Там же, в соответствии с точно предопределенным порядком, располагались мастабы – каменные гробницы бесконечных родственников и придворных фараонов. На протяжении тысячелетий большой царский могильник полуразрушился от эрозии и прочих бедствий и представлял во времена Брема довольно жалкое зрелище.
За три десятилетия до него здесь побывала экспедиция Джованни Батисты Бельдзони (1778—1823), положившая начало эпохе изучения всего это чуда света, продолжающегося до сих пор.
Из дневника:
Отплытие из Каира
«При грохоте прощальных салютов покидаем мы Каир. На душе у нас немного грустно: мы чувствуем, что отрешаемся и от последних признаков цивилизации, как будто навсегда прощаемся с отечеством. Однако страстная охота посмотреть чужие страны превозмогает: мы не без удовольствия видим, как один за другим исчезают из наших глаз дома Булака. С острова Роды повеяло на нас благоуханиями, минареты цитадели, еще недавно сиявшие перед нами в лучах солнца, понемногу заволакиваются сумерками, проезжаем мимо Старого Каира – и вся столица халифов исчезла из вида. С наступлением ночи ветер спадает и лишь слегка надувает наши распущенные паруса, тихо плещутся струйки вокруг носа барки, и мелодический говор священного потока отдается в нашей душе».
В глубь Африки
27 сентября 1847 года Брем и Мюллер в компании священнослужителей поднялись на борт большой парусной лодки. Нильское путешествие началось.
Из дневника:
Кувшины, охлаждающие воду
«Запасаясь в Каире разною утварью, необходимою по нашим европейским понятиям на время поездки по Нилу, отнюдь не следует забывать кувшинов для охлаждения воды. В Египте с незапамятных времен изобретены глиняные кувшины, которые через мельчайшие поры своих стенок постоянно “просачивают” некоторое количество содержащейся в них жидкости: она является на поверхности кувшинов в виде крошечных капель, которые постепенно испаряются и тем постоянно охлаждают и самый сосуд, и его содержимое. Такие кувшины бывают двух родов и называются сир и кхула. Первый объемистее, в него наливают большое количество воды прямо из Нила, чтобы дать ей отстояться и очиститься, а во втором, меньшего размера, такую отстоявшуюся воду только холодят для непосредственного употребления. Сир – большой сосуд, вмещающий до двух ведер, имеет форму сахарной головы, ставится на пол острым концом вниз и наполняется водою. Масса, из которой он сделан, более пориста, и хотя ее поры довольно мелки, чтобы очищать пропускаемую через нее воду, просачивание происходит здесь обильнее и быстрее. Вода, процеженная таким образом, стекает в муравленую чашу и уже оттуда разливается в маленькие, изящные и разнообразно вылепленные сосудики кхула-ли, в которых можно охладить ее до +8 °R».
Просторные каюты давали возможность комфортно проводить время. На затенененной палубе можно было подолгу наслаждаться поездкой. Плодородные поля и густые леса чередовались с бесплодными равнинами и не менее бесплодными каменистыми осыпями. К сожалению для Брема, поскольку миссия осуществлялась в спешке, он мог пользоваться только утренними краткосрочными пребываниями на берегу. Так что многое из того, что он мог увидеть и главное – описать, оставалось для него недостижимым…
Из дневника:
Злой дух египтян
«Когда мы входили в какое-нибудь селение, нас немедленно окружала толпа больных, принимавших нас за медиков и просивших о помощи. В деревне Коссеир мы нашли двух страждущих лихорадкою, из которых один был болен три месяца, а другой уже тринадцать месяцев. Несчастные, не ожидавшие ниоткуда врачебной помощи, терпеливо ожидали исхода своих страданий – смерти. Местные лекари и знахари бессильны против лихорадки – этого египетского злого духа. Они просили у нас лекарств для своих больных и надеялись вылечить их через несколько дней».
С попутным ветром 2 октября путешественники достигли небольшого египетского городка Миннеса. Поразительно, но повсеместно они видели лишь стариков, женщин и детей: почти всех мужчин призвали на военную службу, по приказу вице-короля они должны были трудиться вдали от родных мест на строительстве зданий, в торговых компаниях и на фабриках. Эти строгие меры привели к тяжелым и далеко идущим последствиям для сельского хозяйства Египта.
