- Дядя Саша, откройте!
Рыжий отпер дверь и впустил мальчика.
- Ты чего это тёзка ни свет, ни заря?
- Дядя Саша... вы слышали... они напали!?
- Кто, они?- равнодушно, едва сдерживая зевоту, спросил Рыжий.
- Как кто, волки... они на Дагестан напали. По радио и телевизору передают. А я подумал, что у вас тут приёмника нет и телевизор сломан.
- Что большая группа, - перебил Рыжий, сразу стряхнув остатки сна.
- Село какое-то там захватили...
- А ну-ка пошли ... там на магнитоле приёмник есть, послушаем ... село говоришь?
Через двадцать минут Рыжий звонил в свою охранную фирму, но там никого из начальства ещё не было. Потом стал обзванивать товарищей, что жили в Москве, назначая место сбора и передавать им распоряжения обзвонить по межгороду тех, кто не жил в столице – Рыжий сразу понял, что это снова война и собирал своих ребят. Потом позвонил по номеру, оставленному Хохлом:
- Это Нина? ... Извините за беспокойство, позовите Семёна ... Это его сменщик ... Семён, я сегодня увольняюсь, так что имей в виду.
- Опять по контракту завербуешься?- донёсся словно из подземелья сонный голос Хохла.
- Да. Ты смени меня как можно быстрее. Мне сегодня надо во что бы то ни стало успеть расчёт получить.
- Хорошо. Я часа через полтора подскочу, трошки перекушу и приеду. А ты уверен, что всё это серьёзно, а то може как в последний раз, когда ментов с блядвом завалили.
- Уверен, это настоящая война, они давно уже готовились. Я всё удивляюсь, как они эти-то три года вытерпели. Они же, как наркоманы, я их слишком хорошо знаю...
Хохол приехал как обещал. Почему-то он выглядел виноватым. Когда прощались, он неожиданно разволновался:
- Счастливо тебе Сашко... Не поминай лихом... Когда вернёшься, позвони, если остановиться негде будет, телефон знаешь. Я ведь женюсь, всё уже обговорили. А тебя я в любое время жду.
Ты зла на меня не держи, если словом где задел.
- Не узнаю... что это с тобой?- искренне удивился такому настрою Хохла Рыжий.
- Да то ... Я ведь сам ещё с армии этих зверей ненавижу. И вообще ... Фильм смотрел, Ермак называется? Так там сцена есть такая, запорожцы в степи с москалями встречаются, и давай друг друга подкалывать насмехаться, чуть до драки не дошло. А тут со степи чёрние на них летят на конях. Так тут и москали, и запорожцы враз про ссору забыли, спина к спине встали и отбились. Мы ж браты как никак, одного корня, а те всегда были и будут вражины лютые как вам, так и нам. Веришь, у самого руки чешутся ... Знаешь, какой я стрелок? Я меньше двадцати семи очков с трёх выстрелов в Армии не выбивал.
- Что-то не по самостийному ты поёшь сегодня Семён. Сейчас-то, небось, земляки твои, вот также собираются волкам на помощь. Встречу, не пощажу.
- И не щади Сашко. Не земляки оне мне, тож западэнция, бендеры, львовские да ивано-франковские. Наших полтавских там не было и не будет. Да рази ж наших в Российской Армии нет? Да я бы сам, кабы не гражданство пошёл.
- Ну, ладно Сёма будь. Привет невесте. Вернусь, может зайду, посмотрю как живёшь. Хотя, чего там загадывать ... всё может быть.
- Вернёшься Сашко, ты вернёшься, и чёрних як капусты нарубаешь, я то чую.
- И с чего это у тебя такая уверенность?- вновь изумился Рыжий.
- Да так ...- Хохол помялся.- Помнишь, ты во зле сказал, что наших в милиции много тут. Ну, так в местном отделении у меня земляк, сержант. Рассказал он мне, что одного из тех чёрних, тогда, помнишь ... ну что его как будто ножом самодельным в висок убили, а других с его же пистолета. Какой же бандюган сапожным ножом станет? И здаётся мне, нож тот я делал ... Ты не бойся Сашко, менты никого не ищут, и, считай, я уже забыл, что сейчас сказал ...
