Красные Мокасины сделал резкий рывок вперед, а затем назад и ударил противника ногой в пах. Падая на спину, он перекинул скальпированного воина через голову, тут же вскочил на ноги и замахнулся топором. Но противник оказался проворнее, он взлетел с земли прыжком пантеры. Красные Мокасины нутром чувствовал, что ему не хватит сил выдержать дикий натиск скальпированного. Но неожиданно его противник получил удар, от которого отлетел в сторону. В следующее мгновение Красные Мокасины понял, в чем дело: в руку его врага вонзилась стрела. Несмотря на рану, противник хохотал, катаясь по земле, затем вскочил на ноги и снова подпрыгнул на высоту в два человеческих роста.
Красные Мокасины успел выхватить крафтпистоль и выстрелить. Белое пламя копьем пронзило воздух, но не затронуло плоти. Когда вспышка погасла, Красные Мокасины увидел, что его противник, подобно антилопе, удирает по траве прочь.
– Я знаю твой след, – долетел голос убегавшего. – В следующий раз я уничтожу тебя.
Красные Мокасины хотел броситься за ним вдогонку, но он подавил это желание. Вместо этого он присел, прячась в высокой траве, пытаясь понять, откуда прилетела стрела. Враг его врага не обязательно должен быть его другом.
– Эй! Это я!
Сильный французский акцент показался Красным Мокасинам знакомым. Он медленно поднялся. К нему вприпрыжку, с луком через плечо бежал Кричащий Камень.
– Я подумал, что могу пропустить что-то очень интересное, – пояснил уичита. – Я отправился на запад охотиться и был уже на полпути к цели, но потом повернул назад и нашел твой след. И кажется, подоспел как раз вовремя. Скальпированный воин! Ты был прав, у тебя очень серьезные враги. Думаю, теперь они стали и моими врагами. Ну что ж, это прославит меня, несмотря на то, что я только в начале моего жизненного пути. Но разве можно на это жаловаться?
– Расскажи мне о них, – попросил Красные Мокасины, пропуская мимо ушей очевидное вранье Кричащего Камня. – Об этих скальпированных воинах. В землях чокто их нет.
– Они не живут деревнями. Они скитаются по земле. Кто-то считает их безвредными, кто-то говорит, что они опасны. Но они всегда бродят в одиночку. Вечные изгнанники. – Он скривил рот. – Ни разу мне не приходилось встречать среди них добряков. – Уичита улыбнулся. – Да, эта встреча сделала меня счастливым. Часто ли кому-нибудь выпадает на долю убить легенду? Самого скальпированного воина? Силы небесные, дайте мне такую возможность!
– Хвастливая болтовня труса, который уже однажды поджимал свой хвост, – проворчал Таг.
– Я не трус! – запротестовал искренне возмущенный Кричащий Камень. – Чего ради я должен помогать вам? У меня нет на то причин. Нас не связывают родственные узы, вы даже к моему племени не принадлежите!
– Мы спасли тебе жизнь! И ты дал слово.
– Ха! Слово дается только настоящему человеку – уичита, а вы к ним не принадлежите. Но теперь у вас есть не просто мое слово, вам принадлежит мое сердце. Сейчас для меня представляет интерес ваше дело.
– О, как нам повезло! – сказал Красные Мокасины, но без особой иронии. В конце концов, этот уичита спас ему жизнь. – Ты можешь еще что-нибудь рассказать нам об этих скальпированных воинах?
Кричащий Камень покачал головой:
– Я мало что знаю о них. Они на самом деле не скальпированные воины. Они – Видения. Видения-Живущие-Рядом-С-Человеком.
– Ого! Это колдуны? И чего этот парень хотел? – спросил Таг.
Красные Мокасины кивнул в сторону долины:
– Чтобы мы туда не совались. Он охраняет ее. Думаю, до сегодняшнего дня он был хорошим стражем. Капаха, которых мы встретили два дня назад, повернули отсюда прочь, я шел по их следу и наткнулся на мертвого капаха. Они бросили его.
Таг удивленно вздернул брови:
– Но капаха считаются такими свирепыми. И что, этот парень отогнал их прочь?
