– Бедная девочка, – пробормотал Питер.
– Она восприняла это известие мужественно, как солдат, – сказал Френч. – Помимо мрачной перспективы близкой смерти, девушку беспокоила ее помолвка. Она очень сильно любила этого человека. Что делать? Открыть ему истину, чтобы он, возможно, настоял на свадьбе, а потом ему пришлось бы сидеть рядом и смотреть, как она медленно угасает? Смогла бы она убедить его оставить ее, уйти и начать искать для себя новую жизнь? Видно, он был добрым парнем. Он ее не бросил бы и предпочел бы перенести все, что ее ожидало до самого горького конца. – Френч пожал широкими плечами. – Она приняла единственный способ, которым могла изгнать его из своей жизни. Она сама бросила его. Сделала свою жизнь предметом публичного скандала. Стала спать со всеми подряд. Ей удалось убедить своего бывшего жениха в том, что он глубоко ошибался в ней, но, к счастью, вовремя выбрался из этой передряги. До сих пор он не знает правды. Кстати, он женился и несколько месяцев назад у него родился первенец. Он живет в Калифорнии. Когда он окончательно ушел из ее жизни, она продолжала вести себя вызывающе, возможно, в качестве наказания самой себе, возможно, потому, что была слишком слаба и слишком близка к концу, чтобы что-то менять. А может, она видела в этом единственный способ находиться среди людей, не нуждаясь в их жалости.
– Но насчет Джейн! – чуть ли не закричал ему Причард.
Доктор грозно сощурился и швырнул сигарету в камин:
– Я хочу, чтобы вы поняли, что за человек была Марта! Чтобы вы поняли, как случилось, что я пришел к Джейн поговорить, но не как доктор, а как друг. Или лучше сказать, как друг ее подруги. Жизнь Марты, какой ее знали окружающие за последние два года, не была отражением истинной Марты. Я думаю, Марта привлекала внимание Джейн тем, что была искушенной женщиной, а Джейн уже исчерпала свои возможности и силы жить так, как она жила.
– Нет! – заявил Причард.
Доктор даже не глянул на него:
– Появился этот мужчина, женатый и, как мне кажется, несколько старше ее. Представляю себе, что его ухаживание было изощренным, нежным и убедительным. Без сомнения, он обещал ей, что постарается развестись с женой. Но разумеется, это потребует времени. Должны ли они долгие месяцы ждать, пока не смогут принадлежать друг другу? Джейн была не из тех, кто очертя голову бросается во все тяжкие только после одного касания к ее руке. Ей предстояло принять серьезное решение. Сможет ли она отречься от строгих моральных правил, которым следовала до сих пор? Она была влюблена, очень влюблена. В этом нет сомнений. Она определенно чувствовала, что этот мужчина – тот, которого она ждала, и это – на всю жизнь. Его брак был нежелательным препятствием, но отнюдь не непреодолимым. Нужно ли ждать, пока не будут пройдены все законные процедуры, когда она с такой уверенностью ощущает, что это человек, назначенный ей судьбой?.. Из-за его брака их связь хранилась в строжайшем секрете. В конце концов, поскольку он настойчиво добивался ее, она не смогла принять решение, предварительно не посоветовавшись с кем-нибудь. Она нуждалась в поддержке того решения, на которое уже отважилась. К кому же она могла пойти? Не к вам, мистер Причард. И не к своей сестре Лауре. Она знала, что ответили бы вы оба.
– Но она пришла к Лауре! – выкрикнул Причард.
– Только после того, как все бесповоротно решила, – возразил доктор. – Человек, к которому она обратилась за помощью, была Марта. Она пошла к Марте, которая казалась ей бесшабашной девчонкой, чье поведение заставляло Джейн быть уверенной, что она скажет: «Желаю удачи и наслаждения!» Только ведь она знала не подлинную Марту. Подлинная Марта сразу поняла всю ситуацию. Она знала этого человека и была крайне огорчена за подругу. Джейн натолкнулась на неожиданную реакцию со стороны Марты, которая не стала ее благословлять. Марта тоже оказалась в сложном положении, потому что, когда выразила свои сомнения в том, что этот человек сделает, как обещал, Джейн заподозрила ее в том, что сама Марта влюблена в него. Они здорово поссорились, и Марта пригрозила, что откроет все жене ее избранника, если Джейн не обратится к какому-нибудь беспристрастному человеку за помощью и советом. Судьей выбрали меня.
