Джек Вэнс
Машина смерти: Звездный король. Машина смерти
(Перев. с англ. А. Жикаренцева)
Глава 1
Что за парадокс, какое отсутствие здравого смысла, когда разница в какие-то несколько сот миль, да что там миль — в несколько футов или даже дюймов, способна превратить отвратительнейшее преступление в простой, совершенно заурядный случай!
Где нет принужденья, там не нужен закон.
Пословица.
Смэйд был довольно скрытным человеком. О его происхождении и молодых годах знал лишь он один. В 1479 году он приобрел большую партию лучшего строительного леса, которую по весьма туманным причинам переправил на скромную каменистую планетку в средней части Края Света. И там с помощью нанятой по контракту команды, состоящей из десяти мастеровых и стольких же рабов, он выстроил таверну Смэйда.
Расположена она была на вытянутой, поросшей вереском узкой косе, разделявшей горы Смэйда и океан Смэйда, точно на экваторе планеты. При строительстве Смэйд руководствовался планом столь же старым, как и сами строительные материалы, используемые им: на стены пошли камни, на стропила — доски, а крышу он выложил черепицей. После завершения работ таверна смотрелась так, будто уже веками принадлежала окружающему ее пейзажу: продолговатое двухэтажное здание с высокой двускатной крышей, двумя рядами окон — как с фасада, так и с тыльной стороны, с трубами от каминов, топившихся ископаемым торфом. Позади таверны росла группа похожих на кипарисы деревьев, формой и листвой также совершенно сливающихся с пейзажем.
Смэйд внес некоторые изменения и в окружающую среду на планете: в одной защищенной от ветров долине, сразу за таверной, он развел огород и разбил фруктовый сад; в другой устроил загон для небольшого стада домашнего скота и соорудил маленький домик для домашней птицы. Причем все это было сделано с любовью и предельной осторожностью, чтобы присутствие животных ни в коем случае не повлияло на биологическое равновесие планеты.
Размеры владений Смэйда ограничивались лишь его собственными желаниями — других обитателей на планете просто-напросто не было, однако он предпочел ограничиться тремя акрами земли, которые огородил каменной выбеленной изгородью. Ко всему остальному, что происходило за пределами этого забора, он оставался полностью равнодушным, если только происходящее там не затрагивало его личные интересы, но пока такого еще ни разу не случалось.
Планета Смэйда оказалась единственным спутником звезды Смэйда — едва различимого белого карлика в сравнительно пустынном регионе пространства. Местная растительность отличалась чрезвычайной скудностью: лишайники, мхи, примитивные стелющиеся и вьющиеся растения да водоросли, окрашивающие всю поверхность океана в черный цвет. Животный мир был еще более беден: белесые черви в морском иле, несколько изрядно смахивающих на студень существ, тупо пожирающих черные водоросли, плюс пара видов простейших одноклеточных организмов. Таким образом, вряд ли привнесенные Смэйдом флора и фауна могли ощутимо повлиять на экологию планеты.
Сам Смэйд был высоким коренастым мужчиной с необычайно светлой кожей и черными, цвета воронова крыла, волосами. Прошлое его, как уже упоминалось, было сокрыто туманом, и никто не слышал, чтобы Смэйд упоминал о нем. Однако таверну он содержал, придерживаясь весьма строгого кодекса правил. Три жены его жили в полном согласии друг с другом, дети были красивы и хорошо воспитаны, а сам Смэйд считался безукоризненно вежливым хозяином. Расценки у него были высоки, но вполне перекрывались гостеприимством и щедростью, так что доходы его неизменно росли. Плакат над баром гласил: «Ешь и пей сколько душе угодно. Кто может и платит — клиент, кто не может и не платит — гость заведения».
Постоянными посетителями таверны были самые разные люди: изыскатели, космопроходцы, техники по обслуживанию приводов Джарнелла, частные детективы, занимающиеся розыском пропавших без вести людей или украденных сокровищ, порой даже представители МПКК — «ласки», как их называли на Краю. Остальная публика большей частью представляла собой всякое отребье, таких можно было называть как угодно: сколько преступлений — столько имен. Но выхода не было, и Смэйд вел себя одинаково со всеми.
В июле 1524 года в таверне Смэйда объявился некий разведчик по имени Кирт Джерсен. Его корабль, стандартная модель, взятый в аренду в одном из прокатных агентств Ойкумены, являл собой десятиметровый цилиндр, оснащенный только самым необходимым. В носовой части размещались совмещенный монитор-автопилот, звездоискатель, хронометр, телескоп и системы ручного управления. Середину корабля занимали жилые отсеки, генератор воздуха, реконвертер, перерабатывающий всяческую органику, информационный центр и кладовые. Корма предназначалась для энергоблока, привода Джарнелла и нескольких хранилищ. Как и на всех остальных разведкораблях, корпус судна усеивали многочисленные выбоины и вмятины.
