— Нет, сударыня.
Она отвернулась и отошла в сторону, не кивнув даже головой.
«Она вернулась сюда одна, — подумал Дик, — а Ник шел к автомобилю точно пьяный. Это подозрительно. Большого ума не нужно, чтобы почуять тут недоброе. Она, быть может, завезла его куда-нибудь. Возможно, что она как раз и принадлежит к числу тех шпионов, которых Ник хотел привлечь своим гримом».
Дик пока удовольствовался тем, что стал наблюдать за показавшейся ему подозрительной женщиной.
Но вдруг он вздрогнул.
К прелестной незнакомке подошел изящно одетый, но невзрачный на вид и узкогрудый мужчина, судя по смуглому лицу и темным глазам — южанин, и сел рядом с ней в одно из больших кожаных кресел.
Это был не кто иной, как Дюмон, адъютант и заместитель барона Мутушими, тот самый, который в свое время, казалось, предал своего начальника, на самом же деле оказал ему содействие и помог бежать.
Теперь Дик сразу понял, что прелестная незнакомка тоже принадлежала к числу клевретов Мутушими. Он начал сильно беспокоиться по поводу постигшей его начальника участи.
В этот день на Ника Картера было произведено целых три покушения, а теперь он и вовсе исчез. Дик был уверен, что Ник Картер отсутствовал не по своей воле.
Дик обратился к Графтону, постоянному сыщику гостиницы, но тот не мог ему дать никаких указаний относительно прелестной незнакомки. Он не знал ни ее, ни ее спутника, хотя не раз уже видел их в гостинице.
Когда Дик поделился с ним своими опасениями, Графтон сказал:
— Надо будет нам обоим наблюдать за ними. Эта дама и без того неприятна управлению гостиницы. Как вам известно, мы не допускаем сюда сомнительных личностей, как бы искусно они ни скрывались под маской изящных манер. Но, с другой стороны, мы должны соблюдать крайнюю осторожность, чтобы не оскорбить ту или другую даму из хорошего общества. Трудно провести грань между порядочными и сомнительными женщинами, но я с удовольствием воспользуюсь случаем выследить эту миссис. Правда, если она уедет вместе со своим спутником, то мне больше будет нечего делать. Хотите, я буду наблюдать за ним, а вы за нею?
Дик, конечно, согласился. Он охотно перегримировался бы, чтобы незнакомка не могла его узнать, но времени на это не было, так как, едва он окончил беседу с Графтоном, как сомнительная парочка встала и направилась к выходу.
Таким образом, Дику пришлось положиться исключительно на себя одного при исполнении взятой им на себя задачи.
Вопреки ожиданию, незнакомка вернулась в гостиницу пешком. Это обстоятельство еще более усилило опасения Дика. Он думал о том, что, быть может, Ник Картер был оглушен или загипнотизирован и завезен куда-нибудь далеко.
Дик хорошо знал, что не следует упускать из виду таинственную незнакомку, так как иначе не было бы никакой надежды на освобождение любимого начальника от власти преступников, которым она, несомненно, его передала.
Надо было даже рискнуть обнаружить перед Дюмоном свое намерение выследить таинственную женщину. Но это было не слишком важно, так как за Дюмоном взялся наблюдать Графтон, весьма опытный сыщик.
— Поезжайте вон за той коляской, я заплачу вдвое, только не теряйте ее из виду! — крикнул Дик кучеру коляски, в которую он сел.
Дюмон стоял тут же и слышал каждое слово. Сначала он злобно посмотрел на Дика, но потом тоже взял коляску и, в свою очередь, обещал своему кучеру двойную плату за быструю езду.
Началась погоня.
Коляски объездили чуть ли не весь город.
Незнакомка, по-видимому, заметила, что за ее коляской едет другая, и потому она отдала своему кучеру приказание часто менять направление, чтобы заставить своего преследователя потерять след.
Но это ей не удалось. Когда ее коляска въехала на паром, поддерживающий сообщение между 133-й улицей Нью-Йорка и соседним Штатом Нью-Джерси через реку Гудсон, коляска Дика последовала туда же и стала на пароме рядом с преследуемой.