– Тогда вы должны знать, кто он? – спросил Причард.
– Я уже сказал вам, что не знаю, – ответил Френч. – Марта держала его имя в глубокой тайне. Этот человек почти на двадцать лет старше Джейн, сказала она мне, очень привлекательный и не имеет ни малейшего намерения вдруг разрушить все, что все вокруг считали в высшей степени его удачным браком. Он просто бегал за всеми красивыми девушками. Джейн ничего этого не видела, потому что у нее уже не оставалось сил устоять против нахлынувшего чувства. Ей нужно было оправдать для себя свою связь, поэтому она позволяла себе верить его обещаниям.
– У меня не было особенной уверенности, что я смогу чем-то помочь. Но когда Джейн пришла ко мне, рассерженная и упрямая, – ее принудила прийти Марта, – я старался изо всех сил. Она была красивой девочкой, рассудительной во всех отношениях, а здесь сломалась. Она уверена, что это ее нареченный, убежденно твердила она. Затем она сказал мне кое-что, что дало мне последнюю возможность предостеречь ее. Она поедет сюда на уик-энд. Этот человек со своей женой тоже будут находиться здесь. И Джейн собиралась воспользоваться случаем и сказать ему «да». Это позволило мне подвергнуть его критике на более серьезном основании, нежели только на предположении о его непорядочности. Человек, который устраивает свои любовные делишки в подобном месте под самым носом у своей жены, это вам не сэр Галахад. Думаю, мне удалось немного поколебать ее почти фанатичную убежденность. Я даже пригрозил ей, что сам приеду сюда, чтобы помешать ей это сделать. Заявил, что ей не удастся провести с ним тайное свидание. Мы с Конни и Мартой явимся сюда и станем следить за ней. Мне пришлось объяснить ей, что, если она в состоянии устраивать свои отношения с мужчиной, когда где-то в тени присутствует его жена, тогда ей лучше перестать тешить себя иллюзией, что все это – самый большой роман всех времен, и признать, что все, что ее интересует, – это сексуальное приключение. Во всяком случае, тогда она будет честна сама перед собой.
Признаюсь, я надеялся, что она, возможно, откажется от своего намерения. Но когда мы с Конни прибыли сюда вечером в пятницу, мы увидели здесь и Марту, и Джейн. Я решил, что мне не удалось убедить ее, но в те несколько секунд, которые я смог провести с Мартой, она сказала мне, что, как ей кажется, Джейн еще колеблется.
– Вы спросили ее, приехал ли этот человек? – прервал его Питер.
Френч кивнул.
– Он был здесь, – сказал он. – Мы с Конни весь вечер пытались угадать, кто он. Это было нелегко. Здесь собралось около тридцати или сорока женатых мужчин в возрасте примерно сорока лет. Но мы кое-что заметили. Казалось, Джейн не приближалась ни к кому, кто отвечал бы нашим требованиям, насколько мы их знали. Большую часть времени она провела с Мартой и толпой ее ухажеров. Когда она удалялась – а это было дважды – с ней были Бобби Дауд, горнолыжник, и позже вы, Стайлс.
– Она не стала бы открыто подходить к этому мужчине, если с ним была его жена, – сказал Питер.
Френч закурил новую сигарету.
– Вот какова моя история, и вот на чем она закончилась, – сказал он.
– И вы не подумали, что ее стоило рассказать полиции сегодня утром? – холодно спросил Питер.
– Сослагательное наклонение – неблагодарная вещь, – сказал Френч. – Когда мы днем услышали о трагедии, казалось, убийцу несложно будет найти. Вы определили его, Стайлс: хохочущий маньяк, который столкнул вас с дороги год назад, безумный парень. Однако это никак не увязывалось с человеком, с которым собиралась встретиться Джейн, женатым человеком лет сорока. Мы с Конни посоветовались и решили, что ничего не выиграем, если обнародуем ее связь. Позор, павший бы в этом случае на возлюбленного Джейн, не помог бы воскресить девушку, не помог бы Гарделле найти убийцу, а только нанес бы вред этому человеку в том случае, если он надеется снова склеить свою супружескую жизнь. И чего скрывать, мы думали о том, что это вовлечет и нас, а поскольку мы не могли сказать ничего, что помогло бы найти преступника, нам и не хотелось быть замешанными в этой истории. Но сейчас, – и он кивнул в сторону кровати, где спала Лаура, – сейчас нам кажется, что мы допустили ошибку.
