Даша смущенно улыбнулась:
— Помню.
— Ну вот. А ведь Николь там совсем юная, фактически твоя ровесница. Ну, может быть, на пару лет старше. Теперь представь, что тебе предложили такую роль. И не надо так смотреть на меня — это вполне возможно. Я сама выпустила в жизнь нескольких актрис.
— Правда? А как их зовут?
Кравцова пропустила вопрос мимо ушей.
— Уверяю тебя, деточка, у тебя есть все шансы стать кинозвездой. Но для этого предстоит многому научиться. Для начала нужно уметь показывать на экране красивый секс. Так, чтобы это было по-настоящему эротично и красиво. Я имею в виду эстетическую сторону дела. Ведь, не владей Николь Кидман такой техникой, у него ничего не вышло бы на экране. Ну, ты согласна?
— А… все актрисы этим занимались? — наморщив лоб, спросила Даша.
— Конечно, — веско ответила Кравцова. — Умение красиво изобразить секс — это важнейшая сторона их профессии. И кстати, подобное искусство тоже не каждому дается. Для этого нужен особый талант. Особая… э-э… чувственность! Обычно начинающие актрисы платят деньги за такие занятия. У нас же все это абсолютно бесплатно. Так сказать, факультативно.
— Да, но…
— Что?
Даша слегка понизила голос:
— Мама может не разрешить…
— Ты думаешь, возникнут проблемы?
— Уверена.
Валентина Дмитриевна задумалась.
— Ну я не знаю… — спокойно сказала она. — Может, лучше тогда ничего ей об этом не говорить? А? Как ты считаешь?
— Я считаю, что да, — промямлила Даша.
— Ну, значит, так и поступим. — Кравцова глянула на золотые часики. — Если ты не против, можем начать прямо сегодня. Факультатив начинается через сорок минут. Я сама подвезу тебя до аудитории.
2
Аудитория, куда привезла Дашу Кравцова, оказалась просторной и ярко освещенной комнатой. Здесь уже были две девочки и один мальчик, примерно ровесник Даши. Одну из девочек Даша знала, это была Маша Соболева, с которой они часто встречались в студии.
— Привет! — весело сказала ей Маша. — Ты теперь тоже здесь занимаешься?
В машине Валентина Дмитриевна дала Даше еще кофе — из маленького термоса, который достала из сумочки. И теперь у Даши сильно горели щеки. Но страх прошел. Наоборот, появился какой-то необычный задор. Теперь Даша была уверена, что должна сделать то, о чем рассказывала ей Валентина Дмитриевна. И сделать это лучше, чем делала Николь Кидман в фильме «Полный штиль»! На душе у Даши было легко и радостно, так что даже хотелось смеяться.
Весело посмотрев на Машу, Даша сказала:
— Да, теперь я тоже буду заниматься. А ты давно здесь?
— Два месяца. Валентина Дмитриевна говорит, что скоро мне нечему будет учиться!
Девочки переглянулись и весело рассмеялись.
«Наверно, она тоже пила кофе», — пронеслось в голове у Даш и.
Мальчик покосился на них и неуверенно улыбнулся. Он был симпатичный — высокий, стройный, с легким румянцем на смуглых щеках.
— Как тебя зовут? — смело спросила Даша.
— Артур, — представился он. — А вас?
— Даша.
— Маша.
— Приятно познакомиться. — Он по очереди пожал им руки.
— Ты здесь тоже в первый раз? — спросила «опытная» Маша.
Артур кивнул:
— Да.
— Ничего, тебе понравится.
«Интересно, а он пил кофе? — подумала вдруг Даша, вглядываясь в слегка смущенное лицо Артура. — Наверно, нет», — решила она.
Подошла Валентина Дмитриевна.
— Ну что, вижу, вы уже познакомились? — с улыбкой сказала она. — Скоро подойдет ваш преподаватель. А пока давайте быстро в душ! Маша покажет вам, где чистые полотенца и гели…
Теперь, вспоминая свой первый день, Даша никак не могла понять, как же она на такое решилась? Ну, допустим, Кравцова подмешала в кофе какую-то дурь. Ну и что? Ведь не сошла же она с ума от этого! Она не теряла сознание и не действовала на автопилоте, как это случается с алкоголиками или наркоманами. Она отдавала себе полный отчет во всех своих поступках.