Облик самого Джерсена также оставлял желать лучшего: поношенная одежда, скромность, если не сказать — убогость, которая подчеркивалась откровенной неразговорчивостью. Но Смэйда это ни капли не смутило.
— Надолго к нам, мистер Джерсен?
— Дня на два-три, не больше. Нужно кое-что обдумать.
Смэйд понимающе кивнул.
— Как раз никого нет — разве что вы да Звездный Король. Так что тишины и спокойствия вам хватит с избытком.
— Меня устраивает, — ответил Джерсен, что было истинной правдой.
Несмотря на то что большинство его дел было успешно завершено, проблем еще оставалось выше головы. Он уже повернулся, собираясь выйти, как вдруг остановился и взглянул на Смэйда, словно слова Смэйда только сейчас дошли до него:
— Звездный Король? Здесь, в таверне?
— Во всяком случае, так он представился.
— Ни разу не доводилось встречаться ни с кем из них. Слышать-слышал, но никогда не видел.
Смэйд вежливо кивнул, давая понять, что его это никак не касается, и показал на висящие на стене часы.
— Наше местное время, лучше переставьте ваши часы. Ужин ровно в семь, то есть через полчаса.
Джерсен поднялся по каменным ступеням в свою комнату — простенькую клетушку с кроватью, стулом и столом — и посмотрел в окно, окинув взглядом узенькую полоску суши, поросшую вереском и разделяющую горные кручи и океан. На посадочном поле стояло всего два корабля: его собственный и еще один, покрупнее да потяжелее, принадлежащий, очевидно, Звездному Королю.
Покинув комнату, Джерсен прошел по коридору, умылся в общей ванной комнате и спустился в зал на первом этаже, где его ждал ужин из хорошо приготовленного мяса, сдобренного овощами и фруктами, выращенными Смэйдом. Подошли и еще двое гостей таверны. Первым появился Звездный Король, странная личность, ростом чуть выше среднего, с черной, как смоль, кожей и такими же черными глазами. Сопровождаемый шорохом богатых одежд, он быстро проследовал в дальний конец комнаты, держась с предельным высокомерием. Антрацитовая кожа, отбрасывающая блики при малейшей игре света, делала его лицо многообразной, изменчивой маской. Его одеяния поражали вычурностью: широкие брюки-бриджи из оранжевого шелка, белый кушак, свободная алая мантия и щегольски сдвинутый на бок берет в черную и серую полоску.
Джерсен с нескрываемым любопытством проводил его взглядом. Ни разу еще он не встречался со Звездными Королями вот так, лицом к лицу, хотя неоднократно до него доносились слухи, будто по всем планетам инкогнито разбросаны сотни и сотни Звездных Королей. Раса эта представляла собой сплошную загадку с тех самых пор, как люди впервые посетили Лямбду-Грас.
Второй гость, видимо, только-только прибыл: худощавый мужчина средних лет неопределенной расовой принадлежности. На своем пути Джерсен не раз сталкивался с такими, как он, — этим сбродом, без имени, без профессии, кишел весь Край Света. Короткие взъерошенные светлые волосы и желтоватая, болезненного цвета кожа, да и вообще весь его вид говорили о какой-то глубоко запрятанной неуверенности. Он ел без видимого аппетита, то и дело поглядывая то на Джерсена, то на Звездного Короля, однако вскоре стало понятно, что внимание его приковано именно к Джерсену. Джерсен всячески старался игнорировать эти с каждой минутой делающиеся все более и более настойчивыми взгляды, менее всего ему хотелось оказаться вовлеченным в какие бы то ни было дела незнакомца.
Увы, его опасения сбылись. После обеда, когда Джерсен сидел и любовался вспышками молний над океаном, к нему, нервно мигая и гримасничая, подобрался тот самый второй гость.
— Насколько я понимаю, вы прибыли сюда из Бринктауна? — нарочито спокойным тоном, который не мог скрыть нервозности, произнес незнакомец.
Джерсен с детства привык скрывать свои истинные чувства под тщательно выверенным, иногда даже мрачноватым спокойствием, однако вопрос незнакомца, наложившись на его собственные тревоги и сомнения, слегка озадачил Джерсена. Он слегка помедлил и наконец утвердительно кивнул.
— Да, вы не ошиблись.
— Я думал встретить здесь кого-нибудь другого, но, впрочем, теперь это уже не имеет значения. Я понял, что не смогу выполнить взятые на себя обязательства. Ваша поездка сюда была напрасной. Вот и все.
Он немного отступил и осклабился жутковатой улыбкой, предназначенной, по-видимому, в ответ на ту реакцию, которая, по его мнению, должна была последовать со стороны Джерсена.
— Вы, очевидно, принимаете меня за кого-то другого, — вежливо улыбнулся Джерсен, слегка покачав головой.