– Весьма вероятно, – сказал Питер. Он обернулся к Хедде, которая опустилась в большое кресло у камина: – Вам никого не напоминает этот сорокалетний женатый мужчина, Хедда?
Она медленно покачала головой.
– Как и сказал доктор Френч, это может быть любой из двадцати или тридцати гостей. – Она сухо и печально усмехнулась. – Это может быть даже Макс!
– И в конце концов, убийцей может быть жена этого человека! – добавил Питер.
Хедда снова усмехнулась:
– Имеете в виду меня?
– Разве вам не ясно, что Джейн все-таки изменила свое намерение? – ворвался в разговор Причард. – Разве вам не ясно, что она решила придерживаться своих принципов? Я благодарю вас, доктор Френч, за то, что вы с ней беседовали. Если бы я был дома, она обратилась бы ко мне. А сейчас мы только зря тратим время на все эти разговоры.
– У вас есть свое объяснение причин, по которым кто-то напал на Лауру? – спросил Питер.
– Это мог быть прокравшийся в комнату вор, которого она застала врасплох, – сказал Причард. – Это мог быть…
– Это мог быть убийца Джейн, и, скорее всего, он и был, – нетерпеливо прервал его Питер.
Глава 2
После рассказа доктора мы оказались в полном тупике. Питер позвонил в Нью-Йорк метрдотелю «Фэнтэзи-клаб» Марио. Он рассказал Питеру, что Джейн была завсегдатаем ресторана, как и другие сотрудники журнала, где она работала. Обычно она и приходила вместе со своими сослуживцами. Он не припоминал, чтобы она постоянно появлялась у них с каким-то одним мужчиной, тем более старшим ее по возрасту. Но он добавил еще кое-что, что насторожило нас. У Марио сложилось впечатление, что за кем-то из компании Джейн – он не был уверен, что именно за ней самой, – постоянно следили. Последние несколько раз, когда Джейн приходила с друзьями, появлялся человек, который показался Марио частным детективом.
Следующий, с кем связался Питер, был Фрэнк Девери, его редактор. Тому до сих пор ничего не удалось выяснить. Он уже дал соответствующее задание одному из своих опытных репортеров и, чтобы ускорить расследование, нанял еще одного частного детектива. Никто из них пока ничего не докладывал, но он ожидает их сообщений утром, а может, и раньше, если они что-либо обнаружат.
Гарделла, который занимался изнурительным расследованием, тщательной проверкой самых разных данных и допросами, получил от Макса и Хедды список их женатых гостей в возрасте около сорока. Надежда, что кто-либо из них добровольно признает свою связь с Джейн, иссякла. Но дело есть дело, и Гарделле приходилось им заниматься. Эта нудная, кропотливая работа была единственным, что спасало нас от абсолютного бездействия.
Энергия Гарделлы казалась неистощимой. Но Питер, который находился на ногах с трех часов утра, уже едва держался, как, впрочем, и я. Гарделла убедил нас подняться к себе и поспать хотя бы пару часов. Он обещал Питеру, что немедленно разбудит его в случае каких-либо новостей. Питер сказал, что он пойдет в постель только на час. Думаю, он тоже понимал, что силы у него на исходе. Он ужасно тревожился о Лауре и успокоился только тогда, когда у дверей комнаты, где она спала, поставили часового. Гарделла, у которого на учете был каждый человек, какое-то время возражал, но затем уступил.
Было около одиннадцати вечера, когда мы поднялись в двести пятый номер. У Питера явно было необщительное настроение. Собственно, и говорить-то нам было не о чем, кроме как снова и снова перебирать все факты, которые все равно не указывали какого-либо определенного направления.
Мы не стали раздеваться, а просто легли на кровати и укрылись одеялами. Питер распахнул окно, и морозный ветер быстро превратил нашу комнату в ледник.
Я уснул, как только моя голова коснулась подушки. Обычно мне никогда не снились сны, но в эту ночь мне виделись во сне картины одна другой страшнее, пока наконец этот кошмар не завершился пронзительным насмешливым хохотом, от которого я и очнулся, вскочив на кровати.
