— Так и сяк прикидывали мы с Лисянским. И вот что выходит. Никто не может здесь помочь лучше… алеутов…
Головнин даже поперхнулся, а Румянцев со стуком отложил вилку:
— Каким же способом полагаешь, милейший Иван Федорович, обучить туземцев?
— А их и обучать не нужно. Искуснее мореплавателей, чем алеуты со своими байдарами, в краю этом не найти. Мыслится мне большая байдарочная экспедиция под началом вот такого расторопного и бывалого морского офицера, как лейтенант сей, — Крузенштерн указал глазами на сидевшего рядом Головнина. — Результаты должны быть отличнейшими при самых малых затратах. Вот дело по силам Российско-Американской компании.
Граф Румянцев только недоверчиво качал головой, глаза лейтенанта зажглись любопытством. А Крузенштерн говорил уже о другом.
— Много думаю я о неудаче нашего посольства в Японии, надо возобновить наши усилия. Невероятно, чтобы японское правительство не понимало, как важно жить в хороших отношениях с Россией.
И опять, как и всегда, расчеты, выкладки: «Надежда» вышла из Нагасаки с грузом риса и соли. Эти и другие продукты можно оттуда поставлять на Камчатку и в Русскую Америку. Япония же — необъятный рынок для пушнины.
…На Английской набережной не слышалось ни стука карет, ни криков разносчиков. Только шумела листва под порывами ветра с реки. Моряки, оставив дом Румянцева, зашагали вдоль набережной, любуясь невской перспективой и красками погожего летнего дня.
— Сколь мы беседовали нынче о нашем с Лисянским плавании, — проговорил Крузенштерн, отвечая собственным мыслям, — а вроде бы и разговора не начинали. Многое еще предстоит поведать.
Лейтенант улыбнулся и взглянул на старшего по званию.
— Пока живешь, исчерпать себя не можно, так полагает французский философ Дидро, коего я сегодня изрядно почитал. Ну а касательно вашего плавания… Я чаю, даже и потомки наши будут обращаться к нему вновь и вновь. Слишком большие пласты жизни русской оно затрагивает.
Головнин следил за парусом, удалявшимся вниз по течению. Мыслями он уже был там, в Кронштадте, на борту «Дианы».
В. Демьянов
БЕРЕГИ ОКЕАН, ЧЕЛОВЕК!
Грустное сообщение было опубликовано недавно в одном из журналов: в балтийском проливе Каттегат сползла в воду и разрушилась старинная крепость, которая за долгий свой век выдержала не один штурм, пережила две мировые войны. И вот на тебе — пала. Причем не от бомб, ракет или снарядов, а от воздействия современной химии. Дело в том, что как раз поблизости от крепости сливались в море жидкие промышленные и бытовые отходы, и в их числе большое количество различных химических продуктов. Они-то и сделали свое черное дело: разъели известковую плиту, на которой прежде незыблемо стояла крепость, мощный фундамент превратился в жижу, пополз — и крепости как не бывало…
Это сообщение поневоле наводит на не очень веселые раздумья о настоящем и будущем Мирового океана.
ОСОБО НУЖДАЕТСЯ В ЗАЩИТЕ
Балтику закрывал плотнейший туман. С мостика не были видны не только берега, но даже сторожевые корабли, шедшие вслед за нами в кильватерной колонне. Наш корабль продолжал идти под уверенный гул машин, с нудной методичностью издавая тифоном басовитые гудки, казалось бы совершенно ненужные в век радиолокации, радионавигации, гидроакустики. И тем не менее без туманных предупреждающих сигналов нельзя — в этом густонаселенном море, того и гляди, или ты наткнешься на кого-нибудь, или тебе в борт въедут.
Густонаселенное — это точно: стоило туману рассеяться — и мы увидели слева по борту совсем рядом небольшое верткое судно, которое уверенно шло нашим же курсом, бешено вращая своей маленькой антенной локатора. А справа, и тоже вблизи от нас, полз неповоротливый сухогруз весьма солидного водоизмещения. Уж кто-кто, а он курс изменить мгновенно не сможет — инерция не позволит. Потому и шел он неторопливо, степенно, всем своим спокойным видом показывая: дорога моя! И еще суда — сзади, спереди, вокруг, далеко, близко!
