- Что это? - вновь испуганно повторил я свой риторический вопрос.
- Не знаю, - прошипел Проклятый нервно сведя скулы.
Крик повторился вновь и вновь - пока не затих.
На щеке моего собеседника вновь возникла огненная цифра, которую я еще до недавнего времени считал мороком. Только в это раз вместо числа три, адским пламенем сияла двойка.
- Откуда это у тебя? - я указал на цифру и почувствовал ужасный жар исходящий от нее.
Проклятый кинул на меня обезумивший взгляд и быстрым движением затушил костер водой из котелка, скомандовал:
- Все вопросы потом! Скорее! Бери суму!
- Рее! Уму! - как всегда внес свою лепту Ша.
До последнего мгновения я чувствовал себя в компании Проклятого как за каменной стеной, но сейчас все изменилось. Вокруг нас витал странный нарастающий ужас и мой призрачный защитник, увы, не знал, как с ним бороться.
***
Чуть дальше, за огромным полем, окруженным высокими высохшими тополями тянулся огромный яблоневый сад. Оказавшись между низкими ветвистыми деревьями Проклятый в очередной раз обернувшись, замедлил шаг и, наконец, остановился. Затравленно нюхая воздух, будто дворовый пес, почуявший неминуемую беду, он сверкнул глазами.
Его рука внезапно схватила меня за грудки и, придвинув к себе, он прошипел:
- Что ты там болтал про треклятые цифры? Где ты их видел?
Я смотрел на Проклятого и понимал, что он опять стал прежним: диким и злобным, таким, каким я встретил его в лесу.
Моя рука уткнулась ему в щеку, которая сейчас была абсолютно чистой.
- Там была семерка?
- Двойка, а когда были в церкви - тройка, - я испуганно сглотнул.
- Значит, еще один.
Оставалось только догадываться, что за странная арифметика была сейчас у него на уме.
Не успев отдышаться я, проклиная свою никчемную судьбу, последовал за Душеприказчиком.
***
Мы словно бежали от неведомого врага пока силы, оказавшиеся на исходе, окончательно не иссякли. Привал сделали возле огромного, ветвистого дуба.
Костер был крохотный и практически неуловимый и, теряясь среди угольков, приносил больше неудобства, чем пользы.
Я наблюдал за Проклятым, и от увиденного, мурашки бежали по телу. Страх в его глазах был слишком велик. Даже Ша и тот обеспокоено озираясь по сторонам, осторожно нюхал воздух.
- Нас было семеро, - наконец, немного успокоившись, произнес Проклятый. - И мы дали зарок. В общем, сейчас, кто-то или что-то убивает нас. Чтобы помешать исполнить волю тех несчастных, что доверились мне...
Он вновь замолчал.
Нас окружала тревожная тишина, и невыносимый запах гнили, преследовавший нас от самой реки утопленников.
Пытаясь рассказать мне историю из своего прошлого, он долго молчал, а когда собрался с мыслями, нас атаковали.
- Беги! - внезапно заорал Проклятый, выхватывая меч.
Одним прыжком на меня бросилось что-то мохнатое со злобными желтыми буркалами. Я только и успел разглядеть острые, словно бритва клыки и в тот же миг спасительное лезвие рассекло воздух, и мне в лицо брызнула кровь. Меня стало тошнить от внезапно нахлынувшего запаха мертвой плоти.
Еще один взмах стилета оставил второе чудовище не удел. Третий умер, так и не успев обнажить свою ужасную пасть. Проклятый одним движением вытер лезвие и с отвращением плюнул на смердящие трупы. Только сейчас я смог разглядеть нападавших: мерзкие твари больше всего напоминали огромных волков, только их шкуру наполовину покрывала серая чешуя, а из пасти торчали длинные изогнутые иглы, будто бивни могучих животных с далеких восточных островов.
- Кто это?
- Ланты, духи леса заблудшие в чащобе, - сквозь зубы проскрипел Проклятый. - Только они никогда не нападают просто так. Их что-то манит сюда. Они словно охотятся. На меня...