Едва только Дик вышел, чтобы пройтись по парому и размять ноги в течение десяти минут, пока паром переправится через реку, из другой коляски вышла таинственная незнакомка.
Лицо ее выражало дикую злобу, и глаза сверкали яростью, когда она увидела молодого сыщика. Тот любезно поклонился ей, так как считал излишней дальнейшую игру в прятки.
— Вы осмеливаетесь преследовать меня? — прошипела она.
— Да, — ответил Дик с улыбкой, хотя ему вовсе было не до смеха.
— На каком основании?
— На том, что я разыскиваю сенатора Марка Галлана, причем я уверен, что вы можете проводить меня к нему кратчайшим путем.
Она отошла на шаг и смерила его сверкающим взглядом с головы до ног.
Но вдруг она весело захохотала, указала рукой на свою коляску и сказала:
— Мне будет легко снять с себя это подозрение. Если вы не только ограничиваетесь тем, что оскорбляете дам, а имеете еще и мужество постоять за себя перед их мужьями, то я предлагаю вам сесть ко мне в коляску. Тогда вы скоро узнаете, на чем основано ваше глупое предположение.
Высокомерие прелестной незнакомки обозлило Дика и заставило его позабыть свое обычное благоразумие.
Он чувствовал, что она хочет заманить его в ловушку, но ему казалось, что он сумеет оказать ей сопротивление и расстроить злые козни женщины, как бы хитро они ни были сплетены.
— Пусть будет по-вашему, — насмешливо ответил он, — я с благодарностью принимаю ваше приглашение, так как я только того и желаю, чтобы быть вблизи вас, пока не найду сенатора.
Он вошел в коляску в полной уверенности, что не даст себя одурачить этой женщине.
* * *
Когда Ник Картер на другое утро проснулся и огляделся вокруг, ему сначала показалось, что чья-то исполинская рука сильно сдавливает ему мозг и что от этого у него не только страшно болит голова, но и отнялась способность ясно мыслить о том, что с ним произошло и где он теперь находится.
Он лежал в слабо освещенном помещении на каком-то диване. Плотные шторы на окнах были почти совершенно закрыты и пропускали очень мало света.
Мало-помалу к Нику Картеру вернулась способность мыслить, и он стал вспоминать последние события до того момента, когда он потерял сознание.
Он вспомнил, что в ресторане Мамонтовой гостиницы прелестная незнакомка обдала его облаком дыма от папиросы, что он вдохнул тот самый благоухающий дурман, который уже один раз лишил его сознания и победы над Мутушими.
Как же это могло случиться? Каким образом мог он не догадаться, кто скрывается под маской красавицы? Почему он не узнал в мнимой знакомой сенатора Вишневый Цветок, известную в Вашингтоне под именем графини Черри, родственницу микадо?
Ник Картер встал с дивана и потянулся.
Затем он окинул внимательным взглядом помещение, но ничего особенного не увидел.
Взглянув в зеркало, он заметил, что он все еще в гриме сенатора Марка Галлана, что давало ему основание полагать, что его еще не узнали.
Подойдя к окну, он раздвинул шторы и увидел, что окна защищены не только толстой железной решеткой, но и деревянными ставнями, которых ему не удалось открыть. Сквозь щели в ставнях он увидел, что здание, в котором он находился, было окружено густыми деревьями.
Судя по безмолвной тишине кругом, здание было расположено где-нибудь далеко за городом, вдали от жилых мест.
— Значит, меня завезли в такое место, откуда никакие крики о помощи не будут услышаны, — проворчал Ник Картер, снова посмотрел в зеркало и насмешливо поклонился своему изображению. — Да, нечего сказать, ловко попался. Хуже ты, брат, не мог попасться, даже если бы ты на самом деле был сенатором. Положим, век живи — век учись. Разве можно было подумать, что эта женщина-дьявол хочет одурманить меня дымом от папиросы? Она, конечно, сама-то не затянулась, а пустила дым мне в лицо, так что я должен был вдохнуть его волей-неволей. Ловко, очень ловко, надо отдать ей справедливость. В итоге получается, что я в плену у Мутушими, а не он у меня.
Ник Картер начал осматривать свою комнату.
Он обратил внимание на две двери, из которых одна вела, по-видимому, в коридор, а другая в соседнюю комнату.
