В конце концов он стал жизненно важным.
Большой Толчок проскользнул через горы, как партизанский отряд, там все разметал вдребезги, тут лишь постучал, слегка о себе напомнив. Он прокрался мимо Хоупа и Йеля, не разбив ни единого окна. Хеллс‑Гейт находился в добрых двухстах километрах вверх по течению; для надежды оставалась причина, хотя и не время.
Поток докембрийской породы снес дамбу, но сразу ее заменил; река прорвалась сквозь пробоину, однако тут же врезалась в импровизированную стену из рухнувшего гранита, образовавшуюся где‑то в километре вниз по течению. Водохранилище не опустело, а еще сильней вытянулось с севера на юг; разрушенная дамба теперь разрезала его ровно посередине, оторвавшись от западной стены, но все еще цепляясь за восточную.
Трансканадское шоссе чудесным образом вытравили прямо в середине восточной стены каньона, и оно напоминало четырехполосный разрыв на поверхности отвесного утеса. Там, где дамба встречалась с горой, а шоссе сталкивалось с ними обеими, с неба сбросили заграждение, перегородившее дорогу. Над блокпостом и изогнутым серым шрамом водосброса парили «оводы».
За одну ночь Полоса сместилась на восток. Теперь тут пролегала ее новая граница, а Роберт Бойчук должен был следить за тем, чтобы она не передвинулась еще дальше.
Он разглядывал Бридсон, та сидела на противоположной стороне вертолетной кабины; напарница ничего не замечала, так как шлемофон скрывал верхнюю часть ее лица, и она уже целый час пребывала где‑то в виртуальности. Бойчук не винил ее. Они здесь сидели уже почти две недели, а карантин попытались нарушить лишь два черных медведя. Через несколько дней после Толчка несколько машин все‑таки сумели забраться в такую даль, но заграждение – оклеенное предупредительными надписями и постановлениями Н'АмПацифика – их остановило. Не понадобилось даже показывать вертушку‑усмиритель, маячившую за стеной. Бридсон так вообще проспала весь инцидент.
Роберт относился к обязанностям серьезнее. Изоляция была нужна, в этом никто не сомневался. Даже в лучшие времена что угодно – от Нипаха до гидриллы – при малейшем шансе проскользнуло бы через кордон; теперь же, когда одна половина берега сгинула, а вторая из‑за гниения сражалась с целым букетом болезней, никто не хотел, чтобы весь этот хаос распространился дальше на континент.
Там были свои проблемы. Границы царили повсюду, куда ни посмотри. Иногда казалось, будто невидимая паутина раскинулась над всем миром, какая‑то жуткая сеть разделила всю планету на куски. Роберт же сидел на краю одного из таких кусков и никого не пропускал на другую сторону, пока не отменят режим чрезвычайной безопасности. Если отменят, конечно: некоторые поселения в Южной Америке – да и Северной, если подумать, – находились под «временным карантином» уже восемь или девять лет.
Большинство людей с этим смирилось. Работа у Бой‑чука была легкой.
– Эй, – сказала Бридсон. – Посмотри‑ка на это.
Она отправила сигнал со шлемофона на экран кабины. Значит, не в игрушки резалась, а управляла «оводами». На дисплее появилась женщина, она сидела на растрескавшемся асфальте. Бойчук проверил ее местоположение: пара сотен метров вниз по шоссе – спряталась от поста за выступом западного утеса. Ее засек один из «оводов», летавший над дамбой.
Рюкзак. Походная одежда. Верхняя часть лица скрыта щитком фоновизора. Черные перчатки, короткие темные волосы – нет, какой‑то черный капюшон, может часть визора. На икону стиля незнакомка не тянула, по крайней мере, с точки зрения Бойчука.
– Что она делает? – спросил он. – Как вообще сюда добралась?
Машины ни следа, хотя подозреваемая могла припарковать ее дальше по дороге.
– Нет, – протянула Бридсон. – Ну она же не всерьез.
Женщина приняла упор для бега.
– Так нельзя вставать, – заметила Бридсон. – Можно легко растянуть лодыжку.
Словно камень, выпущенный из пращи, нарушительница бросилась вперед.
* * *
– Ну блеск, – хмыкнула Бридсон.
