Экипаж Т-1 состоял из четырех человек. В носовой кабине размещались штурман, он же стрелок носовой стрелковой установки Тур-9 с пулеметом ШКАС калибра 7,62 мм, и летчик. В средней части фюзеляжа находились стрелок верхней установки и радист-стрелок нижней установки с такими же пулеметами. Кабина пилота имела специальные фальшборты, закрывавшие элементы управления и оборудования, что способствовало повышению ее комфорта.
При нормальном полетном весе самолет брал одну «фиумскую» (по названию австро-венгерского города Фиума, впоследствии Риека, где ее создали) или образца 1927 года торпеду. В бомбардировочном варианте самолет вмещал до 1000 кг бомб. Максимальная бомбовая нагрузка при перегрузочном весе доходила до 3000 кг.
Самолет проектировался под два форсированных двигателя М-34ФРН расчетной взлетной мощностью по 1250 л.с. с трехлопастными воздушными винтами изменяемого шага диаметром 3,55 м. Однако с мотором М-34ФРН еще во время наземных испытаний на стенде возникли большие трудности. Он недодавал мощности, а его ресурс не превышал 30 часов. Достаточно сказать, что попытки установить М-34ФРН на бомбардировщик ДБ-А конструкции В.Ф. Болховитинова в июне и осенью 1936 года также не увенчались успехом. Видимо, в первый полет, выполненный летчиком отдела летной эксплуатации и доводок (ОЛЭИД) ЦАГИ А.П. Чернавским 2 июня 1936 года, Т-1 ушел с моторами М-34РН меньшей мощности. Это означало снижение всех летно-технических характеристик по сравнению с расчетными.
Спустя месяц, 3 июля, во время очередного испытательного полета произошла авария вблизи подмосковной железнодорожной станции Химки. По рассказу членов экипажа, спасшихся на парашютах, на высоте 2900 метров и скорости 260 км/ч началась сильнейшая тряска. Покинув самолет, экипаж увидел складывающуюся правую консоль крыла.
Причина гибели самолета непонятна и по сей день. Аварийная комиссия посчитала, что виной всему стал флаттер, возникший на малой скорости полета из-за чрезмерных люфтов в узлах подвески элеронов.
Мясищев выразил свое несогласие с официальными выводами, но его, похоже, никто не слушал. Несколько испытательных полетов так и не позволили определить характеристики Т-1. Ожидалось, что самолет с взлетным весом 8500 кг будет развивать максимальную скорость 400 км/ч на высоте 2100 метров, иметь практический потолок 7000 метров и дальность полета 3000 км, что соответствовало требованиям военных в середине 1930-х годов.
Как следует из протокола Комитета Обороны СССР от 13 июля 1936 года, с плана опытного строительства НКТП самолет Т-1 сняли, как «развалившийся в воздухе на заводских испытаниях». В 1936 году успешно проходили испытания самолета ЦКБ-30, будущего дальнего бомбардировщика ДБ-3, способного решать те же задачи, что и Т-1. Поэтому все дальнейшие работы по машине прекратили.Т-1 стал первой самостоятельной работой В.М. Мясищева. Несмотря на печальный конец «биографии» торпедоносца, некоторые реализованные в нем технические решения и накопленный опыт впоследствии были использованы при создании дальнего высотного бомбардировщика ДВБ-102.АНТ-44 (МТБ-2)
Осенью 1934 года английская компания «Шорт» предложила советскому правительству создать тяжелый четырехдвигательный гидросамолет по типу S.23 с максимальной скоростью полета 300–320 км/ч и дальностью 1200–1300 км. Предложение это для выдачи заключения направили в ЦАГИ. Кончилось это тем, что начальник бригады КОСОС А.П. Голубков, главный конструктор Туполев и начальник ЦАГИ Н.М. Харламов предложили Управлению ВВС построить гидросамолет аналогичного назначения, но с лучшими летными данными. В итоге заказ на самолет, получивший обозначение МТБ-2 (АНТ-44), передали КОСОС ЦАГИ.
Согласно постановлению Совета Труда и Обороны (СТО) от 27 декабря 1934 года самолет с моторами «Гном-Рон» К-14 должен был при нормальном полетном весе 13 500 кг развивать скорость 300 км/ч на высоте 4000 метров, подниматься на 7500 метров, летать на расстояние 1000 км с двумя тоннами бомб или на 1600–1800 км без нагрузки. С перегрузочным полетным весом эти параметры должны были быть 2500 и 3000 км соответственно. Гидросамолет должен был садиться и взлетать при высоте волны до 1,5 метра и скорости ветра 7–10 м/с.