Первый значительный пункт путешествия по Нилу появился 12 октября. В местечке Луксор (сегодня это крупный туристский центр) путешественники ступили на землю прямо под стенами древних Фив, бывшей столицы Египта. Именно здесь были воздвигнуты наиболее известные архитектурные памятники и крупнейшие храмы эпохи Нового царства (1600—1000 гг. до н.э.). Среди них два известных храма бога Амона в Карнаке и Луксоре, которые связаны друг с другом длинной аллеей сфинксов.
В то время как в эпоху Древнего и Среднего царств главной и легкой добычей грабителей были пирамиды, правители Нового царства уже позаботились о том, чтобы их гробницы оказались недоступными разбойникам. В свое время богатые захоронения быстро указывали путь к еще более знатным гробницам. Это побудило фараона Тутмоса I (1545—1515 гг. до н.э.) принять решение не устраивать захоронение в роскошной гробнице, а сделать его в скрытой от посторонних глаз камере в скале. Так в уединенном месте возникла знаменитая ныне Долина Царей. Но надежды на секретность не оправдались. Разбой процветал и вскоре превратился в хорошо отлаженный бизнес.
Первым о таинственном месте в 1793 году сообщил англичанин Ричард Покок, позднее здесь побывал Джеймс Брюс (1703—1794), который искал истоки Нила.
Брем имел возможность быстро осмотреть развалины храмов и помимо былой роскоши не преминул отметить «вечную нищету ребятишек да и взрослых» – то, на что он всегда обращал внимание, где бы ни находился.
После визита в храмы Луксора и Карнака экспедиция была продолжена.
По следам Наполеона
В ходе своего путешествия Брем и его спутники следовали по пути, которым шла военная экспедиция Наполеона Бонапарта. Помимо военных в этом походе участвовало множество ученых, поскольку император полагал использовать достижения науки и в военных целях. В армии находилось 175 ученых самых разных областей знаний. (Многие из них вскоре составят костяк образованного позднее парижского Египетского института.) Среди них физик Гаспар Монж (1746—1818), врач и химик Клод-Луи Бертолле (1748—1822), натуралист Этьен Жоффруа Сент-Илер (1772—1844), химик Николя Конте (1755—1805), врач Доминик Жан Карен (1766—1842). Официальный отчет о работе всей этой команды составлял художник-график Доминик Виван Денон (1747—1825). До этого завсегдатай модных парижских салонов, он нашел свою судьбу в Египте. Но завоевал он эти земли не с оружием, а с карандашом в руках. Он всегда был в центре событий, но его интересовали не детали боевых действий, а особенности древних культурных памятников. В сопровождении генерала Дезэ он осмотрел некрополи Гизы, царскую усыпальницу пирамиды Хеопса, могилы в Саккаре, зарисовал храмы Эсна и Эдфу. В 1802 году Денон опубликовал книгу «Путешествие по Верхнему и Нижнему Египту», которая произвела сенсацию в Европе, поскольку открыла миру неведомую до сих пор великую древнюю цивилизацию.
Из дневника:
«Возвышающее впечатление» от памятников
«Все египетские памятники величавы, но безжизненны и суровы; греческие храмы и другие образцы зодчества и ваяния своими оживленными формами воспламеняют и возвышают дух; кто видел греческие образы, тот останется равнодушен к египетским. На мой собственный взгляд, только три рода памятников древнеегипетского зодчества производят истинно возвышающее впечатление, именно: пирамиды, царские гробницы и скалистые храмы Абу-Симбела. Все остальные древнеегипетские постройки поражают или громадностью каменных плит, из которых они сложены, или неподражаемой отчетливостью и тонкостью резьбы иероглифов, которые в любопытнейших сочетаниях стоят длинными рядами, без всякого соблюдения перспективы; дивишься колоссальным планам всех этих работ, но поражаешься только размерами, а не красотою форм. Фигуры священных древнеегипетских письмен пропадают при сравнении с греческими фресками и даже с арабесками – суровые колоссы бледнеют перед оживленными, изящными изваяниями греков. В этих последних отражается вся цветистая поэзия мифологии, а в первых таится мрачная важность богослужения, посвященного Исиде. Только тогда, когда первоначальное назначение того или другого египетского храма находится в связи с явлениями, которые и ныне нам сродны и понятны и в нас самих возбуждают соответственные чувства благоговения и грусти, только тогда они и в нынешних людях возбудят мощные впечатления».