Нарушительница бежала прямо посередине шоссе, не отводя глаз от асфальта, огибая или перепрыгивая большие трещины, куда могла попасть нога. Если ее не остановить, она врежется в барьер где‑то через минуту.
Разумеется, что‑то должно было ее остановить.
«Оводы» запищали: женщина пересекла оборонительный радиус. Бойчук направил одну из камер заграждения в небо. Бот, находящийся ближе всех к цели, нарушил строй, ринувшись наперерез. Запрограммированное стайное поведение потянуло находившиеся поблизости машины за ним, как будто все они висели на невидимой нити. Псевдоподия, состоящая из точек, но жадная до добычи.
Спринтерша свернула к краю дороги и взглянула вниз. Там, на расстоянии десяти метров, коричневая кипящая вода ненасытно глодала стену каньона.
– Вы приближаетесь к запретной зоне, – принялся ворчать первый «овод». – Пожалуйста, поверните обратно.
Из его брюха, пульсируя, вырвался красный огонек.
Нарушительница увеличила скорость. Еще раз взглянула на реку.
– Да какого хрена? – воскликнул Роберт.
Перед беглянкой взорвался небольшой участок асфальта: предупредительный выстрел. Та покачнулась, едва удержавшись на ногах.
– Мы уполномочены применить силу, – предупредил «овод». – Пожалуйста, поверните назад.
Двое ботов позади него засверкали.
Женщина принялась вилять, закладывая резкие зигзаги и держась западной стороны дороги. И она продолжала смотреть вниз...
Бойчук наклонился вперед.
«Минуточку...»
Позади нарушительницы вода в ярости билась о жуткое месиво из острых валунов величиной с дом. Любого, кто туда упал бы, перемололо в кашу секунды за две. Но ближе к заграждению, под защитой уцелевшего края дамбы, поток был достаточно спокойным, чтобы...
– Твою мать. – Роберт врубил зажигание. – Она сейчас прыгнет. Она сейчас прыгнет...
Сзади заныли турбины, набирая мощность.
– Ты о чем? – спросила Бридсон.
– Она сейчас... вот черт...
Беглянка споткнулась и свернула в сторону, с асфальта прямо на гравий. Бойчук рванул рукоятку штурвала на себя. Вертолет заквохтал, медленно отрываясь от земли, ему хватало десяти ничтожных секунд для взлета, он вызывал зависть всех машин быстрого реагирования, но едва успел преодолеть заграждение, когда женщина с рюкзаком соскользнула по скату, взмахнула руками и прыгнула вперед: не туда, куда намеревалась, не так, как хотела, только у нее не осталось выбора, кроме как отправиться в короткий, но впечатляющий полет...
«Оводы» метнулись за ней, но река поглотила женщину, словно жидкая лавина.
– Боже, – выдохнула Бридсон.
– Инфрарежим, – рявкнул Роберт. – Я хочу видеть все, что хоть на полградуса превысит температуру окружающей среды.
Под ними бушевал Фрейзер.
– Да ладно тебе, босс. Она не вынырнет. Ее уже унесло на километр вниз, как минимум – частично.
Бойчук яростно взглянул на нее:
– Просто выполняй приказ, ладно?
Бридсон отдала команду. На подфюзеляжной камере вертушки расцвела мозаика из искусственных цветов.
– Хочешь запустить «оводов» вдоль русла? – спросила женщина.
Бойчук покачал головой.
– Границу без охраны оставлять нельзя. – Он развернул машину и полетел на запад, вниз по каньону.
– Эй, босс?
– Что?
– А что сейчас, вообще, произошло?
Бойчук лишь покачал головой:
– Не знаю. Думаю, она пыталась добраться до той заводи, прямо перед дамбой.
– А зачем? Выиграть время, чтобы утонуть или замерзнуть, прежде чем течение подхватит?
– Не знаю, – опять сказал он.
– Есть масса более легких путей совершить самоубийство.
Роберт пожал плечами:
– Может, она просто сошла с ума.