Работает эта мощная водная магистраль, называемая Балтийским морем, напряженно работает. Она несет сейчас едва ли не десятую часть всех морских грузов в мире, а ведь доля Балтики в площади мировой акватории совсем ничтожна. За несколько последних десятилетий транспортная нагрузка Балтики увеличилась вдвое и имеет явную тенденцию к росту.
Глядя с мостика на чистую (именно чистую!) воду, невольно возвращаешься мысленно к тем не очень давним годам, когда по мутной балтийской глади ветер и волны носили пятна топлива, масла, сотни и тысячи бочек, ящиков, бутылей и другие следы неразумной и недальновидной человеческой деятельности.
Прошло немногим более десяти лет с той поры, как была принята Международная конвенция по борьбе с загрязнением моря. И поскольку моря Балтийское, Черное, Красное, Средиземное и Персидский залив были объявлены районами, особо нуждающимися по своим экологическим условиям в более эффективной и разносторонней защите, были приняты, кроме того, еще и региональные конвенции, охраняющие их.
Балтийское море в экологическом отношении особенно ранимо, оно чрезвычайно чувствительно к так называемым антропогенным воздействиям — воздействиям хозяйственной деятельности человека. Как и другие внутриматериковые моря, оно имеет весьма слабую связь с Мировым океаном, и самоочищающаяся его способность крайне ограниченна. И в то же самое время зависимость от материка у него весьма велика: ведь к его берегам примыкают семь стран с высокоразвитой промышленностью, транспортом, сельским хозяйством, коммунальными службами. Только в портовых городах этих стран проживает более одиннадцати миллионов человек. Две с половиной сотни рек и речек впадают в Балтику. Что несут они в нее? Выдержит ли море, справится ли с самоочисткой всех потоков грязи, что в нее втекают? Вопрос этот на сегодняшний день очень важный и актуальный.
Нельзя забывать и еще об одной очень существенной особенности Балтики: она, можно сказать, впадает в Атлантику, куда несет почти пятьсот кубических километров воды в год. Мысленно представим себе, что мы закрыли проливы — и тогда уровень Балтийского моря начнет повышаться на 124 сантиметра в год. (Средиземное море в таких условиях снижало бы свой уровень примерно на метр, поскольку в его районе испаряется воды больше, чем приносится в море.) Выходит, что Балтика работает как гигантский отстойник, как котлован очистного сооружения, в который материк сливает свои воды перед тем, как сбросить их в океан.
Терпящие бедствие суда подают сигнал SOS. А вот моря и реки этого сигнала подать не могут, они гибнут молча. Эта забота людей — заметить, что море терпит бедствие, срочно «сменить свой курс», как это предписывается судоводителям, и оказать ему помощь.
Чтобы эта помощь была своевременной и эффективной, необходима добрая воля всех государств, от которых зависит судьба моря. И Прибалтийские государства проявили эту добрую волю — подписали две очень важные конвенции. Одна из них, принятая в 1973 году в Гданьске, посвящена вопросам рыболовства и охраны живых ресурсов в Балтийском море и проливах Большой Бельт и Малый Бельт. Важность такого рода соглашения нетрудно оценить, если вспомнить, что наше маленькое море меньше Атлантики в двести раз по площади и почти в пятнадцать тысяч раз по объему! И еще вспомнить, что в Мировом океане за последние двадцать лет, по свидетельству специалистов, жизнь сократилась почти наполовину, 70 процентов нерестилищ океана стали непригодными для разведения мальков, десятки наиболее ценных промысловых видов рыб уже уничтожены — полностью или частично. Какова же в этом плане перспектива Балтийского моря? Сейчас Балтика дает более двенадцати процентов всей мировой добычи рыбы. Основную часть улова составляют салака, шпроты, треска. Ловятся здесь и другие виды рыб, среди которых и такие высокоценимые, как угорь и лосось.
Кстати о лососе. Парадокс, но до сих пор не отменена Международная конвенция 1885 года о регулировании вылова лосося… в бассейне Рейна, хотя в этой реке давным-давно уже нет ни одного живого лосося, как и многих других рыб. Так что регулирование регулированием, пусть оно будет справедливым и строгим, но прежде всего надо обеспечить условия, чтобы воспроизводились, а не вымирали те виды, вылов которых регулируется. На Рейне же этого сделано не было. Бездумное, хищническое хозяйствование с единственной оглядкой на своекорыстный интерес, на барыши довело до того, что прекрасная река, воспетая поэтами многих поколений, превратилась в сточную канаву в центре просвещенной Западной Европы.
