На деле понятие торжества включает в себя две составляющие: во-первых, Зло должно быть искоренено полностью, а во-вторых, именно Добро непременно должно заполнить возникшую брешь. Но невозможно, чтобы один человек с успехом осуществлял обе этих функции. Добро и Зло, несмотря на широко распространенное заблуждение, не есть нечто противоположное, не есть зеркальное отражение друг друга, и отсутствие одного вовсе не означает присутствие другого. В твою задачу, чтобы избавиться от лишней путаницы, входит только уничтожение носителей Зла.
Кто есть носитель Зла? Злой человек тот, кто подчиняет других своим целям в корыстных интересах, кто уничтожает прекрасное, кто причиняет боль и губит жизнь. Но никогда не следует забывать, что убийство носителя Зла вовсе не эквивалентно уничтожению Зла как такового, ведь Зло не больше чем взаимосвязь между отдельно взятым индивидуумом и окружающей его обстановкой. Семя, несущее в себе яд, приживается лишь в той почве, которая содержит нужные ему питательные вещества. В данном случае такой почвой является Край Света, и, поскольку не в человеческих силах изменить здешнее положение (Край как таковой будет существовать вечно), ты должен будешь посвятить всю свою жизнь искоренению ядовитых спор, произрастающих в этой почве. Это задание длиною в жизнь, и конца его тебе не увидеть.
В таком деле нашим первым побуждением, вне всяких сомнений, является примитивная жажда мести. Пятеро капитанов пиратских кораблей уничтожили или забрали в рабство всех, кто был так дорог нам обоим. Месть не несет в себе позора, когда служит благородному делу. Имен этих пятерых я не знаю. Мои самые отчаянные попытки раздобыть эту информацию закончились полной неудачей. Правда, одного из пиратов, мелкую сошку, все оке мне удалось найти. Его зовут Парсифаль Панкароу, и он не менее опасен, чем те пятеро главарей, просто у него меньше возможностей творить Зло. Ты должен будешь разыскать его на Краю, и от него ты узнаешь имена пятерки.
А потом ты убьешь их всех, и не бойся, если смерть их будет мучительной, ибо сами они причинили неизмеримо больше страданий и боли остальным людям.
Но тебе предстоит еще многому научиться. Я бы посоветовал тебе присоединиться к Конгрегации, но, боюсь, тебе не по нраву придутся их порядки. В общем, поступай, как сочтешь нужным. В молодости я хотел стать неофитом, но Судьба рассудила по-своему. Будь у меня хоть один знакомый Брат, я бы отослал тебя за советом к нему, но такого друга у меня нет. Возможно, вне Конгрегации ты будешь чувствовать себя менее связанным. На неофитов первых четырнадцати ступеней налагаются чрезмерно суровые ограничения.
В любом случае я советую тебе большую часть своего времени отвести на изучение саркойских ядов и техник рукопашного боя, и проделать это лучше всего на самом Саркое. В твоем искусстве стрельбы, как и в метании ножа, еще существуют некоторые пробелы, хотя совсем немногие могут достойно противостоять тебе в рукопашной схватке. У тебя прекрасная интуиция, твои самоконтроль, неторопливость и способность постоянно менять тактику заслуживают лишь похвалы. Но многому тебе надо еще учиться и учиться. Следующие десять лет посвяти учебе и упорным тренировкам, и будь осторожен. Во Вселенной немало способных людей, так что не растрачивай себя по пустякам до тех пор, пока не будешь готов и душой, и телом. Короче говоря, не стоит возводить во главу угла мужество или героизм. Добрая доля осторожности — назови ее страхом или даже трусостью — никогда не помешает такому человеку, как ты, единственной ошибкой которого может стать безрассудная, почти мистическая вера в успех своего предначертания. Не позволяй себе обмануться этим — все мы смертны, что я и доказал.
Вот так, внук мой, я уже мертв. Я учил тебя отличать Добро от Зла и горжусь, что с честью исполнил свой долг. Надеюсь, ты будешь вспоминать меня с любовью и уважением.
Твой любящий дед, Рольф Марр Джерсен.
В течение одиннадцати лет Кирт Джерсен послушно исполнял предписания своего деда. Одновременно с тем повсюду, в Ойкумене и на Краю Света, он искал Парсифаля Панкароу. Но все было тщетно.