Было 13:34 по горному поясному времени
* * *
Верхний склон дамбы Хеллс‑Гейт никогда не предназначался для туристских глаз; до недавних пор большую его часть скрывали угодившие в ловушку воды Фрейзера. Теперь же трещиноватая и шероховатая стена костяно‑серого цвета обнажилась, поднимаясь из долины грязи. Прямо над основанием барьер усеивали раструбы гравитационного питания, напоминавшие жадные рты. Чтобы гидроэлектрическую турбину не забило чем‑нибудь большим, на каждой пасти стояли решетки из арматуры, закрепленные болтами.
Как оказалось, человеческое тело, по местным меркам, было не особо крупным предметом.
Конечно, сами турбины теперь заглохли и остыли. Они явно не могли породить неожиданный тепловой след, идущий от восточного водозаборника. Один из «оводов» Хеллс‑Гейта зарегистрировал сигнатуру в 13:53 по горному поясному времени: объект излучал температуру на 10°С выше окружающей среды, появился из глубин дамбы и соскользнул вниз, в грязь. Робот сдвинулся чуть в сторону, чтобы получше разглядеть картину.
По человеческим нормам, температура предмета была слишком низкой. «Овод» в гениях не ходил, но зерна от плевел отделить мог: даже в термоизолирующей одежде людей выдавали лица. Изоляция нынешней цели была более равномерной, а изотермы – гетерогенными. Фраза «пушное млекопитающее», конечно, не имела для бота никакого смысла, тем не менее на свой ограниченный лад концепцию он понимал. Такое существо не стоило потраченного на него времени.
Он вернулся на пост и обратил все внимание на запад, откуда исходили реальные угрозы. Сейчас там виднелось только что‑то большое, черное и насекомоподобное, оно возвращалось на свой шесток, дружественно и успокаивающе воркуя передатчиком. Бот отлетел в сторону, пропуская его, а потом вернулся на позицию, пока «вертушка» снижалась за ограждением. Люди и машины плечом к плечу стояли на страже всего человечества.
Только смотрели не в ту сторону. Лени Кларк покинула Полосу.
НОВОЕ ОТКРЫТИЕ
Отдел регистрации.
Кларк, Индира. Да, Кларк. На конце «к». Квартира 133, СитиКорп 421, Коулсон‑авеню, Су‑Сент‑Мари.
Кларк, Индира.
Квартира 133, СитиКорп 421, Коулсон‑
авеню, Су‑Сент‑Мари. Поиск.
Вы уверены?
Да.
Нет совпадений. Вы знаете идентификационный ЗП‑номер Индиры Кларк?
Э, нет. Адрес мог измениться, это было пятнадцать - шестнадцать лет назад.
В текущем архиве содержится информация за последние три года. Вам известно среднее имя Индиры Кларк?
Нет. Хотя она работала в Водовороте. Фрилансером, насколько помню.
Нет совпадений.
Сколько человек с именем Индира Кларк проживает в Су‑Сент‑Мари?
5.
У кого есть ребенок, девочка, родилась... родилась в феврале, э‑э‑э...
Нет совпадений.
Подождите, в феврале... да, где‑то в феврале 2018 года...
Нет совпадений.
Хотите сделать еще запрос?
Сколько женщин, профессионально связанных с работой в Водовороте, имеющих одного ребенка, девочку по имени Лени, рожденную в феврале 2018 года, проживает во всей Северной Америке?
Нет совпадений.
А во всем мире?
Нет совпадений.
Это невозможно.
Существует несколько причин, по которым ваш запрос не принес результатов. Человек, которого вы ищете, мог быть не внесен в реестр или скончался. Вы могли предоставить неверную информацию. Данные архива регистрации могли быть повреждены, несмотря на наши постоянные усилия по поддержанию наиболее полной и точной базы.
Это, сука, невоз...
Конец связи.
ПЛАЦДАРМ
«Или‑или» обвиняющим взором смотрело на него с главного экрана. Дежарден выдерживал его взгляд, пока хватало смелости, чувствуя, как сосет под ложечкой, а потом сломался и убежал.
Лифт изрыгнул его через вестибюль в реальный мир. Стены металлических и стеклянных каньонов склонялись над головой со всех сторон, отчего на улицах царили сумерки: настолько глубоко в кишки Садбери солнце проникало лишь на один час в день.
Ахилл спустился в «Реактор Пикеринга», надеясь увидеть какие‑нибудь знакомые лица, но никого не нашел. Гвен оставила приглашение на доске объявлений, и он чуть не сорвался...
