— Нет, — твердо говорит Эрве. — Никогда он не согласится вернуться сюда. И ты должен его понять,
— Досадно, — произносит Ронан.
— Но ты же не собираешься с ним встречаться, надеюсь!
— Э-э! Кто знает!.. Ну-ну! Я шучу. Не смотри на меня так. Значит, решено. Ты его берешь. Но только не сразу. Дай ему еще немного пометаться. Просто, чтобы доставить мне удовольствие. А через какое-то время, так и быть, ты берешь его на борт, и дело закрывается. В глазах Элен ты становишься спасителем. И она падает в твои объятия.
— Ах, вот в чем твой план! — вскипает Эрве. — Ты все считаешь себя сильнее всех на свете. Так вот, на этот раз — прокол.
— Ладно, — миролюбиво соглашается Ронан. — Всем известно, что ты ведешь монашеский образ жизни. Ой, слушай, мне пришла в голову одна идея. Можно?
Он кружит, покусывая губы, по комнате. Эрве подходит к окну, отодвигает занавеску. С нежностью смотрит на свой «порш», стоящий у тротуара. Он тоже в раздумье. Предложение Ронана совсем не так уж глупо.
— Ну вот, — говорит за его спиной Ронан. — По-моему, это вполне выполнимо.
Эрве снова опускается в кресло. Ронан продолжает стоять, положив руки на спинку своего кресла: лицо у него вдруг становится напряженным.
— Кере достаточно образован, — продолжает он. — Почему бы тебе не предложить ему место гида? Погоди! Дай досказать. Ты ведь занимаешься сейчас организацией целого туристского предприятия. И наверняка у тебя будут маршруты по Бретани… бретонские пляжи… бретонские захоронения… что-нибудь в этом роде. Да или нет?
— Конечно, будут.
— Не забывай, что Бретань Кере знает будь здоров. Вспомни его уроки. Лучшего гида тебе не найти.
— А если он откажется?
— До чего ты становишься омерзителен, когда начинаешь ковыряться с лупой в куске дерьма! Ты что, думаешь, он станет упираться после того, как наездится в машинах, набитых вдовцами и вдовами? Да он счастлив будет бросить все и кинуться к тебе. Это же яснее ясного. В глаза бросается. И я вижу тут еще одно преимущество. Группы будут выезжать из Парижа?
— Да. Есть маршруты, которые рассчитаны на один день, а есть и такие, которые охватывают весь конец недели. А что?
— А то, что Кере вполне устроит перемена обстановки, возможность забыть на несколько часов все парижские невзгоды… Видишь, как я великодушен. Да и жена его время от времени будет оставаться одна. А это как раз то, что нужно.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Извини. Я плохо выражаю свои мысли. Я только хочу сказать, что такие вот короткие разлуки пойдут обоим весьма на пользу… Обещаешь предложить Кере место гида?
— Гида… или какое-нибудь другое.
— Нет, гида. Надо уметь делать красивые жесты. Либо так, либо я снова берусь за перо. Похоронных контор не так уж много. Я моментально найду ту, которую надо, и раздавлю эту старую вошь. Значит, по рукам.
— Я попытаюсь.
Эрве встает и, бросив взгляд на часы, вздрагивает.
— Ой, я бегу. У меня же на три назначено свидание. До скорого, старина.
И он стремглав бросается к выходу. Ронан, засунув руки в карманы и чуть склонив голову, провожает его взглядом.
— Провидение не дремлет! — говорит он.
Мадам!
Прежде чем читать письмо, внимательно изучите фотографию, приложенную к нему. Снимок газетный, не слишком высокого качества. Однако Вы с первого взгляда узнаете человека, стоящего в центре группы. Смотрите. Не торопитесь. Это Ваш муж. Теперь смотрите внимательно. Что Вы видите на лацкане его пиджака? Это не просто значок. Это маленький серебряный крест. Крест, который носили священники, решившие сбросить сутану. Ваш муж, мадам, был тогда, то есть десять лет назад, священником. Впрочем, зря я рассказываю Вам о прошлом. Ваш муж «навсегда» священник. Как для Вас, ревностной католички, так и для меня — недостойного христианина, нет ни малейшего сомнения в том, что Жан-Мари Кере остается священником на веки веков.