Лишь немногие профессии по своей сложности, азарту и опасным ситуациям, в особенности для новичков, могут сравниться с работой агента МПКК. Джерсен с честью выдержал два задания — на Фароде и на Голубой Планете. Во время исполнения второго из них Джерсен еще раз запросил любую информацию о Парсифале Панкароу, и на сей раз ему сообщили, что в настоящий момент Парсифаль Панкароу проживает в Бринктауне под именем Айры Баглосса, где работает маклером на одну преуспевающую фирму по импорту и экспорту.
Джерсен разыскал его. Айра Баглосс, он же Панкароу, оказался дородным, энергичным мужчиной, с лысой, как бильярдный шар, головой, выкрашенной в лимонно-желтый цвет кожей и шикарными черными усами.
Город Бринктаун раскинулся на плато, островком возвышающемся посреди черно-оранжевых джунглей. Две недели Джерсен отслеживал все передвижения Панкароу и тщательно изучал его распорядок дня, который, кстати, свидетельствовал о мнимом Айре Баглоссе как об удивительно беззаботном человеке. Затем однажды вечером Джерсен нанял такси, стукнул водителя по голове и, подъехав к клубу с названием «Беседа у Джодиссея при Цветке», стал ждать, пока Панкароу не устанет от общества своих приятелей-собутыльников и не вывалится в душную бринктаунскую ночь. Изрядно довольный самим собой и мыча под нос какую-то модную песенку, которую, видно, только что услышал, Панкароу, покачиваясь, добрался до такси, которое тут же доставило его в положенное место, но не в его роскошный особняк, а на одну из отдаленных полянок в джунглях. Там Джерсен стал задавать Панкароу вопросы, на которые тому отвечать явно не хотелось.
Панкароу пытался отнекиваться, потом долгое время молчал, но тщетно: в конце концов, все пять имен были успешно извлечены из его памяти.
— Но что будет со мной? — прохрипел полумертвый Айра Баглосс.
— Я убью вас, — ответил Джерсен, бледный и немного дрожащий после экзекуции, которая не доставила ему никакого удовольствия. — Вы стали моим врагом. Более того, за свои преступления вы должны были быть казнены еще много лет назад.
— Да, было, все было, — воскликнул вспотевший от страха Панкароу. — Но теперь-то я веду безупречную жизнь, и чтобы я еще кому-нибудь причинил хоть малейший вред — да никогда!
Джерсен отвернулся. Неужели каждый раз его будет так тошнить? Неужели каждый раз его будет охватывать такое отчаяние? Сделав над собой чудовищное усилие, ровным и жестким голосом он произнес:
— Очень может быть, что сейчас вы говорите правду. Но ваши деньги пахнут кровью. И вы не упустите случая при первой же возможности сообщить о моем существовании кому-нибудь из этой пятерки.
— Нет, клянусь вам. А мои деньги… знаете что, заберите их себе, а?
— Куда вы их спрятали?
Панкароу сделал еще одну попытку выторговать свою жизнь.
— Я отведу вас.
— Прошу прощения, но ничего не получится, — грустно покачал головой Джерсен. — Очень скоро вас уже не будет в живых. Когда-нибудь это происходит с каждым. Вам предоставляется последняя возможность исправить все то зло, что вы сотворили при жизни…
— Они под моим надгробьем! — заорал Панкароу. — Под гранитной плитой, прямо у моего дома!
Джерсен коснулся шеи Панкароу небольшой трубочкой, которая впрыснула ему под кожу один из саркойских ядов.
— Пойду проверю, — сказал он. — Вы же, пока я буду ходить, поспите.
Джерсен говорил чистую правду. Панкароу с облегчением вздохнул — и спустя несколько секунд… был уже мертв.
Джерсен вернулся в Бринктаун, обманчиво мирный город, огромные, богато украшенные трех-, четырех- и пятиэтажные дома которого возносились над зелеными, пурпурными и черными деревьями. На город спустились сумерки. Джерсен неторопливо зашагал по тихой темной аллейке к владениям Панкароу. Найти каменное надгробие не составило особого труда, оно возвышалось прямо перед фасадом дома: массивный монумент из мраморных полусфер и кубообразных фигур, на вершине которого вздымался Парсифаль Панкароу собственной персоной — голова запрокинута к небу, руки распростерты, словно в полете. Пока Джерсен разглядывал изваяние, с крыльца спустился мальчик лет тринадцати-четырнадцати и подошел к нему.