24 томный труд участников экспедиции, выпущенный в 1803—1813 годах, вобравший весь собранный материал, представлял высокую научную ценность. Важно и то, что помимо описания исторических памятников в нем нашли отражение вопросы зоологии, ботаники и географии.
Мир, полный чудес, открывался перед изумленными европейцами. Путь к современной египтологии был проложен. У его начала стоял и Жан-Франсуа Шампольон (1790—1832) с его расшифровкой древнеегипетских иероглифов в 1822 году.
За несколько лет до Брема, в 1842—1846 годах, по долине Нила проехал другой немец – Карл Лепсиус (1810—1891), увенчавший свой многолетний поиск великим трудом «Памятники Египта и Эфиопии».
Следует заметить, правда, что собственные концессии для работ по изучению древностей египетское правительство получило лишь в начале XX века. Последовали успешные работы американца Теодора Дэвиса в 1902 году, а затем и всем известная находка усыпальницы Тутанхамона Говарда Картера в 1922 м, открывшая дорогу в Египет миллионам туристов. А во времена Брема большинство останков фараонов и их приближенных еще покоились в своих могилах, окруженные крутыми горными склонами Долины Царей…
Великие храмы в Луксоре и Карнаке, как и греческие развалины, произвели на Брема неизгладимое впечатление. Как мы уже говорили, он пробыл здесь всего несколько часов, поэтому его заметки достаточно субъективны.
Благоприятный попутный ветер был на руку путешественникам, и к 13 октября они достигла города Исны, а еще через три дня – и Асуана, пограничного города у ворот Нубии. Древняя Сиена была известна с глубокой древности своими каменоломнями. Вырезанные здесь колоссы использовались для украшения многих храмов по всему Египту. Во времена Брема здесь еще можно было найти следы прежних работ: в глубоких шурфах сохранились клинья и следы опалубки, благодаря которым отливались огромные формы весом в сотни тонн.
Из дневника:
Сколько стоит красивая египтянка?
«Нынешний Асуан, пожалуй, вовсе не заслуживает названия города. В нем очень мало лавок, да и те самые плохие, в которых иногда не бывает ни продавцов, ни покупателей, но зато здесь находится резиденция египетской таможни, где все товары, идущие в Судан или из Судана, платят пошлину. За невольников, которые на Востоке повсюду рассматриваются как обыкновенный товар, пошлина очень высокая. Во время нашей остановки в Асуане тут было несколько торговцев невольниками, задержанных, вероятно, оценкою своих негров и негритянок. Нам предлагали очень красивую девушку за 1800 пиастров; негритянские мальчики и девочки стоили гораздо дешевле».
Напротив Асуана лежит остров Элефантина с храмовыми постройками Тутмоса III и Аменхотепа. Рев воды на перепадах первого нильского порога можно было услышать в самом городе, штаб-квартире египетских таможенных органов. Пять десятилетий спустя в 6 километрах выше по течению была построена первая 45 метровая плотина, ставшая сенсацией в начале прошлого века. (Позже при щедрой поддержке Советского Союза возвели большую плотину «Аль-Садд аль-Али» в 28 километрах вверх по течению.)
Поскольку лодки были не в состоянии перебраться через пороги, оборудование экспедиции на руках перенесли к верблюдам, которые и доставили все имущество на остров Филэ, где два других судна уже были готовы продолжить вояж ко второму порогу Вади-Хальфа. Жителей окрестных поселков местные власти обязали вручную тянуть кораблики вверх по течению. Брем с жалостью смотрел на тяжелый труд нильских бурлаков, но таковы уж были безжалостные законы этой страны.
