Но тут, же вспомнил, Что завись это грех. Перекрестился, попросил прощения у Господа за дурные мысли и постучал в окно. Отец Евсей открыл почти сразу. Он готовился к утренней молитве. Службу дьяк всегда вел аккуратно. В Господа Иисуса Христа веровал, как мог, конечно, но веровал. А то, что грешил иногда, так ведь живой человек. С кем не бывает? Зато, за каждый свой проступок от души просил прощения у Бога. Правда, надо сказать, что этих “проступков” у него, иногда, очень много случалось.
- Чего тебе, Федор?- спросил священник, стоя в дверях хаты.
- Панна Кульбас просила вас сегодня же освятить дом сотника Яворного,- выпалил староста.
Отец Евсей только собрался что-то сказать, даже уже рот открыл для этого, Прищепа тут же добавил:
- А то говорит, что не даст денег на ремонт церкви.
Священник закрыл рот. Помолчал и многозначительно произнес:
- Желание панны Кульбас для меня все равно, что закон. Проведу службу утром и обязательно выполню её просьбу. Так ей и передай.
- Я буду ждать Вас возле дома сотника,- сказал Прищепа и направился домой.
Ему надо было взять с собой инструмент, чтобы открыть дверь в хате Яворного. После небольшого пререкания с женой, староста, взяв топор, направился к дому сотника. Солнце уже поднялось над крышами хат, когда Федор добрался до цели своего пути. Он осмотрелся вокруг и подошел к двери. Соседей не было видно.
“Слава Богу, никого нет”,- подумал Прищепа, и в то же время почувствовал, что у него за спиной, кто-то есть. Он медленно повернулся, держа наготове топор. Дрожь пробежала у него по всему телу. Перед ним стояла огромная черная собака и внимательно смотрела на него. В её поведении не было ничего агрессивного. Только седьмым чувством Федор понял, что выражает взгляд этого чудовища. Весь вид пса говорил: “С чего начать? Укусить этого незваного гостя за ногу или может сразу вцепиться ему в горло?” Так они, молча, наблюдали, друг за другом несколько секунд. Потом Прищепа решил отогнать собаку и сказал:
- Пошла отсюда! Кыш, тебе говорю!
При этом он махнул рукой. Псина, как по команде прыгнула на него. Дальше все произошло молниеносно. Федор отскочил в сторону и ударил животное топором по черепу изо всей силы. Голова у собаки раскололась надвое и повисла вниз, держась на шкуре. Тварь рухнула на землю, заливая кровью траву вокруг себя. Лапы у неё дергались в судорогах. Животное за все время не издало ни звука. Прищепа выронил окровавленный топор и сел возле стены дома. Руки у него ходили ходуном от страха.
“Хорошее начало. Посмотрим, что дальше будет”?- подумал староста, постепенно, приходя в себя. Посидев еще немного, он встал, взял топор и вытер его о траву. Вернулся к двери. Заложил колун в проем между рамой и ручкой и надавил на держак. Что-то хрустнуло, и дверь отворилась. Федор вошел в дом. Там все было, как обычно в украинских хатах: стол с лавками, печь; в других комнатах - кровати, аккуратно заправленные. В углу висела икона, затянутая паутиной. Лампада под ней не горела.
“Интересно, как это может находиться Божья икона в сатанинском доме”?- размышлял Прищепа.
Он попытался поджечь лампаду, но она тут, же гасла. После нескольких попыток, он бросил это занятие. В доме было прибрано. Посредине большой комнаты лежала ночная сорочка Марты. Староста толкнул её ногой и сразу же отскочил в сторону. Из-под сорочки выбежала здоровенная серая крыса и скрылась в соседней комнате. Федор перекрестился и вышел из дому. Скоро подошел и дьяк. Увидев дохлую собаку, он испуганно спросил:
- А это еще что такое?
- Вы, что сами не видите - собака,- ответил Прищепа.
- Так. Не умничай. Я вижу, что это собака. Я спрашиваю, что у нее с головой, и почему она здесь валяется?
- Она, потому здесь и валяется, что у неё с головой не все в порядке. Хватит задавать вопросы. Пошли делом заниматься, пока народ не сбежался.
- Я сейчас же ухожу. Я не буду святить такое место. Меня за это сана лишат.
