У нас была уверенность, что двойка Мысловский -- Балыбердин выполнит поставленную перед ними задачу, хотя им будет очень и очень трудно.
Мысловский находился далеко не в лучшей спортивной форме. И возраст есть возраст, но воля, целеустремленность, уверенность, желание достичь заветной цели являются хорошими союзниками в любом трудном мероприятии. А В. Балыбердин обладал не только огромной целеустремленностью, волевым настроем, желанием достичь вершины Эвереста, но и необыкновенной работоспособностью, как внизу, так и на больших высотах. Это он продемонстрировал на предгималайских сборах, а в Гималаях с первого дня он выполнял любые работы--самые тяжелые, самые трудоемкие, но необходимые для успеха экспедиции.
Мы понимали, что быстрому прохождению ледопада Кхумбу в трудных условиях этого года экспедиция обязана Балыбердину и Шопину. Они первыми пришли в лагерь I, переносили грузы в лагерь II и выше. Обработка маршрута на скалах перед лагерем IV во время акклиматизации также проведена В. Балыбердиным. Он во время акклиматизации и восхождения не пользовался кислородом. Только чрезмерно трудные условия, усугубившиеся потерей рюкзака Э. Мысловским, заставили его использовать кислород во время сна. Не умаляя достоинств других участников экспедиции, можно ответственно сказать, что он был лучшим участником экспедиции. И заслуженно достиг вершины Эвереста первым из советских альпинистов.
Ленинградские тренеры, принимавшие участие в подготовке В. Балыбердина, могут гордиться его успехами, а тренеры экспедиции удовлетворены тем, что сумели разглядеть среди большого числа кандидатов талантливого, ранее не обладавшего широкой известностью альпиниста, оценить и включить в состав экспедиции.
Обстоятельства для двойки Балыбердин --Мысловский сложились самые неблагоприятные. Из-за небрежности на маршруте, проявленной, по-видимому, из-за усталости и переутомления, Э. Мысловскому пришлось расстаться с рюкзаком, в котором было много необходимого для восхождения. Неутомимый и благоразумный В Балыбердин частично в одиночку (не в ущерб безопасности) обработал маршрут, оказал моральную помощь Э. Мысловскому и вложил много энергии на завершающей стадии восхождения. О тех трудностях, которые пришлось преодолеть Э. Мысловскому. свидетельствует тот факт, что последние метры к вершине он шел полчаса, а ему, заторможенному усталостью, казалось, что он идет всего несколько минут
В этот же день, 4 мая, когда Балыбердин и Мысловский преодолевали трудные мЪтры вершинного гребня, на ледопаде случилась неприятность: А. Мсскальцов при переходе через трещину допустил неосторожность. Прежде чем переходить по лестнице через широкую трещину, надо было проверить, не вытаял ли фирновый крюк, на котором закреплена перильная веревка. Он не проверил, качается ли лестница, не пристегнулся карабином (ж ум аром) к перильной веревке для самостраховки. Наступив на лестницу, которая покачнулась, потерял равновесие, начал падать и в следующий момент ухватился за перильную веревку. От рывка вытаявший фирновый крюк выскочил, и, хотя скорость частично была погашена, удержаться не удалось.
271
Правда, все закончилось более или менее благополучно, поскольку он упал на наклонную стенку трещины, пролетев 10--12 м, и задержался на одном из выступов.
Ю. Голодов по рации сообщил об этом в базовый лагерь. Немедленно был выслан транспортировочный отряд во главе с врачом С. Орловским и Л. Трощиненко. Хотя Ю. Голодов и А. Москальцов ушли недалеко от базового лагеря, поднявшись метров на 400 по ледопаду, транспортировка пострадавшего заняла целый день.
Во время этой транспортировки в 14.35 мы услышали голос В. Балыбердина, сообщившего, что кажется выше идти уже некуда и, по-видимому, он на вершине. После этого начались уточнения: видна ли китайская тренога, как самочувствие, где Э. Мысловский? В 15.05 мы услышали, что Э. Мысловский также поднялся на высшую точку планеты.