– Похоже, что так. Но они воины, а воины предпочитают драться с людьми из плоти и крови. Они знают, как победить человека, но не дух.
– Я на их стороне в таком случае, – сказал Таг. – И что же нам делать теперь?
– Сейчас ложись спать. А завтра мы спустимся в долину.
– Мы трое, – уточнил Кричащий Камень.
Красные Мокасины внимательно и долго смотрел на него, наконец произнес:
– Все трое.
– Похож на тушу выброшенного на берег кита, – сказал Таг, когда они подошли ближе.
Красные Мокасины промолчал. Все свое внимание он сосредоточил на детях своей Тени. Прошлой ночью они не могли сюда проникнуть, их не пустили более сильные духи. Днем здесь уже не было признаков ни эфирных врагов, ни скальпированного воина.
Кричащий Камень тоже это заметил:
– А где же наш вчерашний воин? Этот подлый трус?
Красные Мокасины неохотно ответил:
– Думаю, он чувствует, что я готов к бою, я слишком серьезный противник, особенно когда у меня два таких помощника, как вы. А он, благодаря тебе, ранен. Но он где-то здесь, выжидает, когда я расслаблюсь.
"Туша кита" на мгновение исчезла за небольшим пригорком и снова появилась.
– Матерь Божия! – проворчал изумленный Таг. – Так это же корабль!
Это действительно был корабль.
Красные Мокасины и Таг впервые встретились на борту фрегата "Месть королевы Анны", и тогда Красным Мокасинам казалось, что это самый большой корабль на свете. Но корабль, представший их глазам, был больше "Мести" в два раза, до того как он, уткнувшись носом в землю, сломал себе хребет.
– Это воздушный корабль, – продолжал Таг, – похожий на те, с которыми мы сражались в Венеции.
– Ты что, хочешь сказать, что он летал по воздуху? – язвительно спросил Кричащий Камень.
– Я видел это собственными глазами, – подтвердил Красные Мокасины. – Такие воздушные корабли есть у русских.
– Русских?
– Они живут в Старом Свете, но не похожи ни на англичан, ни на испанцев.
За разговором они подошли к мертвому кораблю совсем близко, так что их накрыла его тень. Вокруг в большом количестве валялись деревянные бочонки и ящики.
– Их выгрузили с корабля и открыли, – сказал Красные Мокасины. – Это могли сделать либо выжившая команда, либо грабители.
– А где же в таком случае трупы? – проворчал Таг.
Когда они обогнули останки корабля, они их увидели. Кем-то был возведен невысокий могильный холмик около пятнадцати шагов в диаметре. Неподалеку – костер и остатки еды, а вокруг валялись, как сломанные деревянные куклы, пятнадцать тел и бродили три оседланные лошади.
Лица погибших были европейскими, со светлой кожей, смерть сделала их совершенно белыми. Все трупы оказались скальпированы, без камзолов, в одних зеленых штанах до коленей и в белых рубахах, забрызганных кровью. Несколько камзолов валялось поодаль, пуговицы с них были срезаны.
Красные Мокасины, Таг и Кричащий Камень осторожно ходили вокруг погибших, то и дело оглядываясь по сторонам.
– Ну, Таг, что скажешь? – некоторое время спустя спросил Красные Мокасины.
Гигант сдвинул на затылок широкополую шляпу и почесал лоб:
– Здесь корабль потерпел крушение. Живые похоронили погибших, а потом пришел кто-то и убил живых, забрал их ружья и вещи. Думаю, индейцы. – Он улыбнулся, довольный открывшимися в нем способностями разгадывать тайну событий.
Кричащий Камень продолжал осматривать тела.
– Большинство из них погибли от пуль. Это очень странно. Отсюда далеко до того места, где торгуют пулями. Я вижу здесь только одну стрелу. – Он осмотрел находку. – Это стрела не принадлежит ни одному из известных мне племен. Это не авахи, не капаха, не важажи и не перерезающие горло. Это кто-то, пришедший издалека.
– Думаю, ты прав, – сказал Красные Мокасины. – Если ты их не знаешь, то они действительно, должно быть, пришли издалека.