- На тебя? - не понимая, переспросил я.
- Тебя... -повторил за мной Ша.
***
Миновав болотистую, скрытую туманом лощину мы выбрались на небольшую поляну, окруженную старыми засохшими ивами. Там у дальней кромки мертвого леса стояла вросшая в землю и покрытая серым мхом лачуга.
- Чья она?
- Одного праведника. Да, да, не удивляйся, здесь бывают и такие, - произнес Душеприказчик. - Их души не всегда находят нужного пристанища, и застревают здесь. Почему это происходит, уж не знаю. Но говорят что такова судьба. Хитрюга Лоцлаф, держатель смертных полей, готов принять любого кто хоть раз оступился в своей жизни.
Мы зашли в дом и развели огонь, но и здесь я не ощутил привычного тепла. Дом был наполнен грустью и одиночеством. Пару деревянных лежаков и стол со стулом создавали более чем скромное убранство.
-Держи.
Проклятый протянул мне корочку черствого хлеба, и та показалась мне самым вкусным угощением в мире. Однако первое впечатление оказалось обманчивым. Распробовав хлеб, я едва не подавился. На вкус он оказался - куском грязи. Быстро сплюнув, я закашлялся, и тут же схватив крынку с водой, с упоением стал пить. Но и вода не утолила жажды: она была абсолютно безвкусной, с легкой горчинкой.
Заметив мою реакцию Проклятый согласно кивнул.
- Здесь ты никогда и нигде не почувствуешь привычного вкуса, - грустно произнес он.
- Как здесь живут? - не сдержавшись, взмолился я. - Огонь не греет, у еды нет вкуса, в воздухе витает лишь треклятый смрад...
- Здесь не живут, а существуют. Это не место для тех, в ком еще теплится надежда.
Мне нечего было возразить.
- Скажи, куда мы идем?
- В город. У нас нет иного выхода. Я должен вернуться туда, откуда пришел. Это единственный шанс...
- Расскажи мне, - осторожно попросил я.
***
Старая часть города соединялась с пригородом и кварталом Пришлых длинным каменным мостом. Ецлав жил на левой стороне широкой реки Цвилы и часто посещал узкие извилистые улочки, где чаще, чем везде раздавалась чужая, мало кому знакомая речь, а привычный мир наполняли краски странной и трудной для восприятия культуры. Ецлав упивался каждым словом, каждым жестом этих удивительных людей.
Умудренные жизнью старцы, с западных холмов, осевшие в городке рассказывали Ецлаву будоражащие сердце истории о Белой леди, которая уносила в подземные царства невинные души их сородичей. А Северяне - пугали всех и каждого легендами о Мохнатом чудовище гренделе жившем в смертельных леденистых чертогах и обращавшем в ледяные глыбы безжизненные тела усопших. Каждая новая история воспринималась Ецлавом как нечто удивительное. И вера никогда не давала усомниться в подлинности таинственных сказаний и легенд. Он записывал их в свою большую книгу, и бывало, по несколько раз перечитывал по вечерам, пытаясь представить, что же ждет его после смерти.
Конец недели Ецлав проводил возле костела святого Брасна. Огромные остроконечные башни, упираясь в стальные нависающие тучи, давили на прихожан своим величием. На острых углах грозными стражами возвышались фигуры ужасных горгулий. Говорили, что они отгоняли злых духов от святых стен. Но Ецлаву были чужды подобные объяснения. Здесь же в стенах костела провожали в последний путь умерших, и каждый раз он с замиранием сердца наблюдал за мрачными служителями ордена, которые шествовали за гробом в темных длинных мантиях украшенных вязью красных букв.
Душеприказчики казались Ецлаву ожившими трупами, тяжкий груз которых был нести вечные страдания своих доверителей. Именно на их плечи возлагались грехи умерших, и именно им предстояло своим поступком искупить их. Святые отцы говорили, что никогда еще Душеприказчики не попадали в светлое царство, оказываясь в бесплодных полях ужасного Лоцлафа, где они были обречены на вечные муки в огненных котлах кошмарных Люфов.
