17 В конце 1912 г. началось строительство артиллерийской РевельПоркалаудской позиции, названной «Крепостью Петра Великого». С началом мировой войны соглашение о демилитаризации Аландских островов утратило свою силу, и в 05.1915 командование Военноморского флота начало оборудование артиллерийской АбоАландской шхерной позиции, которая была включена в крепость Петра Великого. К 12.1917 число береговых и полевых орудий на территории Финляндии еще увеличилось, однако точное их число указать невозможно изза бардака, царившего в русской армии и на флоте. В Кронштадтской крепости располагалась часть орудий Владивостокской крепости, пушки, купленные в Японии в 1915–1916 гг., также пушки с разоруженной Амурской флотилии. Но в 1918 г. вся береговая артиллерия и почти вся артиллерия сухопутных войск, дислоцированных в Финляндии, а также огромное число боеприпасов оказались в руках «независимых» финнов.
18 «Приказ Командующего Флотом Балтийского Моря № 143 от 21.04.1917», ЦГАВМФ,ф. 438, оп. 1, ед. хр. 1, лл. 118, 118об.
Глава пятая Офицер русского Флота
Надев офицерскую форму, Георгий первым делом едет к Камневым, показаться Леночке. Ему, как любому молодому человеку, было необходимо одобрение любимой женщины. Лена была в восторге! Папа генерал, да еще и возлюбленный – морской артиллерист. Как дочь военного, она знала: офицеры флота были всегда на высоком счету. Тем более она сама помогла ему попасть в Школу, а это двойная радость!
Прибыв на место службы, молодой прапорщик получил определение младшим офицером 1й роты 28й батареи 5го крепостного батальона береговой обороны Финского залива1. Батарея была введена в строй 6 августа 1915 г., располагалась на острове Руссарэ и имела вооружение – 4 234/50мм американские пушки. В составе батареи он успел принять участие в отражении нескольких атак германского флота2.
За время службы Г.Э. Лангемак прошел путь от младшего офицера до командира артиллерийской батареи3, занимая каждую из должностей по 6 месяцев (март – август 1917 г. – младший офицер батареи; август 1917 г. – февраль 1918 г. – старший офицер батареи; февральавгуст 1918 г. – и.о. командира батареи)4.
Однако в послужном списке времен Кронштадта, этот периодописан иначе. Имея документы, относящиеся к событиям июля 1898 г. – марта 1917 г., можно понять, на какие из этих дат можно не обращать внимания, однако, пока не найдены документы периода марта 1917 г. – апреля 1918 г., данные документы являются единственным источником, описывающим эти события. А теперь приведем записи, сделанные в указанном выше послужном списке:
1 июня 1916 г. – добровольно поступил в Школу мичманов военного времени, 1 октября 1916 г. – произведен в мичманы военного времени, 23 октября 1916 г. – назначен в распоряжение командующего Балтийским флотом, 3 ноября 1916 г. – назначен в артиллерию Приморского фронта Морской крепости императора Петра I, 6 ноября 1916 г. – назначен младшим офицером 29 батареи Приморского фронта Морской крепости Императора Петра Великого, 5 мая 1917 г. – командирован в Ревельский офицерский класс, 29 августа 1917 г. – окончил Ревельский офицерский класс и возвратился к месту службы, 1 сентября 1917 г. – Назначен старшим офицеров 28й батареи, 5 января 1918 г. – назначен командиром 28й батареи, 13 марта 1918 г. – согласно приказу по флоту и морскому ведомству № 102 от 30 января 1918 г. о роспуске флота и
06 организации Красного рабочекрестьянского наемного флота уволен вовсе от службы (билет от ГУЛСФ № 3128 от 13 марта 1918 г.)5. Вероятнее всего, в обоих документах советского времени (кроме перевранной даты поступления в Школу прапорщиков и последующих дат) допущена еще одна ошибка – на самом деле Г.Э. Лангемак был не командиром, а исполняющим обязанности командира батареи, т. к. офицер в чине мичмана не мог занимать эту должность.
В июле приказом Временного Правительства весь выпуск февраля 1917 г. производят в мичманы флота6. 1 августа 1917 г. он заканчивает Артиллерийские офицерские временные классы, г. Ревель7.