- Ну, что Вы так переживаете? Это я собачку топором тюкнул. Что здесь такого странного. Она на меня бросилась, а я её того…- Федор сделал при этом жест, который красноречиво иллюстрировал его слова.- Что же было делать? Ждать, когда она меня сожрет? Обычное дело, пес пытался защитить дом хозяина, а я ему, очевидно, не понравился.
- Да, это не собака, а дьявол какой-то,- немного успокоившись, проговорил священник,- я таких и не видывал. Не понимаю, как ты её не побоялся?
- Побоялся, но умирать было еще страшнее,- объяснил староста.- Ну, все, отец Евсей, хватит капризничать, пошли панский наказ выполнять. А, если есть еще какие-то сомнения, то сразу вспоминайте о деньгах, которые панна Кульбас обещала дать на ремонт церкви.
Дьяк перекрестился три раза и вошел в дом. За ним последовал Прищепа. Осмотревшись по сторонам, отец Евсей достал кропило, вынул серебряное ведерко со святой водой и омокнул в нем щетку, при этом произнес:
- Освящаю во имя Отца, Сына и Святого Духа, Аминь!
Сразу же после его слов задрожали стены в доме, и затрясся потолок. Как только он брызнул святой водой в комнату, дом стал разваливаться по кускам. Из всех щелей выскакивали крысы, вылезали змеи и выпрыгивали жабы, а из иконы - закапала кровь. Староста схватил священника за шиворот и вытащил его на улицу. В это мгновение рухнула крыша.
Прищепа и отец Весей стояли, как парализованные, с широко открытыми глазами. К старосте, первому, вернулось сознание:
- Одно могу сказать, воистину Вы святой, батюшка. Посмотрите, как Вас нечистая сила не любит. Вот, что натворила окаянная. А, если вспомнить еще, что было тогда в Ведьмином Яру, когда панну Марылю закопали…. Я бы Вас в епископы произвел. Ей Богу, не вру. А святая вода у Вас такую силу имеет, что и сказать нельзя.
Дьяк стоял весь поникший. Похоже, ему было не до шуток. Набравшись сил, он сказал:
- Пошли отсюда скорее, пока пыль не осела. Может, не увидит нас никто? Что я сотнику Яворному скажу? А самое главное, я же здесь не причем!
15.Раскрытие заговора.
Степан Колода, как пуля, домчался до головного куреня.
- Быстро доложи кошевому, что хорунжий Колода просит его принять. Дело срочное,- настойчиво говорил он часовому, охранявшему вход в здание.- Да, шевелись ты!
И не дождавшись возвращения, казак, ворвался в помещение. За столом сидели Шульга и Кулиш. За Степаном вбежали несколько человек из охраны, пытаясь задержать его.
- Отпустите хорунжего, и все выйдите,- приказал кошевой.
Когда охрана покинула комнату, Колода заговорил:
- Войсковой писарь и войсковой казначей хотят подкупить людей, чтобы они выбрали Гетьманом куренного атамана Гулия. Сегодня в полночь Андрей Копейка обещал передать на это деньги из войсковой казны.
- Вот как! А казначей божился, что денег почти нет в казне. Получается, смотря на что нет.
- Вот, чертов брехун,- выругался атаман Кулиш,- я никогда ему не доверял. Батько, разреши я его зарубаю.
- А за что?- поинтересовался Шульга.- За то, что они хотят Гетьмана выбирать?
- За то, что они взятки раздают из общественных денег. Вот, за что!- распалился куренной атаман.- За воровство, по нашему закону, их бить палками полагается, если уж зарубить нельзя.
- А ты можешь доказать, что они воры?- спокойно продолжал кошевой, и не дожидаясь ответа, сам ответил.- Вот то-то и оно. Так, что не кипятись, Микола. Все, что ты говоришь - правильно. И по правде говоря, надо бы было их зарубить. Но мы поступим по другому. Не позволим им казну разворовывать. А без денег, они, как змея без яда, пусть кусаются. А выбирать Гетьмана - святое право казаков. А уж, кто такой чести достоин, то Рада решать будет. Хорунжий Колода, приказываю тебе взять надежных хлопцев и охранять войсковую казну. Денег без моего разрешения никому не выдавать. Иди, исполняй мой наказ.
- Батько кошевой, писарь, казначей и атаман Гулий говорили, что хотят вольных людей на Украине своими холопами сделать. Это, значит, моих отца и мать тоже в холопы? Как же это? За что же мы кровь свою проливали?