Таг рассматривал корабль.
– Московиты, – пробормотал он. – Надо же мне было так далеко забраться, чтобы опять столкнуться с ними. И куда нам теперь?
Красные Мокасины показал на отпечатки лошадиных копыт:
– Пойдем по этому следу. Возможно, кого-то захватили в плен. Кроме того, я хочу посмотреть на железных людей.
– Похоже, след уходит на запад.
– На северо-запад.
Таг вздохнул и пожал плечами:
– Ну что, пошли тогда? Я всегда хотел полюбоваться Тихим океаном с другого берега.
7
Претендент
– О боже милостивый! – воскликнул Франклин, когда показалось здание Законодательного собрания.
Оно всегда выглядело вызывающе безвкусно. Построенное Эдвардом Тичем, более известным как Черная Борода, в годы его правления в Чарльз-Тауне, здание являлось образцом кошмара в стиле рококо, все в позолоченных кружевных арабесках и пастельных тонов фресках, живописующих благородные деяния Черной Бороды. Было очень много разговоров по поводу этих фресок. Но после героической гибели Черной Бороды его легендарная слава еще больше упрочилась, и в течение последних десяти лет образ пирата в умах людей значительно трансформировался, приобрел статус некоего добропорядочного монарха, который спас город от царившего в нем хаоса.
– Черная Борода, увидев это, очень возгордился бы, – пробормотал Франклин.
И это был комплимент. Бросающийся в глаза – как и должно быть – центральный орган правления Южной Каролины сегодня своей пестротой в хорошем смысле привлекал к себе внимание. Флаги с гербом Стюартов развевались повсюду, где их только можно было приткнуть, маленькие флажки, вымпелы и ленты дополняли праздничное убранство. Стража в бархатных камзолах с золотым позументом, вооруженная алебардами, вызывавшими смех своей совершенной бесполезностью, охраняла здание от натиска толпы.
И сама толпа! Широкий поток с песнями, бравыми криками, барабанным боем и звоном колокольчиков перетекал с площади Тича на Нью-Маркет и старый церковный двор. Повсюду резвились дети, одетые в красное и белое – цвета Стюартов. Женщины щеголяли в новых платьях с открытыми плечами, которые лет десять назад вышли из моды. Стража выстроила их в два ряда по обеим сторонам Брод-стрит, ведущей к докам на Купер-Ривер.
– Нечто невероятное, – произнес Франклин, удивленно оглядываясь по сторонам. – Они что, забыли, как сами когда-то изгнали этого короля? Они что, не помнят, как десять лет назад они ненавидели его за то, что он католик?
– И сдается мне, помнить этакую мелочь ты почитал за величайшую глупость, – заметил ему Роберт.
– Да, я так считал. Они дали все права идиоту, который ненавидел Англию и ни слова не говорил по-английски, и все ради того, чтобы на троне был протестант. Если уж вы хотите, чтобы у вас был английский король, то пусть он хотя бы будет англичанином и любит свою страну.
– Так против чего ты выступаешь?
– Ни против чего! – возбужденно огрызнулся Франклин. – Я просто удивляюсь человеческой непоследовательности, только и всего.
Вольтер положил руку Бену на плечо:
– Господин Франклин только что горячо убеждал меня, что народ его страны больше не нуждается в короле.
– Он действительно в нем не нуждается, – продолжал настаивать на своем Франклин.
– Но народ, похоже, придерживается противоположного мнения.
– Да, именно так, – согласился с ним Франклин. – По крайней мере, часть из них. А что думают пуритане, квакеры, анабаптисты, французские и голландские протестанты? Не говоря уже о неграх…
– Если глаза меня не обманывают, – сказал Роберт, – то они все здесь, в толпе. Я думаю, большинство людей, независимо от того, католики они или нет, убеждены, что лучше жить в стране, где есть король, нежели в той, где его нет.
– Ты негров упомянул, – сказал Вольтер. – Судя по цвету толпы, они, похоже, составляют большую часть населения в городе. Но ведь они же рабы. А ты говоришь о них так, будто им разрешено иметь свое мнение.
