— Ты видела, кто это был? — спросила Анита. — Или, может, голоса слышала? Сколько их? Чем вооружены? И как они крышу проломили? У них был при себе таран? Катапульта?
— Не-е… Только загрохотало, потолок провалился. А потом Помпончик закричал, но сразу…
Все трое повернули головы, когда на лестнице раздались шаги. Показалась старая Беринда в сопровождении двух преподавательниц.
— Есть! — сказал вдруг Шон. Он спрыгнул с табурета и показал присутствующим пестрый матерчатый клок. — Улика.
— В чем дело? — недовольно произнесла Беринда. — Аназия, опять эти твои опыты…
— Ы-ы-ы… — проныла в ответ лаборантка, и тут над крышей захлопали крылья.
— Это еще что такое… — начала Лаура Изподдубная.
В комнату влетело существо из породы тех, которых Анита видела всего пару раз в жизни, да и то издали. Ростом в метр, розовое и пухленькое, как раскормленный младенец, с плаксивым личиком и короткими ручками-ножками. На голове была фуражка с железной бляхой — два скрещенных крыла, — поясницу и правое плечо перехлестывали ремни, на которых висела плоская кожаная сумка.
— Это от тетки, — с легким удивлением произнес Шон. — Авиапочта…
— Амурчик летающий обыкновенный, — машинально определила Лаура Изподдубная. — Вид — нестремительный, подвид — плакса-посыльный.
Все находящиеся в комнате уставились на вновь прибывшего, лаборантка даже прекратила шмыгать носом. Существо, часто взмахивая крыльями, которые были украшены куцыми, как у недавно родившегося лебеденка, грязно-белыми перьями, зависло перед рыцарем. В общем-то амурчики не такие уж диковинные создания, их можно сотворить путем определенных магических манипуляций. Но встречаются они редко, потому что не слишком удобны в использовании по причине быстрой уставаемости, капризности и крайней прожорливости. Заказывают их у колдунов в основном богатые особы: пользоваться для доставки сообщений амурчиком, а не обычным почтальоном, в светских кругах считается высшим шиком.
Казалось, что крылатое существо чем-то крайне огорчено и озабочено. Медленно и печально оно расстегнуло сумку на боку, достало небольшой свиток. С укоризненным видом, будто это Шон во всем виноват, протянуло свиток рыцарю, и когда тот взял украшенную синей лентой пергаментную трубочку, глубоко вздохнуло, как портовый грузчик, избавившийся наконец от тяжеленного сундука, который пришлось тащить на палубу корабля по крутым сходням.
Шон уставился на свиток. Амурчик, шумно сопя и морщась, словно у него подвело живот, извлек лист темно-желтой бумаги и маленькую чернильницу. Сжимая их одной ручкой, поднял вторую и с видом мученика, отдающего себя на растерзание львам, вырвал из левого крыла перо. Беззубыми деснами откупорив чернильницу, ткнул в нее концом пера, протянул рыцарю. Шон расписался. Амурчик вставил пробку на место, спрятал чернильницу и бумагу, махнул пером, стряхивая с него черные капли и, не глядя, вонзил себе за спину. Опять вздохнул, скорбно моргнул огромными коровьими глазами и улетел назад в пролом.
— Где же ты, Помпончик… — простонала лаборантка, как только посыльный исчез в голубом небе над крышей.
Анита, старая Беринда и Лаура Изподдубная глядели на Тремлоу: все три одновременно подумали о том, что рыцарь получил послание королевы Пер-Амбоя, и там говорится, какому именно из факультетов следует выделить деньги на геронтологические исследования. Шон, подняв брови, снял синюю ленту, развернул пергамент и прочел. На мгновение его лицо лишилось всякого выражения. Затем рыцарь аккуратно свернул пергамент, сунул за ремень и, ни на кого не глядя, произнес ровным голосом:
— Это от тетки, личное. Семейные дела, не обращайте внимания.
— Мы ее пока в кладовке заперли, — сказала Лаура Изподдубная, отводя со лба прядь черных волос. — А то рвалась, видите ли, преобразиться в метлу и нестись спасать своего Помпона. Кричала, что разработала усиленную версию заклинания, увеличивающую превращаемый объект в десять раз.
— Куда нестись? — спросила Анита, но деканша лишь пожала широкими плечами.