Мальчик поджидал его у калитки школьной ограды.
- Ну, прощай тёзка, вот возьми на память,- Рыжий протягивал кассету с шашкой и ногайкой.
- Вы воевать уходите?
- Да, как говориться, труба зовёт.
- А я здесь тоже буду... их бить. Я в этой школе теперь учиться буду.
Рыжий присел перед ним на корточки и, нахмурившись, погрозил пальцем:
- Ни в коем случае! Дурачок! Сколько я тебе говорил, а ты так ничего и не понял. Один ведь будешь, а они сразу объединятся, их же много тут. И ещё из школы вылетишь. Директриса местная на их сторону скорей встанет, чем на твою, я то уж знаю. Ты лучше затаись, не показывай, как ненавидишь их. Я ведь здесь так и жил. Но конечно и спуску не давай, на шею они сразу садятся. Хотя на тебя они не полезут, они ведь слабину любят, а таких здесь пруд пруди, процентов девяносто.- Рыжий встал, потряс затёкшими от сидения на корточках ногами.- Так что ты пока в бой не кидайся, учись. Ты в какой класс пойдёшь?
- В шестой
- Историю, какую изучать будешь, средних веков?
- Не знаю ... В пятом древнего мира изучали.
- Значит средних. Обрати внимание на историю Восточной Римской Империи, Византии.
Я ведь когда-то в институте учился, тоже историю изучал, не кончил ... Ладно ... Так вот это была самая передовая и культурная страна того времени, родина Православия и духовная прародительница России. А на восточных границах империи были созданы специальные потомственные военизированные поселения, как и наши казачьи. Аэраты назывались те поселенцы. Пока они границу охраняли, тогдашние волки не смели сунуться. А потом Империя посчитала, что слишком дорого содержать таких людей, не стало аэратов, и волки разорвали её в клочья. Сейчас на том месте потомки тех волков живут. Вот и с Россией может такое случится, если нас не будет. Волкодава ведь в спортзале или в казарме не воспитаешь. Понял?
- Понял.
- Что ты понял!? ... Вырасти тебе надо, и успеть потомство оставить ... я то уж вряд ли,- Рыжий нахмурился.- Так что расти маленький волкодав, будь хитрым, чтобы не загрызли пока в силу не войдёшь...
Уже отойдя Рыжий обернулся, мальчик, не двигаясь с места заворожонно смотрел ему в след. И у него вдруг возникло неведомое раньше желание: уцелеть в предстоящей битве, уцелеть и вернуться сюда.
В УПРАВЕ
рассказ
В узком длинном коридоре одной из московских районных Управ толкался народ. Посетителей перед кабинетом с табличкой "Заместитель главы Управы по потребительскому рынку..." было немного: двое кавказцев и пожилой мужчина. Зато в соседний, где располагался социальный отдел, стояло десятка полтора. Последним в "социальной" очереди был болезненного вида мужик средних лет в сильно поношенном пальто, и такой же потёртой шапке. Осознавая, что ждать ему предстоит долго, он выражал недовольство красноречивыми гримасами своего подвижного лица.
Из "потребительского" кабинета вышел посетитель и следом хозяйка кабинета. Это была представительная, дородная дама лет чуть за пятьдесят, в прекрасно пошитом бордовом костюме.
- Ко мне ещё есть кто-нибудь?- спросила чиновница, щуря глаза под большими очками в золотой оправе.
- Мы,- тут же вскочили кавказцы, один лет сорока невысокий, второй моложе и выше.
- И я тоже,- не в вставая со стула, отозвался пожилой мужчина.
- Вы... вы кажется насчёт открытия магазина?- спросила чиновница у старшего кавказца.
- Да-да, насчёт магазина. Документы, которые вы велели собрать, все собрали,- подобострастно улыбался чернявый проситель.