- А ты хочешь, чтобы на Украине только панам хорошо жилось?- спросил Шульга.
- Нет, я хочу, чтобы воля была и правда - одна для всех!- запальчиво ответил Степан.
- Вот, и я того же хочу. И атаман Кулиш, и друг твой полковник Головань, и еще много других. Так, давайте делать то, что мы хотим, а не эти “умники”. Или умерла уже вольная Украина?
- Нет Батько кошевой. Ещё не умерла наша Украина, - сказал повеселевший Колода.
- Ну, все иди. А то упустишь казначея. Возьмет деньги и доказывай тогда, что он черт, а не ангел, как он себя выставляет.
Хорунжий пошел выполнять приказ.
- Ну, вот теперь посмотрим, как Копейка безе денег крутиться будет. Ишь ты, что задумал христопродавец, с помощью общественной казны смуту среди запорожцев сделать. Чувствую здесь руку ясновельможного князя Острожского. Это его повадки. Писарь с казначеем до такого не додумались бы,- заключил кошевой.
- А я думал, что они просто воры,- задумчиво проговорил атаман Кулиш.- Ну, ты и голова, Иван.
Колода с тремя десятками казаков из своего полка подошли к хозяйственному куреню. В окнах горел свет. Хорунжий оставил пять человек охранять вход, а десять отправил под окна. Войдя без стука, он застал там Андрея Копейку, возившегося у сундука войсковой казны.
- Пан, войсковой казначей, по приказу кошевого атаман нам поручено охранять скарб. Есть сведения, что его хотят украсть.
Копейка онемел от неожиданности. Руки у него опустились, и из них высыпались монеты в сундук. Хорунжий подошел, отодвинул в сторону казначея и закрыл сундук полный золотых монет крышкой.
- Дайте ключ,- попросил Колода,- честью прошу. А то возьму силой.
Казначей протянул ключ и сказал:
- Это не по закону. Только я могу хранить ключ. Я же отвечаю за казну.
- Знаю я, за что ты отвечаешь,- язвительно ответил хорунжий и закрыл сундук.- Отныне, до распоряжения кошевого атамана, здесь будем находиться только мы. И деньги будем выдавать только по его приказу.
Казначей чертыхнулся и вышел из куреня.
16. Возвращение полковника Голованя на Сичь.
Полковник Головань вместе со своим дядей Олегом Дубовым прибыл на Запорожскую Сичь в полдень. Подъехав к берегу Днепра, они как раз успели на уходящий паром. Игнат смотрел на реку и думал:
- Вот какая прозрачная вода в Днепре. Глубина здесь аршин пять будет, а видно, как на дне судак притаился за камнем. Хорошо бы, если б и мысли у меня были такие чистые, как эта вода.
Голованя мучили сомнения по поводу Инги:
” С одной стороны - она, конечно, красавица, каких мало, а с другой? Ей палец в рот не клади. Всю руку откусит. С такими женщинами хорошо до тех пор, пока они считают тебя самым лучшим мужчиной во всем мире. Но, как только они начинают думать по-другому! Тогда, берегись. Всю душу из казака вымотают. Еще при этом и спросят: Ну, как ты себя чувствуешь? Еще дышишь? Другое дело - Леся, и красивая, и молодая, а самое главное - неизбалованная. Где ей в украинском селе было научиться княжеским капризам? Такая до самой смерти любить будет, даже, если ты ей и надоешь своим постоянством. С ней жизнь будет спокойная, размеренная и … скучная. А вот с Ингой не соскучишься, с ней скорее сам спокойствия запросишь”.
Паром уткнулся в берег. Игнат с Олегом сошли на землю и собрались уже садиться на коней, когда Дубовой неожиданно предложил:
- А давай искупаемся, пан полковник. Давно я в Днепре не плавал.
- И то, правда. Два дня в пути были без отдыху. Давай освежимся.
Хлопцы отвели коней за ивы, росшие у самого берега. Разделись и с разбега бросились в воду. Фыркая и ухая, они резвились в воде. Вдоволь наплававшись, Игнат вышел на берег.
- Выходи,- крикнул Головань Дубовому,- пора ехать.
- Сейчас, только нырну еще разок,- ответил Олег и скрылся под водой.
