– Я по глазам вижу, что вы добрые люди, а не злые. Я чувствую это.
Обезоруженные друзья переглянулись, а Катя продолжила:
– Недавно мой папа пришел домой сильно пьяный, вынул из сейфа пистолет, вставил дуло мне в рот и говорит: «Вот сейчас нажму на спусковой крючок, и твои мозги по стенке размажутся». Потом он нажал на курок, раздался щелчок, но патронов в стволе не было, и он это знал. Я испугалась, а он захохотал как ненормальный, вынул пистолет из моего рта и, шатаясь, пошел в другую комнату. Я всю ночь плакала, а утром он не зашел и даже прощения не попросил. После этого случая я поняла, что он меня не любит, а раз он меня не любит, значит, он не мой отец. Отцы должны любить своих детей, а не поступать с ними так, – голос у Кати дрогнул, на глаза навернулись слезы, она встала и отошла к окну.
– Катенька, ты прости меня за мою выходку, я больше никогда не буду тебя пугать, – Демин отложил нож, подошел к девочке и ласково погладил по голове. – Пойми, мне очень-очень нужны деньги. У меня вот такая же, как ты, десятилетняя дочка, и я ее очень-очень люблю. Но она смертельно больна, и у нее, кроме меня и Алексея, никого больше нет, и только мы можем ей помочь. Ее могут вернуть к жизни, сделав операцию, но она стоит много денег. Нам не хватает на нее тех самых сорока тысяч долларов, – Витек замолк и виновато посмотрел на Катю.
Катенька обернулась, посмотрела на Виктора и от удивления открыла рот.
– Я думала, вы хотите себе мебель купить, машину или еще что-нибудь…
– Какую мебель, мы всю мебель только что продали и квартиру продали, чтобы недостающие деньги собрать. Всего надо шестьдесят пять тысяч, а у нас есть только двадцать пять.
– Я рада вам помочь, но я вам сказала правду – мой отец меня не любит и денег, наверное, не даст.
– Но можно попробовать, – вмешался Алексей, – можно позвонить ему и попросить деньги.
– Если просто так просить, то он точно не даст. Ему надо пригрозить, – бойко сказала Катя.
– Чем пригрозить?
– Как чем, моей смертью.
Они сели за стол и начали совещание.
Глава 4
Репутатский отдыхал после сексуальных игрищ, лежа на своей кровати, а обнаженная Людмила выплясывала перед ним замысловатые па. Танцевать она совсем не умела, но, чтобы ублажить любимого мужчину, старалась как могла. Она не знала, что часом ранее две великолепные стриптизерши-профессионалки ублажали взор ее любимого. Теперь Альфред сравнивал их танцы и незаметно посмеивался над своей подругой.
Репутатский вспоминал грациозные, прекрасные движения шансонеток, красоту их форм, великолепные костюмы и музыку. Людмила же неумело имитировала Пугачеву, громко подпевала под ее фонограмму.
Вдруг в дверь позвонили. Людмила поспешила одеться, а Альфред повернул к себе монитор, стоявший на тумбочке возле кровати, и нажал на кнопку. Когда экран зажегся, он увидел суровые, искаженные дверным глазком лица бандитов. В дверь звонили «крутые кулаки». Впереди всех стоял их босс Герман Розовощеков по кличке Тыча.
Альфред вскочил с кровати, схватил красивый, в драконах, китайский шелковый халат и побежал в прихожую. На ходу он кое-как облачился и крикнул Людмиле:
– Быстрее одевайся, дура, и приготовь шампанское и кофе, «крыша» пожаловала!
Дело в том, что Репутатский каждый месяц платил Тыче по сто тысяч долларов – дань за безопасность. И вот – задержал выплату на один день, так как ночью напился в казино, днем спал, а потом встречался с танцовщицами и Людмилой. Вот он и забыл про уплату.
«Теперь предстоят разборки, – с ужасом думал он, – «поставят на измену», накинут пятьдесят тысяч долларов штрафа и потребуют выплату дани еще за месяц вперед. В общем, за несколько часов опоздания я влетел на двести пятьдесят кусков. А куда денешься, придется платить. Тыча опозданий не терпит».
Репутатский открыл толстенную бронированную дверь, и бандиты ввалились в квартиру.