Незнакомец с недоверием уставился на Джерсена.
— Но вы прибыли сюда из Бринктауна?
— И что с того?
Мужчина безнадежно махнул рукой.
— А, все равно. Я было подумал… что ж, теперь это уже не имеет никакого значения. — Помедлив немного, он добавил: — Я заметил ваш корабль. Модель 9Б. Вы ведь разведчик?
— Не спорю.
Лаконичность ответа ничуть не обескуражила незнакомца.
— И вы летите дальше? Или возвращаетесь?
— Дальше, — так же лаконично ответил Джерсен, но затем, решив, что не плохо бы разузнать побольше о роли, которую ему навязывали, продолжил: — И не могу сказать, чтобы мне особо сопутствовала удача.
Нервозность незнакомца словно рукой сняло. Плечи его опустились.
— Я сам занимаюсь тем же делом. Ну, а удача… — Он безнадежно вздохнул, и Джерсен уловил аромат самодельного виски, изготовляемого Смэйдом. — В своих бедах я должен винить лишь себя самого.
Джерсен по-прежнему держался настороженно. Голос незнакомца звучал выразительно, произношение выдавало хорошо образованного человека, хотя, в принципе, само по себе это еще ничего не значило. Очень может быть, что он именно тот, за кого себя выдает: разведчик, ввязавшийся в Бринктауне в какие-то неприятности. Или наоборот: он и есть та самая неприятность, и последствия могут оказаться весьма плачевными. Конечно, Джерсен с большей охотой посвятил бы себя своим собственным проблемам, однако элементарная осторожность подсказывала ему, что разговор просто так прерывать не следует. Он глубоко вздохнул и, ощутив легкую жалость к себе, решился-таки на благородный, хоть и бессмысленный, поступок:
— Вы не присоединитесь ко мне?
— Благодарю вас. — Мужчина устроился напротив и с показной бравадой, словно избавляясь таким образом от всех своих беспокойств и треволнений, представился: — Меня зовут Тихолт, Луго Тихолт. Выпьете со мной? — Не дожидаясь ответа, он сделал знак рукой, подзывая к себе одну из молоденьких дочерей Смэйда, девочку лет девяти-десяти, в скромной белой блузке и длинной черной юбке. — Виски для меня, малышка, а джентльмену — на его усмотрение.
Казалось, то ли спиртное, то ли предвкушение близкой беседы придало дополнительных сил Тихолту: голос его стал тверже, взгляд прояснился, глаза заблестели.
— И сколько вы отсутствовали? — спросил он.
— Месяца четыре, может, пять, — ответил Джерсен, продолжая играть роль разведчика. — И все это время сплошные скалы, грязь да сера… Не знаю даже, стоило ли из-за этого так надрываться.
Тихолт улыбнулся и медленно кивнул.
— Но все равно это захватывает… Звезда, в сиянии которой купаются планеты. И опять ты спрашиваешь себя, может, вот сейчас все и свершится? А потом снова и снова — дым и аммиак, странные кристаллы, вихри окисей углерода и кислотные дожди. Но ты идешь дальше — вперед, вперед. Может, там, сектором дальше, все эти элементы образовали новую, высшую форму? Но опять тебя подстерегают те же самые ил, черные ловушки и метановые бури. И вдруг вот она! Совершенная красота…
Джерсен молча потягивал виски. По-видимому, Тихолт был истинным джентльменом, хорошо воспитанным и образованным, но, к несчастью, опустившимся в этом мире.
— Понятия не имею, где все-таки может скрываться эта самая удача, — продолжал тот, обращаясь в основном к самому себе. — Я уже ни в чем не могу быть уверен. Счастливая случайность на проверку оборачивается неудачей, а разочарование становится более желанным, нежели успех… Но все же я знаю, что к чему, и никогда в жизни не назову удачей полный провал, а уж разочарование никто не сможет перепутать с успехом. Только не я. Так что все одно — жизнь продолжается.
Джерсен начал потихоньку расслабляться. Такого рода непоследовательность, свидетельствующую лишь о незаурядном уме его собеседника, трудно было вообразить среди его врагов. Если только те не наняли сумасшедшего.
— Сомнения несут в себе больше страданий, нежели обыкновенное невежество, — осторожно вставил Джерсен.
Тихолт с уважением окинул его взглядом, так, будто слова Джерсена явились свидетельством высшей мудрости.
— Но вы же не считаете, что лучше человеку оставаться невеждой?
— Всякое бывает, — ответил Джерсен, стараясь вести разговор как можно более непринужденно. — Именно сомнения порождают нерешительность и, таким образом, заводят в тупик. Невежда же действует. А уж прав он или нет — по этому поводу у каждого человека есть свое собственное мнение. Согласия в этом вопросе не добиться никогда в жизни.