Преподаватель оказался взрослым мужчиной, лет сорока, с мускулистыми руками и небольшим брюшком, которое еще не успело как следует отвиснуть. Не сказать, чтобы он понравился Даше, но и отвращения не вызвал. Он был вежлив и мил. Он не столько приказывал, что нужно делать, сколько просил и подсказывал. И делал это так, что ему совершенно невозможно было отказать. Минут через десять «упражнений» смущение прошло, и Даша даже почувствовала удовольствие от всего, что происходит. Это было так необычно и так… порочно, что захватывало дух!..
— Как я могла быть такой дурой? — спросила себя Даша и с силой вмяла окурок в пепельницу. Затем встала и открыла окно, чтобы выветрить из квартиры запах сигаретного дыма.
На столе зазвонил телефон. Даша лениво взяла трубку.
— Дарья? — Это была Кравцова. — Дарья, это ты?
— Ну, — ответила Даша.
— Дарья, сегодня на занятия не приходи. Нужно сделать перерыв. Ты слышишь меня?
— Ну.
— У нашего фонда появились враги. Они постараются сделать все, чтобы закрыть наш фонд и агентство «Шарм». Они используют любую мелочь, чтобы помешать нам. Поэтому, девочка моя, если тебя кто-то спросит о твоих занятиях, ты…
— Я никому ничего не скажу, — вяло ответила Даша.
— Я знала, что ты поймешь. Ты всегда была умницей! Недаром я считаю тебя самой талантливой из моих учениц. У тебя все в порядке? Что-то голос у тебя странный.
— У меня все в порядке, — сказала Даша. — А кто они?
— Наши враги — конкуренты. Ты же изучала в школе экономику, и понимаешь: все, что для нас плохо, для них — хорошо. Это основное правило конкурентной борьбы.
— Да, я понимаю.
— Поэтому еще раз повторюсь: никому ни слова о нашей студии.
— Я поняла. До свидания.
— Всего хоро…
Даша положила трубку на рычаг. На душе у нее стало совсем гнусно. В комнату через открытое окно влетела большая муха. Она принялась с громким жужжанием летать по комнате, натыкаясь на стены. Потом стала кружить под потолком. Даша подняла взгляд и стала следить за ее полетом. Наконец муха уселась на люстру и затихла.
Некоторое время Даша глядела на люстру, и вдруг ей в голову пришла странная, обжигающая мысль. Она даже вздрогнула. Мысль эта запульсировала у Даши в мозгу с настойчивостью человека, который долго стучался в дверь квартиры и уже потерял надежду войти, но тут дверь неожиданно открылась. Так и Даша вдруг поняла, что эта мысль давно жила у нее в голове, но она не обращала на нее внимания, отмахивалась.
«Мама говорила, что этот крюк рассчитан на сто килограмм. В тебе всего пятьдесят восемь. Он выдержит», — произнес в мозгу у Даши четкий, спокойный голос.
«Но я не знаю, как это сделать», — ответила Даша голосу.
«Чепуха! Это делается легко. Ты сто раз читала об этом в книжках, журналах и газетах. Даже в кино видела! Нужна крепкая бельевая веревка. А она есть на балконе. Снять веревку несложно. Ты сама натягивала ее вместе с мамой и знаешь, как это сделать».
«А как же… мама? Как она это переживет?»
«Просто. Сначала, конечно, немного поплачет. Но потом дядя Володя пригласит ее куда-нибудь — в Сочи ил и в Ялту, а может, в Турцию, как прошлой весной, — и она успокоится. И заживет вместе с дядей Володей, и будет жить долго и счастливо».
«Ну раз так, то я согласна».
И Даша решительно распахнула балконную дверь…
3
Артуру Нестику было семнадцать, но выглядел он моложе. Если бы не высокий рост, ему с легкостью можно было бы дать лет четырнадцать. Темные волосы, худощавое лицо, румянец на щеках и легкий пушок над губой. Почти у всех одноклассников Артура уже росли настоящие усы, а у некоторых даже бородки пробивались. Артур же каждый понедельник брил пушок под носом, надеясь, что на его месте вырастет густая и жесткая щетина, однако ничего не получалось.
Однако, обделив обильной растительностью на лице, Бог не обидел Артура ростом и мускулатурой. На уроках физкультуры он стоял третьим в строю, а за ним еще десять парней, самый последний из которых был ниже Артура почти на голову.