Основной задачей, стоявшей перед самолетом, было нанесение бомбовых ударов по противнику. Бомбы общим весом 2000 кг размещались как в грузовом отсеке лодки, так и под крылом. Максимальный калибр бомб – 1000 кг.
Оборонительное вооружение включало носовую и кормовую экранированные установки с пушками ШВАК. Палубная и люковая установки комплектовались пулеметами ШКАС.
Предусматривалось использование машины для транспортировки различных грузов и людей.
При создании машины в КБ Туполева отказались от размещения двигателей над крылом, сделав ставку на более прогрессивную с точки зрения аэродинамики схему, расположив их на крыле. А для удаления воздушных винтов от воды несущей поверхности при виде спереди придали форму чайки.
МТБ-2 построили в марте 1937 года.
Первый экземпляр был построен в марте 1937 года в варианте гидросамолета, но с колесным неубирающимся шасси. На машине стояли двигатели М-85 с винтами изменяемого шага ВИШ-3. Первый полет на нем выполнил летчик Т.В. Рябенко (второй пилот – Шляпников) 19 апреля в Москве. Затем испытания продолжили на Химкинском водохранилище. Самолет облетали М.М. Громов и А.Б. Юмашев. По оценке летчиков, МТБ-2 был прост в пилотировании и доступен для освоения летчиками строевых частей.
В ноябре МТБ-2 передали на государственные испытания, в ходе которых двигатели заменили более мощными М-87, с которыми он показал скорость 355 км/ч на высоте 3750 метров. Самолет почти соответствовал требованиям 1934 года и рекомендовался для принятия на вооружение.
После ареста Туполева осенью 1937 года работы по МТБ-2 продолжили в ОКБ-30, возглавлявшемся А.П. Голубковым и дислоцировавшемся на территории завода № 30 в подмосковном Иваньково.
После завершения государственных испытаний в 1938 году машину оснастили складывающимся шасси, превратив ее в амфибию. На скулах носовой части лодки появились брызгоотражательные пластины. Доводка машины продолжалась до февраля 1939 года, когда после неудачной посадки разрушилась лодка и она затонула.
Испытания продолжили на втором экземпляре МТБ-2 с двигателями М-87А и отличавшегося от предшественника большей площадью крыла и оперения. Первый полет дублера, пилотируемого М.Ю. Алексеевым, состоялся 26 июня 1938 года с сухопутного аэродрома.
Государственные испытания дублера начались в апреле 1939 года (ведущий летчик – И.Т. Сухомлин). Дублер обладал требуемыми запасами устойчивости, мог продолжать полет не только при отказе одного, но и двух двигателей (на одном полукрыле) и садиться при высоте волн до полутора метров. В таком виде амфибия рекомендовалась к принятию на вооружение.
Первый экземпляр морского тяжелого бомбардировщика МТБ-2
Но спустя год взгляды военных, как следует из доклада командующего авиацией ВМФ С.Ф. Жаворонкова, в значительной степени были устремлены в сторону сухопутных самолетов. В итоге дальнейшую работу по МТБ-2 прекратили.
В отличие от многих своих сверстников МТБ-2 не доживал свой век на краю аэродрома, амфибия активно использовалась. Так, например, в июле 1940 года на нем под обозначением ЦАГИ-44Д (к тому времени Туполев трудился в тюремном конструкторском бюро, и его имя запрещалось упоминать в документах и средствах массовой информации) экипаж И.Т. Сухомлина (второй пилот – И. Козыркин) установил несколько мировых рекордов. В частности, груз весом 1000 кг был поднят на высоту 7134 метра, а 5000 кг – на 5219 метров. Вслед за этим тот же экипаж пролетел с 1000-кг грузом замкнутый маршрут Кача – Херсонес – Таганрог протяженностью 1000 км, со средней скоростью 277,5 км/ч, а с 2000-кг грузом – со средней скоростью 241,909 км/ч.