Он предположил, что обе двери заперты снаружи. По отношению к двери, которая выходила в коридор, предположение его оправдалось. Но вторая дверь поддалась, и Ник Картер очутился в узком проходе, в другом конце которого находилась еще дверь.
Эта дверь тоже оказалась незаперта.
Едва Ник Картер успел ее приоткрыть, как невольно отшатнулся.
Если его похитители намеревались устроить ему особый сюрприз, то им это великолепно удалось.
В комнате за дверью, к несказанному изумлению Ника Картера, находились Дик и Патси.
Молодые сыщики тоже в недоумении уставились на него. В полутемном помещении они, очевидно, не могли разобрать, кто именно явился: сенатор или двойник его, Ник Картер.
Сыщик чуть не вскрикнул от ужаса и злобы. Разглядев своих помощников, которые лежали на полу без движения, он увидел, что на них надеты так называемые «смирительные рубашки» и что ноги их закованы в тяжелые кандалы.
Они были прикованы к стенам друг против друга. Возле каждого на полу лежал матрас, рядом с которым стоял стул. Цепи были настолько длинны, что узники могли лечь на матрас и сесть на стул.
Помещение, в котором находились молодые сыщики, походило на комнату, в которой очнулся Ник Картер, только обстановка в нем была еще более скудная. Окна тоже были защищены решетками и ставнями.
В общем, помещение производило впечатление камеры дома для умалишенных.
Ник Картер не сразу опомнился от своего изумления. Ведь он полагал, что Патси находится в Вашингтоне, а Дик в Мамонтовой гостинице, а тут вдруг и тот и другой оказались заключенными в том же здании, где он сам был пленником.
— Я и не знаю, говорить ли мне вам «ты» или «вы», — заговорил Дик. — Вы сенатор Мак Галлан или ты, упаси Боже, Ник Картер?
Несмотря на серьезное положение, в котором он находился, Ник Картер громко расхохотался. По смеху Дик и узнал его.
— Мое почтение, — сказал он, — я так и думал, что это ты. Я последовал за этой женщиной, которая увезла тебя, и она же, по-видимому, провела и меня как нельзя лучше. Снотворный порошок, понимаешь ли? У меня и теперь еще голова трещит, точно я выпил целую бочку шампанского.
— Чертовски хитрая баба! — заметил Ник Картер, подошел к своим помощникам и шепнул: — Возможно, что кто-нибудь нас подслушивает, а потому будет лучше, если я буду продолжать играть роль сенатора. Имейте это в виду.
Затем он продолжал:
— Не понимаю, почему они не связали и меня. Из моих карманов, правда, вынули все, до носового платка включительно, не говоря уже о револьвере или отмычке. Тем не менее я попытаюсь снять с вас смирительные рубашки. У вас, вероятно, руки и ноги занемели. Должно быть, нас завезли в сумасшедший дом или что-нибудь в этом роде.
Нику Картеру без особого труда удалось снять рубашки, к великому удовольствию обоих его молодых помощников. Их положение все еще было весьма неприятно, хотя они все-таки имели теперь возможность вытянуться и пошевелиться.
— Жаль, что у меня нет моей отмычки, — вздохнул Ник Картер, — а ногтями не отомкнешь ваших кандалов. Опасаюсь, что вам придется еще некоторое время поносить эти украшения.
— Тебя привезли сюда в автомобиле? — спросил Дик.
— Полагаю, что да, хотя, откровенно говоря, я понятия не имею, сидел я в автомобиле или нет.
— Сидел, сидел. Я сам видел, как ты вместе с прелестной незнакомкой сел в автомобиль, — заявил Дик.
Он рассказал своему начальнику о событиях минувшей ночи и заключил свое повествование замечанием:
— Один Бог ведает, что с нами будет дальше. Но мне почему-то кажется, что мы находимся где-нибудь в Нью-Джерси, судя по тому, что мы переезжали через реку на 133-й улице.
— Значит, Дюмон был в Мамонтовой гостинице, — проговорил Ник Картер, — в таком случае ты, Патси, конечно, не мог найти его в Вашингтоне.