Мы поздравили друг друга с успехом, хотя настроение у всех было настороженное. День клонился к вечеру. На спуске, как правило, с каждым шагом появляются новые силы, и представлялось, чтр В. Балыбердин и Э. Мысловский быстро спустятся в лагерь V, где уже была группа
B. Иванова.
Нам тоже надо было засветло спуститься в базовый лагерь. Мы выключили рацию и продолжили спуск А. Мос-кальцова. Только прибыв в базовый лагерь, мы узнали, что по рекомендации Е. И. Тамма В. Иванов в 17.00 направил двойку С. Бершов --М. Туркевич навстречу В. Балыбердину и Э. Мысловскому. Последние сильно переутомились и спускались чрезвычайно медленно. Что касается двойки
C. Бершов -- М. Туркевич, то она с молодым задором, мож
но сказать, рванулась вверх к уставшим товарищам, захва
тив с собой живительный кислород и горячий компот. И в
21.30 они встретили двойку, передали им кислород.
Удостоверившись, что те могут самостоятельно продолжать спуск, устремились к вершине, предварительно согласовав это с Е. И. Таммом, который после связи сообщил мне, что дал разрешение на ночное восхождение. Я согласился с этим решением, понимая, что на следующее утро С. Бершов и М. Туркевич будут иметь меньше возможности для восхождения: кислород будет израсходован и, возможно, потребуется сопровождать вниз Э. Мысловского. В 22.25 С. Бершов и М. Туркевич уже были на вершине. Такой темп набора высоты при лунном свете могли выдержать только выдающиеся альпинисты. На спуске они быстро настигли В. Балыбердина и Э. Мысловского. После этого спуск Э. Мысловского и В. Балыбердина ускорился, но оставался достаточно медленным. Э. Мысловский и
B. Балыбердин продолжили спуск, используя веревку
C. Бершова и М. Туркевича в качестве перильной. После
этих сообщений все находящиеся в базовом лагере стали
меньше беспокоиться за судьбу наших товарищей.
Иногда задают вопрос: был ли риск при принятии решения о выпуске Э. Мысловского и В. Балыбердина?
Мне представляется, что риск бывает в том случае, если при принятии решения нет уверенности в реальности выполнения поставленной задачи. В данном случае, ставя задачу обработки маршрута, установки лагеря и восхождения, мы (в частности я) были уверены в ее реальности, в тех возможностях (физических и моральных), которые раскрываются у сильных людей, не подверженных панике в минуты труднейших испытаний. Именно такими людьми являются участники гималайской экспедиции. Такая проверка проведена всем ходом их занятий альпинизмом. Это проверено и на прошлогоднем сборе под пиком Коммунизма, когда потребовалось оказать помощь четверке ленинградских альпинистов. Тогда Л. Трощиненко, В. Онищенко и другие в очень трудных условиях в самый кратчайший срок сумели подняться на плато пика "Правды" и оказать заболевшим необходимую помощь.
И в данном случае решение о выпуске В. Балыбердина
и Э. Мысловского на восхождение было продиктовано именно такой уверенностью.
Что касается восхождений других групп, то все они поднялись в соответствии с планом, хотя трудности, перенесенные двойкой Балыбердин -Мысловский, наложили свой отпечаток на деятельность всех восходителей.
Особенно в трудных условиях совершила восхождение двойка К. Валиев--В. Хрищатый. Погодные условия днем
мая не позволили им подняться на вершину, а в ночь на
мая ветер порою достигал ураганной силы -- порывы до
40 м в секунду, от холода коченели руки. Рация замерзла,
связь с базовым лагерем отсутствовала. В таких невероят
ных условиях двойка К. Валиев -- В. Хрищатый достигла
вершины и самостоятельно спустилась в лагерь V. Это
могли совершить только альпинисты, обладающие помимо
отличных технических и общефизических качеств высокой
морально-волевой устойчивостью.
Решению тренерского совета дать указание Е. Ильинскому и С. Чепчеву сопровождать К. Валиева и В. Хрищато-го предшествовали два обстоятельства.