Сколь тонка нить жизни в природе и насколько следует быть осторожными нам, людям, в своей хозяйственной деятельности, свидетельствует следующий факт. В начале 70-х годов ученые зоологи, контролировавшие фауну Балтийского моря, забили тревогу: резко пошло на убыль стадо балтийских тюленей. Кто виноват в этом? Ученые Финляндии, Швеции, Норвегии однозначно обвинили зверобоев, испокон веку ведущих на Балтике промысел тюленя. И промысел был срочно запрещен. Несмотря на запрет, поголовье тюленьего стада все равно быстро сокращалось. Значит, дело было не в зверобоях.
Немало потрудились ученые, прежде чем выяснили причину гибели животных. А ларчик просто открывался: виновником смерти тюленей Балтики, да и не только их, оказался химический препарат ДДТ, широко применявшийся тогда для борьбы с насекомыми и вредителями. Кстати, за создание этого препарата автор в свое время получил Нобелевскую премию. Так вот ДДТ накапливался в организме животных, отравлял их, в результате чего детеныши тюленей — бельки — рождались больными, нежизнестойкими и гибли.
Судьба балтийских тюленей и печальный «опыт» некогда богатого лососем Рейна наглядно свидетельствуют, сколь важной была и вторая конвенция, принятая Прибалтийскими государствами в Хельсинки в 1974 году. Семь государств — ГДР, Дания, ПНР, СССР, Финляндия, ФРГ и Швеция — договорились предпринимать все меры, чтобы не допускать загрязнения Балтийского моря с воздуха, по воде или любым другим образом опасными веществами, которые были перечислены в специальном списке. К числу их, например, относятся: ртуть, мышьяк, фосфор, фенол, стойкие пестициды и, естественно, ДДТ.
Конвенцией предусмотрен так называемый мониторинг, то есть систематический контроль за физико-химическими и биологическими показателями морской среды на Балтике в целях своевременного выявления фактов загрязнения ее и определения его источников, четко определены единые методы отбора проб и выполнения анализов, налажена организация эффективной борьбы с аварийными разливами нефти и ядовитых веществ.
Так что теперь, если кто-нибудь надумает откачать за борт судна в Балтику трюмную воду, перемешанную с топливом или отработанным маслом, то он нарушит международную конвенцию и по советскому законодательству будет наказан весьма строго: может угодить за решетку на срок до двух лет. А если незаконный сброс вредных веществ или смесей причинит ущерб здоровью людей или живым ресурсам моря, то срок увеличится до пяти лет или будет наложен штраф до 20 000 рублей. Добавим, что иски за нанесенный ущерб советскими контрольными органами могут быть предъявлены как советским, так и иностранным гражданам и юридическим лицам.
К морю нельзя относиться небрежно, это безнравственно, ибо все мы вышли из моря, это оно породило нас всех, а не только прекрасную Афродиту, как уверяли древние греки. Не случайно солевой состав Мирового океана и нашей крови, а точнее, процентный состав элементов, в них входящих, удивительно совпадает.
Но при всем своем родстве нет на земле и никогда не было двух совершенно одинаковых людей, как и нет двух одинаковых морей. У каждого свои обстоятельства рождения, развития и жизни, свой характер, своя судьба. Сравним два наших северо-западных моря: Балтийское и Белое. Оба они соединяются с океаном лишь узкими и мелкими проливами, обоим морям свойственны малые глубины, сложный рельеф дна, большой материковый сток пресной воды и в связи с этим малая соленость вод. Над просторами этих морей одинаково дуют ветры, вызывающие штормы, которые перемещают поверхностные слои воды и насыщают их кислородом.
Казалось бы, все одинаково! Однако существует между этими двумя родственными морями одно очень важное различие: на Балтике практически нет приливов, а на Белом море они есть. Мощная приливная волна из моря дважды в сутки накатывает на берег, переворачивает камни, выбрасывает водоросли, а затем отходит. В районе Мезенского залива высота прилива достигает семи метров. Не случайно энергетикам пришла мысль именно здесь построить приливную электростанцию (ПЭС) большой мощности.