…Как только Фома, Дуб, Газила и Клещ умчались с места драки на милицейском «Форде», они сразу направились к боссу. Оставив машину в квартале от дома, где тот проживал, они прошли пешком и, убедившись, что слежки нет, вошли в подъезд.
Фома долго звонил в дверь, но Тыча им не открывал. Они знали, что босс наблюдает за ними в монитор видеофона и не спешит впускать. Ведь они примчались без звонка, так как их мобильный телефон остался в «Навигаторе».
Наконец многочисленные замки один за другим щелкнули и металлическая дверь плавно отворилась. На пороге стоял личный телохранитель босса по кличке Шаман. Он был два метра ростом, амбалистого телосложения, с огромными ладонями, толстыми, сардельковидными пальцами и лицом, напоминающим ужасное лицо Франкенштейна. Он выглядел страшнее, чем Гриня Дуболомов. Шаманом его прозвали за то, что он нашептывал боссу на ухо всяческую информацию. Он из каждого пустяка делал строжайший секрет и возводил его в ранг чуть ли не государственной тайны. Когда-то он занимался волейболом, но потом бросил тренировки, потолстел, погрузнел, стал похож на двухстворчатый шкаф, но свой коронный нападающий удар теперь направлял сверху вниз, по головам провинившихся. Шамана боялись даже Дуб и Газила.
– Что без звонка? – спросил он первым делом.
– Случилось ЧП, – начал Фома, – нам можно войти?
– Прежде чем войти в дом, подумай, как из него выйти, – лукаво произнес охранник и отошел в сторону, освободив проход.
Братки знали, что Шаман мудрый и хитрый, и не зря его Герман выбрал в свои охранники. Он был ему предан как собака и готов был положить за хозяина голову.
– Что стряслось? – вновь спросил Шаман, когда дверь за бандитами захлопнулась.
– Двое террористов в масках захватили в заложницы дочку Репутатского, – тихо произнес Фома.
– Ну и дела, – покачал головой Шаман, – а ты куда смотрел? – Он перевел свой тяжелый взгляд на Гришу Дуболомова.
– Они напали внезапно, открыли огонь из автоматов с глушителями, а потом увезли Катьку. Я за ними гнался, но не догнал – они уехали на проржавевших «Жигулях».
– Тебя зачем к ней приставили? – начал заводиться Шаман, ты должен был ее…
– Ладно, хватит нравоучений, – вмешался Фома. – Ты бы видел, кто ее в заложницы захватил.
– Кто?
– Он шире тебя вдвое, а главное – тренированный профессионал. Он один, без оружия нас троих уделал, и я в него даже выстрелить не успел. Он действует хладнокровно, быстро и расчетливо.
– Я никогда не поверю, чтобы один человек мог завалить троих «крутых кулаков», – заартачился телохранитель.
– В следующий раз поедешь с нами и увидишь. Он тебя переломит на две части, как тростинку, – теперь начал заводиться Фома. Голова у него сильно болела от удара и в животе крутило. – Зови босса, я ему все расскажу.
– И что ты мне хочешь рассказать, – из соседней комнаты послышался недовольный голос Германа. – Что вас четверых отколбасил один супермен. – Он таился за дверью и подслушал их беседу. Босс вышел в прихожую и окинул злым взглядом своих бойцов.
– И это еще не все. Они нам накостыляли и смылись на нашем новом джипе «Навигатор».
– Как же вы допустили такое?
– Я уже сказал, – продолжил Фома, – один из них очень крутой профессионал – нам не чета.
– Надо было его пристрелить.
– Я даже прицелиться не успел – он меня вырубил.
– Ладно, джип найдем по пеленгу, а вот что с девчонкой делать? Вы уже сообщили Репе о захвате?
– Нет. Мы сначала к тебе – за советом.
– Это хорошо, что сначала ко мне. Он мне уже как три часа дань задолжал, так что будет повод к нему наведаться. Поехали.
Братки уселись в два «Мерседеса SL600» и помчались на Сретенку. По дороге Фома рассказал, как им пришлось вырубить двух гаишников, на что Герман только покачал головой:
– Надеюсь, вы их не замочили, а то уголовка начнет розыск, и придется опять вас от ментов отмазывать, а это большие деньги.
Тыча оставил Газилу, Дуба и Клеща в машине, а сам в сопровождении Шамана и Фомы поднялся в квартиру Репы.
Герман стоял перед Альфредом как матадор перед быком. Он, для того чтобы смягчить реакцию Репы на известие о захвате дочери, решил сначала начать разговор о долге.