Они находились в кабинете старой Беринды, расположенном под крышей центральной башни обители. Рыцарь, старуха, Лаура и Анита стояли вокруг стола, где лежал прямоугольный лоскут плотной цветастой ткани. По двум его краям протянулись лохмотья рваных нитей, в которых застряла солома и мелкие щепки из крыши мастерской. Стол подрагивал, иногда переступая с ножки на ножку — в кабинете Беринды за долгие годы все пропиталось магией, которую излучала хозяйка, и многие предметы вели себя необычно. К примеру, из-за спины старухи доносился приглушенный храп…
— Восточное что-то, кажется? — спросил Тремлоу. — Я не разбираюсь вообще-то.
Беринда с Изподдубной склонились над столом. В светло-коричневую ткань были вплетены толстые нити, по большей части оранжевого и красного цвета, образующие край чего-то, напоминающего луч звезды.
Анита поверх двух голов спросила у Шона:
— Что за послание от тетушки?
Рыцарь после паузы пожал плечами.
— Да ерунда, не обращай внимания.
— Восточный?.. — проскрипела Беринда, вопросительно поглядев на Изподдубную.
— А я понятия не имею… — недовольно ответила та. — В жизни не интересовалась вышивкой… Но это ковер вроде, а?
По лицу Беринды было видно: она очень недовольна тем фактом, что не может высказаться определенно. Старуха через силу пожала плечами и протянула:
— Ну… да, ковер… Вероятно.
Скптически покосившись на нее, Изподдубная прошагала к распахнутому окну, отмахнувшись от летающего по воздуху небольшого подсвечника, который пытался изловить полуобгоревшую свечу, высунулась, окинула взглядом двор. Приложила ладони ко рту и хрипло проорала:
— Бладо! Эй, Бладо, сюда давай!
— Но кому мог понадобиться Помпон? — недоуменно спросила Анита, когда деканша вернулась к столу. — Матушка, ведь вы ж помните… Обычный превращенец-бродяга… Помните, он же там в трактире с гоблинами этими дикими…
— Нет, — ответила старуха, садясь в кресло. То громко всхрапнуло и начало медленно заваливаться набок, но Беринда сильно стукнула кулаком по подлокотнику. Кресло, вздрогнув, выровнялось.
— Обычный оборотень, — продолжала повелительница обители, — так хорошо в высших магических науках не разбирается.
Лаура согласилась:
— Да, он с классическим образованием. Подкованный малый. И вообще, где это видано, чтоб в саму Лайл-Магель кто-то вламывался и уносил сотрудника? Рядового?.. Нет, что-то тут не так. И к тому же сильно повреждена наша лаборатория…
— Оскорбление всем ведьмам! — Беринда вновь стукнула по подлокотнику, теперь уже другой рукой, и кресло слегка подскочило. — Так этого оставить нельзя!
Тихо шелестя, в комнату влетела тонкая веревка с лохматым клубком вроде репейника на конце. Репейник впился в стену, веревка провисла, потом натянулась, и в помещении стало темнее. Все повернулись к окну. Там возник многорукий силуэт, от которого к другой стене выстрелила еще одна веревка.
— Бладо, глянь, что это. — Лаура ткнула пальцем в лоскут.
Преподаватель рукоделия, повисший между двумя веревками, вполз внутрь. Паук Бладо был размером с человеческую голову, на его макушке — а в данном случае макушкой служила вся верхняя часть шарообразного тела — плотно сидела небольшая, но с широкими полями, кожаная шляпа, кокетливо сдвинутая немного набок. Похожий на приплюснутый волосатый шар с глазами и клиновидной бородой, он имел семь длинных тонких ножек, которые заканчивались узкими ладонями с пятью пальцами. Двумя конечностями он вязал при помощи пары серебристых спиц — клубок лежал в раскрытой кожаной сумке, висящей на боку. С другой стороны размещались мотки и какие-то перепутанные ременные петли.
Бладо был таким же результатом стихийных экспериментов, как и пираньи, но только с той разницей, что его восхождение по эволюционным ступеням объяснялось не сливом, а испарением колдовских препаратов. Поскольку он произошел от пауков, в изобилии гнездящихся на чердаке, под действием веществ эфирных и летучих, то и нрав имел возвышенный в отличие от грубых брутальных пираний. Так что пауком его называть избегали, по крайней мере в глаза. Названия для Бладо так и не придумали — сказывался все тот же дефицит новых слов. У ведьм в результате экспериментов постоянно выходят всякие диковинные штуки, названия которым подобрать очень сложно. А еще сложнее придумать названия для запахов, источаемых этими диковинными штуками. Впрочем, что касается Бладо, он и был всего один такой, а потому вполне обходился именем собственным, не нуждаясь в нарицательных.
