Психотехническая лига - Андерсон Пол Уильям 9 стр.


Сейчас, когда ООН сильно ослаблена, если в подходящий момент целые нации опять начнут выходить из нее, общественное доверие будет поколеблено, то в ключевых государствах произойдут военные революции — и лунные базы будут осаждены войсками с ближайшей колонии… Ты понимаешь это! Ты видишь этот возврат международной анархии, диктатур, войны — всего, с чем насмерть сражаются люди ООН в Солнечной системе?

VIII

Окольными путями, избегая больших городов и колоний, флаер, несмотря на свою скорость, только через много часов добрался до цели. Нэйсмит обнаружил, что его изобретательность становится обременительной. Прежде всего ему пришлось рассказать Дженни полуправду о своем отсутствии в последние недели. Потом Джимми, не по годам подвижного — оба родителя причисляли его к разряду гениев — обеспокоила мрачность старших и угроза исчезновения отца, которого он, очевидно, почитал, и успокоить его удалось только долгой импровизированной сагой Нэйсмита о Крок О’диле, зеленом ирландском аллигаторе, работающем в Приюте «Гиден Клейнмен» для Беспомощных и Бездомных Лошадей. Наконец, были и другие проблемы — пара операторов заправочных станций и клерк в магазине спортивных товаров, где он покупал снаряжение: их приходилось ненавязчиво убеждать, что они обычные скучные ежедневные покупатели, о которых следует забыть сразу же после их ухода. Казалось, все проходило достаточно просто, но у Нэйсмита просто холодело внутри от напряжения, когда он представлял, что эти люди могли слышать предупреждения по радио. Но, очевидно, они их не слышали. Однако, когда они попадут домой и неизбежно все узнают, достаточно ли хорошо они все вспомнят?

Он обогнул зигзагом Вашингтон и проник в Британскую Колумбию над безлюдным лесным массивом. Официальной причины останавливать американца не было, но граница, вне сомнения, должна была находиться под наблюдением людей из секретной службы.

— Будет ли канадская полиция участвовать в поисках? — спросила Дженни.

— Не знаю, — ответил Нэйсмит. — Все может быть. Как ты видишь, американская Служба Безопасности, обладая значительными возможностями, возглавляется людьми, настроенными против ООН. С другой стороны, президент — сторонник ООН, это все знают, и Фурье, разумеется, в курсе, кем является разыскиваемый преступник. На самом-то деле он не может отменить преследования, не поставив себя под удар, однако может различными путями препятствовать ему и, вероятно, может договориться с канадским правительством. Конечно, все в руках Божьих.

Шлюпка повернула на восток, следуя вдоль мощного хребта Скалистых гор, необъятного пространства камней, лесов и снега, позолоченных закатом. Нэйсмит несколько раз проводил здесь отпуск, занимаясь живописью, и поэтому знал, куда направляется. Уже стемнело, когда он направил флаер вниз, ориентируясь при помощи радара.

Здесь располагался заброшенный урановый рудник. Небольшой домик рядом с ним все еще был пригоден для жилья. Нэйсмит остановил флаер у края утеса, выключил двигатели и сладко зевнул.

— Приехали, — объявил он.

Они выбрались, нагруженные оборудованием, пищей и спящим ребенком. Нэйсмит завел машину под высокую сосну и пошел вверх по склону. Дженни набрала полные легкие жгучего ночного воздуха и вздохнула:

— Мартин, здесь так прекрасно! Почему ты раньше не брал меня сюда?

Он не ответил. Луч его фонарика выхватил из темноты осыпавшийся фасад домика; дерево и металл, из которых он был изготовлен, потускнели за долгие годы. Дверь заскрипела, открываясь в темноту. Внутри было пусто, пол покрылся мягкой черной плесенью, несколько досок от поломанной мебели валялись, словно кости. Взяв купленный топорик, Нэйсмит сходил в лес за еловыми ветками, расстелил их под спальными мешками, которые Дженни уже разложила. Джимми слабо захныкал во сне, но они не стали его будить.

Часы Нэйсмита показывали полночь, когда хижина уже была в полном порядке. Он вышел, чтобы выкурить последнюю сигарету, и Дженни последовала за ним. Она стала рядом и взяла его за руку.