— Вы приехали от моего отца? Он все с теми толстухами?
Джерсен усилием воли совладал со своей совестью и отбросил всякие мысли об изъятии из склепа денег Панкароу.
— Я привез вам кое-что от него.
— Может, вы зайдете? — предложил мальчик робким голосом, в котором проскальзывали нотки беспокойства. — Я пойду позову маму.
— Нет, не надо. У меня мало времени. Слушай внимательно. Твоего отца вызвали по очень срочному делу. Он не сказал, когда вернется. Может, вы его больше никогда не увидите.
Мальчик слушал его, вытаращив глаза.
— Он… он сбежал?
Джерсен кивнул.
— Да. Его отыскали старые враги, и он не смеет показаться здесь. Он велел передать тебе или твоей матери, что деньги спрятаны под надгробной плитой.
Мальчик с недоумением вытаращился на Джерсена.
— Но кто вы?
— Вестник, не более того. Передай матери мои слова. Да, и еще, когда будете поднимать надгробие, соблюдайте осторожность. Там может оказаться специальное устройство, чтобы уберечь деньги от возможных грабителей. Все понял?
— Да, ловушка для дурака.
— Вот именно. Будьте поосторожней там. Пусть кто-нибудь из ваших хороших друзей вам поможет.
Джерсен покинул Бринктаун. Он сразу вспомнил о планете Смэйда, о тишине и покое, царящих в таверне, — как раз то, что надо, чтобы его совесть угомонилась. «Где же лежит то самое равновесие?» — то и дело спрашивал он себя, пока корабль тормозил у планеты. Его терзали сомнения. Парсифаль Панкароу, безусловно, заслужил смерть, и приговор был приведен в исполнение. Но как быть с его женой и сыном? Для них это мучительная боль, но справедливо ли это? Да, было сделано все возможное, чтобы защитить семьи более достойных людей, пытался убедить себя Джерсен. Но испуганный взгляд мальчика навсегда останется в его памяти.
Его вела рука Судьбы. Первый же встреченный им в таверне Смэйда человек заговорил о Малагате-Беде — именно это имя первым выдавил из себя Парсифаль Панкароу. Лежа в своей постели, Джерсен тяжело вздохнул. Панкароу мертв, несчастный Луго Тихолт, скорей всего, тоже. Все люди смертны, и точка. Джерсен ухмыльнулся в темноту, представив себе реакцию Малагате и Красавчика Даски, когда те залезут в его монитор. Во-первых, им не удастся его открыть без специального ключа — неприятный сюрприз, в особенности, если там может оказаться какая-нибудь кислота, ядовитый газ, а то и взрывчатка. Во-вторых, если они, после долгих трудов, все-таки извлекут запоминающее устройство, оно выдаст им абсолютно чистый лист. От монитора Джерсена было не больше проку, чем от занавесок на иллюминаторах, он даже не удосужился подключить устройство к системе бортового питания.
Малагате вопросительно взглянет на Красавчика Даски, а тот начнет лепетать что-то в свое оправдание. Может, только тогда они догадаются сверить серийный номер судна и тут-то и обнаружат, что это вовсе не тот корабль, что когда-то был приписан Луго Тихолту, вслед за чем они немедленно предпримут обратный перелет, на планету Смэйда. Но Джерсена здесь уже не будет.
Глава 3
Вопрос: Насколько всем известно, квестор Мермат, задачи, стоящие перед вами, поистине грандиозны. И, честно говоря, я никак не могу понять, как же вы намерены справиться со всем этим. Ну, например, как вам удается отыскать следы какого-то отдельно взятого человека, проследить его прошлое среди биллионов людей различных политических убеждений, обычаев, всевозможных вероисповеданий, расселившихся, кроме того, по девяноста с лишним планетам?
Ответ: Обычно нам это и не удается.