Ецлава страшили эти странные люди, и он редко оставался до конца сакральной церемонии.
На много позже ненавистные мысли снова и снова возвращали его в тот день, когда их городок изменился раз и навсегда. Тогда он уже стал учителем и трепетно относился к своему делу.
Говорят, что отец Оцлав пришел в городок с рекомендациями самого святейшества. После внезапной кончины отца Лацла он быстро стал лучшим другом каждого горожанина. Его отзывчивость и мудрость помогали разрешить любую, самую сложную проблему, с которой обращались к нему прихожане. Сам Ецлав часто бывая в Пришлом квартале, восхвалял отца Оцлава. И каждый раз натыкался на стену непонимания. Иноверцы не очень доверяли подобным благодетелям. Они видели в отце Оцлаве не спасителя, а разрушителя города и его славных традиций.
Ецлав не верил им.
Время шло, и наступил день, который явился кошмаром для каждого, кто проживал за каменными стенами. Могущество Оцлава оказалось сильнее человеческих жизней, и город горел. А когда первый лепесток пламени уже коснулся черепичных крыш, Ецлав примерил на себя иссиня-черный балахон Душеприказчика. Он молил всевышнего о прощении каждого кто оступился в своей бренной жизни. И ужасный груз лег на его плечи, и шестеро смельчаков разделили его участь.
***
- Неужели святой отец оказался приспешником дьявола? - удивился я, дослушав историю.
- Не знаю, кем он оказался, но именно он поверг мой город в хаос. И все люди, знакомые и не очень, родные и неизвестные мне, праведники и грешники... Их всех забрал огонь.
Проклятый задумчиво покрутил стилет - лезвие, продырявив пол, буравило сгнившую древесину.
- Как же ты должен спасти их души?
В ответ, собеседник лишь пожал плечами.
- Не знаю. Когда мы поняли, что отец Оцлав обманул всех нас, мы - те, кто еще не поддался его чарам, дали зарок, во что бы то ни стало спасти наш город. Заклинание было произнесено, и вот мы оказались между жизнью и смертью, в этих бесплодных землях. Нас раскидало в разные стороны этого странного мира, и никто не мог преступить установленную границу.
- Граница - это озеро утопленников? - догадался я.
Проклятый кивнул и добавил:
- Только твой рисунок помог разорвать этот призрачный круг.
- Но я больше не могу рисовать, - я разочарованно посмотрел на перо и мятые листы бумаги.
- Тебе придется попробовать еще. Иначе нам не попасть в город.
- Почему?
- Всему свое время, - уклончиво ответил Проклятый.
- Тогда скажи, кто сейчас охотится за тобой? - не унимался я.
- Этого я не знаю, - честно ответил Душеприказчик.- Но поверь мне, я, ни за что на свете, не желал бы встретиться с этим исчадием ада.
- Разве в городе мы не будем в безопасности?
- Я должен прийти к истокам. Все возвращается на круги своя. В бесплодных землях мы не найдем ничего кроме страдания и иных более ужасных проявлений смерти.
- Но откуда ты знаешь? - меня просто переполняло множество вопросов.
- Знаю, - уклончиво ответил Проклятый и протянул мне перо и лист бумаги. - И если ты желаешь, чтобы твое сердце и дальше билось, сохраняя привычный ритм, ты попробуешь что-нибудь нарисовать. Уж не знаю, почему этим полуразложившимся существам нравятся твои художества. Но надо пробовать...
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ: Покровительница Пришлого квартала
Я в отчаянье бросил перо на землю, а чернильницу швырнул в ближайшее дерево. Ничего не получалось. Руки отказывались слушаться, и казалось, что я больше не смогу не только рисовать четкие линии, но и вывести хотя бы маломальскую причудливую завитушку. Чтобы я не пробовал рисовать - выходили лишь непонятные мерзкие каракули.