– Ну что? – с порога начал Тыча, – я ждать не люблю, ты знаешь.
– Извини, деньги есть и сегодня я их тебе отдам. Я вчера задержался на работе, сильно устал и поэтому спал больше обычного, – начал оправдываться Репутатский. – Сейчас я возьму ключ от депозитной ячейки, мы поедем в банк, я отдам тебе деньги. Мне еще надо до завтра кое-что в Америку отправить, а то тесть новую партию джипов не пришлет. Я ему обещал деньги за машины еще на прошлой неделе перевезти, но не получилось. Дашь мне несколько охранников, чтобы в аэропорт доставить? Ну в общем, как обычно.
– Вернешь долг, договор остается в силе, – Герман щелкнул пальцами, что означало – гони монету. – Охрану я тебе обеспечу. Как обычно.
– В течение часа деньги будут у тебя. – Альфред подошел к письменному столу, достал оттуда шкатулку и извлек из нее ключ от сейфа. Он вышел из гостиной, прошел в спальню, а оттуда в кладовую. Там он отодвинул шкафчик и с улыбкой взглянул на свой большой, бронированный сейф. В нем хранились ценные бумаги, деньги, пистолет, банковские пластиковые карточки и ключи от депозитных сейфов в банке.
Репутатский поднес ключ к замку и хотел его вставить в замочную скважину, но тот почему-то не входил. Репа внимательно осмотрел ключ с множеством бороздок по краям, а затем снова попробовал всунуть его в паз.
«Что за черт, опять, что ли, Катька перепутала ключ от входной двери с ключом от сейфа».
Катя однажды, впопыхах, перед уходом на прогулку их поменяла. Альфред целый час не мог оформить одну важную сделку, так как ключа от сейфа у него не было. Он ждал, пока она вернется, а потом сгоряча надавал ей оплеух и затрещин. Катя плакала, клялась, что это произошло случайно, но Альфред все равно ее наказал. Она обиделась на отца, долго с ним не разговаривала, и в душе у нее оборвалась какая-то нить. Теперь она точно знала, что его не любит.
Репа, помня ее оплошность, ключ от сейфа теперь прятал в шкатулку и запирал в стол. Но наутро он приехал из казино пьяный и, вывалив все содержимое карманов на стол, пошел спать. Похожие по форме, цвету и размеру ключи оказались рядом, и Катя, вполне возможно, их перепутала. Теперь очень важный, очень ценный для Репы ключ от невскрываемого сейфа болтался на шее его дочери.
«Второго ключа от сейфа у меня нет, так что придется ждать, когда она придет с гулянки, – с горечью подумал он. – Вернется, устрою ей крутую взбучку. Она у меня вообще на улицу ходить не будет. Будет дома сидеть и день и ночь», – так решил он.
Репутатский вошел в гостиную мрачнее тучи.
– Скоро поедем в банк за деньгами, – вяло пробубнил он и приготовился к самому худшему.
– Черт с ними, с деньгами, позже отдашь, – вдруг заявил Герман, – я хотел поговорить с тобой вот о чем, – он медленно пошел по комнате, а Репутатский замер в недоумении.
«Если Тыче не нужны деньги, то зачем он приехал?» – От этих мыслей Альфред испугался еще сильнее. Неизвестность – самая страшная вещь на свете.
– Сегодня днем двое террористов захватили твою дочь. Они напали на ее телохранителя Григория Дуболомова, и теперь он в больнице. – Герман сгустил краски для того, чтобы не уронить авторитет своего охранного агентства в глазах Репутатского. Не мог же он сказать, что один из захватчиков зверски отколошматил четверых его агентов и преспокойно уехал с клиенткой на их же автомашине.
У Альфреда челюсть отвисла.
– Что? – не поняв с первого раза, переспросил он.
– А то! – Розовощеков начал злиться. – Дочь твоя в заложницах, готовь выкуп, если хочешь увидеть ее живой и невредимой. Тебе еще не звонили, так скоро позвонят и объявят условия ее выдачи. А если ты заартачишься, то тебе пришлют ее в чемодане, по частям.
У Репутатского затряслась нижняя челюсть. Он испугался, но не за жизнь и здоровье его дочери Катеньки, а за единственный ключ от несгораемого, невскрываемого, бронированного сейфа.