Будучи в составе 80-й отдельной эскадрильи ВВС Черноморского флота с началом Великой Отечественной войны, с 1941 по 1943 год, МТБ-2, пилотируемый И.Т. Сухомлиным, неоднократно привлекался для нанесения бомбовых ударов по тыловым объектам Германии и ее сателлитов, в том числе и по военным объектам в районе Бухареста, включая нефтеперегонные заводы.
Как развитие МТБ-2, в 1938 году конструкторы КБ-4 опытного завода № 156 А.Б. Лотов, Г.Н. Пульхров и А.Г. Строганов предложили проект скоростного дальнего разведчика сначала с моторами М-88, а затем – с перспективными М-89ТК. Согласно расчетам полетный вес машины доходил до 18 000 кг, а скорость, в зависимости от двигателей, – до 470–520 км/ч при максимальной дальности до 5000 км.В 1939 году рассматривался вариант МТБ-2 с 1800-сильными двигателями М-120, но он так и остался на бумаге. По большому счету, надо признать, что даже в случае принятия решения о серийном выпуске морских гигантов программа их производства была обречена на провал. Прежде всего потому, что мощности серийного завода № 31 имени Димитрова в Таганроге (это был самый крупный завод, специализировавшийся на изготовлении гидросамолетов) были не велики, и в ходе эвакуации промышленных предприятий на восток страны выпуск МТБ-2 быстро бы прекратили.Второй амфибийный экземпляр морского тяжелого бомбардировщика МТБ-2
Кроме того, проектировались и другие гидросамолеты аналогичного водоизмещения. Среди них следует отметить проект четырехмоторного «Дальнего лодочного разведчика» (ДЛР). Согласно заданию этот самолет должен был летать на расстояние до 5000 км, развивать скорость 400–425 км/ч и поднимать бомбы общим весом до 4000 кг. При этом его мореходность должна была быть не менее 5 баллов. Как всегда, сроки создания новой машины были чрезвычайно сжатые. Согласно плану опытного самолетостроения на 1938 год ДЛР предписывалось предъявить на испытания в ноябре 1939 года. Но дальше расчетов дело не пошло. МТБ-2 стал последним гидросамолетом, созданным в КБ А.Н. Туполева, хотя после войны предполагалось сделать подобную машину на базе межконтинентального бомбардировщика Ту-85.
Таблица № 12 ОСНОВНЫЕ ДАННЫЕ МОРСКИХ САМОЛЕТОВ
Примечания: 1. 810 л.с. на высоте 3850 м. 2. С бомбовой нагрузкой 2000 кг. 3. На высоте 2000 м.
Глава 2 В тюремном КБ
Пикирующий бомбардировщик «ПБ»
В биографии Туполева есть большой пробел, связанный с его пребыванием в тюрьме с осени 1937-го по ноябрь 1939 года. Со стороны может показаться, что два потерянных года и полное отсутствие жизненной перспективы должны были сломить волю человека. Но произошло немыслимое. Несмотря на тяготы тюремной жизни, Андрей Николаевич постоянно работал, и первым плодом этого труда стало предложение «врагов народа» Туполева, Б.С. Стечкина и Н.М. Харламова создать Особое техническое бюро (ОТБ) или просто тюремное КБ.
Власть предложение приняла, но с некоторыми оговорками, и в этом же году нарком М.М. Каганович сначала высказался за разработку под руководством А.Д. Чаромского авиационного дизеля, получившего впоследствии обозначение М-30, а 13 марта 1938 года отправил наркому внутренних дел Н.И. Ежову ответ по поводу создания новых самолетов. В письме он сообщал, в частности:
«Ознакомившись с предложением арестованных конструкторов-самолетчиков, считаю целесообразным оформить их в группу…
– Самолет сопровождения необходим с максимальной скоростью не менее 500 км/ч. Нормальная дальность полета – 2500 км… При разработке необходимо предусмотреть возможность использования этого самолета в качестве скоростного штурмовика…
«Самолет атаки» нужен для встречи и боя с бомбардировщиками противника на больших высотах. А также для того, чтобы он был в состоянии противостоять имеющимся самолетам подобного типа (французский «Анрио-20», немецкий «Дорнье-17», американский «Белл-ХФМ-1») и вести успешно бой с современными бомбардировщиками типа немецкого «Хейнкель-111а»…
При проектировании самолета необходимо предусмотреть возможность использования его в качестве пикирующего бомбардировщика и штурмовика.