Почти полная луна поднималась над вершиной, и покрытые снегом склоны сияли в ее свете. Звезды мерцали над головой, необычайно яркие и многочисленные в резком холодном воздухе. Деревья, росшие на склоне, шелестели от ветра, высокие, темные, их запах ударял в голову, наполняя ночь тайной. Внизу в ущелье бежала река, длинная лента осколков лунного света, свежий дикий шум ее течения долетал до них. Где-то ухала сова.

Дженни начала дрожать от прохладного дыхания ветра и крепче прижалась к Нэйсмиту. Он накинул на нее и на себя покрывало, еще теснее придвинувшись к ней. Маленькая красная точка его сигареты то разгоралась, то гасла в темноте.

— О, здесь так чудесно, — прошептала она. — Неужели ты уйдешь завтра?

— Да. У тебя хватит припасов на месяц. Если кто-нибудь сюда случайно заявится, ты — просто турист и проводишь здесь отпуск. Но я сомневаюсь, что кто-нибудь может сюда забрести. Если я не вернусь в течение трех недель, то двигайся вниз по реке. В пятидесяти милях отсюда есть небольшое поселение. Возможно, я смогу послать за тобой одного из наших агентов. Он должен будет назвать пароль — ну, скажем — «Крокодилы зеленеют в Ирландии». Хорошо?

Ее смех был подавленный и тоскливый.

— Извини, что я стал таким бременем для тебя, дорогая, — кающимся голосом сказал Нэйсмит.

— Это ничего — за исключением того, что тебя не будет рядом, мой беглец, и я ничего не буду о тебе знать. — Она прикусила губу. В потоке лунного света ее лицо казалось неестественно бледным. — Мы живем в ужасном мире.

— Нет, Дженни, это — потенциально прекрасный мир. И моя работа состоит в том, чтобы сохранить его таким. — Нэйсмит потрепал ее по подбородку, пытаясь вызвать улыбку: — Пусть это не волнует тебя. Спокойной ночи, сладкая принцесса.

Она жадно поцеловала его. На мгновение Нэйсмит заколебался. Должен ли я рассказать ей? Она сейчас в безопасности и имеет право знать, что я не ее муж

— В чем дело, Марти? Ты кажешься странным.

У меня не хватит смелости. Я не могу сказать ей — пока за границей есть враги, пока есть шанс, что они могут ее схватить. Пусть побудет немного в ее глупом раю — я могу пропасть из виду, и пусть кто-то другой сообщает ей эту новостьА ты — жалкий трус!

Он сдался. Но было жестоко осознавать, что сейчас она обнимала мертвого человека.

Они медленно пошли назад к хижине.

Полковник Сэмси проснулся и сел на постели. Сон моментально улетучился, когда он увидел высокую фигуру, чернеющую на фоне открытой балконной двери. Полковник схватился за пистолет, спрятанный под подушкой.

— Я бы не делал этого, дружище, — раздался мягкий голос.

В потоке лунного света сверкнул пистолет, который держал в руках незваный гость.

— Кто ты? — выдохнул Сэмси, все еще не понимая, какая невероятная вещь произошла. Почему? Ведь он находился на стопятидесятом этаже. Главный выход охранялся, и никакой вертолет не смог бы бесшумно высадить эту фигуру в маске на балконе.

— Выбирайся из кровати, парень. Быстро! Хорошо. А теперь положи руки на затылок.

Сэмси почувствовал, как холодный ночной ветер пронзил обнаженное тело. Он был беспомощен, один, без одежды, без униформы и ремня с пистолетом, оставалось только смотреть в дуло пистолета незнакомца. Коротко остриженный затылок колол его ладони.

— Как вы вошли? — прошептал он.

У Нэйсмита не было желания вдаваться в подробности. Он шел пешком от старой трассы, где оставил свой флаер, и затем использовал специальные башмаки и перчатки, чтобы взобраться по отвесному фасаду Денвер-Юнит.

— Лучше спроси, зачем я пришел.

— Ну хорошо, черт тебя побери. Зачем? Это грубое нарушение права собственности плюс угроза… — Сэмси клацнул зубами. Удар в челюсть явился веским аргументом в пользу законности действий посетителя.