Если он к завтрашнему утру не привезет два миллиона долларов в аэропорт Шереметьево и не передаст их специально прилетающему из США агенту тестя, то его бизнесу конец. Тесть прикроет фирму. Сейф он в такой короткий срок вскрыть не сможет, так как это последнее достижение германской науки и техники было просто невскрываемым. Он изготовлен из специального тугоплавкого металла с графитовым покрытием, который даже аргоновая и плазменная горелки не брали. Нужна была специальная лазерная горелка, создающая температуру в двадцать тысяч градусов, а найти ее в столь короткий срок невозможно. Роковой случай мог стать причиной банкротства Репутатского.
– Куда же вы смотрели? – вдруг вырвалось у Альфреда.
Герман удивленно вскинул брови, несколько раз моргнул и неожиданно для себя начал оправдываться.
– Ты знаешь, – начал он, – эти террористы очень крутые парни. Дуболомова они чуть не замочили. Нападение ведь было спланировано заранее и произведено внезапно, агрессивно и сокрушающе. Они твою дочь увезли в неизвестном направлении, но мы ее уже ищем. Я поднял по тревоге всех свободных от дежурства бойцов, и они рыщут по городу.
Бандит врал. Никто Катю не искал и искать не собирался. Герман решил поступить так: как только террористы потребуют выкуп и Репутатский договорится с ними о встрече, они с братвой устроят засаду и после передачи Кати расстреляют захватчиков. Герман никому не прощал оскорбления достоинства его фирмы, а значит, и его авторитета и всегда жестоко мстил. План был прост и надежен, но вот сработает ли он?
Вдруг раздался телефонный звонок.
– Сними трубку, – рявкнул Герман, – это они.
Альфред дрожащей рукой вынул сотовый телефон и, запинаясь, произнес:
– Да.
– Вас беспокоят люди, взявшие в плен вашу дочь, – послышался в трубке суровый бас Коновалова. Он специально бубнил в ладонь, чтобы его голос потом не опознали. Он надеялся, что Репутатский не обратится в милицию, а просто отдаст деньги и на этом эпопея закончится. Но не тут-то было.
– Мы требуем за нее выкуп в размере ста тысяч долларов. Если деньги не будут переданы нам к сегодняшнему вечеру, то завтра мы пришлем вам в конверте ее ухо, послезавтра нос, потом глаз и остальные части тела.
– Сто тысяч долларов! – вдруг взвился Репутатский, – да у меня таких денег и в помине нет. Сначала верните дочь, потом я вам пришлю деньги.
Услышав слова Репы, стоящий рядом Герман схватился руками за голову и чуть не заорал от негодования. Он подскочил к Альфреду, выхватил у него из рук трубку, зажал ее какой-то висевшей на стуле тряпкой, похожей на трусы Людмилы, и зловеще прошептал:
– Ты чего, идиот? Соглашайся на все условия, тяни время и торгуйся. Если они взяли в заложницы именно твою дочь, значит, они располагают о тебе некоторой информацией.
– Какой? – удивился Альфред.
– А такой! Они знают, что у тебя есть сто тысяч долларов в наличке, что они не последние, и ты их можешь им отдать. Они же не стали захватывать дочь какого-нибудь вонючего палаточника, у которого больше пяти штук в сейфе нет.
– А откуда у них эта инф… – начал базар Репа, но Герман его сильно ткнул трубкой в ребра, отчего тот крякнул и затих.
– Торгуйся с ними, пообещай найти деньги и договорись о звонке через час. Мы за это время приготовимся. – Он отдал телефон и облегченно выдохнул.
– Вы знаете, – начал торг Альфред, – у меня таких денег нет. Может быть, мы сойдемся на меньшей сумме. Я готов выплатить двадцать тысяч долларов. – Говоря эти слова, Репа покосился на главаря, а тот одобрительно кивнул.
Германа Розовощекова не трогала личная драма Репутатского и его Катенька. Он надеялся после разборок раскрутить Альфреда на кругленькую сумму. Если его братва угрохает террористов и доставит дочь отцу живой и невредимой, то выкуп автоматически перейдет к Герману. Также поднимется авторитет «Крутых кулаков» и лично Германа Тычи среди бандитской братвы Москвы. Кстати, Тычей его прозвали за то, что он всем говорил одну фразу: – Ты чего? Кличка накрепко прилепилась к Герману, и он сначала обижался, но вскоре свыкся с ней.