Одновременно считаю целесообразным привлечь группу арестованных конструкторов к модификации машины ТБ-7 на основе опыта проведения заводских и государственных испытаний по улучшению ее летно-технических данных и переводу этой машины на американскую технологию, обеспечив повышение скорости до 500 км/ч…»
Как видите, в предложениях Туполева и его коллег не было и намека на пикирующий четырехмоторный бомбардировщик, за исключением пожеланий Кагановича.
В 1939 году в лагере, располагавшемся в подмосковной деревне Куракино, почти посередине между железнодорожными станциями Подлипки и Болшево (ныне г. Королев) приступили к проектированию гигантского (его иначе не назовешь) четырехмоторного пикирующего бомбардировщика «ПБ», получившего порядковый номер «57», или, как его стали называть после освобождения Туполева летом 1940 года, АНТ-57.
Об этом самолете довольно много писали, но из известных автору публикаций невозможно было понять, кто предложил разработать данный проект. Туполев как инженер вряд ли додумался до подобного, и следов в архивах на этот счет не найдено. Остается предполагать. На взгляд автора, ответ на этот вопрос довольно прост.
Дело в том, что в Советском Союзе вопросами разработки тактики применения пикирующих бомбардировщиков военные практически не занимались, за исключением некоторых энтузиастов. У ответственных работников Наркомата обороны всегда присутствовал страх перед возможными катастрофическими последствиями в процессе освоения летным составом строевых частей боевого применения самолетов с выполнением фигур высшего пилотажа, в том числе и пикирования. Как бы чего не случилось – такое отношение было на протяжении всего существования советской власти, и за примерами ходить далеко не надо, достаточно вспомнить, что летчики истребительной авиации могли выводить самолет из штопора лишь теоретически. Конечно, были и исключения, когда «жареный петух клюнет».
Ситуация начала меняться с появлением в Германии пикирующего бомбардировщика Ju87 фирмы «Юнкерс», и на это первым отреагировал лишь Н.Н. Поликарпов, разрабатывавший двухмоторный «скоростной бомбардировщик пикирующий», или СБП, и однодвигательный ПБ-1, работу над которыми так и не дали завершить. В то же время в стране создавался вполне загадочный самолет «Иванов», и, казалось бы, самый раз в требованиях к нему записать необходимость бомбометания с пикирования, но этого не произошло. К пикирующему бомбардировщику военные устремили свои взоры лишь после начала войны с Финляндией, когда возникла надобность в уничтожении долговременных оборонительных сооружений на «линии Маннергейма».
Но главным побудительным мотивом для разработки «ПБ», на взгляд автора, стала информация о проектировании в Германии тяжелого пикирующего четырехдвигательного (две спарки звездообразных двигателей воздушного охлаждения) бомбардировщика Не177. В итоге перед Туполевым поставили задачу создания пикирующего бомбардировщика грузоподъемностью 3000 кг. При этом все три бомбы калибра 1000 кг должны были размещаться в грузовом отсеке машины.
При создании «ПБ» следовало учесть и то, что первоначально заказчик задал нормальную дальность полета самолета 1500 с нагрузкой 1000 кг, а в перегрузочном варианте – 4000 км. Это было очень много для самолета подобного назначения в те годы, поскольку исходя из уравнения существования самолета его перегрузочный взлетный вес приближался к пятнадцати тоннам!
Поскольку одной из главных задач, стоявших перед «ПБ», была борьба с долговременными оборонительными сооружениями, защищенными толстыми перекрытиями из бетона, в процессе эскизного проектирования один из крупнейших отечественных специалистов по авиационному вооружению А.В. Надашкевич (тоже находившийся в заключении) предложил бетонобойную авиабомбу БРАБ-1500 в габаритах существовавшей тогда бомбы калибра 1000 кг.
С учетом этого предложения бомбовая нагрузка в 3000 кг считалась перегрузочной, а нормальная получалась 1500 кг. Но военные не приняли это предложение и вскоре уточнили свои требования, посчитав, что нормальной бомбовой нагрузки в 1000 кг и перегрузочной – 2000 кг вполне достаточно для пикирующего бомбардировщика. Изменились и требования к дальности полета, которая теперь не превышала 1000 и 2000 км в зависимости от варианта загрузки машины. Но максимальная скорость по-прежнему оставалась очень высокой и недостижимой для отечественного самолетостроения – 580–600 км/ч.