Величайший позор Британии. От Дюнкерка до Крита. 1940—1941 - Гончаров Владислав Львович 3 стр.
Передышка, вызванная этими отсрочками, позволила Рундштедту добиться важных уступок. Однако Манштейн со своим энтузиазмом стал невыносим для высшего командования, и его перевели на должность командира 38-го армейского корпуса в Лейпциг. Подполковник Трескофф, один из офицеров штаба Рундштедта, по-видимому, убедил полковника Шмудта, одного из адъютантов Гитлера, дать Манштейну возможность лично обратиться к Гитлеру. 17 февраля Манштейн вместе с другими вновь назначенными командирами корпусов был вызван в Берлин и приглашен на завтрак к фюреру. После завтрака Гитлер увел его в свой кабинет и предложил ему изложить свое мнение по вопросу о наступлении на запад. Манштейн по этому поводу пишет в своей книге «Verlorne Siege»:
«Я обнаружил, что он удивительно быстро понял основные моменты плана, которые наша группа армий отстаивала в течение многих месяцев, и полностью согласился с высказанными мною взглядами».
Чрезвычайно интересно, что благодаря такому незначительному историческому эпизоду, как фактическое «изгнание» Манштейна, удалось переубедить Гитлера. Через три дня, 20 февраля, была разослана окончательная оперативная директива.
План «Гельб» был полностью изменен (схема 3): главное направление наступления было перенесено на юг. Изменился и характер этого наступления: были открыты все возможности для использования подвижности в сочетании с броневой защитой. Состав группы армий «Б», наступавшей через равнины Голландии и Бельгии, был уменьшен до 28 дивизий (из них 3 танковые и 1 моторизованная), а основная масса немецких танковых войск была сосредоточена для действий в холмистых Арденнах.
Пока 9-я французская армия Корапа со своим конным транспортом, малочисленными танками и гарцующими кавалерийскими эскадронами продвигалась вперед, чтобы прикрыть дороги, идущие через Арденны к мостам через Маас, навстречу ей через арденнские дефиле с грохотом пробивались сорок четыре дивизии, в том числе семь танковых и три моторизованные. Во главе наступающих войск, в авангарде 12-й армии генерал-полковника Листа, шла танковая группа генерала Клейста. Ее охватывающее построение имело две «клешни»: первую составляли три танковые дивизии под командованием генерала Гудериана, вторую – две дивизии генерала Гота. Прокладывая себе путь через засеки и никем не обороняемые дорожные заграждения, танки преодолевали слабое сопротивление бельгийцев. Пробиваясь через «непроходимые Арденны», они встречали кавалерийские заслоны 9-й французской армии и отбрасывали их в сторону или оттесняли назад.
Уинстон Черчилль
Три главные ошибки, допущенные на первом этапе кампании 1940 года, относятся в основном к области стратегии. Французы не сумели довести до моря свою линию долговременных оборонительных сооружений. Когда началось наступление немцев, они не сумели обеспечить соответствующую замену этой линии. И наконец, все, сказанное выше, затмевает тот очевидный факт, что французы не создали никакого крупного подвижного резерва, который можно было бы бросить для восстановления положения.
Правда, в 1949 году Гамелен утверждал, что на вопрос Черчилля о наличии резерва он ответил не «его нет», а «его больше нет». Но факт остается фактом: имевшиеся резервы были настолько незначительными, что они не могли оказать влияния на обстановку. Во всяком случае, никакого «крупного резерва» не имелось.
Весьма важно сопоставить силы обеих сторон. Немцы располагали 136 дивизиями; союзники, включая Бельгию и Голландию, номинально имели 135 дивизий, хотя фактически общая численность живой силы у союзников была значительно выше, чем у немцев. Широко распространено мнение, что мощь немцев основывалась на огромном превосходстве в танках – французские официальные источники указывают цифру в 10 тысяч. На самом деле немцы наступали, имея 2800 танков и 700 бронеавтомобилей. Четыре союзные державы имели в общей сложности 3 тысячи танков и примерно такое же, как и немцы, количество бронеавтомобилей. Но они были рассеяны вдоль границы, простирающейся от реки Эмс до Средиземного моря.