– Все немного не так, – сказал Франклин. – Когда городом правил Черная Борода, он освободил рабов с целью подорвать власть крупных плантаторов и землевладельцев, которым не нравилось его правление, более того, он их вооружил и сформировал из них отряды сторожей общественного порядка. И после его гибели они продолжают оставаться свободными, но правом голоса обладают очень немногие, равно как и частной собственностью. Лет пять назад они пробовали поднять восстание и добились права на одного представителя в Собрании.
– Браво! – воскликнул Вольтер.
– Разделяю с тобой твою радость. А ты обратил внимание, что здесь, на площади, они не особенно выражают свой восторг. Они помнят, что в период английского правления они были рабами, и знают, что при короле многие пожелают снова их сделать таковыми.
– А вот мой дядя, – прервал их разговор Роберт, показывая в сторону приближавшегося человека. – Приветствую вас, губернатор.
– Добрый день, джентльмены, – сказал подошедший человек. – Довольно яркое зрелище, а?
– Вы знали об этом событии, губернатор Нейрн?
– Ни в коей мере, – признался Нейрн, снял шляпу и вытер лоб. Ему было за сорок, волосы не напудрены, естественного русого цвета. – И очень жаль, а то бы я знал, чего ожидать.
– Но это претендент!
– Мистер Франклин, я бы поостерегся в наши дни употреблять такие слова.
Франклин пожал плечами.
– Одного слова для осведомленного достаточно, – сказал он.
– Кому-то и одного слова достаточно, а я бы, дядя, хотел несколько услышать, – саркастически заметил Роберт.
Губернатор, улыбаясь, повернулся к Вольтеру:
– Боюсь, не имею чести знать вас, сэр.
– Вольтер, к вашим услугам.
– Мой старый друг, – пояснил Франклин. – Он прибыл вместе с пре… со Стюартом.
– Ого! Возможно, в таком случае вы прольете больше света на происходящие события?
– Мне ничего, в общем-то, не известно, – признался Вольтер. – Я сел на голландский корабль, который направлялся в Ирландию, а там он мистическим образом вдруг стал английским. Там мы и взяли на борт нашего титулованного пассажира. На борту очень беспокоились, чтобы не было шпионов, и я чувствовал, что лишние вопросы могут дорого обойтись моему драгоценному здоровью, так что я вынужден был сдерживать свое любопытство.
– А сколько кораблей было – всего один?
– Это довольно-таки странное дело. Я слышал разговоры о других кораблях, они даже упоминали какой-то "флот", но, кроме наших, больше никаких парусов я не видел.
– Хм… – Франклин нахмурился. – Голландия все еще находится под пятой русского царя?
– Ты это так называешь? Да, там мало что делается без особого указа из Санкт-Петербурга. Ты тут что-то заподозрил? – спросил Роберт.
– Пока ничего, но тебе, Роберт, наверное, придется найти кого-нибудь из Тайного союза. Возьмите устройство, которое мы сделали для выявления эфирных кораблей, и наденьте эгиды на всякий случай.
– Ты думаешь, король прибыл сюда со свитой? – спросил Роберт.
– Я не удивлюсь.
– Не похоже, чтобы он в них нуждался, – заметил старший Нейрн.
– Но ведь он мог и не знать об этом. Если он располагает хоть какими-то сведениями, то должен знать, что колонии питают пристрастие к либеральной политике, и по большому счету мы все здесь его противники. Вероятно, он готов к более чем прохладному приему.
– Я позабочусь об этом, – сказал Роберт. – Если ты видел одного короля, то можно сказать, что ты видел всех. А на мою долю их выпало сверх моего желания.
– Ну а нам, мистер Франклин, повезло в меньшей степени, – сказал губернатор. – Меня попросили созвать Собрание, с тем чтобы все его члены выстроились на ступеньках и приветствовали его величество.
– Уверен, нам не стоит так его называть, – запротестовал Франклин. – На этот счет не было голосования.
– Но так безопаснее. Если потом проголосуют за то, чтобы называть короля "его величество", ни у кого не будет повода упрекнуть нас в неучтивости.
– Верно, – согласился Франклин и обратился к Вольтеру: – Ты, конечно же, остановишься в моем доме?