Первое. Нам представлялось, что Е. Ильинский и С. Чепчев уже очень сильно устали. Они, как и Э. Мысловский, поздно приходили в промежуточные лагеря. А утром
8 мая, не имея сведений о К. Валиеве и В. Хрищатом,
продолжали ожидать их в лагере V до 9 часов. Они не
сделали попытки выйти навстречу, хотя срок возвращения
уже прошел. Можно было предположить, что двойка восхо
дителей нуждается и в кислороде. Со времени выхода
К. Валиева и В. Хрищатого из лагеря V прошло уже более
12 часов.
Второе обстоятельство, которое было, пожалуй, решающим. Это сообщение Е. Ильинского о том, что К. Валиев и В. Хрищатый имеют обморожения рук и дальнейший спуск пройдет более успешно, если их будут сопровождать. В это время перед нами с обмороженными руками стоял Э. Мысловский.
С учетом этих двух обстоятельств тренерский совет не мог принять иного решения, кроме как дать указание Е. Ильинскому и С. Чепчеву сопровождать двойку восходителей при дальнейшем спуске.
Казалось, что для восхождения группы В. Хомутова препятствий нет. У них было все: кислород, питание, хорошее настроение, мощное продвижение к вершине. По плану они должны были 8 мая подняться в лагерь IV,
9 мая -- в лагерь V, и только 10 мая -- быть на вершине
Эвереста. Однако обстоятельства изменились, появились
трудности другого порядка.
По-видимому, из-за несчастного случая, произошедшего с А. Москальцовым, и желания исключить в дальнейшем что-либо подобное товарищи из Спорткомитета прислали указание: "Прекратить восхождения, на каком бы этапе участники ни находились, и всем спускаться вниз". Это указание получено нами на вечерней связи 8 мая. Евгений Игоревич спросил, что я думаю по этому поводу.
Выполнить это указание было невозможно, хотя я понимал -- оно продиктовано желанием успешно закончить первую советскую гималайскую экспедицию. Одновременно у меня была уверенность в успешном восхождении тройки альпинистов под руководством В. Хомутова, было известно и их желание подняться на вершину 9 мая. Если до этого я не был сторонником форсировать продвижение к вершине, то после получения указания пришлось все делать наоборот. Я Евгению Игоревичу ответил:
-- Если группа сумеет сегодня, восьмого мая, подняться в лагерь пять, а завтра до двенадцати быть на вершине Эвереста, то нет смысла чинить препятствия. Ибо у нас будет только одна утренняя связь по радио с Калимулиным, находящимся в Катманду, на которой придется выслушать неудовлетворение нашей деятельностью. На дневной связи будем рапортовать об успешном завершении восхождений.
272
Я за то, чтобы группа совершала восхождение! Другого
мнения нет!
Евгений Игоревич был такого же мнения, о чем было
сообщено В. Хомутову.
Борис Романов, как наиболее дисциплинированный человек, придерживался другой точки зрения --выполнять указание товарищей из Спорткомитета и не мог согласиться с нашим решением. Он предложил полученное указание обсудить на собрании. Мне казалось, что наше решение соответствует альпинизму, спорту и все настоящие альпинисты его поддержат.
Оказалось не так. Было длительное обсуждение. Нас решительно поддержали Ю. Кононов и В. Воскобойников. Особенно огорчило выступление Э. Мысловского, который высказался за то, чтобы группа В. Хомутова возвращалась без восхождения. Свое мнение Э. Мысловский мотивировал якобы отсутствием подстраховки у В. Хомутова. А нужна ли подстраховка-это осталось недоказанным. Э. Мысловский по-видимому, забыл о том, что мы с Евгением Игоревичем отстаивали его кандидатуру и включили в спортивный состав, руководствуясь своим личным убеждением не считаясь с мнением и указаниями других руководящих товарищей, как и в случае с группой В. Хомутова.
В результате было принято решение запретить восхождение группе В. Хомутова. Это решение по рации было передано В. Хомутову, но последний понял истинное настроение руководства экспедиции и продолжил восхождение. Группа В. Хомутова поднялась на вершину Эвереста Экая в 11 часов 35 минут.
