за сто грамм хлеба. Хлеба не было. Был тротил и тысячи тонн патронов.
— Послушай, а кто будет принимать груз? — спросила медсестра у майора, руководившего управлением огнедышащего чудовища при помощи двух кочегаров и бронзовых рукояток управления.