Тем временем на Балтийском флоте происходят различные безобразия, в среде которых в силу обстоятельств оказывается Г.Э. Лангемак. 16 и 17 марта 1917 г. были убиты 76 адмиралов и офицеров флота, в числе которых оказался командующий Балтийским флотом вицеадмирал А.И. Непенин. Таким образом, матросы начали мстить своим командирам за ту жизнь, которую они им устроили. Были избиты сотни офицеров. Как раз в период нахождения Г.Э. Лангемака в Ревеле было арестовано 8 офицеров. Поводы для подобных действий были разными: начиная от участия в подавлении матросских бунтов, требовательность в службе, личная неприязнь когото из матросов, немецкие «фамилии» и т. д.
На место погибшего командующим Балтийским флотом был назначен вицеадмирал А.С. Максимов, возглавлявший до этого минную оборону. Через три месяца его поменяли на контрадмирала Д.Н. Вердевского, которого через месяц (в июле) заменили на контрадмирала А.В. Развозова. Во всех подразделениях были созданы так называемые «судовые комитеты», сосредоточившие в своих руках значительную власть. Они взяли под свой контроль офицеров и вопросы, касающиеся текущей службы в воинских частях и на кораблях. Чисто военные вопросы они решали вместе с офицерами, безбожно вмешиваясь в них и сильно мешая проведению в жизнь. Безграмотные или полуграмотные люди, не имевшие даже среднего образования, рассуждали о военном деле, как о детской забаве. Несколько позже это приведет к трагедии…
12 мая 1917 г. был создан Центробалт, который возглавил большевик П.Е. Дыбенко. По воле Центробалта правительство отправило в отставку 24 адмирала и 182 офицера, на места которых досрочно произвели в офицеры около 500 гардемарин.
20 июля 1917 г. вместе с запрещением всех противоправительственных партий и началом гонений на всех инакомыслящих был упразднен Центробалт. Период двоевластия закончился, и вся власть целиком перешла к Временному Правительству.
Во время Октябрьского переворота он находился на батарее на острове Руссарэ в Финляндии и никакого участия в вооруженном восстании не принимал.
Однако война на Балтийском море заканчивается для Г.Э. Лангемака бесславным образом. Вот что пишет об окончании военных действий Херберт Вильсон в своей книге «Линкоры в бою. 1914–1918 гг.»: «25 февраля 1918 г . немцы, договорившись с эстонцами, заняли Ревель. В марте германская экспедиция, сопровождаемая 2 линейными кораблями, захватила Аландские острова. 1 апреля началась перевозка в Финляндию 12 тысячного отряда германских войск под командой генерала фон дер Гольца:
3 апреля отряд высадился в Ганге под прикрытием 3 линейных кораблей. Перед входом транспортов в гавань Ганге линейный корабль «Вестфален» подошел вплотную к форту Руссарэ, занятому русскими, и приготовился открыть огонь, после чего русские подняли белый флаг.
12 апреля немцы заняли Свеаборг и Гельсингфорс и вытеснили оттуда финских и русских коммунистов.
Немцы пришли сюда как освободители от коммунизма. Моряки Балтийского флота заключили с немцами соглашение, по которому должны были оставаться нейтральными. Благодаря этому немцы смогли занять форт Ино – внешний форт Кронштадта…»8
Еще способный к сопротивлению гарнизон, состоящий из двух артиллерийских батарей (23й и 28й), по приказу подстрекаемого анархистами коменданта форта и при попустительстве не желавших воевать матросов сдается на милость «победителя». Личный состав обеих батарей, как не оказавших сопротивление арестовывают и препровождают в Ревельскую комендатуру, где уже содержались матросы и офицеры с других островов, так же позорно избежавших сражения. Желая избежать личного позора, по дороге Лангемак пытается застрелиться, но матросыбольшевики успевают его обезоружить. В комендатуре коммунистические подсылыши продолжали работать с еще не до конца разложившимися остатками офицерского корпуса русского флота, а Г.Э. Лангемак… Он внутренне негодовал над происходившим вокруг, а внешне… Внешне он, со свойственным ему сарказмом, задавал этим агитаторам вопросы, вызывавшие хохот у всех окружающих. Несколько раз он заводил коммунистов в тупик… А те, сжимая кулаки, грозились расправой над остроумным мичманом…
Как и.о. командира одной из батарей форта он должен был подписать капитуляцию своего подразделения. Его привели в комнату, где за грязным железным столом сидел человек с белыми, зализанными назад, волосами. Такого же цвета пушистые ресницы делали его похожим на кролика. Лангемак сел рядом со столом и на вопрос о немецкой фамилии отвечал, что они – выходцы из Швейцарии, но Россия его вторая родина. Этот офицер предлагает мичману сдать все спрятанные им документы батареи в руки представителя немецкого Генерального штаба, обещая ему нормальные условия жизни.