Когда Уинстон Черчилль 16 мая первый раз прилетел во Францию в связи с неотложными требованиями обстановки, в больших комнатах Кэ д’Орсе царило пораженческое настроение. В парке уже жгли архивы. Повсюду говорили, что через несколько дней немцы будут в Париже. Положение было безнадежным. Генерал Эрин, военный губернатор Парижа, советовал французскому правительству эвакуироваться из столицы.
В эту ночь Горт успешно завершил отход на реку Сенну. Вместе с ним левее отходила бельгийская армия, а правее, ведя тяжелые бои, – 1-я французская армия. Удержать рубеж реки Сенны не было никакой возможности, хотя генерал Жорж рассчитывал задержаться на нем на сутки. В ночь на 17 мая союзные армии снова отошли, на этот раз на рубеж реки Дондр. В ночь на 18-е они начали новый отход на рубеж Шельды и 19-го заняли позиции на этом рубеже. Но Шельда больше не являлась реальным препятствием; 1-я французская армия закрыла шлюзы, чтобы затопить район Валансьенна, и на участке английских войск глубина реки упала до одного метра.
Хотя противник оказывал сильный нажим на фронте 1-й французской армии и лишь несколько более слабый на фронте английских экспедиционных сил и бельгийской армии, но эти последовательные отходы были вызваны не нажимом со стороны противника, а чрезвычайно тяжелым положением, сложившимся в тылу союзных войск. Пока три армии отходили на севере, «клин» на юге перерос в прорыв, который рассек Францию и отрезал три северные армии. К 17 мая авангарды немецких танковых сил были у окраин Сен-Кантена, к 18-му они захватили Перонн, а 19-го были уже по ту сторону канала Дю-Нор и полным ходом мчались к морю.
19 мая – чрезвычайно важная дата кампании в Северной Франции. С занятием позиций на Шельде положение армий Севера впервые стабилизировалось. Но на юге стремительное движение немцев к морю продолжалось неослабевающим темпом. В Париже Рейно наконец решился отстранить Гамелена, и Вейган размышлял над тем, принять ли ему пост верховного главнокомандующего. В Лондоне все еще царил определенный оптимизм, основанный на запоздалой и не соответствующей действительности информации из французских источников.
Генерал Горт на своем командном пункте обдумывал положение английских экспедиционных сил. Несмотря на принятое в последнюю минуту решение организовать оборону Абвиля, теперь стало ясно, что ничто не может остановить наступление немцев на пути к морю. Коммуникации англичан уже были перерезаны. Войска были отрезаны от главных баз снабжения, и Горт знал, что отныне придется рассчитывать только на передовые склады боеприпасов, горючего и продовольствия и на то пополнение запасов, которое может быть доставлено морем. Он знал также, что его единственная надежда на танковую поддержку – 1-я бронетанковая дивизия – не сможет теперь к нему прибыть, что штаб военно-воздушных сил, вытесненных со своих аэродромов, уже находится на пути в Англию и что возможности авиационной поддержки в будущем весьма неопределенны. Наконец, он знал, что с того момента как немцы выйдут к морю, его тыловой район, простирающийся на 135 км между 1-й французской армией и Ла-Маншем, будет открыт для противника.
Оценка обстановки Гортом предельно ясно выражена в его донесении. Он указывает на три возможные альтернативы: первая – удержание рубежа Шельды в случае успешного одновременного контрудара с севера и юга, при котором были бы восстановлены коммуникации с Францией; вторая – общий отход на рубеж Соммы, что, как он подчеркивал, «несомненно, встретит возражения бельгийцев, которые будут поставлены перед выбором: либо отходить вместе с нами и оставить территорию Бельгии, либо сражаться одним на занимаемом рубеже, либо просить перемирия»; и, наконец, – отход к портам Ла-Манша.