В результате систематического приливно-отливного перемешивания глубинные воды Белого моря постоянно освежаются, не говоря уже о поверхностных слоях.
С Балтикой же природа обошлась в этом отношении намного скупее: ей, чтобы всего лишь один раз полностью сменить воду, особенно глубинную, нужны многие годы. Отсутствие приливов и очень неблагоприятный рельеф дна — ряд последовательных котловин, разделенных порогами, — привели к устойчивому расслоению вод по солености и плотности. Этим и объясняется весьма неприятное явление в глубинах Балтийского моря, называемое стагнацией, что означает «застой». А при застое только кажется, что ничего будто бы не происходит. На самом деле происходит незаметно и бесшумно самое страшное: перерождение среды, подчас необратимое.
Никакой шторм на поверхности, даже самый жестокий, не доносит до глубин живительный кислород — наипервейшее условие жизни, — и на дне котловин начинает скапливаться сероводород. А это смерть, отсутствие жизни во всех ее формах, кроме некоторых анаэробных бактерий. Так, к примеру, вся глубоководная часть Черного моря (глубины там местами превышают два километра) практически мертва. Жизнь существует только в верхних слоях воды и в сравнительно мелководных районах. Нечто подобное происходит и с Балтийским морем. Сигналы тревожные!
И сейчас уже нет необходимости кого-либо убеждать в том, что люди должны делать все, чтобы не отягощать Балтику, а снижать нагрузку на нее, особенно в «пиковые» периоды, когда из-за неблагоприятных климатических обстоятельств свежей океанской воде из Северного моря не удается долгое время пробиться в глубь Балтики и хоть немного освежить нижние, застойные слои ее вод. Сброс большого количества ядовитых веществ в такие периоды был бы поистине ударом в спину. Поэтому предупреждение загрязнения Балтийского моря стало актуальнейшей задачей всех Прибалтийских государств.
САМОЕ СИНЕЕ В МИРЕ
Черное море, как и Балтийское, тоже принадлежит к морям Атлантического океана. Только путь к океану из него намного длиннее — через Мраморное и Средиземное моря, через проливы Босфор, Дарданеллы, Гибралтар.
Кстати, если быть последовательным, то к морям Атлантического океана следует отнести и Азовское море, самое маленькое на нашей планете, составляющее с Черным морем единый бассейн. Казалось бы, какое же это море? Оно почти в две тысячи раз меньше содержит воды, чем Черное, и в семьдесят пять раз меньше, чем Балтийское! И все же назвать его просто мелководным заливом Черного моря нельзя, потому что оно совсем «самостоятельное»: иное и по химическому составу воды, и по другим важным признакам — климатическому, биологическому, физическому и так далее. Об этом, между прочим, хорошо знают… рыбы. Не случайно нет нигде сельди, похожей на керченскую. Нерестится и нагуливает жирок она в Азовском море, а зимует в Черном. То же можно сказать и об азовской хамсе. С нею, по утверждению знатоков, не сравнимы ни хамса черноморская, ни килька, ни тюлька, живущая в других бассейнах.
В сравнительно сильно опресненной воде Азовского моря, более богатого кормом, сложились уникальные природные условия для размножения и роста рыбы. Потому-то и уловы здесь всегда были немалые — соизмеримые с уловами, добываемыми по всему Черному морю. К сожалению, были… Сейчас положение заметно ухудшилось. И не потому, что воду отравили. Нет. Ее просто разбирают на сельскохозяйственные, промышленные и бытовые нужды еще до впадения Кубани и Дона в Азовское море. Поэтому уровень воды в море падает и оно пополняется более соленой водой из Черного моря через Керченский пролив. А Дон, кроме того, в результате постройки Цимлянского водохранилища, стал еще более «тихим» Доном, и рыбий корм, который несла река прежде в Азовское море, оседает в этом водохранилище. Как, впрочем, в любом водохранилище — будь то на Волге или на другой реке.
Чтобы прекратить засоление воды и восстановить уникальные возможности для рыболовства и рыборазведения в Азовском море, проектируется создание Керченского гидроузла, который будет регулировать обмен воды между двумя морями: приток соленой, более тяжелой черноморской воды в придонном слое и отток опресненной азовской воды в поверхностном.