— Мне нужна кое-какая информация, — Нэйсмит присел на стол, слегка покачивая одной ногой, его правая рука твердо держала пистолет, в то время как левая шарила в кармашке ремня. — И ты, как высокопоставленный офицер Американской Гвардии и всем известный сообщник Роджера Уэйда, скорее всего должен ее иметь.

— Это безумие! Это… Мы — всего лишь патриотическое общество. Вы знаете это. Или должны знать. Мы…

— Не ври, — устало сказал Нэйсмит. — Американская Гвардия имеет звания, форму, оружие и учебные центры. Каждый ее член принадлежит к партии американистов. Вы — частная армия нацистского типа, и вы не раз совершали убийства, грабежи и мошенничества для этой партии в течение последних пяти лет. Как только правительство сможет подтвердить это в суде, вы все попадете в антарктические шахты, и вы это знаете. Вы надеетесь только на то, что ваша фракция придет к власти прежде, чем против вас будет возбуждено дело.

— Клевета! Мы — патриотическая общественная группа…

— Извини за такой подход, — язвительно сказал Нэйсмит. И действительно, он сожалел об этом. Прямое нападение такого рода являлось не только незаконным, но оно также было грубым и имело очень ограниченную ценность. Но у него не было особого выбора. Ему было необходимо получить хоть какую-то информацию о планах врагов, а незаконное положение Братства и общие подозрения против Службы означали, что обычные детективные средства сейчас практически недоступны. Половина каравая…

— Тем не менее, мне нужна определенная информация. Самая ближайшая цель для вас сейчас — это низвержение ООН. Как вы намереваетесь сделать это? И в особенности — какова ваша ближайшая задача?

— Вы же не ожидаете…

Сэмси отшатнулся, когда Нэйсмит рванулся вперед. Левая рука ооновца выскользнула из кармана, словно кусающая змея, пока его тело неслось через комнату. Правая рука схватила бицепс Сэмси и развернула полковника на сто восемьдесят градусов. Надавив коленом на спину жертвы, Нэйсмит вонзил иглу в шею полковника.

Сэмси пытался бороться, жадно хватая воздух. Однако держащие его мускулы были стальными, по-кошачьи гибкими, отвечающими на каждое усилие с легкостью, говорящей о долгой практике. Он пошатнулся, и Нэйсмит отпустил его, позволив повалиться назад на кровать.

В шприце находилось четыре кубика неоскопанеуриновой смеси, почти смертельная доза. Но зато она должна была быстро подействовать. Нэйсмит не думал, что у полковника может быть иммунитет против этого препарата правды. Банда не до такой степени доверяла своим нижним эшелонам.

Луна осветила безумное улыбающееся лицо на подушке, покрытое серебристым ледяным налетом. Все было тихо, слышалось только затрудненное дыхание человека и шорох ветра в занавесках у двери балкона. Нэйсмит сделал своей жертве инъекцию стимулянта, подождал пару минут и начал допрос.

Название «Препарат правды» было не совсем верным. Он сам по себе не заставлял человека говорить правду, а просто подавлял высшие мозговые центры, конструирующие ложь или утаивающие ответ. Человек начинал болтать, страстно желая поговорить о тех предметах, которые раньше должны были держаться в самом строгом секрете. Искусный психолог мог легко направлять общий ход беседы в нужную сторону.

Сначала, конечно, словно гной от ожога, наружу выплывала вся грязь, которую каждый человек хранит внутри себя. Нэйсмит сталкивался с этим раньше, но на этот раз его лицо просто перекосило — Сэмси оказался особенно грязным типом. Такие агрессивные человеческие экземпляры встречаются часто. Нэйсмит продолжал терпеливо слушать, пока, наконец, они не добрались до наиболее интересующих его тем.

Сэмси не знал никого из высших чинов в банде, кроме Уэйда. Впрочем, этого и следовало ожидать. Нэйсмит с презрением подумал, что он, посторонний, фактически знал об этой вражеской организации больше чем любой ее член, за исключением верхушки. Но это тоже была довольно общая человеческая характеристика. Человек делал свою работу, и его мотивами были власть, прибыли, или просто привычный ему вид существования, он никогда не пытался узнать о своем месте в общей структуре. Синтезирующий разум встречался трагически редко.