– Поймите, господин мичман, я тоже немец…
– Я не немец, господин гауптман, я сын выходцев их Швейцарии, а Россия – моя вторая родина…
– Это же не трудно сделать. Нынче же в полночь, в полной форме вам нужно встретиться с человеком. Кто он, мы вам не скажем. Потом мы подойдем, а вы сможете идти.
– Зачем такие сложности?..
– Чтобы вас потом не обвинили в предательстве…
– В полной форме… – Лангемак усмехнулся. – Идиотизм какойто…
– Вы получите 700, нет, 800 рублей…. – не слыша произнесенное Лангемаком, – Сходите на эту сумму в ресторан. вы бедны как церковная мышь… Скажите, когда вы в последний раз нормально ели? – Гауптман поднял глаза на офицера.
Лангемак знал, что им были нужны секретные директивы командования Балтфлота. Кроме того, он должен подписать и капитуляцию батареи как ее командир. После этого его обещали отпустить на свободу.
Тяжелым взглядом мичман посмотрел на говорившего. Этот взгляд настолько тяжелый, что белобрысый его не выдерживает и отводит свои глаза в сторону.
– Лучше спросите, когда я в последний раз спал?..
– Вы будете спать сейчас, если поможете нам…
– Я никого никогда не сдавал и не сдам… Вы можете щелкать маникюрными ножницами возле моего лица сколько угодно… Запомните, что душевные страдания хуже физических. Испытание физических страданий отвлекает от душевных…
– Как же вы не понимаете, что сами себе все портите… Мы все равно получим то, что хотим… Конвойный! Уведите его к остальным…
Несмотря на уже произошедшую в стране революцию, немногие из морских офицеров приняли ее сторону. Среди них оставались кадры, еще верные старому режиму. Офицеры, веру которых не поколебали не февральские, не октябрьские события 1917 г. Среди них был и Георгий Лангемак. И именно таких офицеров и обрабатывали коммунисты. Когото удалось переубедить, когото нет. Г.Э. Лангемак сделал вид…
В конце мая 1918 г. его отпускают изпод ареста. Демобилизовавшись с флота, прожив полтора месяца у Камневых, Георгий возвращается в Елизаветград. Вернувшегося из Финляндии сына мать встречает словами о том, что надо продолжать учебу и окончить университет, чтобы продолжить дело своего отца.
Внутренний двор бывшего здания женской гимназии. Вход в помещения, где располагались квартиры преподавателей, в одной из которых в период 1917–1920 гг. жила семья Г.Э. Лангемака. Фото автора
Еще раз подчеркнув тот факт, что все ее дети должны быть учителями, МарфаМария предложила сыновьям выбрать, в какой из университетов они хотят поступить. – Я понимаю, ты молод, Жорж. Тебе хотелось славы, и ты ее получил. Ты получил хоть и полугодовое, но хорошее образование… И еще эти классы… Я думаю, что окончив университет, ты теперь сможешь стать прекрасным учителем! И никаких «нет»! Вот и сестра с братом так же считают. Кстати, Виктор собирается восстанавливаться в Новороссийском университете, думаю, что вам будет лучше учиться вместе. А заодно он тебя остановит, если ты опять начнешь…
– Мама, прошу тебя… Я не смогу жить, если не буду военным! Ты же знаешь, что я мечтал об этом с детства!