Я понял, что этот жуткий смех не приснился мне.
Я снова его услышал. Я посмотрел на Питера. Укутавшись в одеяло, он беззвучно двигался к окну. Я последовал за ним, и он приложил палец к губам, призывая меня к молчанию.
Мы остановились у окна плечом к плечу и выглянули наружу. Внизу мы увидели двух человек, лица которых скрывали капюшоны курток. И пока мы смотрели на них, пытаясь узнать кого-либо из гостей «Логова», один из них снова захохотал. Это был знаменитый смех Вайдмарка.
Питер поспешил выйти, на ходу подхватив свою парку, брошенную в ногах кровати. В коридоре он повернулся ко мне, возбужденно сверкая глазами.
– На этот раз мы его поймали, – сказал он.
Помню, я взглянул на свои часы, когда мы спускались в вестибюль. Был час ночи, значит, мы проспали почти три часа.
В вестибюле никого не было, правда, в баре еще находились несколько человек. Я хотел получить кого-нибудь в помощь, но, к моей досаде, не увидел ни одного полицейского. Гарделла, вероятно, сидел в кабинете.
За стойкой тоже никого не оказалось, так же как и у коммутатора.
– Я схожу за Гарделлой, – сказал я Питеру.
– Некогда, – возразил он, торопливо шагая к парадной двери. – Не дай Бог, если он теперь ускользнет от нас…
В последний раз я беспомощно оглядел пустынный гулкий холл и последовал за ним в ледяную ночь.
Затем все произошло так стремительно, что я ничего не понял. Кто-то сильно толкнул меня в спину, и я увидел, что Питер падает вниз головой с лестницы на обледеневшую дорожку. Кто-то дал мне здорового пинка, и я слетел за ним. Я так резко рухнул внизу на четвереньки, что не сразу пришел в себя.
Я услышал издевательский хохот, поддержанный хором восторженного пронзительного гогота. Приподняв голову, я увидел, как на Питера набросились три человека. Я набрал воздуху в легкие, чтобы позвать на помощь, но в этот момент тяжелым ботинком мне ударили сбоку в голову, я упал и на какое-то время потерял сознание.
Кажется, я вынырнул из темного, бешено вращающегося тумана уже через несколько секунд. Подняв голову, я потряс ею, чтобы окончательно стряхнуть наваждение, и увидел до ужаса дикую, невероятную картину. Один из нападавших в скрывающей его лицо парке, который до этого прыгнул на Питера, выпрямился и безумно захохотал. В поднятой вверх руке он зажал искусственную ногу Питера. За ним поднялись и двое других, оставив Питера лежать лицом в снег. Первый негодяй бросил протез другому. Они начали перебрасывать его по кругу, надрываясь от хохота. Могу поклясться, что слышал где-то слева и сзади от себя радостное женское повизгивание.
Меня охватила жгучая, ослепляющая ярость. Я начал подниматься, но почувствовал, что меня крепко схватили за руки. С обеих сторон меня оглушал сумасшедший смех.
– Твоя очередь наступит позже, старик, – сказал один из хохотавших.
Я начал вырываться, и кто-то стукнул мне сзади по шее ребром ладони. Снова все поплыло у меня перед глазами, и подо мной подогнулись ноги.
Когда туман бессознания немного рассеялся, я увидел, что Питер стоит на коленях и смотрит вверх на человека, стоящего перед ним.
– Мы так и думали, старик, что смех выманит тебя наружу, – сказал этот тип.
Это был Брэден!
Они уже прекратили играть с протезом Питера, и один из хулиганов воткнул его в сугроб.
Питер медленно осмотрелся, как будто искал кого-нибудь, кто поможет ему встать на ноги. На какое-то мгновение взгляд его задержался на торчащей из снега его искусственной ноге.
– Я обещал тебе, что следующий тайм мы проведем на моих условиях, – сказал Брэден.
– Могу дать вам, проклятые подонки, один совет, – вздрагивающим от бессильной ненависти голосом сказал я изнемогающим от смеха парням, державшим меня за руки. – Лучше убейте меня, потому что иначе я сам вас убью, как только сумею.
– Ах ты, хвастливое трепло! – сказал кто-то из них и опять ударил меня по шее ребром ладони.
У меня в глазах снова все потемнело, но я расслышал голос Брэдена.