«Привет, моя млекопитающая подруга. Я знаю, у тебя были немного другие намерения, но я просто хочу поговорить, понимаешь? Я тут нашел местечко, которое еще не выжгли, о его существовании даже не знают, но скоро будут в курсе, так как оно реально огромное. Гораздо больше, чем положено, и, как только я им об этом сообщу, несколько сотен тысяч человек превратятся в головешки...»
...но Трип Вины желчью поднялся в горле при одной мысли о таком нарушении. Он принялся колоть Ахиллу пальцы, готовясь перехватить двигательные нервы, стоило только «правонарушителю» потянуться к клавиатуре. Как‑то ради эксперимента Дежарден попытался опередить своего химического охранника, и в мыслях не планируя обойти его, но даже тогда Трип оказался слишком быстр. Сила воли подсознательна; крохотный человечек, сидящий где‑то за глазами, еще только решает, двинуться ему или нет, а команда действовать уже на полпути к руке.
«Пояснительные записки и резюме постфактум, – подумал Дежарден. – Вот и все, что мы получаем. Вот и вся свобода воли».
Он поднялся из «Реактора» и направился к ближайшей станции рапитрана. Но никуда не поехал, решил пройтись. Перепаянное серое вещество, застывшее в состоянии неистовой перегрузки, увязывало каждую незначительную деталь в неумолимую цепь корреляций: время дня с облачным покровом, далее с превалирующим транспортным потоком и даже с предупреждениями «нет в продаже», мерцающими на уличных торговых автоматах...
«Как, ради всего святого, такое могло произойти? У местных были миллионы лет, чтобы идеально приспособиться к окружающей среде. Как их может победить какая‑то штука, которая развилась на дне океана?»
Он знал стандартный ответ. Все знали. Последние пять веков – это длинный перечень катастроф, целые экосистемы разрушались и заменялись наглыми экзотами, свысока плюющими на любую выслугу лет. Только в одном Н'АмПацифике существовало более семидесяти тысяч видов узурпаторов, а здесь ситуация была получше, чем в других регионах. За пределами генобанков можно скорее встретить космического пришельца, чем кого‑нибудь из австралийских сумчатых.
Но тут иной случай. Тростниковые жабы, скворцы и полосатые мидии хоть и заполонили весь мир своим сорным потомством, но даже для них существовали границы. Гидриллу на вершине Эвереста не встретишь. Огненные муравьи навряд ли откроют лавочку на хребте Хуан де Фука. Химия, давление, температура – слишком много препятствий, слишком много физических крайностей, которые могли порвать многоклеточного захватчика на куски.
Чей‑то нефтяной силуэт преградил Ахиллу путь: человеческая тень с равнодушными белыми глазами. Дежарден запнулся, уставился на этот пустой фасад и почувствовал, как патокой тянутся секунды. Мозг непроизвольно сократил обзор до точки в информационном облаке, о сборе которого Дежарден даже не подозревал: полуосознанные наблюдения во время ежедневных поездок на работу; темные фигуры, выделяющиеся в толпе на снимках АмСети. Модные баннеры, рекламирующие последние веяния «влажной полуночи».
«Рифтерский шик, – говорила Гвен. – Солидарность через моду. Тренд сезона».
Все это промелькнуло за долю секунды. Призрак обогнул его и пошел своей дорогой.
Чем дальше забирался Ахилл, тем больше затихали городские каньоны Садбери. Бесконечные покровы кудзу ниспадали с крыш почти до улицы, обрамляя окна и вентиляционные отверстия голубовато‑зеленой листвой. Новая, улучшенная часть мозга принялась подсчитывать среднее потребление углекислого газа при данном облачном покрове, но Дежарден сумел ее заткнуть. Ему всегда было интересно, смогут ли люди убивать побеги с той легкостью, на которую рассчитывают, когда те закончат всасывать выбросы предыдущего века. Кудзу и так отличалось живучестью, а уж после всех переделок вообще превратилось в идеальный поглотитель углерода. А теперь еще постоянно происходили бесконтрольные аутбридинги и горизонтальный перенос генов. Если дать сорняку еще десять лет, то он выработает иммунитет к чему угодно, за исключением огнемета.