– Тебе что, мало Ёлки?!. Или ты забыл про завещание своего отца?!. Я сказала «Нет!», и ты станешь учителем, как мы все! А генералу Петерсу я напишу, чтобы он перестал потворствовать твоим штучкам! Дети, малые дети!
Сбежать из Императорского университета, чтобы поступить в Школу прапорщиков!
– Мама заранее знала, что ты выбрал японскую филологию, чтобы провалиться на экзаменах, но не сомневалась, что поступишь… Она ведь сама с тобой занималась, и серебряная медаль тому подтверждение…
– Мама, я могу отдохнуть?..
– Несколько дней, да… Я дам, как окончишь университет, я дам тебе такую возможность! Ты же понимаешь, что у нас нет возможности для пустых забав, да и время сейчас сложное, сам знаешь…
Побыв несколько дней дома (г. Елизаветград, Петровская улица, д. 2) и подумав над этим предложением, он уступает матери и вместе со своим старшим братом Виктором решает поступить (а Виктор восстановиться заново) на 1 – й курс Новороссийского университета. Еще одной причиной столь скорого отъезда в Одессу является стесненность в жилищных условиях. МарфаМария и Мария Эриховна жили в небольших комнатах, предназначенных для преподавателей женской гимназии, располагавшихся в здании учебного заведения. Каждый раз, когда к ним приезжали родственники, это очень сильно стесняло их и не способствовало хорошей обстановке в доме.
Они едут в Одессу и 12 и 13 августа 1918 г. пишут прошения на имя ректора университета с просьбой о приеме в число студентов 1го курса историкофилологического факультета по классическому отделению. 24 августа они были зачислены9 и могли приступить к занятиям.
Согласно «Списку предметов, изучавшихся слушателями классического отделения», студенты 1го курса должны были изучать обязательные предметы: Богословие (3 часа); Новый язык (2 часа); Древняя история: – Восток (1 час, 1й или 2й курс), – Греция (2 часа, 1й или 2й курс), – Рим (2 часа, 1й или 2й курс); Римские авторы и семинарии по ним (10 часов, 1, 2, 3 и 4й курс); Логика (2 часа); Общее языковедение (3 часа, 1й или 2й курс); История античного искусства (3 часа, 1, 2 или 3й курс); Древнеклассическая теория словесности (2 часа, 1, 2 или 3 курс); Энциклопедия и история классической филологии (1 час, 1, 2 или 3й курс). Кроме того, были предметы, рекомендуемые для прослушивания в течение 4 лет обучения на отделении, не менее 4 часов по собственному выбору: Русский язык; Один из славянских языков; Один из романских языков; Один из германских языков; Среднегреческий язык; Новогреческий язык; Религия греков и римлян; Психология; Педагогика; Археология и нумизматика; История русской литературы; История славянских литератур; История западноевропейских литератур; История новой философии; Переводы с русского языка на древние.
В Государственной испытательной комиссии студенты классического отделения должны сдавать: Авторы греческие и римские (по 2 автора – прозаик и поэт); Греческая и римская литература; Древности греческие или римские; Сравнительная грамматика или санскрит; История древней философии; а также те предметы, которые читались на 4м курсе.
Для зачета 1 – го и 2го семестра студент должен сдать 6 экзаменов, для зачета 3го и 4го семестра – еще 6 экзаменов, для зачета 5го и 6го семестров – еще 4 экзамена; 7й и 8й семестры зачитываются без экзаменов, на основании заявлений преподавателей об участии студента в практических занятиях и о посещении им лекций. Все эти экзамены сдавались из предметов обязательных или рекомендованных. Экзамены, сданные из предметов необязательных и из новых языков, к зачету семестров не принимались; но сдача экзамена по Богословию и одному из новых языков составляет непременное условие для получения свидетельства о зачете 8го семестра и выпускного свидетельства. Экзамен по лекторскому курсу греческого языка при зачете семестров в счет указанного выше количества экзаменов не принимался, но составлял непременное условие для перехода с 1го курса на 2й. Для зачета каждого семестра было обязательно получить зачеты по тем практическим занятиям, на которые в этот семестр студент записывался10.