Артуру нравилось разглядывать в зеркале свою обнаженную фигуру. Сложение у него было как у взрослого. Однажды один из приятелей, сам невысокий, полный и коротконогий, завистливо сказал Артуру:
— Тюха, тебе с твоими бицепсами надо работать в стрип-баре! Будь у меня такие мышцы, я бы уже на тачку себе заработал!
Артур тогда посмеялся в ответ, но слова приятеля крепко засели ему в голову. С одной стороны, мысль о работе в стрип-баре казалась Артуру постыдной и крамольной. Но с другой… почему бы и нет? Работа есть работа. Неужели стоять у станка и вытачивать чугунные болванки — изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год — намного лучше? Если подумать, то тратить свою жизнь на производство груды чугунных болванок — это еще постыднее, чем выставлять напоказ свое тело. Механическая, животная работа — и никакого творчества. В стриптизе хоть какая-то гармония есть. Или эта… как ее… эстетика.
Рассуждая об этом, Артур вспомнил о недавнем разговоре с отцом и залился краской стыда. А разговор был таким.
— Сынок, — осторожно, выбирая каждое слово, сказал отец, — мы туте мамой подумали… Ну, в общем, скажи мне честно, у тебя есть подружка?
— А что? — насторожился Артур.
— Ну… — Отец явно замялся. — Ты все время либо один, либо с друзьями. А в твоем возрасте пора дружить с девочками.
— Пап, а тебе не кажется, что это мое личное дело?
— Так-то оно так, но мы твои родители, и мы волнуемся за тебя. Короче говоря, сынок, если у тебя какие-нибудь проблемы с этим… ты можешь всегда рассчитывать на нас.
— Пап, что ты имеешь в виду? — ужаснулся пришедшей в голову мысли Артур.
— Ну, допустим, если у тебя какие-нибудь… непростые отношения с каким-нибудь… э-э… другом… Я имею в виду какого-нибудь… мальчика. — Отец выдержал паузу, собираясь с мыслями, но, видимо, так и не сумел собраться. — Понимаешь, — снова заговорил он, — ты так много времени проводишь у зеркала… И эти твои одеколоны. Ты постоянно ими пользуешься. Просто обливаешься с ног до головы.
— Мне нравятся приятные запахи, — холодно отчеканил Артур. — И еще: у меня нет никаких проблем.
Разговор, таким образом, был закончен.
Но с тех пор в голову Артуру все чаще приходила одна отвратительная и пугающая мысль. «А что, если отец прав? — с тяжелым сердцем думал он. — Что, если я в самом деле…»
Такие невеселые мысли стали посещать многодумную голову Артура Нестика почти каждый вечер, когда он стоял в ванной комнате и разглядывал свое стройное, мускулистое тело.
Но и совет приятеля не выходил у него из головы. «Зачем-то же Бог дал мне такое тело, — рассуждал Артур. — Кто-то из великих сказал, что у каждого человека есть какой-нибудь талант. Дар! Может, это и есть мой дар?»
Но, помимо моральных терзаний, проблема была в том, что Артур не умел танцевать. А без этого, как ни крути, стриптизером не стать. Да и артистизм не помешал бы. Вон как они раскованно себя ведут. Смогу ли я так же? Эх, найти бы место, где за скромную плату научили бы всем этим штуковинам…
Вскоре «место» нашлось. Объявление в газете гласило: «Студия эстетического развития при кастинговом агентстве «Шарм» приглашает юношей и девушек до семнадцати лет на курс хореографической пластики и актерского мастерства. Наши телефоны…»
— Значит, судьба, — сказал себе Артур и в тот же день позвонил в студию.
С Дашей он познакомился через неделю после начала занятий. Эта встреча перевернула всю его жизнь. Во-первых, теперь он мог сказать четко и определенно, как это сделал когда-то Арнольд Шварценеггер: «Я восторженный гетеросексуал!» Все опасения отца были беспочвенны. Во-вторых, и это главное: Даша вроде бы тоже была расположена к Артуру. По крайней мере, когда он пригласил ее в кафе (это случилось после второй их встречи), она, не задумываясь, согласилась. Потом они стали встречаться почти каждый вечер.