С хлюпающим звуком он выстрелил тонкой нитью прямо из своего тела. На конце было вроде крошечного репейного клубка: он прилип к столешнице, и Бладо, стремительно семеня ручками, подбежал ближе. Сунул спицы в сумку и свесился вниз. Глаза-шарики собрались в кучку, разглядывая ткань. Над бородой возникла щель, и тонкий голосок пискнул из-под шляпы:
— Самаркундский узор.
— Самаркундский… хорошо, спасибо, — сказала Лаура.
— Ворсовый… — продолжал паук. Ручки протянулись к столу, пальцы быстро-быстро заскользили по лоскуту, ощупывая нити. — Тонкошерстный, рельефная стрижка, а работа… — Он вдруг заволновался, свешиваясь еще дальше, конечности быстро заскользили по ткани… — Работа тонкая, двести двадцать узлов на квадратный дециметр, и дизайн шикарный, роскошный…
— Спасибо, Бладо! — повысила голос деканша.
— Никогда Бладо такого не видал… — бормотал паук, не обращая на нее внимания. — Любопытный образчик! Необходимо осмотреть, изучить, постигнуть…
— Бладо, ты свободен! — рявкнула Беринда.
Паук выпрямился, глаза вновь собрались в кучку, но теперь на другом боку, оглядывая старуху.
— Ты можешь возвращаться к работе, — добавила она.
— Исследовать надо, — пискнул в ответ паук, сдвигая широкополую шляпу на лоб. — Бладо должен знать… В целях пополнения эрудиции и повышения квалификации…
Тогда Изподдубная уперлась в его волосатый бок ладонью и не грубо, но решительно стала отпихивать паука по веревке к окну.
— Осмыслить надобно! Осознать! — выкрикивал Бладо, пытаясь выскользнуть из-под ее широкой ладони и всполошенно дергая ручками. — Ценная находка, новое слово в коврологии, дорожкознании, подстилковедении… — Он вдруг выбросил в сторону три конечности, цапнул пролетающее мимо небольшое пресс-папье, разинул рот, вставил находку в него и принялся нервно жевать.
Когда наконец от паука удалось избавиться, рыцарь произнес:
— Значит, Самаркунды. Что там сейчас?
— Да кто их знает, что там у них сейчас… — ответила Беринда. — Давно сведений с Востока не было. Воюют и размножаются, как всегда.
— Но зачем самаркундцам понадобился Помпон? — спросила Анита.
Старуха лишь покрутила головой, затем сказала:
— Не надо было принимать его на работу, не проверив личные данные! Послушалась тебя, Лаура, и что теперь? И оставить без последствий нельзя, и в спасательную экспедицию посылать некого… У меня и так кадров не хватает, а тут еще со звездой этой клятой…
— А что со звездой? — Анита переглянулась с Тремлоу.
— Что-что… — проворчала старуха. — Монстры всякие со всех сторон лезут, земля дрожит, созвездия смещаются, и вообще — всплески в мировом магическом поле усилились так, что того и гляди пространство разнесет на части! А студентки? Студентки, как это… возбуждены! Звезда на всю мировую гармонию влияет плохо. Дестабилизирует взаиморавновесие полов.
— А… — Молодая ведьма задумчиво потерла шею. — То-то я чувствую последнее время некоторую, как бы сказать, приподнятость…
— Так я полечу, — сказал вдруг Шон, и три ведьмы удивленно посмотрели на него. Рыцарь показал вверх. — Там у вас ступы на площадке стоят? Только еды мне с собой соберите. Это пешком до Самаркунд далеко, а на ступе меньше чем за сутки долететь можно, если мощная…
— А как же геронтология… — начала Лаура.
— Я, госпожа декан, недавно решил, что средства необходимо выделить вашему факультету, — любезно откликнулся Тремлоу. — И пока меня в этом еще ничто не разубедило. И если не возникнет никаких новых обстоятельств, то…
Он замолчал. Беринда с Изподдубной переглянулись, и старуха сказала:
— Дарди Крез, спонсор наш, недавно мне ступу преподнес. Неделю назад, я ею и не пользовалась еще. Называется… — Она замолчала с приоткрытым ртом, пытаясь вспомнить: — «Сверкающая звезда»… Нет, как-то…
— «Звезда заката», — сказала Лаура.