— Да разве я был в Вашингтоне? — ответил Патси с глубоким вздохом. — Видели ли вы когда-нибудь такого болвана, как я? Наверно, не видели.
— Что делать, Патси, — отозвался Ник Картер, — нам всем нечем гордиться. Но почему же ты не исполнил моего распоряжения?
— Да потому, что я болван и останусь болваном! — сердито буркнул Патси. — Слушайте, что было. Я собирался отправиться на вокзал, как вдруг наткнулся на Дюмона. Я подумал, что хорошо было бы выследить его и пошел за ним по пятам. Обошли мы забегаловок так двадцать, но ни в одной из них он не засиживался. Стоило мне войти в переднюю дверь, как он уже выходил в заднюю, причем, казалось, он совершенно не замечал меня. Вот в этом-то и моя глупость! Когда я вошел в двадцать первую забегаловку, на меня накинулась целая ватага, исколотила меня как нельзя лучше, связала по рукам и ногам, так что я лишился чувств. Долго ли я пролежал в бессознательном состоянии, не знаю, но когда я очнулся, то увидел, что нахожусь в этой комнате. Спустя несколько часов привезли Дика, который, очнувшись, был чрезвычайно обрадован моим присутствием.
— Да, мы все втроем попались, как самые безмозглые дураки! — заметил Ник Картер. — Интересно знать, что теперь предпримут наши противники.
* * *
За все время своей славной деятельности Ник Картер первый раз был в таком положении, когда никто из его помощников не мог явиться ему на выручку.
Тен-Итси находился далеко, у себя на родине, двоюродная сестра Ида, состояние здоровья которой за последнее время оставляло желать много лучшего, была на водах. Лакей Иосиф сам по себе был прекрасный человек, вполне преданный своему хозяину, но он годился в сыщики, как сапожник в министры.
Таким образом, помощи ждать было неоткуда.
Положение было весьма серьезно.
Все втроем задавали себе прежде всего вопрос: куда же девался настоящий сенатор Марк Галлан?
Быть может, его привезли тоже в этот же дом и он томится где-нибудь в соседней комнате?
Если это было так, то грим Ника Картера был излишен. Тогда было ясно, что его самого и его помощников привезли сюда лишь для того, чтобы Мутушими мог исполнить свою клятву и отомстить за прежнее.
Сыщики стали обсуждать всевозможные планы бегства. Но все эти планы оказывались неосуществимыми.
Для того чтобы думать о бегстве, надо было прежде всего снять с Дика и Патси оковы, а без инструментов не было никакой возможности сделать это.
Далее было совершенно невозможно проломить эти крепкие стены и запертые крепко-накрепко двери или открыть окна, защищенные двухдюймовыми решетками.
Чем больше думали пленники, тем положение их казалось им безнадежнее.
Они начали уже привыкать к мысли, что наступил их конец, если только избавление не совершится каким-нибудь чудом. Но чуда ждать было неоткуда.
Так проходил час за часом. Никто не отзывался на их стук и крики.
— Мне кажется, что нас привезли в уединенный, нежилой дом и оставили на произвол судьбы, — уныло проговорил Дик.
Даже Ник Картер, который никогда не отчаивался, пришел в уныние.
Тщетно ломал он себе голову, как бы выйти на свободу. Не было даже возможности снять оковы с его помощников, так что их услугами нельзя было пользоваться.
Тщетно пытался Ник Картер как-нибудь открыть ту или другую цепь. Он только расцарапал себе руки, а успеха не добился.
Он мог только облегчить до некоторой степени положение своих помощников.
Надо было прежде всего придумать какой-нибудь выход для себя самого. Если бы ему далось выйти на свободу, то тогда было бы уж нетрудно вызвать помощь и избавить Дика и Патси от участи умереть голодной смертью.
Но и эта надежда не могла оправдаться, и Нику Картеру пришлось сознаться, что выхода не было.
Он тщетно старался смастерить какие-нибудь инструменты из ножек от стульев, но как только он собирался пустить их в ход в качестве рычагов, они разлетались вдребезги.
— Все-таки одна надежда еще есть, — злобно проговорил Ник Картер, — придет же наконец кто-нибудь с пищей и водой, и если я не схвачу его, то пусть меня повесят!