Полковник уже оделся, а дядя все еще не выныривал.
“Вот, так всегда,- думал Игнат,- я эти его причуды, еще с детства помню. Нырнет и не выплывает. Это же надо, как бесконечно долго человек может находиться под водой. Прям, окунь какой-то, а не казак. И знаю, что все в порядке, а все равно волнуюсь”.
Дубовой показался на поверхности реки очень далеко от берега и помахал рукой Голованю. Игнат крикнул:
- Я поехал к кошевому, а ты давай в полк. Мне больше ждать тебя некогда.
Полковник вскочил на коня и пошел намётом к стоявшим вдалеке лодкам. Подъехав к сидевшим возле “чаек” казакам, он спросил:
- А кто перевезет меня на остров в крепость. Я полковник Головань.
Хлопцы подхватились, услышав имя известного среди казаков воина:
- Да, вот садитесь в этот большой чёлн, пан полковник. Здесь и конь Ваш станет. Он у Вас смирный? Лодку не перекинет?- предложил казак в шароварах и без рубашки. Кожа у него была бронзового цвета, а руки походили на огромные клещи. Было видно, что грести вёслами, является его основной работой.
- Ничего, спокойный. Он только татар не любит. В бою кусает их, как собака волка,- ответил Игнат и зашел вместе с конем в лодку.
Они отчалили от берега и поплыли по направлению к острову. Конь то и дело фыркал. Головань поглаживал его по морде, приговаривая:
- Тише, Брычок, тише.
- Ну, и смешное имя у Вашего коня, пан полковник,- сказал лодочник.- Это за что Вы его так назвали?
- Он, кроме того, что кусаться, еще и брыкаться любит,- объяснил Игнат.
У казака сразу погрустнело лицо. Было видно, что если бы он узнал обо всех “достоинствах” этого животного раньше, то вряд ли согласился бы перевозить его через Днепр, рискуя, что конь может потопить его лодку. Доехали без приключений. Головань поблагодарил перевозчика и направился в крепость. По дороге он обратил внимание, что много войска было на острове. Обычно, основные силы располагали на левом берегу. Впереди Игнат заметил своих старых знакомых, казаков из Незайманьковского куреня.
- Здорово, хлопцы. А где Ваш куренной атаман?- обратился к казакам Головань.
- Здоровье и Вам, пан полковник. Он уже третий день у кошевого.
- Что-то здесь не так,- размышлял полковник,- зачем держать такие силы на острове? Для боя - это неудобно, маневра нет. Что-то случилось. А вот что?
Головань проехал через ворота и увидел, что и в крепости людей больше, чем обычно. Остановившись у головного куреня, он слез с коня и обратился к часовому, стоявшему у двери:
- Доложи кошевому атаману, что прибыл полковник Головань. Просит принять его.
Казак быстро вернулся и сказал:
- Входите, пан полковник, Вас ждут.
Игната, действительно, ждали с нетерпением. Не успел он войти, как к нему навстречу поднялся Иван Шульга и сказал:
- Ну, Слава Богу, ты приехал. Я уже думал, не случилось ли чего в дороге?
- Доехал без приключений. А задержался потому, что к отцу с матерью заезжал на день.
- Твой полк уже переправился на остров. Хорунжий Колода с казаками охраняет войсковую казну. Возвращайся к своим хлопцам, и готовьтесь, сегодня будем Раду собирать,- наставлял Игната Шульга. И, обратившись к Кулишу, добавил,- Полковника Череду ждать не будем, он может задержаться. Неизвестно как, там, в Крыму обмен пойдет.
- А что случилось, Батько кошевой? Почему такая спешка? И к чему мне надо готовить свой полк?- сыпал вопросами Головань.
- Ишь ты, сколько вопросов назадавал,- улыбнулся Шульга,- отвечу только на последний. Войсковой писарь, войсковой казначей и атаман Гулий хотели превратить Раду в собственный карман. Что хочешь в него положишь, что хочешь из него вынешь. Только мы им руки укоротили. Думаю, что они теперь захотят сорвать Раду и помешать выборам Гетьмана. Твоя задача наступить им на хвост, если вздумают им крутить. Понял?
- Вот теперь все понял, Батько,- весело ответил Игнат,- так я уже пошел?
- Давай, сынку. И не зевай там. Эти чертовые дети тоже не промах. Они своего не упустят, будь спокоен.