Из телевизионной дискуссии в Коновере, Катберт, Вега, состоявшейся 16 мая 993 года, с участием Иила Мермата, главного квестора полиции Системы трех планет.
Настоятельным образом прошу вас не одобрять это зловещее мероприятие. Человечество уже неоднократно испытало на себе печальный опыт создания сверхмощных полицейских сил… Как только она (полиция) выскальзывает из твердой хватки подозрительных местных властей, так сразу становится самовольной и безжалостной, олицетворяя закон в себе. Полицейские перестают думать о справедливости, они больше озабочены тем, как стать привилегированным, высшим классом элиты. Они начинают принимать естественное осторожное отношение к себе и нерешительность гражданского населения за признаки восхищения и уважения, а поэтому все больше распускаются и гремят оружием в мегаманиакальной эйфории. Люди же становятся уже не хозяевами, но слугами. Подобные полицейские силы превращаются в скопище заурядных преступников в форме, только еще более губительное, ибо их позиция не только не подвергается никаким сомнениям, но и санкционирована самим законом. Менталитет полицейского не в состоянии осмыслить человека иначе, чем единицу или объект, предназначенный для немедленной переработки. Такие понятия, как работа на пользу общества или достоинство, теряют свое значение, все прерогативы полиции рассматриваются сквозь призму закона наивысшего, почти божественного. Требуются полное подчинение и повиновение. Если полицейский офицер убивает гражданина общества, это расценивается как несчастный случай, достойный всяческого сожаления: сотрудник полиции, возможно, немного переусердствовал. Если же обыкновенный человек убивает офицера полиции, то весь ад обрушивается на голову несчастного. Полиция носится с пеной у рта. Все другие дела откладываются до тех пор, пока не будет найден преступник, свершивший подобное святотатство. Когда его наконец поймают — другого варианта здесь просто быть не может, — то зверски изобьют или подвергнут другим мучениям за его непростительную самонадеянность. И при всем при том полиция постоянно жалуется, что не может действовать достаточно эффективно и что преступники без труда ускользают от них. Лучше уж сотня непойманных преступников, нежели деспотизм одного никем не контролируемого отделения полиции. Вновь и вновь я предостерегаю вас: отклоните это предложение. Ежели вы, несмотря ни на что, все-таки допустите, чтобы такое свершилось, я воспользуюсь своим правом вето.
Из послания Властителя Джайко Джайкокса, председателя исполнительного комитета, Генеральному законодательному собранию планеты Вальгалла, Тау Близнецов, 9 августа 1028 года.
…Недостаточно просто указать на то, что наши проблемы сами по себе уникальны, они элементарно катастрофичны. Мы несем ответственность за эффективность нашей работы, но в то же время нам отказывают во всех необходимых средствах и ограничивают власть. Преступник может убить и ограбить в любой точке Ойкумены, а потом прыгнуть в поджидающий его звездолет и оказаться за много световых лет от места преступления. На Край Света наша юрисдикция вообще не распространяется — по крайней мере, официально, хотя каждому из нас известно о некоторых смельчаках, которые ставят справедливость превыше личных выгод и собственной безопасности и которые в одиночку пробираются в эту область, чтобы арестовать преступившего закон. Несомненно, они имеют полное право поступать так, ибо человеческие законы за пределами Ойкумены недействительны, но действуют эти люди целиком на свой страх и риск.
Однако чаще всего преступник, бежавший на Край Света, остается безнаказанным. Когда же он решает вернуться в пределы Ойкумены, ему достаточно лишь изменить свою внешность, документы и отпечатки пальцев. Поступив таким образом, он будет в полной безопасности, если только не совершит новое преступление на той же планете, где уже совершил одно и где был подвергнут генной идентификации.
Как правило, в нашу эпоху приводов Джарнелла любой преступник, предпринявший элементарные меры предосторожности, без труда избегнет ответственности.
Наша ассоциация неоднократно пыталась разработать более действенную систему для розыска преступников и предотвращения преступлений. Основная трудность заключается в многообразии полицейских организаций; в несопоставимости их методов, целей и масштабов деятельности; в постоянном хаосе досье и исправительных систем. Существует одно простое решение всех проблем, и наша ассоциация, как и прежде, выступает за создание единой официальной системы для поддержания законности и правопорядка по всей Ойкумене.