- Помню-помню,- теперь уже доброжелательно заулыбалась и чиновница.- А у вас какой вопрос?- уже официальным тоном обратилась она к мужчине.
- Я по поводу льготной оплаты за торговое место на рынке,- пояснил мужчина.
- Ну, что ж ждите. Я минут через десять подойду,- и чиновница гордо понесла своё крупное породистое тело куда-то по длинному коридору, преисполненная сознания своей значимости.
Услышав, по какому поводу пришли в Управу кавказцы "социальник" в неприглядном пальто в очередной раз недовольно скривил лицо и, подсев к старшему кавказцу, обратился к нему:
- А что, в Баку русскому магазин позволят открыть?- видимо по каким-то ему известным приметам "социальник" определил откуда родом эти будущие хозяева московского магазина.
Кавказец моментально насторожился, даже чуть отодвинулся от подсевшего на край своего стула. В ответ задал вопрос вызывающим тоном:
- А ты что, в Баку бывал?
- Приходилось,- лицо "социальника" вновь исказила гримаса, что могло быть, как реакцией на неуважительное "тыкание", так и на явно качественные дорогие куртки обоих кавказцев, резко контрастировавших с дешовенькой одежонкой его "сотоварищей" по "социальной" очереди, пришедших вымаливать какие-то причитающиеся им крохи.
- Ну, раз приходилось, то должен знать, что хорошему человеку там всё позволят, кем бы он ни был,- наставительно произнёс будущий хозяин магазина.
- Ни какому не позволят, если он не азербайджанец. А здесь вам, гляжу, все условия, что хочешь, все двери открыты!- повысил голос "социальник".
Кавказец опасливо покосился по сторонам и, увидев, что к их разговору прислушиваются прочие посетители, в свою очередь заговорил громче:
- Слушай... ты с какого года в Москве живёшь!?
- Я?...- "социальник" вдруг растерялся.- Я с восемьдесят третьего,- последние слова он произнёс уже еле слышно. По всему он застеснялся.
- А я с семьдесят девятого, я институт здесь закончил, ты салага по сравнению со мной, я здесь прописан и имею право...
Вдохновенную, но сбивчивую речь москвича бакинского "разлива" прервало появление заместительницы главы района по потребительскому рынку.
- Заходите,- она распахнула дверь, приглашая взволнованного спорщика и его молодого товарища, в споре участия не принимавшего, скорее всего по причине неимения столь солидного московского "стажа".
Внимательно следивший за этой перепалкой пожилой мужчина подошёл к так и не отошедшему от растерянности "социальнику" и негромко ему выговаривал:
- Что ж ты как неродной? Ты "лимитчик", что ли?"- "социальник" покраснел и опустил глаза,- Ну, и что ты замандражил, ты здоровьем своим эту прописку заработал. А он, скорее всего, просто женился здесь, а в институт за взятку поступил. Ишь, с семьдесят девятого. Русские дурочки всегда за "чёрных" замуж рвались, они же богатые. Но ты-то русский, с России? -"социальник" утвердительно кивнул головой.- Ну, так и говори, что это твоя земля, и Москва тоже твоя, а не их. Они тут прилепились и едут, как мухи на чужом возу. Верно говоришь, в Баку не то что магазин, на улицу с русской рожей выйти опасно.
Словно проглотивший язык "социальник" в ответ лишь виновато улыбнулся и развёл руками...
Кавказцы пробыли в кабинете минут десять и, по всему, успешно решили все свои вопросы. Во всяком случае выходили они с довольными лицами. Напоследок старший недоброжелательно скользнул взглядом по "социальнику".
Тем временем пожилой мужчина приоткрыл дверь, спросил:
- Можно!?
- Да, заходите, - чиновница монументально восседала за большим, капитальным письменным столом. Видимо, и она была довольна предыдущими посетителями, и на её лице лежала печать полного удовлетворения.
- Так, что там у вас?... Присаживайтесь,- она оторвалась от большого блокнота в софьяновом переплёте, лежащем перед ней на столе, куда она что-то записывала.