— Зака… А не восхода? Да, восхода! Звезда, значит. Это их новая модель. Вот на ней и полетишь…
Последние несколько секунд Анита пыталась перехватить взгляд Шона и теперь, не выдержав, перебила:
— Полетишь? Ты полетишь за Помпоном? В Самаркунды? Один, что ли? К этим их… гаремам с гуриями?
2
Светало, солнце медленно выползало из-за горизонта, зевая во весь круглый бледно-розовый рот. Придерживая юбку, Анита задрала ноги на лакированный борт, повела плечами, устраиваясь поудобнее на мягком диванчике, и покосилась в сторону Шона. Тот сидел спиной к ней, ухватившись за штуковину, которая в брошюрке по управлению «Звездой восхода» именовалась «рулевой дугой». Вообще ведьма привыкла, что ступы довольно незатейливые устройства. По сути, это просто здоровенный железный наперсток с магической напиткой в днище. Но последняя модель мастерской Дарди Креза, богатого мануфактурщика, чья дочь училась в обители Лайл-Магель, имела форму овальной лодки с высокими бортами и несла на себе множество всяких приспособлений, подобных этой самой рулевой дуге.
Вот, например, охладильник. Анита раньше и слова-то такого не знала. Она повернулась на бок, протянула руку и открыла небольшую прямоугольную дверцу, утопленную в толстую стенку ступы. Повеяло холодом — под нишей, открывшейся за дверцей, был спрятан сухой магический лед. А в самой нише имелись полки, и на них стояли покрытые изморозью бутылки с лимонадом, вином, пивом и брикеты со всякой пищей, которую можно было разогреть на жаровне в задней части ступы. Анита лениво достала фляжку с вишневым соком, отпила и сунула назад, ощутив запястьем холод. Вот дела! Далеко шагнул прогресс…
Они полетели вдвоем. Молодая ведьма испытывала к Аназии смешанные чувства, среди которых были и раздражение, и симпатия. Но в этот раз она не позволила жалости возобладать — наотрез отказалась брать лаборантку с собой.
— Вот еще! — заявила она Лауре Изподдубной. — Чтоб она ныла всю дорогу и скрипела как дверная петля? Пусть здесь остается!
К тому же неизвестно еще, что там за усиление заклинаний Аназия изобрела. Вдруг оно заразное какое получилось и всех находящихся неподалеку особей женского пола тоже во что-то превратит, если им воспользоваться? От лаборантки всего можно было ожидать, и потому Анита осталась непреклонна.
Тремлоу заворочался у рулевой дуги, что-то проворчал. Раздалось приглушенное шипение, небо качнулось — «Звезда восхода» поменяла курс. Раньше она двигалась почти над самыми древесными кронами, теперь же начала взлетать.
— Что там? — спросила Анита.
— К трассе подлетаем, — откликнулся рыцарь, не оборачиваясь. — Слышишь?
— Не-а… — Она поднялась с дивана и встала позади Шона, уперевшись локтями о его плечи. Впереди была широкая гора, сплошь заросшая лесом, словно конус из темно-зеленого пушистого бархата.
— Это — Волосатая гора… — Рыцарь повел головой в сторону лежащей на полочке у его колен книги, которой их снабдили в обители. — Там карта есть.
Ведьма протянула руку и взяла томик «Путеводительной книги Атласа, небоведца и землезнатца». Скукота, да и карты некрасивые — мелкие все и почти без картинок. Ни русалок в морях, ни дракончиков по углам не пририсовали…
Ветер свистел, развевал волосы Аниты. В прохладном утреннем воздухе слышалось то приглушенное гудение, то какой-то свист.
— Держись.
Она обхватила Тремлоу за шею, прижавшись подбородком к его темени. Под днищем что-то заворчало, затарахтело, и ступа повернула — накренившись, понеслась по широкой дуге. Гора впереди рывком сдвинулась вбок, увеличилась, ровная бархатистая поверхность стала волнистой… Еще несколько мгновений — и они понеслись вдоль склона, продолжая подниматься. Впереди что-то мелькнуло, возникла нить из точек, и тут же шум усилился. Ступа полетела быстрее, поток встречного ветра стал таким сильным, что Анита зажмурилась. А после скорость уменьшилась, и кто-то прокричал чуть ли не над самым ухом:
— Чтоб тебя! Поворачивай, криволапый!
Ведьма открыла глаза — они уже были на трассе.
— А ты смотри, куда прешь! — проорал в ответ Шон.