Итак восхождения советских альпинистов на Эверест, начавшиеся 4 мая, завершились 9 мая-в День Победы, что является весьма знаменательным!
Восхождение советских альпинистов на страницах зарубежной печати признано выдающимся, отмечена исключительная трудность маршрута восхождения, отличная техническая и общефизическая подготовка участников.
К числу достижения следует отнести и то, что количество вспомогательного состава на одного восходителя в нашей экспедиции по сравнению с другими было наименьшим. Можно сказать, что каждый восходитель сам обеспечил себе возможность восхождения.
Подтверждена возможность восхождений на Эверест без использования кислорода--В. Балыбердин использовал кислород только ночью (расход 0,5 литра в минуту), а В Хрищатый поднялся до высоты 8500 без использования кислорода (сильный штормовой ветер и ночь заставили его дальше идти с кислородом). Остальные участники расходовали кислород во время движения не более чем 2 литра в минуту, на отдыхе--0,5 литра в минуту.
Участники экспедиции проявили высокие морально-волевые качества, взаимопомощь, дружбу, желание помочь товарищу даже в ущерб себе, целеустремленность в достижении цели.
Эдуард Мысловский Восхождение
Наконец наступило долгожданное утро 27 апреля 1982 г. Настроение приподнятое, и в то же время есть какое-то внутреннее беспокойство. Сможем ли вдвоем выполнить поставленную задачу? Последние несколько дней, готовясь к выходу и пережидая непогоду, мы мысленно проходили маршрут, раскладывали по дням снаряжение и продукты, продумывали все возможные варианты. Стопроцентной уверенности, что мы поднимемся на вершину после нелегкой работы по установке V лагеря, все же не было.
Перебираю в уме события последних дней. Все ли правильно было решено во время бурных обсуждений на тренерском совете тактики и графика штурма вершины?
Сейчас наверху вместе с высотными носильщиками шерпами работают оторванные от нас Володя Шопин, Коля Черный и Хута Хергиани. Да, эту работу необходимо было кому-то выполнять. Евгений Игоревич, кроме того, решил проверить ребят: заболевание в прошлый выход-- случайность или Володя и Коля уже не смогут выйти на восхождение?
Для меня это были тяжелые дни. Может быть, в последний выход на обработку маршрута и заброску грузов в лагерь III нужно было выбрать более щадящий режим работы? А может быть, для облегчения нужно было пользоваться кислородом при подъеме из лагеря II в лагерь III, тем более что в лагере II осталось много неиспользованного кислорода? В последние дни усталость накапливалась и простуда выбила из строя ребят...
Догоняет Володя. На рюкзаке у него развешаны на просушку мокрые носки. Как только мы вышли из лагеря, он почти по колено провалился в небольшое озерцо-- утренний лед не выдержал. У лагеря переобуваться было неудобно: пошли на штурм вершины и провалились, не пройдя и сотни метров... Пришлось Володе терпеть до поворота, а это не очень приятно на морозе около 10° С.
Я предлагаю идти не очень быстро, чтобы не измотать себя в первые дни работы. Несмотря на то что самочувствие нормальное, на меня продолжает психологически давить высотное ограничение врачей и ответственность, которую, сам того не желая, возложил на плечи руководства экспедиции. Правда, на всякий случай я сделал некоторые письменные заявления, но эта формальная сторона нисколько не освободила меня от тревожных мыслей.
Не доходя до промежуточного лагеря, встречаем возвращающихся вниз на отдых Колю Черного, Хуту Хергиани и носильщиков. Поговорили о состоянии маршрута и о выполненной работе. Оказывается, высотные носильщики смогли подняться выше II лагеря только на 10 веревок, поэтому нам придется по пути догружаться кислородом.
В лагере I застаем в бодром настроении и отличном самочувствии Володю Шопина и носильщиков. Здесь нас
273
дожидается Наванг, который обжег глаза на солнце и не работал последние 2 дня. Посовещавшись с базой, предлагаем ему идти с нами. Обещаем, что если он будет хорошо себя чувствовать, то пойдет с нами до вершины. Он очень обрадовался и тут же начал тщательно готовиться к завтрашнему выходу.