- Вот заявление,- мужчина держал в одной руке картонную папку, а другой протягивал лист бумаги.
- Заявление... какое заявление?- чиновница стала читать.- Позвольте, но это не ко мне. Это же заявление в администрацию рынка,- она подняла на посетителя недоумённые глаза.
- Правильно. Но мне там сказали, что без вашей резолюции они не имеют оснований установить для меня льготную оплату торгового места.
- Чёрти что... Это они уже отсебятину порят. Есть же распоряжение Лужкова... Вы же пенсионер?
- Да.
- Ну, всё верно, есть распоряжение о взыскании с пенсионеров, инвалидов и ещё там какие-то категории граждан... так вот для вас, торгующих на рынках, положено платить половину стоимости аренды торгового места.
- Они это тоже слышали, знают... но эти слова так и остались словами, официального документа нет.
- Тогда не понимаю, чем я вам могу помочь.
- Дело в том, что они, администрация рынка, не прочь брать с меня половину стоимости. Там, слава Богу, одни русские пока. Они меня как родного встретили, приходите, торгуйте, говорят, а то на рынке сплошь одни азербайджанцы да хохлушки, что на них работают. Русских, говорят, не затянешь, боятся, не верят, что мы порядок тут обеспечим, от "черных" обороним. Но им надо хоть какой-то оправдательный документ, чтобы с меня эти полцены брать, а не полную. Они и посоветовали к вам обратиться... Наложите резолюцию, пожалуйста... ну что вам стоит.
- И чем же вы собираетесь торговать?- чиновница смотрела с недоверием.
- Всем, что вырастет на моём дачном участке. Хочу вот заранее пока зима все документы оформить.
- И что же там у вас растёт?- в голосе хозяйки кабинета звучало уже откровенное пренебрежение.
- Ну как что... петрушка, укроп, клубника, чеснок... Ну и что в лесу соберу, ягоды, грибы. Если я заплачу полностью, все 230 рублей за место, мне и торговать выходить смысла никакого нет. Я ж не больше чем на триста-четыреста рублей наторгую.
Хозяйка кабинета уже почти не слушала. Привыкшая решать вопросы с относительно крупными субъектами рынка, владельцами торговых палаток, павильонов, магазинов, имевших ежедневный оборот в десятки и сотни тысяч, она просто не могла всерьёз воспринимать этого пенсионера собирающегося выходить на рынок с товаром на триста рублей. Но как поступить с его заявлением она не знала. Действительно с этим устным распоряжением мера много неясного. Что делать? Взять ответственность на себя, подмахнуть эту бумажёнку? А стоит ли, ради чего? Сегодня мэр одно скажет, завтра другое.
- Уж и не знаю, как с вами. Ох уж эти ваши проблемы. Ну, неужели вы не можете побольше товара привезти, ну хотя бы на тысячу рублей? Тогда смысл торговать будет и при полной оплате.
- У меня нет машины... Я могу торговать только тем, что принесу в руках.
- Ну, не знаю, чем вам тут помочь,- чиновница брезгливо поморщилась, её раздражение росло на глазах.- Вот, все вы так, как наши приходят, одни и те же проблемы, дорого, платить не можем, походатайствуйте о льготах. Вон кавказцы... вы тут о них плохо, а ведь они безо всяких льгот своё дело делают, и никакой помощи им не надо, всё у них получается, и товар качественный и идёт хорошо, и с арендой никогда никаких проблем. Они вон ночами прямо на арбузах ночуют, и не плачут, не просят. А вам, то то, то это. Вон одной многодетной вот так же разрешила палатку на льготных условиях открыть. Так вы думаете, она стала торговать? Она эту палатку взяла и кавказцам продала, да ещё и свою фамилию разрешила им использовать. Торгуют кавказцы, а на вывеске значится Фадеева. Конечно, ревизор сразу за это уцепился и мне выговор, почему вы эти афёры санкционируете,- к лицу чиновницы прилила кровь, она уже не смотрелась степенной, вальяжной барыней.