Но свободное общество, по крайней мере, позволяет своим членам получать информацию, а рациональное общество и подталкивает их к этому, в то время, как тоталитаризм, начиная с мелкого начальника и заканчивая диктатором полушария, основывается на преднамеренном подавлении общения. А там, где нет обратной связи, там не может быть стабильности, за исключением разве что смерти при жизни от наложенных умственных ограничений.

Назад к делу! Наконец выплыло то, чего он ожидал — следующая задача гангстеров Американской Гвардии. На этой неделе с Марса должен был прибыть «Фобос». Гвардейцы намеревались устроить смерть некоего пассажира, Барни Розенберга, как можно скорее после его прибытия на Землю. Зачем? Причину не сообщили, и о ней полковник не спрашивал, однако у него было хорошее описание этого человека.

Марс… да, Гвардия также использовала частный космический корабль для доставки вооружений на секретную базу в районе Тайл-ІІ, где его забирали Пилигримы.

Вот это да! Пилигримы тоже состояли в банде. Подозрения на этот счет у Службы были, и немалые, но теперь появились и доказательства. Это могло бы быть самым большим открытием, но Нэйсмит подозревал, что оно второстепенно. А вот убийство неприметного возвращенца с Марса создавало впечатление, что здесь замешаны более важные соображения.

Ради остального рисковать уже не стоило. Нэйсмит провел последний эксперимент.

У Сэмси оказался крепкий организм, и он уже начал выходить из оцепенения. Нэйсмит включил лампу, ее свет упал сверху на искаженное лицо. Глаза туманно уставились на блестящую маску. Нэйсмит медленно снял ее.

— Кто я, Сэмси? — спокойно спросил он.

Полковник поперхнулся.

— Доннер… ты же мертв. Мы убили тебя в Чикаго. Ты — мертв, мертв!

Вот и доказательства. Нэйсмит снова надел маску. Он аккуратно включил сигнализацию, которую обесточил при входе, и проверил комнату на следы своего присутствия. Ничего. Затем он вынул из-под подушки пистолет Сэмси. Конечно, с глушителем. Нэйсмит вложил его в руку полковника и, надавив ослабевшим пальцем на курок, вышиб ему мозги.

Они, конечно, будут подозревать, что это не убийство, но вряд ли додумаются провести биохимическое вскрытие до того, как препарат в крови распадется до уровня, не поддающегося анализу. По крайней мере — одним меньше. Нэйсмит не чувствовал угрызений совести. Это не обычная полицейская операция, это — война.

Он вернулся назад на балкон и закрыл за собой дверь. Перегнувшись через край, он настроил свои присоски и начал долгий спуск к земле.

Служба могла обеспечить Нэйсмита отличной маскировкой, но необходимое оборудование было занято, и он даже не осмеливался предположить, что за любым из служащих, его имевшим, Безопасностью не установлена слежка. Лучше полагаться на маски и слабую наблюдательность большинства граждан, чтобы выпутаться.

Звонить Аббату из городской телефонной будки было также рискованно, несмотря на срэмблер, но тут он ничего не мог поделать. Почте больше нельзя было доверять, а связь была абсолютно необходима для дальнейших действий.

Голос Аббата показался серым и усталым:

— Марс, хм? Отличная работа, Нэйсмит. Что мы должны делать?

— Конечно, замолвить словечко Фурье, пусть он попытается что-то предпринять. И послать кодированное сообщение нашим оперативникам на Марс. Они смогут проверить этих Пилигримов и также разузнать об окружении и друзьях Розенберга. Там должно быть много ниточек. Впрочем, я сам попытаюсь перехватить Розенберга до того, как американисты доберутся до него, и один или два Брата понадобятся мне для помощи.

— Да, лучшего ты придумать не мог. Руки Службы и так уже сильно связаны, пока идет это расследование ООН по китайским обвинениям. Более того, мы сомневаемся во многих наших людях. Поэтому мы, и в особенности Братство, должны действовать в данное время более независимо. Действуй, как можешь. Однако я могу передать твою информацию в Рио и на Марс.

— Умница. Как у тебя дела?

— Не звони мне больше, Нэйсмит. За мной следят, и мои люди реально не смогут предотвратить попытку покушения. — Аббат сухо усмехнулся: — Если им это удастся, мы сможем поговорить в аду.

Назад Дальше