Разрушенная крепость Ибрихм напомнила им об одном из последних оплотов сопротивлявшихся до последнего патрона мамлюков. Только с помощью дальнобойных орудий Мухаммеду Али удалось покорить твердыню. Многие следы жестоких боев еще долго вспоминались молодому и впечатлительному Брему… «Заброшенные поля, покинутые города, разоренные жители говорят без слов о том, какие беды обрушились на эти земли», – с горечью писал будущий ученый.
Мухаммед-Али – вице-король Египта
Когда после завершения Наполеоновских войн эти места покинули британские оккупационные войска (позаботившись для усиления своего влияния об установлении собственной администрации), Египет снова попал под сюзеренитет Османской империи. Между турецкой администрацией и феодальным правящим классом мамлюков началась жесточайшая борьба за власть. Для египетского народа обе эти силы означали усиление эксплуатации и чужеземного владычества. А когда в конце концов ненавистные беи-мамлюки были изгнаны в ходе всенародного восстания, вице-губернатором и затем вице-королем был избран Мухаммед Али, бывший командир албанских добровольческих отрядов, пришедших в страну с турецкой армией.
Его деятельность стала поворотным пунктом в истории Египта. Чтобы укрепить свою систему правления, он поставил четыре основные задачи: ликвидацию вассальных отношений с Османской империей, прекращение политического и экономического влияния династии мамлюков, защиту от британской колониальной державы и развитие централизованной власти с помощью комплексного реформирования.
После того как ему удалось добиться вывода британских войск, он сосредоточился на борьбе с примерно 40 тысячами членов турецкой касты мамлюков, которые вовсю сопротивлялись его усилиям. Между 1808 и 1810 годами он экспроприировал их земли, которые были объявлены собственностью государства. Когда же мамлюки при поддержке Блистательной Порты и британских войск оказали сопротивление, он обманом заманил их вождей в каирскую Цитадель и устроил там резню.
Гибель ненавистных угнетателей, свержение эксплуататорской касты были для египетского народа большим облегчением, однако кровавые методы, с помощью которых восточный тиран пробивался к власти, стали тем стилем, к которому отныне прибегал и сам Мухаммед Али в борьбе против политических противников…
Экономические реформы, с помощью которых он на ощупь, без изменения феодального способа производственных отношений, пытался способствовать развитию капиталистических элементов в хозяйстве, были прежде всего средством для упрочения его собственного положения на внутренней и внешней политической сценах.
Тот факт, что к 1816 году вся земля (в том числе и территория духовных лиц) была объявлена государственной собственностью, никоим образом не способствовал улучшению условий жизни миллионов бедных египетских феллахов из 3500 деревень, разбросанных по всей стране. Де-факто они становились собственностью правящих семейств. Новый слой чиновников и офицеров, как правило, неегипетского происхождения, занял все ключевые посты в армии и правительстве, получив не облагаемые налогами владения. Феллахи, которых действительно освободили от непосредственной эксплуатации местных помещиков, оставались, однако, привязаны к земле и подвергались грабежу со стороны центральной власти. Они привлекались также к принудительному труду на ирригационных системах и, как сообщал Брем, являлись тягловой силой – то есть бурлаками на Ниле.
Беззащитные перед законом, они подвергались бесконтрольному призыву на военную службу или направлялись в качестве рабочей силы на заводы, принадлежащие лично Мухаммеду Али.
Да, его программа привела к некоторым прогрессивным реформам. Строительство плотин повлекло за собой регулирование оросительной системы и удвоение посевных площадей к 1840 году. Внедрение новых культур, в частности хлопка, стало сырьевой базой промышленного развития страны.
Успешные реформы укрепили централизованное феодальное государство и власть самого Мухаммеда Али в намерении создать путем расширения своей территории независимую египетскую империю. С 1811 по 1818 год он возглавлял на Аравийском полуострове победоносный поход против вахабитов, а с 1819 по 1822 й подчинил земли восточной части Судана (Нубия, Сеннар и Кордофан).