Лишь одно тревожило Артура. От вечера к вечеру Даша становилась все грустнее и грустнее. А однажды, сидя в кафе, она посмотрела в окно и тихо проговорила:
— Боже мой, какая мерзость.
— Что? — не понял Артур.
Даша посмотрела ему в глаза и ответила:
— Всё.
Больше она ничего не сказала, но Артур и так понял, что она имеет в виду. Ему и самому было не по себе от этих странных занятий. Кравцова и Чернов называли их так: «Психология и методика современного секса».
Если честно, Артура с души воротило, когда он видел, как «инструктор» прикасается к Даше. Иногда у него аж дыхание захватывало от ярости и ревности, но он усмирял себя. В конце концов, кто он такой, чтобы указывать Даше? Просто друг.
На третью неделю занятий Артур и Даша узнали, что все занятия снимаются на видеокамеру. Ребят просто собрали в просмотровой комнате и дали просмотреть кассету с записью.
— Это чтобы вы смогли трезво оценить свои успехи и ошибки, — объяснила Кравцова, разливая ребятам кофе.
(Кофе она по-прежнему готовила по итальянскому рецепту, добавляя туда коньяк и еще что-то — «для аромата».)
Смотреть видеокассету было и стыдно, и весело одновременно. Вернее — сначала было стыдно, но потом, когда все «растормозились», стало очень забавно. Ребята со смехом тыкали в экран телевизора пальцами и подталкивали другдруга плечами.
— Я рада, что вам понравилось, — с улыбкой резюмировала просмотр Кравцова.
А вечером Даша заговорила о мерзости всего, что они делают. И Артур неожиданно осознал, что она права. Слишком права! С тех пор жизнь его снова превратилась в мучение.
4
За час до того, как Даша решила свести счеты с жизнью, Артур Нестик сидел в кафе «Уют», пил пиво и думал о Даше. А подумать тут было о чем. Даша в последнее время все больше и больше хандрила. Становилась какой-то замкнутой, злой. На Артура смотрела как на врага народа.
«Как будто это я виноват, что она записалась в эту поганую студию!» — в сердцах подумал Артур и отхлебнул пива.
— Молодой человек, могу я присесть за ваш столик? — услышал он вдруг над самым ухом.
Артур задрал голову и увидел незнакомого мужчину. Тот был невысокий, широкоплечий, с худощавым, симпатичным лицом. В черном чубе сверкала прядь седых волос.
Не дожидаясь ответа, незнакомец отодвинул стул и уселся на него, сложив руки замком и положив их на стол. Руки у него были большие, смуглые, изрезанные жилами и — это сразу было понятно — очень сильные.
— Вообще-то я не сказал «да», — недовольно заметил Артур.
— Правда? — вскинул брови мужчина. — Амне показалось, что сказали.
Незнакомец чуть склонил голову набок и стал беззастенчиво рассматривать Артура. Артур поежился.
— Ну это уже наглость, — сказал он, сильно повысив голос. — Сели тут без моего разрешения, а теперь еще и пялитесь на меня как на картину.
— Извините, у меня не слишком хорошие манеры. — Незнакомец достал из кармана пачку «Беломо-ра» и вытряхнул на ладонь папиросу. Перед тем как запихнуть эту гадость в рот, он дунул в патрон. (Точно так же делал дед Артура, который не признавал современных сигарет и курил только «Беломор».)
Артур хотел разразиться гневной тирадой, но незнакомец опередил его.
— Вы ведь Артур? — спросил он, чиркая спичкой об коробок.
Артур замер с открытым ртом.
— А… вы откуда меня знаете?
Незнакомец прикурил, спрятал коробок в карман и сказал:
— Я вас не знаю. Но был бы не против познакомиться. — Он протянул Артуру жилистую руку: — Зовите меня Иван Иваныч.
Артур машинально пожал протянутую ладонь и поспешно отдернул руку, словно ладонь незнакомца обожгла ему пальцы. «Если он будет валять дурака и дальше, придется навалять ему по шее», — подумал Артур.
— Я пришел сюда как ваш друг, — сказал Иван Иваныч, словно разгадав мысли Артура. — Мне следовало сразу это сказать. У меня есть к вам одно небольшое дело.
— Что-то я не припомню, чтобы у меня был такой друг, — неприязненно сказал Артур. — Кто вам сказал мое имя? Бармен?