Раздраженно я запахнулся курткой, и ничего не говоря, повернулся к костру спиной. Все выглядело достаточно глупо, и между тем достаточно доходчиво. Заплутав между двумя мирами, мои таланты растерялись, будто семена из прохудившегося мешка. И как исправить нынешнее положение - я не знал.
Не помню когда, я погрузился в недолгую, но приятную дрему.
Меня разбудил резкий толчок в плечо. Я протер глаза и увидел перед собой помятый рисунок прекрасной девы на желтом дорожном листе.
- Как у тебя это получилось? Объясни? - в глазах Проклятого читалось не скрываемое удивление.
- Что? - спросони я ни как не мог понять, что же произошло.
Только окончательно придя в себя, я сумел разглядеть молодую девушку, которая, повернувшись вполоборота, с интересом рассматривала древнюю как сама смерть старуху: серое морщинистое лицо было сжато, словно гнилой овощ, а ввалившиеся глаза, казались двумя ужасными земляными рытвинами. Девушка вглядывалась в чужое лицо, с интересом и страхом узнавая в них, знакомые для себя черты. Великолепная зарисовка казалась мне до боли знакомой, будто я уже видел ее раньше. Но, с сожалением, я понимал, что не моя рука вырисовывала эти идеальные контуры.
- Это не мой рисунок, - медленно протянул я.
- Я нашел его рядом с тобой, - уточнил Проклятый. - И честно говоря, если этот клочок бумаги поможет нам пробраться за городские стены, мне все равно кто накалякал его. Пусть даже это происки самого Дьявола!
Услышав подобное объяснение, я недовольно поморщился, но ничего не ответил. Перед глазами застыл образ прекрасной женщины узревшей свою ужасную старость. Мерзкая старуха и молодая красавица как две стороны одной сущности. А ведь может именно такая судьба и ждала нас впереди?
***
Первое утро после произнесенной клятвы, и первое - встретившее его холодом и пустотой в новом мире, наполнило сердце Проклятого болью и страданиями. С сегодняшнего дня он не принадлежал себе. Теперь его душа и тело предназначались лишь для одной цели - уплата грехов, и Душеприказчик должен был стать разменной монетой в счет вечного долга тысячи мертвых соплеменников.
Несколько дней он просидел возле полуразрушенной церквушки и пытался хоть как-то согреться. Ужасно хотелось есть.
Серое небо еще больше давило на плечи словно было собранно из тысячи острых камней, которые того и гляди могли обрушиться на голову небесной карой.
Вздрагивая от каждого шороха, Проклятый с ужасом вспоминал горящий как стог сухого сена город: закрывая уши, он не мог прогнать душераздирающие крики помощи и невыносимый плач женщин и детей.
На третий день Проклятый уже не реагировал на призрачные тени и стоны, доносящиеся с огромного кладбища. Охватившее его отчаянье медленно пожирало изнутри. Несколько раз он пытался покончить с собой, разрывая запястья острой гранью каменной плиты. Но смерть, словно брезгуя им, давала несчастному еще одну возможность выжить в этом мертвом мире.
Путая день и ночь, Душеприказчика била нервная дрожь. Кутаясь в лохмотья одежды, отрытые из ближайшей могилы - он все же решился добраться до дальней границы кладбища. Питаясь корнями и ягодами, которые имели скорее пресный, чем горький привкус, внешне, он уже давно стал походить на настоящего призрака.
Седьмой, а может быть восьмой день принес ему не только душевное умиротворение, но и более чем странную встречу. Загадочный шорох заставил Проклятого покрепче обхватить деревянную палку с длинным гвоздем на конце. И в тот самый миг, когда тишина поглотила тревожное ощущение, шорох повторился. Первым кого увидел Проклятый было маленькое мохнатое существо с большими черными глазами. Следом появился человек.
***
Мы стояли на пригорке и с интересом, и тревогой в сердце разглядывали высокие стены мертвого города. Каменные глыбы были покрыты серым мхом и между узких бойниц проглядывали мрачные фигуры стражей с длинными алебардами.